• Культура
• 21 Сентября, 2013

У литературы нет границ

Сауле АХМЕТОВА

Недавно в Нью-Йорке и Вашингтоне (США) прошли презентации романов классика казахской литературы Абдижамила НУРПЕИСОВА «Кровь и пот» и «Последний долг», впервые переведенных на английский язык (до этого были переводы этих произведений на французский, немецкий, испанский и другие европейские языки).

 Презентация была организована совместно посольством Казахстана в США и Комитетом иностранных корреспондентов Американского пресс-центра. В переводческом предприятии данного культурного проекта решающую роль сыграли благотворительный фонд «Алтын кыран» и его основатель, президент Исламбек Салжанов.

 Выступая на презентации своих книг, Абдижамил Нурпеисов отметил, что в сознании читателей герои обеих его книг – Еламан и Жадигер – перекликаются. В них воплотились национальное казахское долготерпение, любовь к родной земле, верность сыновнему долгу – все то, что должно сохраняться в человеке до последнего вздоха.

  – Я бессилен противостоять трагедии моего родного Арала, – подчеркнул мэтр. – Все, что я мог, – это создать такого героя, который так и умрет подле умирающего, усыхающего моря, силясь раздуть искорку жизни в этом обреченном краю и прекрасно понимая, что усилия его тщетны. Но так уж устроен писатель: он не спрашивает, есть ли толк от его одиноких усилий в невесть куда несущемся мире. Он пишет о том, что дорого его сердцу, и о том, что его ранит, в надежде хоть на секунду задержать эту безумную скачку в сторону пропасти. Пишет с верой, что, задумавшись над трагедией умирающего моря, человечество наконец-то задумается о своем сыновнем долге перед нашей родной матерью-землей.

 Не менее содержателен и доклад, прочитанный А. Нурпеисовым в США. Приводим целиком его текст.

  Нас всех связывает одна судьба

  (Текст доклада был опубликован в газете «Central Asia Monitor»,

  №24, 21-27 июня 2013 г. – Авт.).

   Друзья!

  Позвольте мне начать свое выступление нетрадиционно, начать его с себя.

  Итак, я – казах. Родился на этот свет казахом; среди сородичей моих, в глухом ауле, где в первозданной незыблемости сохранились обычаи и традиции казахов, прошла моя юность. Позже жизнь привела меня в широкий мир, где меня окружают люди самых разных наций и культур, и сделала меня писателем. Как полагаю, вопрос соотношения национального и общечеловеческого далеко не праздный для людей моей профессии. В самом деле, в человеческой деятельности нет, вероятно, другой такой профессии, где твои успехи зависели бы от твоего умения сочетать два этих начала: с одной стороны, крепкую сыновнюю любовь к своему народу и родной земле и, с другой стороны, ощущение себя собратом всех людей в мире. Призвание писателя волей-неволей вынуждает обращаться к тому, что едино, что одинаково понятно для всего бесчисленного многообразия людского. Вот я прожил на свете столько лет и исписал за это время столько бумаги, но, все равно, доведись мне сказать, какое из этих двух вышеназванных начал важнее для меня, ответить затруднюсь. Но при этом знаю определенно одно: во всем, как я вижу и воспринимаю этот мир, прежде всего, я являюсь казахом. Все особенности моего отношения к бытию, настрой моего духа были с пеленок выпестованы говором родного языка, трелью жаворонков, запахом трав и песнями казахских степей – моей дорогой родины с ее особым философски несуетным, размеренным настроем, ее раздольной и скупой красотой. Но, бывает, сам не пойму, в какой неуловимый миг перерастает эта моя сыновняя зависимость в твердую уверенность, что существует еще где-то там духовное родство людей всех стран и народов, даже если кто-то пожелает откреститься от этого родства. Так должны ли мы выделять как главное одно из этих наших свойств, выделять в ущерб другому? Вопрос сей я ставлю не в отношении одной лишь пишущей братии, но в отношении всех нас, живущих на этом свете.

  В последнее время мне становится все яснее, что довольствоваться сосредоточенностью всех своих помыслов на том крохотном пятачке земли, где ты родился и живешь, – величайшая глупость. Возьмите хотя бы, к примеру, экологическую драму, происходящую на одном конце света, которая не замедлит аукнуться тут же на другом. Вспомните чернобыльскую трагедию – самую крупную в истории ХХ века. Она привела в трепет не только жителей Украины, Белоруссии, России, но и всю Европу со Скандинавией…

  То же самое можно сказать и о нравственном климате и духовном здоровье планеты. Конечно, легче всего быть беспечным и отмахиваться от любых бесчисленных негативных явлений, происходящих вокруг нас, но тогда расплата, если не настигнет нас, то не замедлит обрушиться на головы наших детей и внуков. И поэтому нам надобно бы проявить чуть-чуть прозорливости и постараться заглянуть в завтрашний день. Хотим мы того или нет, нас связывает одна судьба: например, если духовное оскудение грозит одной из стран мира, то это тут же не замедлит отозваться болью в других. Скажем, если в Казахстане или Якутии, Белоруссии или Кыргызстане стала сокращаться сфера влияния родного языка, родной культуры, если веками сложившееся духовное наследие народа не находит применения в его практической деятельности, если люди не помнят своей истории, отказываются от своих исконных имен, то живущие в единой семье народов должны – да, да, господа, должны – воспринимать это не иначе, как свою собственную трагедию.

  Вы должны знать, что народы Центральной Азии и Казахстана почти сто лет испытывали на себе бесчеловечную жестокость большевиков. А ведь большевики убивали людей не только физически, но и прежде всего, духовно; осуществляли это они с поразительным, утонченно садистским искусством, по существу повсеместно закрывая национальные школы. Ибо они знали, что язык – душа народа, что язык – уникальный инструмент, с помощью которого формируются дух и душа. В тех уцелевших школах в учебных планах казахскому языку отводилось два часа в неделю, тогда как русскому – двенадцать часов; впадающие в нигилизм невежды большевистской идеологии без зазрения совести объясняли это благотворной тенденцией, способствующей усилению интернационализации жизни республики, которая, мол, неуклонно укрепляет дружбу народов. Да, было время, когда подобного рода поборники интернационализма мерили результаты своей деятельности количеством закрытых казахских школ. Для достижения своей цели они шли напролом, не считаясь с ростом национального самосознания малых народов, открыто игнорируя даже то, что право на жизнь – священное для всех право, что оно в равной степени относится и к каждой человеческой личности, и к каждой этнической группе, и к каждой национальной культуре, и, конечно же, в первую очередь – к языку.

  Собрались сегодня здесь люди по роду своих занятий исключительно мирные, далекие от насилия, далекие от политики и власти. Не хочу, однако, умалить значение и нашей профессии. Ну что ж, если мы не владеем оружием, но мы владеем таинством слова, которое имеет магическую власть над человеческим духом.

  Мы все дети Бога, а Бог вложил в нас доброту, милосердие, умение сострадать ближним. Во все времена доброта ценилась особо. Ибо в людях это качество составляло красоту и смысл бытия. Но так уж сложно и противоречиво устроен человек, что в душе каждого из нас соседствуют, неизбывно живут вместе добро и зло.

  Кем-то было сказано: слово писателя есть его дело. Соглашаясь с сим определением, мы, однако, не должны забывать, что писательское слово, подобно змеиному яду, обладает одновременно свойством и отравляющим, и исцеляющим. Не потому ли, что сегодня в мире немалое зло совершается не без участия слова? В самом деле, недоброе, злое слово во все времена распаляло и без того закипевшие страсти, растравляя накопившиеся обиды. Тем более в наше время, когда человечество только-только вступило в третье тысячелетие, а планета вон, смотрите, как забурлила непостижимым уму неистовым, злым азартом. Не знаю, кому как, а мне становится не по себе, когда вижу на экране телевизора дехканина Центральной Азии или крестьянина Северного Кавказа, натруженная рука которого по весне тянется привычно не к плугу, а к автомату. Невольно задумываешься и вопрошаешь себя: не повинны ли тут злые слова, так же как и дурная политика, которая, как нечистая сила, сбивает людей с праведного пути?

   Абдижамил НУРПЕИСОВ

   P. S. Нурпеисов-писатель и Нурпеисов-человек против духовного оскудения не только своей нации, но и всего человечества. Его беспокоит не только экологическое, но и духовное здоровье планеты. И где бы не выступал великий мыслитель Нурпеисов, глубина, чистота или «экологичность» его мыслей всегда поражают. Через свои произведения, выступления, он показывает нам боль своей души. У него достаточно мужества говорить истину в лицо. Причем, неважно, кто перед ним.

  К слову. Как отмечает в своей рецензии к дилогии классика «Последний долг» известный литературный критик, дипломат Борис Панкин, «уважительные отношения с первым президентом республики не помешали писателю выступить против крайностей, если не сказать дикостей процесса приватизации, особенно на его начальной стадии, когда под вопросом оказалось само выживание аула, краеугольного камня нации. «Я плоть от плоти этого аула. Аул – моя малая родина. Его боль, его невзгоды стали моей собственной неизбывной болью», – писал он в открытом письме к Президенту. В конце концов, публичное обращение к Большому человеку в Астане, прибегая к терминологии романа, это и акт доверия ему, и тест на его демократизм, терпимость».

  Несмотря на свой прямолинейный характер, Нурпеисов добр, милосерден, умеет сострадать. В этом он весь. В этом и заключается его писательский образ, вобравший в себя всю неизбывную тревогу за судьбу взаимоотношений человека с природой… Нурпеисов-писатель и Нурпеисов-человек всегда напоминает нам, что мы, люди – часть этой природы.

  Здесь приходят на ум мудрые слова еще одного классика казахской литературы Ильяса Есенберлина: «Законы природы просты и вместе с тем сложны. Человек всего лишь часть природы. Мыслящий тростник. Задача человека, вернее его разума – добиться согласия со всем, что его окружает».

  Все верно.