• Геополитика
• 21 Июля, 2015

Феномен «цветных революций»

Даурен САПАРГАЛИЕВ, 
магистрант факультета международных 
отношений КазУМО и МЯ им. Абылай хана

«Цветные революции», которые происходили в последние десятилетия в Восточной Европе, странах СНГ и которые как цунами прокатились в прошлом году на Ближнем Востоке, ясно высветили несостоятельность многих современных представлений о развитии общества. В первую очередь они наглядно продемонстрировали не только слабость объяснительного потенциала классического детерминизма в понимании и объяснении современных социальных процессов, но и ошибочность многих футурологических прогнозов о развитии современного общества.

В реальности, современный мир оказался гораздо богаче и разнообразнее, чем все эти теории и экспертные прогнозы. Здесь имеется в виду, во-первых, это все возрастающая сложность и динамизм современных обществ, во-вторых, появление многочисленных, неявно выраженных связей между общественными структурами, в-третьих, повышение роли субъектов общественного процесса, которые, наряду с внешними факторами, привели к торжеству «запланированного хаоса» на улицах и площадях многих стран. В этой ситуации бессильными оказались и эксперты, задачей которых является мониторинг и прогнозирование общественных тенденций в мире. 

 Сегодня появляется «веер сценариев» будущего, которые оказываются полезными только с академической точки зрения, потому что априори являются несостоятельными. Короче говоря, современная реальность ставит перед политическими аналитиками и экспертами разноплановые задачи, особенно в контексте уроков «цветных революций», которые, к сожалению, согласно экспертной оценке, не улучшили, а более того ухудшили социально-экономическую ситуацию этих стран. Поэтому, на наш взгляд, сегодня чрезвычайно важно, во-первых, теоретически осмыслить эти события, а во-вторых, с точки зрения национальной безопасности, выявить явные и неявные предпосылки для дестабилизации существующего строя, а в-третьих, определить способы и методы, используемые внешними и внутренними силами для деформации или разрушения существующей системы. В этом плане даже поверхностный анализ цветных революций показывает, что предпосылки для дестабилизации имеют системный характер, точнее, они представляют собой взаимосвязанные «дремлющие» (латентные) кризисы социальных отношений, в частности, деградацию систем жизнеобеспечения, безопасности и культуры, повальной коррупции, быстрые изменения в массовом сознании. Созревание всех этих частных кризисов и соединение их в систему с переходом в новое качественное состояние, по мнению аналитиков, есть лишь вопрос времени, если власть своевременно и оперативно не предпримет надлежащие меры против этих вызовов и угроз. На это приходится обращать внимание, потому что власти и политические институты тех стран, где произошли цветные революции, на деле оказались не готовыми не только предотвратить и защитить страну, но и даже дать правильную оценку. Здесь всецело прав российский политолог и депутат Госдумы Р. Шайхутдинов, который пишет: «Среди угроз власти, которые способна «различить» и выявить сегодняшняя власть, есть только материальные угрозы: нарушение территориальной целостности, диверсии и саботажи, угроза военного нападения или пограничных конфликтов, экономические угрозы и т. п. Огромное количество «нематериальных угроз», связанных с политическими институтами, с населением и его сознанием и ментальностью, с символическими и коммуникативными формами, с интерпретациями и чужим экспертированием, остаются вне зоны внимания власти, прессы, политтехнологов»1. 
Это говорит о том, что власти этих стран не учли того, что уже давно Соединенными Штатами Америки и их союзниками была выработана и успешно опробована новая технология целенаправленной дестабилизации и смены власти в самых разных странах без прямого насилия (т. н. «бархатные» революции) или с минимальным использованием насилия. Создание этих новых технологий было вызвано тем, что традиционная война против государства, тем более обладающего ядерным оружием, является довольно рискованным занятием, потому что угроза утраты жизненно важных ресурсов страны – таких, как ее территория, природные и людские ресурсы воспринимаются нациями как подрыв самих основ их физического существования. При осознании реальной угрозы в течение короткого времени мобилизуются все силы нации, ставшей объектом агрессии, а инициатор войны воспринимается последней как агрессор со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому современные политические технологии разрушения государств направлены на перенос агрессии из военно-географического пространства в информационно-сетевое2. 
Сегодня полем битвы становятся ментальная сфера, самосознание народа, его национальная и культурная идентичность. Первым шагом в этом направлении является дискредитация, а затем и уничтожение традиционных ценностей нации. А для того чтобы внешняя информационная агрессия воспринималась массовым сознанием безболезненно, она представляется восхождением по пути прогресса, цивилизационной трансформацией архаичного социума другим обществом, стоящим на более высокой ступени развития, как правило, под флагом «развития демократии и свободы» и т. п. 
Сегодня власть должна признать и сделать соответствующие выводы из того факта, что современное общество вступило в эпоху войн нового типа. Таких войн, когда враг, успешно используя информационно-сетевые технологии разрушения основ государственности, решает по сути военно-политические задачи по смене правящих режимов. И сегодня это делается не за счет уничтожения вооруженных сил и экономики соответствующих стран, а путем воздействия на морально-психологическое состояние их руководства и населения. 
Появление войн нового типа, по мнению ученых, обусловлено, во-первых, бурным развитием средств вычислительной техники и социальных сетей в глобальных коммуникациях, которое по общему признанию сделало их движущей силой трансформации общества, во-вторых, серьезными успехами психологии в области изучения поведения людей и управления их мотивациями. Сегодня выявилось, что с помощью приемов и методов социальной психологии можно оказывать не только заданное воздействие на большие социальные группы, но переформатировать сознание целых народов. Это наглядно видно на примере Германии и Японии, народы которых в целом утратили свой воинский дух и руководствуются парадигмами англосаксонского либерализма. Нужно отметить, что технология информационной войны была хорошо отработана на Западе еще в годы так называемой «холодной войны». Именно тогда эта технология была впервые использована как форма разрушения государственности основного геополитического противника – СССР.
Успех в деле крушения коммунистической системы привел к появлению целой серии технологий информационного воздействия на основы государственности, которые приняли системный характер и в своей совокупности оформились, как мы отметили выше, в виде информационно-сетевых войн, задачей которых является подрыв, а затем и разрушение базовых характеристик нации – объекта воздействия во всех типах ее геополитического пространства, осуществляемое в форме информационной интервенции под знаменем демократии и защиты прав человека3. 
За последующие 12-13 лет эти технологии были доведены до высокой степени точности и надежности, а в самое последнее время были «успешно» применены как на территории бывшего СССР в рес­публиках, тесно связанных с РФ (Грузия,  Украина и Кыргызстан), так и в странах Ближнего Востока. Сегодня нужно признать силу этих технологий. 
Действительно, они сумели привести мир к тому, что «цветные революции» становятся отличительной особенностью постсоветского пространства, переходят в разряд исторических реалий и понятий. Ученые и аналитики, изучающие процессы и технологии, связанные с «цветными революциями», отмечают, что основными составляющими этого феномена являются три фактора: оппозиционная элита, недовольные массы и коммерческие СМИ. К часу «X» народ приучат к мысли, что действующее правительство виновато во всех бедах, и его надо заменить. Далее, с одной стороны, на улицы выводятся массы (это чистая техника), с другой стороны, раскручивается бренд какой-нибудь оппозиции. «Свободные» СМИ освещают события с соответствующими комментариями, и смена правительства готова. 
Наиболее ярко эти технологии проявляются на постсоветском пространстве и в странах Ближнего Востока. Обычно к ведению таких информационно-сетевых войн Запад, в лице США, подключает многочисленные общественные структуры: это, в первую очередь, СМИ и религиозные организации, учреждения культуры, неправительственные фонды и общественные движения, часть из которых финансируется из-за рубежа. В совокупности они осуществляют так называемую распределенную атаку, оказывая многочисленные точечные разрушающие воздействия на общественную систему страны под знаменем «развития демократий и гражданского общества» и «соблюдения прав человека», «свободы совести» и «свободы печати». 
В последние годы США от такой сравнительно умеренной политики по отношению к неугодным режимам переходит к более прямолинейной и более агрессивной политике. Отмечая это, Р. Шайхутдинов пишет, что сегодня во внешней политике США сформулированы такие понятия, как «угроза демократии» или «приверженность идеалам свободы». Одно это позволяет американцам объявлять зоной своих жизненных интересов любую точку планеты, где, по их понятию, нарушается демократия или откуда исходит угроза свободе4.
По этой логике, США способствуют организации и проведению «цветных революций» в тех странах, где с их точки зрения «нарушается демократия и исходит угроза свободе». Анализ этих революций, точнее, «запланированных хаосов» показывает, что, как правило, поводом для смены власти являются выборы, будь то выборы в парламент или выборы президента. При этом в каждом случае проводится предварительное исследование культуры того общества, в котором организуется свержение власти. На основании этого подбираются «художественные средства», пишется сценарий и готовится режиссура спектакля. Если перехват власти проводится в момент выборов, эффективным приемом является создание обстановки максимально «грязных» выборов – с тем, чтобы возникло общее ощущение их фальсификации. При этом возникает обширная зона неопределенности, что дает повод для большого спектакля «на площади». И самое главное здесь то, что во время выборов ослабляется власть. Отсюда не случайно, что именно переходный период смены власти используется сценаристами политического спектакля для проведения постмодернистских революций (это наблюдалось в Сербии, Грузии, на Украине и в Кыргызстане).
Именно в этих странах, в связи с необычайно возросшей ролью СМИ, демократические выборы превратились в битву технологий манипуляции сознанием, именно в этих странах пришли к власти те силы и те люди, чьи обещания оказались более правдоподобными. Эти факты однозначно говорят о том, что кто сегодня контролирует потоки информации, кто управляет ее подачей в СМИ, тот может влиять на ход общественных процессов. А это уже вопрос информационной безопасности страны.
К сожалению, именно в этом плане в Казахстане 55% населения страны, согласно заявлению Премьера-министра РК М. Каримова, живет в российском информационном пространстве, поэтому смотрит на ситуацию в собственной стране глазами другого государства5. 
Сегодня ученые, изучающие феномен «цветных революций», отмечают, что современные общества взрывоопасно насыщены людьми с крайне негармонизированным мотивационным внутренним миром. Это относится как к постсоветским странам, строящим сегодня рыночную экономику, так и к арабским странам, в которых появился значительный слой «молодых люмпенов» – деклассированной социальной массы с утерянными социальными корнями, без четких нравственных понятий и политических ориентиров. К примеру, это огромные массы молодых людей, приехавших в город, не имеющих жилье, не имеющих специальностей или работающих не по специальности, как правило, на случайных работах на базарах, уборщиками и т. п. 
Активность таких элементов социума в повседневной жизни простирается от коммерческих спекуляций на рынке до участия в разного рода радикальных движениях, где у них появляется благоприятная возможность проявить свои антиобщественные протестные настроения. Питательной средой этому являются завышенные, нереализованные амбиции. 
Такие люди, находясь в постоянном поиске своего места в кланово-иерархической социальной среде без социальных лифтов, неизбежно становятся марионетками, попадая под влияние социальных сетей, настроений уличной толпы или идеологии радикальных движений. И если у объектов информационно-сетевого воздействия отсутствует внутренний моральный стержень, то невозможно представить, какие мотивы возобладают у них в следующий момент времени. Тем более что освещающие эти события СМИ и информация в социальных сетях накаляют обстановку массового психоза.
 В ход идет все, как это было наглядно видно в Ливии: «прямые» репортажи, снятые на камеры сотовых телефонов неизвестно кем и неизвестно где; сообщения о многочисленных жертвах, как будто бы павших от рук правительственных сил, но не показанных из гуманных соображений; репортажи из якобы захваченных повстанцами городов; беспорядочная стрельба из зенитных пулеметов для демонстрации обстановки боевых действий перед телекамерами СМИ; слухи о «переходе» на сторону повстанцев сына Каддафи; бегство ливийских дипломатов в США и Францию. В итоге в СМИ разыгрывается виртуальная война, смонтированная и отретушированная на компьютерах и вброшенная в виртуальное пространство для обоснования санкций Совета Безопасности ООН и последующей интервенции сил НАТО6.
 В общем плане, «цветные революции» это поучительный пример того, как во время политических выборов мобилизуются их участники, и как их преднамеренно подталкивают к активным действиям, которые в результате нарастающей аффектации выливаются во взрывы насилия, спектакли и танцы смерти до, во время и после выборов. Выборы – это спектакли и соревнования за власть. По существу, выборы служат квинтэссенцией политического театра7.
Самый свежий пример реализации технологии информационно-сетевого воз­действия США под флагом «защиты демократии» являются восстания народных масс в странах Ближнего Востока. И если в случае Туниса и Египта эти технологии были еще недостаточно проявлены, говорит российский политолог В. Карякин, то в Ливии состоялся «генеральный прогон» сценария информационно-сетевой войны. Ливийская «революция», отмечают аналитики, предстала на экранах мировых СМИ как некий симулякр, сфабрикованная «копия революционного действа без оригинала», ход которой был подан глобальными масс-медиа без адекватного соотнесения с действительностью, зато в точном соответствии со сценарием, написанным авторами этого политического спектакля. 
Спровоцированные на «революционные» выступления информационными атаками из социальных сетей, арабские общества привели в движение революционное цунами на Ближнем Востоке небывалой силы. Взрыв на арабской улице показал, что социальные сети стали своего рода «запалом» для неспокойной атмосферы Ближнего Востока. Практически во всех странах, вовлеченных в этот водоворот событий, революционный «флэш-моб» был организован посредством рассылки сообщений о намечающихся митингах и протестных акциях через социальные сети, электронную почту и мобильные телефоны. При этом следует учитывать, что управляющие серверы глобальных электронных сетей находятся в США и контролируются американскими спецслужбами, имеющими доступ ко всей циркулирующей в них информации. Это позволяет организовать рассылку сообщений заранее подобранной «клиентуре» – своим агентам влияния в странах арабского Востока, которые по сигналу извне собирают в нужное время и в нужном месте критическую массу людей, используя для этого «сарафанное радио»8. В то же время, службы безопасности подвергшихся информационному вторжению государств оказались бессильны противостоять новой для них форме организации протестного движения, которое сразу же приобрело лавинообразный, неуправляемый характер. Невозможно было предвидеть как начало уличных беспорядков, так и источники рассылки подстрекательских сообщений. После начала событий отключение дос­тупа в Интернет и мобильной связи уже ничего не дало, так как процесс приобрел характер лесного пожара9.
Завершая данную статью, на наш взгляд, сегодня чрезвычайно важно, с точки зрения национальной безопасности, теоретически осмыслить угрозы информационно-сетевых технологий, в ином случае не исключен вариант попытки как внешними, так и внутренними силами организовать попытку «цветной революции». Уже сегодня необходимо рассматривать превентивные меры против явных и скрытых угроз против нашего общества. Точнее, разработать продуманную, научно-обоснованную систему мер против таких угроз. Как говорил аль-Карачи: «На Бога надейся, но осла покрепче привязывай».

Литература
1. Шайхутдинов Р. Журнал: Со-общение, 2005, № 2. Электронный источник. Режим доступа URL: http:soob.ru/n/2005/2/4/1/print (дата обращения: 17.03.2005).
2. Карякин В. Военная политика и стратегия США в геополитической динамике современного мира, монография. М.: «Граница», 2011, с. 25–40.
3. Панарин И. Технология информационной войны. М., 2003.
4. Карякин В.  Информационно-сетевые войны Свободная мысль,  № 5, май,  2011.
5. Расторгуев С. П. Философия информационной войны. М., 1999. 
6. Пустовойтова Е. Разбомбить Ливию. Четвертое действие всемирного спектакля. 20 марта 2001 года. 
7. Тамбиа С. Национальное государство, демократия и этнонационалистический конфликт. В кн. «Этничность и власть в полиэтнических государствах». М.: «Наука», 1994.
8. Золотарев В. Концептуальные основы информационно-сетевых войн. Опубликовано в выпуске № 17 (485) за 1 мая 2013 года. Электронный источник. Режим доступа URL: http:www.vpk-news.ru/articles/15744 (дата обращения: 01.05.2013). 
9. Карякин В. Военная политика и стратегия США в геополитической динамике современного мира, монография. М.: «Граница», 2011, с. 25-40.