• Экономика
• 19 Октября, 2011

ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ И ЭКОНОМИКА: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПО СТРАНАМ

Ураз Баймуратов,

академик НАН РК,

директор Научно-исследовательского института

финансово-банковского менеджмента

Широко распространено мнение о первенстве Запада в облас­ти демократизации общества и его экономической жизни. Запад и, в частности, США считаются родиной современной демокра­тии, а Америку, признают ее локомотивом.

Это пред­ставление следует объяснить тем, что развитие демократических трансформаций в экономических отношениях обусловлено ра­ционалистическим и антропоцентристским стилем мышления и действий, преобладанием индивидуалистических тенденций в образе жизни, что, в конечном счете, породило капиталистичес­кий способ производства и развитие частной собственности. На основе опережающего развития демократизации и рыночных отношений современные индустриально развитые страны добились больших экономических высот.

В демократическом развитии странам Востока исторически пришлось выполнять роль догоняющих, что объясняется продол­жающимся стремлением США и ряда государств Европы глобали­зировать западную модель политических отношений в обществе. В восточном мире раньше всех вступила на путь политических модернизаций Турция, в целом преуспевающее  в исламском мире государство, где еще в 20-40-е годы ХХ в. проводились реформы Кемаля Ататюрка. Однако в последующем в этой стране происходили спады и подъемы в экономическом развитии, со сме­ной правительств резко менялся политический курс. Противоре­чивость, на мой взгляд, – характерная черта политической модер­низации в Турции. К примеру, здесь происходили колебательные движения от исламизации к деисламизации, от признания связи между религией и экономикой к отрицанию такой корреляции. Это, по-видимому, объясняется сложной этнической структурой народа Турции, многоконфессиональностью страны и сложностью  балансирования между культурами Востока и Запада. Ведь именно сложным системам присущи высокая волотильность, «зигзаги» в развитии.

Позже (60–70-е годы ХХ в.) в Иране произошла «белая рево­люция» шаха Пехлеви, в Китае по инициативе Дэн Сяопина внедрялась модель рыночного социализма, в 80-е годы в Малайзии премьер-министром Махатхиром Мохаммадом проведена полити­ческая модернизация, и здесь сложилась рыночная экономика, в значительной мере совмещающаяся с демократическими преобразованиями, духовно-демографическим благополучием народа.

На Ближнем Востоке в последние десятилетия значительные шаги по экономической модернизации (в частности, по либерализации) осуществлялись в Египте, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах и других странах – в направлении к определенной открытости общества и либерализации хозяйственной жизни. Особенно радикальные меры были приняты в ОАЭ, где созданы свободные экономичес­кие зоны, а налоговая система является наиболее благоприятной, учитывающей всю мировую практику.

В исторически короткие сроки некоторые страны, входящие в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), из маловлиятельных субъектов международных от­ношений превратились в активную силу мировой экономической системы в качестве финансового донора развитых стран мира, им­портера передовых технологий и рабочей силы. Главный фактор роста влияния «арабской шестерки» не только экспорт нефти, но и определенная полити­ческая модернизация и развитие системы образования при сохра­нении существенной роли ислама в духовном здоровье народа, что позволяет им довольно активно развиваться в хозяйственном плане. Экономическая модель, принятая «арабской шестеркой», обеспечи­вает рост ВВП если не самыми высокими, то стабильно умеренными темпами. Для нее подошло бы сравнение с бегом стайера на длин­ную дистанцию. На судьбы цивилизации, как оказалось, эта страте­гия влияет благотворнее, чем стратегия бега спринтера на короткое расстояние, поскольку в первом случае не происходит отставания в духовной жизни и развитие страны идет не рывками, а планомерно-поступательно. В самом деле, в отличие от ряда развитых стран мира государствам ССАГПЗ не угрожают стагнация, присущая древним цивилизациям, и депопуляция этносов, напротив, здесь от­мечается рост численности народов и сторонников ислама.

Однако, как показывают нынешние реалии,  политическая модернизация в ряде стран Ближнего Востока далека от завершения. Проходящие нынче  так называемые «финиковые» революции представляют, на наш взгляд, сигналы об отставании процесса  демократизации от потребностей народов, о необходимости устранения сложившихся дисгармоний в странах. По-видимому, их можно рассматривать как путь к обновлению политических систем, в конечном счете, к исламскому ренессансу, к новому процветанию Ближнего Востока, всего исламского мира.

События в ряде стран Ближнего Востока можно понимать как сигнал к политической модернизации  практически на всем Востоке. Процесс демократического обновления актуален, в частности и в Казахстане. Так, большого внимания требуют задачи по дальнейшей гармонизации соотношения президентской и парламентской форм власти, оптимизации сроков смены президента, расширению свободы слова в СМИ, усилению роли институтов гражданского общества, повышению уровня избирательной системы и др. Высказываемый нередко тезис  «сначала экономика, а потом демократия» с точки зрения теория гармонии в обществе и в его  экономике представляется нерациональным. Он располагает важнейшие общественные процесы линейно, последовательно, по «очереди», что является противоестественным. А речь должна идти о нелинейном  их восприятии, о синхронном совмещении экономического развития с демократическим, демографическим и демоэтическим (духовным в широком понимании)  процессами. Гармоничная экономика может  формироваться лишь в обществе с этими тремя «D». Демоэтика, то есть, рост духовности, составляет основу нового сценария развития.

Всеобщий принцип умеренности, ведущий к Гармонии, должен лежать и в основе  демократического развития общества. Парадокс в том, что избыточная демократия в секулярном обществе, как и ее отсутствие, ведет к негативам.

Опыт индустриальных стран высветил одно важнейшее об­стоятельство: в условиях низкой духовности индивидов или ее полного отсутствия, что следует особо подчеркнуть, развитая либеральная демократия открывает дорогу для различных нега­тивных явлений. Это, к примеру, официально признанные одно­полые браки, ведущие к низвержению института семьи и брака, распространение безнравственности, оборачивающееся разгулом насилия и жестокости, наркоманией, алкоголизмом и пр. Свобо­да, очень привлекательная внешне, в реальности трансформиру­ется во вседозволенность и дистанцируется от обязательств перед другими индивидами и социумами. Не менее актуальная проблема независимости территорий в целом ряде государств обусловлена несбалансированностью демократических процессов с деятель­ностью центральных правительств, институтов гражданского общества, соблюдением принципа социальной справедливости, обеспечением экономических интересов регионов. Силы, стоящие за дезинтеграцию, и силы, преследующие сохранение целостности государс­тва, могут найти общий язык лишь на основе компромиссов, и в политических реформах такой путь гармонизации интересов не может игнорироваться.

В восточных странах получила распространение идея приме­нения стратегии догоняющего развития при довольно широкой вестернизации. Справедливости ради следует сказать, что речь не идет о полном повторении того пути, что прошел Запад. Не­обходимо иметь в виду – это практически невозможно, да и не­целесообразно. Можно говорить о существовании некоторого порогового уровня вестернизации, за которым эффективность политических модернизаций резко снижается (при стратегическом видении). Объясняется это тем, что уровень либерализации эко­номики, всей жизни общества в условиях духовной неразвитос­ти индивидов имеет свой разумный предел, за которым наступает вседозволенность, возникают деградация индивидов, социумов в целом и опасность исчезновения этноса, получают простор не­гативные явления. Этот урок из опыта Запада весьма поучителен для остального мира в плане не повторения ошибок, так сказать, движения по обходной дороге. Такой дорогой и является демократия, пронизанная духовностью, которая может быть на­звана гармоничной демократией.

Экономический эгоизм достигает своего максимума в услови­ях чрезмерно мягких либеральных законов, дающих максимум сво­боды предпринимателям. Казалось бы, для хозяйственного роста при этом создаются идеальные условия. Но реальность показывает другое – эффективность бизнеса не доходит до максимума вследс­твие всеобщего роста цен, а отсюда – снижение уровня жизни. Ин­фляционную спираль, в основном, раскручивают недобросовестная конкуренция, неуемная жажда денег, ценовой сговор, монополизм, спекулятивная составляющая рынка, становящегося при полном либерализме радикальным. Такая экстремальная модель рынка, по своей сути, асоциальна, аморальна, а потому не имеет будущего.

Следует заметить, что модель полного неолиберализма в зна­чительной мере не применима к исламской экономике вследствие запрета в ней производства и потребления алкоголя, наркотиков, шоу-индустрии, азартных игр, пользования женщинами как жи­вым товаром и т.д., а также из-за табу на проценты за кредиты, спекулятивную составляющую бизнеса. Деньги не являются товаром, не должны продаваться и покупаться  в отличие от рекомендаций  теории полного либерализма. Так в исламской экономической модели валютный рынок оказывается вне закона.   Поэтому теория неолибе­рализма не может быть признана универсальной не только в ус­ловиях какой-либо отдельной страны, но и, тем более, в условиях различия цивилизаций. Главный ее порок состоит в допущении реальных возможностей для возникновения различного рода негативных явлений, правонарушений в экономической сфере индиви­дами-сверхэгоистами, духовный уровень которых, мягко выража­ясь, оставляет желать много лучшего.

Даже в США, где свободное предпринимательство поднято на уровень высшей демократии, а население воспринимает его как на­циональную гордость страны, оно не всегда оправдывало надежды экономистов, идеологов и политиков. Не раз такое предпринима­тельство приводило к финансово-экономическим кризисам, к при­меру – Великой депрессии 30-х годов XX в. Нынешний финансо­вый кризис, целый ряд других ситуаций вызывают отрицательное отношение к себе не столько самим фактом возникновения подоб­ных явлений, что воспринимается уже как неизбежность в рыноч­ной экономике, сколько их большой глубиной и масштабами, угрозами их повторения.

Глубинная причина кризисов в экономике, как представляет­ся, кроется в недрах самого общества – в чрезмерном материаль­ном эгоизме индивидов, не совмещенным с духовным прогрессом, но получившим практически неограниченный простор при слабом регулировании и недостаточном контроле финансового рынка со стороны государства. Такой голый эгоизм, в конечном счете, ге­нерирует все социально-экономические противоречия в рыноч­ном хозяйстве, придает ему экстремистский характер, разрушает гармонию в экономике и в обществе в целом. В этом опасность данного явления для цивилизации. Выпячивание какого-либо фак­тора, будь то даже инновации, из комплекса всех факторов и ус­ловий и рассмотрение его в качестве «палочки-выручалочки» ме­тодологически не состоятельно. Стало очевидным, к примеру, что экономическая свобода, не совмещенная с высокой духовностью и политической модернизацией, множеством других условий и фак­торов развития, сама по себе не обеспечивает стабильный эконо­мический рост, она, скорее, способна вызвать хозяйственный хаос и неэффективное использование ресурсов. Целый ряд развитых стран достиг высокого уровня в инновационном прогрессе и ли­берализации экономических отношений, но это не избавило их от генерирования кризисов перепроизводства,  от непомерных бюджетных дефицитов. Они (США, Греция, Ирландия, Португалия, Испания и др.) в настоящее  время оказались на грани  дефолта.

Самое демократическое государство мира, каковым являются США, терпит ныне финансовые крушения именно потому, что в обществе игнорируется основополагающая роль духовно-нравственного развития. Современному либерализму открыта широкая дорога в  условиях фактически секулярной среды. Государство с самой крупной в мире экономикой не в силах преодолеть свой огромный бюджетный дефицит, с суммарными долгами в 14,3 триллионов  долларов.  Это несмотря на высокий уровень инновационности экономики и мировое лидерство в сфере науки.  Антикризисные меры правительства с большими финансовыми  вливаниями в банковскую систему до конца не решили проблему выхода из кризиса. Объяснение этому состоит в том, что антикризисная борьба ведется поверхностно, она  замыкается  на следствиях, а не первопричине кризиса. Такой подход ущербен дает краткосрочный эффект. Необходимость преодоления последствий, разумеется, должна признаваться, но ограничивать антикризисную политику правительства – значит лечить симптомы болезни, оставляя вне внимания ее причины. Аналогия эта полезна тем, что позволяет понять истину – все кризисы: экономические социальные, экологические, политические, имеют своим генезисом дисгармонию между экономикой и тремя «D». Она имеется во всех государствах, но не везде одинаково остро образовалась. Наиболее критична она там, где духовно-нравственное здоровье общества  слабое при высокой экономической развитости. Парадоксально, но факт: к числу стран с максимальной остротой дисгармонии относится большинство экономически сильных государств мира, с развитой демократией. Разве данное обстоятельство не служит поводом для глубоких размышлений и для политиков, и для ученых? Автор, впрочем, уже лет шесть призывает к этому.

Итак, фундаментальная причина этих и других кризисов одна, она кроется в дисгармонии между непрерывно возрастающими материальными потребностями и отстающими от них духовными запросами индивидов, даже социумов. Ее углублению способствует отрыв демократических процессов от духовно-нравственного состояния общества. Нарушается правило «Экономика при трех «D». Отсутствие или отставание какой-либо составляющей из этих четырех общественных процессов или же одностороннее провозглашение любой из них как единствено важный приоритет общества открывает шлюзы многочисленных дисбалансов и проблем. Цель не достигается на стратегическом горизонте, эффект бывает краткосрочным. Такой подход  быть может, выгоден для политиков, а для народа  –  это иллюзия благополучия. Синергия между экономикой и тремя «D» образуется лишь при комплексной стратегии развития всего общества. К сожалению, это присущее не только развитым странам, но и развивающимся государствам, в том числе Казахстану. Разумно ли идти по пути заблудившихся?

В то же время было бы абсурдным отрицать значение развития экономической и политической свободы в росте прогресса любого общества. Но принципиально важно, чтобы оно не уводило от баланса (гармонии) с ответственностью индивидов, от проблем ук­репления духовности в обществе и его демографического развития.

Хорошо известно, что концепция справедливости наиболее присуща восточному миру, что, впрочем, не говорит о полном отсутствии ее в западном менталитете. Взять, к примеру, эконо­мическую доктрину ислама: «Ислам провозглашает не равенство в распределении жизненных благ, а предоставление возможности приобретения благ и средств к существованию».¹

Принцип равенства возможностей справедлив, универсален, его поэтому и разделяют во всех частях Земли. Он создает мотивационный потенциал для практических действий наряду с принципа­ми конкуренции. Эти два механизма, на мой взгляд, неразделимы, как два полюса Земли. Отрыв одного от другого, каким бы то ни было образом, чреват социально-экономическими конфликтами.

Сходство западной и восточной, в частности, исламской, мо­делей демократии состоит также в утверждении равноправия ин­дивидов, уважении к человеку как субъекту и источнику власти. В обоих случаях действует принцип субсидарности – все проблемы должны решаться как можно на более низком уровне политичес­кой иерархии.² Принципиально важно заметить, что нередко встречается утверждение  «Ислам отрицает права человека и демократию».³ Этот миф развенчивается такими фактами, что рабство в арабских странах было устранено мирным путем еще ХIV веков назад без каких либо восстаний  рабов, установлены вечные права человека на жизнь, безопасность и помощь со стороны других людей права на свободу личности, на защиту чести, на собственность, на признание прав женщин на достойную жизнь и др. Все это прописано в исламской идеологии  еще с VII века на много раньше, чем в конституциях всех  развитых государств.

Однако нельзя не видеть существенных отличий между раз­ными моделями демократии. «Ислам стремится к тому, чтобы абсолютно равно ценились и личность, и коллектив».⁴ Этим он признает наличие гармонии в мировоззрении индивида между ин­дивидуалистскими и коллективистскими устремлениями человека, т.е. равенство между ними, любое нарушение которого означает отход от «золотой середины». На таком балансе интересов покоит­ся  стабильность общества, также как и отдельных его «ячеек». В то же время ислам накладывает запреты на все то, что вредит здоровью, загрязняет душу человека (алкоголь, табак, наркотики, азартные игры и др.),  унижает достоинство женщины,  превращаемой часто в живой товар в неисламском мире.

Современный опыт различных стран показывает, что оба вида демократического развития находятся на разных стадиях про­гресса. Западная модель – на своей наиболее высокой стадии, а восточная – на этапе  совершенствования политической систе­мы. Поскольку в восточных государствах применяются в той или иной степени элементы западной демократии, то обычно исполь­зуется термин «вестернизация». Но важно различать, что в ряде стран (к примеру, Япония, Южная Корея, Турция и др.) степень заимствования западного опыта достаточно высока, что позволяет говорить о вестернизации части Востока в сфере политического устройства. Однако западная модель демократии, которая ныне на­иболее распространена в мире, имеет свои внутренние проблемы. Этого не могут не видеть остальные государства мира. Включая в процесс политмодернизации вестернизацию, они стоят перед не­обходимостью не тотального, а избирательного восприятия запад­ных ценностей. Выходящие на мировую авансцену суперэтносы (исламский, китайский, российско-славянский, японский, индийский и др.) со своими проблемами, собственными представлени­ями о картине мира претендуют (и не без основания) на активное участие в глобализационных процессах. И свое демократическое развитие они видят в ограниченном, «отфильтрованном» исполь­зовании опыта индустриально развитых стран, не соглашаясь с политикой тотальной экспансии западной демократии. Поэтому можно говорить о зародившейся новой, особой, восточной демок­ратии. Не вдаваясь в подробный анализ этой формации, можно от­метить ее важнейшие особенности.

Восточная демократия совмещается с национальной специфи­кой стран, и самое главное, с духовным прогрессом общества.⁵ Это – демократия, пронизанная духовностью, потому-то она не тож­дественна западной демократии ни по содержанию, ни по степени либерализации. В ней имеются ограничения прав и свобод граждан (однополые браки, аборты, шоу-бизнес и сексуальные развлечения, азартные игры, употребление алкоголя, табака и наркотиков, некоторых продуктов). Но принципиальное отличие состоит в особенностях исламской финансово-экономи­ческой модели. При этом восточная демократия создается путем критического осмысления и использования того богатого опыта демократического развития, что накопили западные страны. Ко­нечно, каждое государство учитывает собственную специфику, прокладывает свой путь демократического развития. Прежде казалось, что политическая жизнь в ряде стран не претерпит каких-либо радикальных переформаций. Однако ХХ век и начало XXI века принесли большие изменения и в их политическую жизнь, и в распределение политических ресурсов (обладание властью). Тому подтверждение – революционные волнения в странах Ближнего Востока, Северной Африке, направленные на демократизацию жизни общества, его отдельных сфер.

Некоторые крупные восточные страны стремятся изменить существующее привилегированное положение индустриально развитых государств как законодателей моды в сфере демокра­тии. Здесь осознают, к чему может привести ее насильственный экспорт в восточные страны без учета их особенностей. Неисчис­лимые бедствия приносит, в частности, война в Ираке. Челове­ческие жертвы и финансовые затраты огромны, а установление демократии по западному образцу здесь так и не состоялось. Отдаленные последствия экспорта этой модели демократии для самого Запада представляются непростыми, поскольку в резуль­тате него возникают серьезные военно-политические конфликты. Стратегия современной модернизации исламского мира, а не самого Ислама, как  религии, на наш взгляд, должна учитывать эту особенность его возрождения и процветания. Взвешенные политические реформы, нацеленные на длительное стабильное развитие общества, являются более эффективными по сравнению с их радикальными вариантами. И этому учит опыт того же Запада. Парадокс в том, что избыточная демократия, как и ее отсутствие, ведет к негативным проявлениям.

События в ряде стран Ближнего Востока можно понимать как тенденцию к политической модернизации. Процесс демократического обновления актуален и в Казахстане. В частности, большого внимания требуют задачи по гармонизации соотношения президентской и парламентской форм власти, оптимизации сроков смены президента, расширению свободы слова в СМИ, усилению роли институтов гражданского общества, повышению уровня избирательной системы и др.

Всеобщий принцип умеренности, ведущий к гармонии, должен лежать и в основе демократического развития общества.

Литература

1. Малик Ибрахим. Ислам и не-ислам. Ислам и экстремизм. Ислам и терроризм. Казань, 2005, с. 51.

2. Баймуратов У. Гармония общества и экономики: мировая парадигма // Том 6. Избранные научные труды. Алматы: Экономика, 2010, с. 65.