• Общество
• 21 Мая, 2013

Уго Чавес – президент и борец

Бахытжан АУЕЛЬБЕКОВ

5 марта 2013 года ушел в лучший мир один из самых известных на планете политиков последнего времени, человек с неоднозначной репутацией, президент Венесуэлы Уго Чавес. У многих в мире он вызывал антипатию, другие же восхищались им. Но нет сомнения в том, что венесуэльский народ в своем большинстве всегда поддерживал его. «Команданте, где бы вы ни были, спасибо вам, тысячу раз спасибо от этого народа, который вы защитили, который вы любили и который вас никогда не подводил», – говорил в своем траурном выступлении вице-президент Николас Мадуро. На улицы венесуэльских городов высыпали люди, оплакивающие смерть вождя Боливарианской революции. В стране был объявлен недельный траур.

Уго Чавес был не только харизматической личностью и энергичным руководителем государства. Для миллионов людей во всем мире он стал символом борьбы против глобализации и против диктата более развитых стран, в частности США, в отношении стран «третьего мира». Можно сказать, Чавес стал символом сопротивления и его знаменем. Будучи главой небольшого государства, не обладающей могучей экономикой и мощными вооруженными силами, он тем не менее сумел стать политиком мирового масштаба, с которым приходилось считаться не только на южноамериканском континенте, но и далеко за его пределами. У него было множество врагов и множество друзей во всем мире. Жизнь его была относительно недолгой, но исключительно яркой, заполненной борьбой до последнего дня. Он жил борцом и умер борцом. Таких как он история не забывает.

Российский политолог Л. Шахов пишет: «Нет сомнений, Уго Рафаэль Чавес – величайшая личность современности. Тем более на фоне далеко не выдающейся нашей эпохи. И даже то, что либералы, и российские тоже, понимают его не иначе как мировое зло, за каковое они держат Сталина, Ким Ир Сена и сына его Чена, только подчеркивает справедливость этой непреложности. Оставим других – Чавес-то чем не угодил? Он никого не расстреливал, не давил оппозицию, свободы не зажимал, антисемитизмом не болел. Не жаловал американцев – это да, единственный, пожалуй, его минус с точки зрения защитников либеральных ценностей. Но с кем не бывает? Кто-то любит мед, кто-то предпочитает хрен.

Уго Чавес не был врагом Америки. И другом России тоже. Чавес был другом своего народа. И врагом врагов своего народа. Америка невзлюбила лидера Венесуэлы отнюдь не из-за его внутренней политики, а из-за его отказа подчиняться воле первой державы мира, чего не могли себе позволить другие страны. Чавеса называли диктатором. Диктаторы не проводят свободных выборов. В чем угодно можно обвинить Чавеса, но чтобы он подтасовывал итоги волеизъявления нации – такого о нем не могут сказать (и не говорили) даже либеральные фундаменталисты Венесуэлы. По большому счету, любому политику должно быть фиолетово, как он смотрится в глазах остального мира, если им довольны избиратели. Чавес, может, как глава государства и не самый первый, но величие любого правителя заключается в том, как он относится к маленьким людям, к тем, кто, так сложилось, родился не в шелковой рубашке, кто не смог устроить свою жизнь.

Он был едва ли не до безумия предан народу. И до прихода Чавеса нефти в Венесуэле было под завязку, но доходы от нее шли куда угодно, только не на образование людей из хижин и не на медицину для них. В конце концов главный вопрос – чем накормить людей? Либо делается расчет на то, что граждане посредством бизнеса и прочих свобод сами себя накормят, либо эту заботу берет на себя государство. Чавес попытался сотворить что-то среднее. Не сказать, что получилось здорово. Но именно он освободил миллионы от нищеты».

Кем же он был, команданте Чавес?

4 февраля 1992 года (теперь в Венесуэле это День национального достоинства) в Каракасе подполковник десантных войск с 17-летним стажем армейской службы Уго Чавес поднял антиправительственный мятеж. Мятежники сумели даже захватить президентский дворец, но поймать насквозь продажного президента Карлоса Переса, обокравшего страну, им не удалось, тот успел сбежать. Видя, что дело не выгорело, Чавес, во избежание ненужных жертв, приказал своим соратникам разойтись по домам, а сам спокойно сдался властям. Он даже предложил тем, кто его арестовал, отвезти его на телевидение с тем, чтобы он выступил с короткой речью, призывающей повстанцев сложить оружие. Однако вопреки всем ожиданиям, Чавес, оказавшись перед телекамерой, вдруг разразился в прямом эфире пламенной речью, полной угроз в адрес властей. В частности, он сказал: «Товарищи! К сожалению, пока что поставленные нами задачи не были достигнуты в столице. Но главная борьба еще впереди!»

За организацию путча Уго Чавес был приговорен к длительному сроку заключения и посажен в тюрьму. А через год в этой же самой тюрьме оказался и осужденный за коррупцию тот самый Карлос Перес, против которого подполковник поднял мятеж. Они даже сидели в соседних камерах. Такая вот ирония судьбы. Еще через год очередной президент Венесуэлы помиловал подполковника. При выходе из тюрьмы Чавеса встречала огромная толпа сторонников и журналистов. Он немедленно объявил о начале «Боливарианской революции» (по имени Симона Боливара, героя борьбы южноамериканских стран против испанского владычества).

На президентские выборы 1998 года Чавес вышел под флагом борьбы с коррупцией. 56,5% голосов избирателей обеспечили ему победу. Врагом номер один наряду с коррупцией объявлена бедность. Борьба с нищетой была возложена на специальные организации на местах – «Боливарианские миссии». Чавес устанавливает жесткий контроль над государственной нефтяной компанией Petroleos de Venezuela. Сверхдоходы от нефти направляются не в карман коррумпированных чиновников, а на строительство больниц и школ, реализацию аграрной реформы, ликвидацию безграмотности и прочие социальные программы. У бедняков популярность Чавеса растет как на дрожжах, зато среди привилегированных классов, с тоской наблюдающих, как мимо них утекают огромные деньги, против него зреет недовольство.

Один из первых шагов Чавеса у власти – он запускает свой план «Боливар 2000». Сорок тысяч солдат начали помогать нуждающемуся населению: проводить массовую вакцинацию, раздавать продовольствие жителям трущоб. Тысячи больных бедняков, у кого не было денег, чтобы ездить по стране, развозились на военных вертолетах и транспортных самолетах в больницы. Помощь оказывали и тысячи кубинских врачей (кубинская медицина – одна из лучших в мире). «У меня есть друзья коммунисты, но я – националист! Я революционер в духе Боливара!» – заявлял сам Чавес, рассматривавший себя вождем «боливарианской, националистической и христианской революции». Говоря о «друзьях-коммунистах», он, видимо, имел в виду Фиделя Кастро, личным другом которого являлся. В свою очередь Фидель как-то сказал ему: «Ты напоминаешь мне меня самого в молодости».

Попытки переворота

В этот период (период президентства Билла Клинтона) отношения Чавеса с США были довольно сносными. Все изменилось, когда Овальный кабинет в Белом доме занял Джордж Буш-младший. После атаки 11 сентября Буш, как известно, провозгласил «войну с международным терроризмом». Чавес публично отказался ее поддерживать. Это был настоящий вызов. Напомним, президент Буш тогда грозно объявил: «Кто не с нами – тот против нас!» И никто в мире не посмел даже слова ему возразить, кроме дерзкого президента Венесуэлы. Впоследствии Чавес показывал по ТВ фотографии афганских детей, ставших жертвами американской военной операции и яростно критиковал Штаты. Пожалуй, именно с этого и началась настоящая конфронтация между Каракасом и Вашингтоном. Тогдашний госсекретарь США Кондолиза Райс заявила: «Венесуэла – одна из главных проблем Соединенных Штатов в Латинской Америке. Сближение этой страны с Кубой представляет серьезную угрозу». В ответ Чавес сравнил Белый дом с сумасшедшим домом. Отношения между Белым домом и «Мирафлорес» (президентский дворец в Каракасе) очень быстро накалились до предела.

            Есть между всем этим какая-то связь или нет, но весной 2002 года в Венесуэле вдруг забастовали нефтяники государственной компании. В столице произошли демонстрации каких-то рабочих, которых вывели на площадь подкупленные профсоюзные боссы. Все закончилось столкновениями демонстрантов с охраной президентского дворца. Охрана открыла огонь; появились в жертвы. В этой ситуации среди военных нашлись силы, сместившие Чавеса. Он был арестован и отправлен под стражей на военную базу Ла-Орчила. Власть перешла к временному правительству. К присяге был приведен временный (до новых выборов) президент Педро Кармона. США, и почему-то Испания, немедленно выступили с призывом отнестись к событиям в Венесуэле «с пониманием», как к свершившемуся факту. Мир замер в растерянности.

Но тут произошел сбой. Командование десантных войск заявило, что не признает власть путчистов. Одновременно стали подниматься народные массы. Тут уже растерялись заговорщики. Драться с наступающей на столицу десантурой они не решились и явились с повинной к Чавесу. В ответ он пообещал их помиловать (и помиловал, кстати). Больше всего Чавеса в этой истории возмутило присутствие американских транспортных самолетов на Ла-Орчиле, которые он видел собственными глазами. Прямое участие в перевороте американских военных – это даже по меркам Южной Америки нонсенс, дальше ехать некуда.

После провала попытки переворота Уго Чавес с новой энергией взялся за реализацию своей программы «Боливарианской революции» или как он ее еще называл «социализма XXI века». Задача перед ним была сложная. Венесуэла, как и все латиноамериканские страны, в течение многих десятилетий управлялась разного рода кровавыми диктаторами. Те же распродавали природные ресурсы страны налево и направо западным компаниям, заботясь исключительно о личном обогащении и не прилагая никаких попыток развивать экономику страну. Единственное что их интересовало – увеличение личного состояния. В результате структура экономики страны приняла уродливый характер. Она занималась исключительно поставками сырьевых ресурсов и сельскохозяйственной продукции странам Запада. Сколько-нибудь развитая промышленность отсутствовала. Почти все земельные угодья находились в руках кучки латифундистов. Миллионы венесуэльцев прозябали в нищете, 75% населения проживала ниже черты бедности. Подобная картина, кстати говоря, характерна для почти всех стран Латинской Америки. Их развитие, если это можно назвать развитием, носит выраженный колониальный облик, это трагедия континента.

Чавес ясно понимал, что в таких сверхсложных условиях единственный экономический ресурс, на который он может опереться – это месторождения полезных ископаемых, которые необходимо было вернуть под государственный контроль. Если этот ресурс не будет возвращен стране, президент не сможет сделать ничего.  И он начинает свою борьбу. Обозначим только некоторые моменты этой борьбы.

Реформы Чавеса

В январе 2007 года Чавес пописал указ, согласно которому иностранным компаниям предписывалось до 1 мая продать национальной венесуэльской нефтяной компании Petroleos de Venezuela S.A. (PDVSA) долю в размере не менее 60% в проектах по добыче венесуэльской нефти. С новыми условиями согласились британская компания BP PLC, американская Chevron Corp., французская Total S.A. и норвежская Statoil ASA. В то время как две другие «американки»  – Exxon Mobil Corp. и ConocoPhillips – заявили, что не будут заключать договоров по разведке и добыче нефти в Венесуэле. Более того, руководство Exxon Mobil посчитало, что не обязано «оплачивать строительство социализма в Венесуэле», и обратилось в суд, где попыталось добиться замораживания активов на общую сумму $ 12 млрд. в качестве компенсации убытков, понесенных из-за национализации нефтяных предприятий.

Заморозить им, правда, удалось только 300 тыс. в наличной форме. Тем не менее президент пришел в ярость. В своей еженедельной передаче прямого телеэфира «Алло, президент», в которой он разъяснял населению сущность проводимой им политики и отвечал на вопросы телезрителей Чавес поклялся: «Они никогда больше не ограбят нас – бандиты из Exxon Mobil. Это имперские, американские бандиты, воры в белых воротничках. Они подкупают правительства. Они поддержали вторжение в Ирак!»

Высказав все, что думает по этому поводу, президент переключился на внутренние дела. Тут его ждало очередное расстройство – оказалось, что в стране не хватает молока. Заводы по производству молока в стране принадлежали швейцарской компании Nestle и итальянскому концерну Parmalat. «Мы строим заводы не для того, чтобы потом обнаружить, что все молоко забирает Nestle Parmalat», – резюмировал Чавес, пригрозив «вредителям» арестом и экспроприацией их заводов.

В 2008 году Чавес объявил о начале национализации предприятий по производству цемента. Это касалось предприятий, принадлежащих мексиканской, французской и швейцарской компаниям. Президент обвинил иностранные цементные компании в завышении стоимости цемента и получении сверхдоходов. В руки государства перешло примерно 60% акций трех крупных цементных компаний.

В том же году Уго Чавес объявил о национализации крупнейшей в стране компании по производству стали – Ternium-Sidor. 60% акций Ternium-Sidor принадлежало аргентинской компании Techint. Новым президентом компании был назначен Родольфо Санс, министр промышленности Венесуэлы. Двумя годами позже Чавес отдал приказ национальной гвардии занять все семь заводов компании Siderurgica del Turbio, экспортирующей сталь в Латинскую Америку, Африку, Азию и Европу. Siderurgica del Turbio SA была самой большой частной венесуэльской компанией сектора. Власти страны назвали данную меру частью кампании главы государства по строительству социализма в Венесуэле. Тогда же президент распорядился национализировать все имущество одного из крупнейших в мире производителей удобрений – компании Fertinitro.

Еще год спустя Уго Чавес подписал указ о национализации золотодобывающей отрасли страны. В рамках подписанного декрета золотодобывающим компаниям было дано 90 дней на формирование совместных предприятий с государством, в каждом из которых ему будет принадлежать по крайней  мере 55%. Декрет установил размер «роялти» в 10 – 13%. За неделю до этого декрета Чавес объявил о репатриации всего национального золотого запаса, который хранится в иностранных банках. По словам Чавеса, он пошел на такие меры по двум причинам: неустойчивое положение экономик Западной Европы и США, а именно там находилась большая часть золотовалютных резервов Венесуэлы, а также ливийский прецедент, когда иностранные государства сначала замораживают счета, а потом начинают финансировать оппозицию из государственных средств. «Золото Венесуэлы было вывезено олигархией, – заявил Чавес, –  теперь я намерен вернуть его на родину». При этом он подчеркнул, что его страна не имеет долговых проблем и всегда, в отличие от некоторых, может расплатиться.

Одновременно Чавес подписал декрет, согласно которому правительство страны провело «форсированное поглощение» отеля Margarita Hilton & Suites вместе с пристанью для яхт. Этот отель принадлежал международной корпорации Hilton Worldwide. Margarita Hilton & Suites расположен на венесуэльском острове Маргарита. Комплекс включает в себя 280 номеров, 210 люксов, казино, несколько магазинов, ресторанов, офисных помещений и конференц-залов. После поглощения акции отеля были переданы в ведение госкомпании Venetur, подконтрольной министерству туризма Венесуэлы. Ранее под контроль властей перешел отель Hilton в Каракасе. Кроме того, была национализирована крупная сеть супермаркетов «Эксито», принадлежащая французской компании; основание для национализации – необоснованное взвинчивание цен.

 Также были экспроприированы три банка. Власти сообщили, что три национализированных банка имели «серьезные административные проблемы, которые привели к нехватке ликвидности для покрытия краткосрочных обязательств». Кроме того, «в связи с недостаточно эффективной работой» были закрыты инвестиционные банки Baninvest и Banco real Banco de Desarrollo. В итоге венесуэльское правительство стало контролировать примерно 25% банковского сектора страны, что стало возможным после приобретения в 2009 году у испанской группы Santander банка Banco de Venezuela.

Уго Чавес объявил о скором введении в стране через конституционные реформы «коллективной социалистической собственности». Планировалось, что власть возьмет в свои руки контроль над крупными земельными владениями, которые «неэффективно используются», и перераспределит землю в пользу нуждающихся крестьян. «Эта собственность принадлежит всем и должна приносить прибыль всем», – заявил Чавес. По замыслу разработчиков аграрной реформы, национализированная земля фактически будет принадлежать государству. На смену индивидуальным хозяйствам придут совхозы и колхозы, которые помогут крестьянам победить бедность.

Гарантом программы коллективизации сельского хозяйства Венесуэлы должно было стать удачное соглашение с Белоруссией о поставках в Венесуэлу продукции минских автомобильного и тракторного заводов. Ради безопасности страны, в том числе сокращения зависимости от импорта с/х продуктов, правительству разрешается национализировать соответствующие предприятия. «Справедливая компенсация» владельцам гарантируется. Как посмотрят на это сами владельцы, можно только догадываться. Но некоторые, сами идут на партнерство с властью. Как это сделал, например, ромовый венесуэльский олигарх Альберто Волльмер,  который пустил на свою землю бедняков, взяв на себя обязательства по их расселению и трудоустройству. Все эти действия выглядят вполне разумно: ненормальна ситуация когда в стране, в которой собирают три урожая в год существуют миллионы голодающих.

При этом Уго Чавес не ограничился только внутренними проблемами, но приложил огромные усилия по экономической (и политической) интеграции стран континента. Так, по его инициативе в Южной Америке создан международный банк с капиталом в $ 20 млрд. Семь государств Южной Америки создали совместный региональный Банк Юга. Учредительные документы подписали президенты Аргентины, Боливии, Бразилии, Венесуэлы, Парагвая, Уругвая и Эквадора в ходе второго саммита «Южная Америка – Африка», проходившего на венесуэльском острове Маргарита. «Юг переводит на Север огромные суммы денег, а потом получает часть из них в виде кредитов под большие проценты. Это занятие для дурачков. Но мы уже дурачками не являемся. Нами уже нельзя манипулировать, рассказывая сказки о свободном рынке», – заявил президент Венесуэлы в своем выступлении на форуме. Выдвинутая им идея создания банка для финансирования интеграционных проектов активно обсуждалась на континенте два года. И, наконец, была принята. По замыслу, Банк Юга должен уменьшить зависимость южноамериканских стран от международных финансовых институтов, таких как МВФ и Всемирный банк, а в дальнейшем и заменить их.

Как видим венесуэльский лидер действовал решительно и энергично. А ведь ему еще приходилось выдерживать тяжелую и напряженную борьбу с оппозицией. При этом в Венесуэле не было диктатуры. Чавес не бросал за решетку своих политических противников. Не пытается накинуть узду на прессу. Две крупнейшие газеты Венесуэлы, три из четырех основных телеканалов принадлежат оппозиции. Уго Чавес неизменно побеждал своих оппонентов, но побеждал в честной борьбе, не прибегая к недозволенным приемам, при полной гласности и открытости своей политики.

В чем сердцевина реформ Уго Чавеса? Нетрудно заметить, что «национализация по Чавесу», как правило, не является экспроприацией как таковой или полным огосударствлением. Президент вводил государство во владение и управление теми или иными отраслями и предприятиями или увеличивал его долю в них. Доля государственной собственности доводилась до 60%. С олигархами поступали по-божески, заплатив приличную компенсацию. Таким образом, там, где ранее безраздельно господствовал частный, преимущественно иностранный, капитал, по сути создавались совместные предприятия с преобладающим государственным участием. Таким образом государство восстановило контроль над национальной экономикой, который был давным-давно утерян. Ранее страна своей же собственной экономикой не могла управлять потому что ее экономика по существу принадлежала иностранным компаниями или кучке частных лиц. Проще говоря, экономика страны стране не принадлежала и покорно брела туда, куда ее вели иностранные хозяева венесуэльских активов. Чавес исправил это явно ненормальное положение.

Но главное в другом. Доходы бюджета резко увеличились. Государство получило возможность проводить самостоятельную экономическую политику, ранее оно двигалось по указке западных корпораций. Самое важное: правительство получило необходимые средства для реализации социальных программ и развития перерабатывающих отраслей, что в перспективе позволило бы стране уйти от сырьевой зависимости и выйти в разряд промышленно развитых государств. Решительные действия Уго Чавеса стали выводить Венесуэлу из той безнадежной ситуации, которая складывалась в стране и вообще на континенте в течение многих десятилетий и лишало государство всяких перспектив. Безнадежность этой ситуации заключалась в том, что сохраняя прежнюю систему вырваться из ловушки сырьевой зависимости просто невозможно. Эту систему надо было сломать. И Чавес начал ломать ее очень быстро, полностью изменяя экономические возможности страны. Он создавал задел на будущее и не случайно свой курс он назвал «социализм XXI века» («Боливарианская революция»). Это была самая настоящая революция, хотя и мирными средствами.

Страна выбрала свой путь развития

Появление в Латинской Америке такой вулканической личности как Уго Чавес, однако, не случайно. Какие-то бурные, даже эпохальные, события на континенте зрели давно. В слишком уж тяжелом положении находились народные массы в латиноамериканских странах, слишком уж продажными были правящие в них режимы, слишком тяжелому гнету со стороны Запада подвергались страны континента. Российский политолог с мировым именем Сергей Кара-Мурза рассказывает: «В 1989 г. я получил письмо от старого друга, профессора Национального  автономного университета Мехико, известного эколога, после его командировки от ООН в Перу, Аргентину, Уругвай и Бразилию. Он писал:

«Сколько новых впечатлений, новых знаний и новых друзей, и, Сергей, сколько страданий! Кажется невероятным – континент, полный минеральными, энергетическими, биологическими и людскими ресурсами, континент обширный и молодой. В четырех странах мы видели одно и то же: люди умирающие от голода, больные и неграмотные. Повсюду видны грузовики, поезда, корабли и самолеты, груженные пшеницей, соей, мясом, рыбой, фруктами и фруктовыми соками, кофе, какао и т. д. – все самого лучшего качества, для экспорта в США и Европу, в то время как латиноамериканские дети и сами грузчики смотрят голодными глазами, как вывозятся в другие страны продукты, в которых они так нуждаются и которых они никогда не попробуют. Надо это видеть, чтобы поверить в это. Латинская Америка – это голод и безнадежность крещендо!»

Страшная картина. Положение даже усугубилось в 1990-е годы, когда МВФ и другие международные организации навязали странам Латинской Америки неолиберальные экономические реформы. Президент ОАО РДЖ РФ, В. И. Якунин рассказывает: «В этом году Центр национальной славы России провел конференцию на Кубе на которой представители Латинской Америки в один голос утверждали, что попытка реализовать неолиберальные экономические теории в их странах привела только к отрицательным результатам. Они даже считают, что эта теория – я их слова повторяю – специально была изобретена, чтобы обеспечить диктат развитых стран в отношении стран развивающихся» (АиФ № 40, 2005).

Такое положение вещей на континенте существует уже очень долго. Но оно не могло продолжаться вечно. Так или иначе, но ситуация как-то должна была разрядиться. И она разрядилась: по всей Латинской Америке один за другим стали рушиться прежние режимы, а к власти начали приходить «красные» или «розовые» президенты. Процесс явно принял необратимый характер: вернуться в прошлое никто не хочет и не захочет никогда. Да и невозможно это. Левые не просто триумфально шествуют, они измели весь ход течения истории континента и не только континента.

Любопытно, что по некоторым признакам можно сделать вывод, что в значительной степени Латинская Америка дрейфует даже от «розового» цвета к «красному». Так, огромной популярностью в Бразилии пользовался президент Лула да Силва. Он дважды избирался президентом и нет сомнений, что его выбрали бы и в третий раз, но конституция запрещает. На посту главы государства да Силву сменила его верная последовательница Дилма Руссеф. Но если да Слива был «розовый», то бывшая городская партизанка Руссеф просто «красная»! А чего стоит тот факт, что в Никарагуа вернулся к власти бывший вождь сандинистов Даниэль Ортега. Или победа на парламентских выборах в Сальвадоре «Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти», который в течение 12 лет – с 1980 по 1992 год – вел вооруженную борьбу с властями страны, а заодно – с «американским империализмом».

Латиноамериканский континент «краснеет» на глазах. И это очень важно для всех. Не все это понимают, но если уж целый континент (целый континент!) с населением свыше полумиллиарда человек, исключительно богатый минеральными, трудовыми и иными ресурсами становится «красным», то это обязательно скажется на всей последующей истории человечества, слишком уж громадная величина задействована в этом процессе. События, происходящие сегодня в Латинской Америке, может быть, самые важные из всего, что вообще происходит в наши дни. Целый континент решительно рвет с прошлым, освобождается от иностранной зависимости и выбирает собственный путь развития.

Разумеется, приход к власти в Латинской Америке «красных» очень многим в мире не нравится. И тут начинается нечто странное. Отличавшийся железным здоровьем бывший десантник Уго Чавес умирает от рака в 59 лет. Поток слухов о загадке смерти команданте не иссякает. Весьма популярна версия о «вирусе рака», которым коварные янки якобы заражают неугодных президентов Латинской Америки. Первым про «онкологический заговор» США публично заговорил… сам Уго Чавес еще в декабре 2011 года. Тем летом на Кубе ему сделали первую операцию по удалению опухоли кишечника. «Очень сложно объяснить даже при помощи теории вероятности то, что произошло с некоторыми из нас в этом году, – говорил тогда команданте о себе и коллегах-президентах. – Это как минимум странно, очень странно. Скажите, было бы это удивительным, если бы мы узнали, что США разработали технологию заражения раком, которая держалась бы в секрете? Фидель предупреждал меня: «Уго, будь осторожен. Эти люди уже изобрели технологию». Я никого не обвиняю, я просто рассуждаю о возможных причинах того, что мы все одновременно заболели раком».

В тот роковой для Латинской Америки год онкология поразила не только Чавеса. Карциному щитовидки обнаружили у президента Аргентины Кристины Кришнер, вдовы и преемницы Нестора Кришнер. Сам президент Кришнер, друг Чавеса, умер годом ранее от рака кишечника. В 60 лет! 66-летнуму президенту Бразилии Лула да Силве, другу и соратнику Чавеса врачи поставили диагноз – «рак горла». В 2011-м Силву сменяет на президентском посту Дилма Руссеф. У нее диагностировали рак груди. У 59-летнего президента Парагвая Фернандо Луго нашли лимфому, у 54-летнего президента Боливии Эво Моралеса – рак носа, у 62-летнего президента Колумбии Хуана Мануэля Сантоса Кальдерона – рак простаты. А возглавляет печальный список сам Фидель Кастро, предупреждавший друга Чавеса об «онкологической заразе». Фиделя выбил из седла рак кишечника.

Президент российской Академии геополитических проблем генерал Леонид Ивашов задается вопросом: «Почему у лидеров в Латинской Америке левые взгляды вызывают рак?» Автор книги «Левый радикализм в Латинской Америке» политолог Георгий Комаров говорит: «Действительно, даже теория вероятности не может объяснить эту странную президентскую онкоэпидемию. Почти одновременно заболели раком именно те лидеры континента, кто больше всего противился глобалистской политике США». Официальный преемник Чавеса Николас Мадуро утверждает, что команданте намеренно заразили: «Будет создана медицинская комиссия, которая подтвердит атаку на нашего лидера. У нас имеются доказательства». Действительно, все это выглядит очень странно.

Но был ли «онкозаговор» против «красных» лидеров Латинской Америки или все это цепь случайных совпадений, в любом случае ясно одно: страны континента уже никогда не допустят иностранного господства над собой. И огромную, выдающуюся роль в их освобождении сыграл неукротимый борец Уго Рафаэль Чавес. Ему не удалось довести свои реформы до конца, но он создал задел, который позволит продолжить начатое им его преемникам. Он вдохнул новую энергию в целый континент и более того, вызвал восхищение у многих миллионов людей во всем мире. И поэтому память о выдающемся президенте Венесуэлы сохранится надолго.