Общество
24 Июля, 2013

Партийные барьеры на пути женщин в политику

Ева НАЛЕВАЙКО,

доктор политических наук,

профессор Института политических

исследований Польской Академии наук

IІ часть

Мотивации и ожидания будущих депутатов-женщин

Среди мотиваций и ожиданий женщин – кандидатов в депутаты оказывались как товарищеские отношения, так и мотивы, связанные с интересами окружения и конкретными задачами. Кроме того, немалое значение имели мотивы идейные, а также мотивы, продиктованные амбициями и связанные с потребностью в самореализации. Многим хотелось использовать ранее приобретенные в жизни навыки и квалификацию, проявить свои способности.

Мотивы престижа являются, пожалуй, важнейшим катализатором участия в политике и основным фактором продвижения вверх в этой сфере публичной жизни. Они сопутствуют «воинам» и «командирам», если обратиться к метафоре армии. И воп

реки распространенному мнению, вовсе не оказываются редкими среди женщин:

«Я всегда была сторонницей такой концепции стремительного взлета вверх, всегда хотела блистать (65/SLD)».

«Наверное, хотела показать себя (38/SLD)».

В случае некоторых респонденток решение определялось потребностью в самореализации:

«Для меня политика – это пространство для реализации собственного видения способов решения проблем (10/SdPl)».

«Политика выступает шансом реализовать хотя бы часть моих замыслов (15/PSL)».

В других случаях – это потребность проявить свои навыки и умения, подтвердить их высокий уровень:

«Считала, что внесу большой вклад. Решила, что надо бы поделиться с этой партией, подкрепить ее моими знаниями эксперта, умениями, опытом (39/SdPl)».

«Стартую, чтобы показать, как должны проводиться кампании (40/SdPl)».

«[Стартую – E. Н.] чтобы показать, как побеждают на выборах (44/PO)».

«Более всего я хотела проверить себя и свои навыки (41/SdPl)».

Наконец, для некоторых женщин существовала обычная потребность проверить свои способности:

«Я всегда считала, что стоит пробовать. Я тот человек, который не боится вызова, не боится риска. Я уже приобрела немалый опыт и со всей ответственностью могу сказать, что такую пробу сил должна осуществить (17/PO)».

Все указанные мотивы имеют чисто индивидуальный, а не партийный характер.

Если говорить об идейных мотивах, то чаще всего они обнаруживались в заявлениях, обосновывающих вступление в политическую партию или участие в деле ее строительства с самого начала, и реже – в случаях, когда путь в политику начинался с Сейма. Не всегда их наличие оказывается выгодным для партийных властей. Депутата, строго руководствующегося в своей деятельности идейными или нравственными принципами, труднее контролировать и подчинять организации и руководству, претендующему на роль арбитра в этих сферах.

Декларирование идеологических ориентаций у женщин было характерно для всех политических ориентаций: «Являюсь человеком левой ориентации (57/SLD); В современном обществе необходимы ценности левицы (29/SLD)», – утверждали женщины-депутаты – «левые» центристы. «Я последовательная антикоммунистка и человек правицы (77/PiS)», – сказала женщина-депутат правоцентристской партии. «У меня была внутренняя органическая потребность бороться со злом (15/PSL)», – сказала депутатка от Крестьянской партии. Зато представительница крайне «правой» LPR объявила: «Мое «я» говорило, что мой путь – суверенитет, семья, христианство (52/LPR)».

Описанные мотивы часто сосуществовали с другими. Отношения в основном дружеского характера стояли у истоков наиболее впечатляющих карьер женщин-депутатов – «людей партии». Быть может потому, что они были столь же энергичны, сколь и амбициозны, но менее антагонистичны, более ориентированы на укрепление сообществ, лучше приспособлены к партийной деятельности. Декларирующие восприимчивость к ценностям левицы женщины-депутаты говорили:

«Записалась после бесед с коллегами из такого круга, который охватил немало славных людей. Там было немало врачей, несколько журналистов, это были люди, которых я знала, мы стали обсуждать друг с другом общие темы, это было скорее решение с учетом и в расчете на людей (67/SdPl)».

«Я встречала таких замечательных людей вокруг себя, было несколько таких действительно славных деятелей, которые открыли во мне воина (12/SdPl)».

Если это были люди, из которых затем складывалась узкая группа партийной элиты высшего уровня, такой путь оказывался своего рода ключом к партийному продвижению.

Существенным мотивом участия в партийной и парламентарной политике, который ранее уже упоминался, была, наконец, ориентация на определенные, характерные для окружения местные, профессиональные и отраслевые интересы – учителей, врачей, а также региональных или локальных общностей. Это имело отношение ко всем партиям:

«Чтобы педагогическая работа была замечена. Во-вторых, чтобы, наконец, появился Закон об учителях¹(3/SLD)».

«Как вуйт я обращалась к разным депутатам, чтобы они хотя бы попытались мне организовать встречу в каких-нибудь министерствах. Но те депутаты не очень этого хотели. И подумала, что надо так войти в это дело, чтобы открывались определенные двери, чтобы, оставаясь депутатом, быть среди людей (16/PO)».

Как уже отмечалось, такая мотивация могла гарантировать успех, если только не сталкивалась с партийной политикой в данной области. В противном случае, она провоцировала конфликт с партийными властями и могла угрожать достигнутой позиции. Как особая политика, она могла усиливать антагонизмы и вызывать дисфункции с точки зрения последующего хода карьеры. Таким образом, можно предположить, что наиболее эффективным с точки зрения шансов на продвижение вверх оказывался не только партийный канал, но и наличие мотива идейной общности, взаимная симпатия, сходство разделяемых ценностей, а также жизненных судеб.

Среди «идейных» женщин-депутатов также декларировался, хотя и редко, мотив самопожертвования. Руководствующиеся им женщины-кандидаты представляли собой превосходный материал для формирования рядовых солдат партии – не ориентированных на статусный рост и быстро откликающихся на призыв конкретных лидеров:

«Я признала, что имеется возможность посвятить своей деятельности жизнь, направить свою энергию, свои таланты, время и жизнь. И я это сделала (47/PiS)».

Такие лица довольно эмоционально и непредвиденным образом могут оставаться в партии в худшие для нее политические времена, и отойти, когда за успех, по их мнению, платят отступлением от ценностей, которые они приняли. При этом они, однако, не будут стремиться прибегнуть к критике лидера. Намного более требовательными к лидерам могут стать особы, воспринимающие случайное предложение баллотироваться на выборах как заслуженную, доставшуюся им по праву награду: «Муж обрадовался, говорил – наконец-то за ту работу, которую выполняла всю жизнь, имеешь зарплату (49/Samoobrona RP)». Такая установка может соединяться с возросшими запросами женщины-депутата, ожидающей от партии очередных наград за ее труды.

Подводя итог, следует отметить, что путь в Сейм и мотивации, которыми руководствовались будущие депутаты из числа женщин, принимая в первый раз решение о своем выдвижении, впоследствии влияют на стиль их депутатской деятельности, а через нее на положение, которое они занимают в партии и парламенте.

Стили депутатской деятельности

Стили легче всего выделять с помощью таких категорий как отношения, цели и методы действия. Ориентация на себя и собственные амбиции, также как и служба групповым или местным интересам рождают свободный стиль. Идейная ориентация или ориентация на товарищество в свою очередь склоняет к заботе о хорошем климате в клубе, и особенно в руководящей группе партии и диктует связанный стиль: выражение господства (для депутатов, как-либо связанных с руководящими кругами) или подчинения (для рядовых, новых, зачастую случайных депутатов). Принимая во внимание цели депутатов-женщин, можно выделить директивный и функциональный стили, а в отношении способов действия – конфронтационный и консолидационный (koncyliacyjny)² стили.

Многие женщины-депутаты определяли свой стиль депутатской деятельности как директивный и мериторичный (merytoryczny)³:

«Мой стиль мериторичный, то есть мое внимание сосредотачивается на проблемах, а не на этой политической полемике (10/SdPl)».

«Следует опираться только на логику. Оттого я обращаюсь с вопросами только к специалистам и профессионалам. Меня совершенно не интересует, что эти люди делают политически, поскольку это их дело. Меня интересует, что они думают по поводу данного решения вопроса (13/UP)».

Функциональный стиль, ориентированный в большей мере на действия, чем на определенную цель, порой соединяется с мериторичным. Это хорошо иллюстрирует высказывание одной из депутаток:

«Я тот человек, который любит работать и доводить дело до конца, точно. Это очень нужно в парламентской работе. Я люблю до конца, настойчиво и последовательно решать задачи (8/SLD)».

Однако бывает и так, что женщина-депутат получает удовлетворение исключительно от выполнения кропотливой работы, от каждодневного труда. Респондентки не всегда говорят о цели, к которой должен привести этот труд, но рассуждают о том, что их работа трудная, тяжелая и именно этим ценна. Подчеркивается значимость рутины и дотошности в воспроизведении некоторых действий:

«Я подхожу для работы, а не для презентации и потому считаю, что на мою карьеру повлиял тяжелый труд (57/SLD)».

«Я просто трудоголик. (3/SLD)».

«Хороший парламентарий должен работать, неустанно работать и работать, и развиваться. (10/SdPl)».

Такие мнения выражали не только женщины-депутаты от левых партий. Одна из депутаток PO заявила, что не следует непременно заботиться o том, чтобы быть депутатом с первых страниц газет, ибо еще имеется сфера, в которой действительно что-то надо сделать (73/PO). Ей вторила депутатка PiS: [Надо работать – E.Н.] добросовестно, ответственно и очень трудно, тяжело, в смысле трудоемкости (47/PiS).

Следует подчеркнуть, что в этих высказываниях часто появлялось убеждение в отсутствии индивидуальных амбиций, стремления к личному успеху. Радость от повышения статуса, общественного положения или от роста популярности эффективно сменялось удовлетворением, вытекающим из самого факта выполнения трудной и ответственной работы. Удовлетворение женщинам доставляло достижение поставленной цели, например, придание конкретному закону более желательного на их взгляд вида.

При конфронтационном стиле депутатской деятельности – если принять во внимание способы действий респонденток – часто прослеживался бунт и протест:

«Умею сказать «нет» и проголосовать иначе, чем мой клуб, умею занять иную позицию. Это мой бунт как ответ на нереализованность всего того, за что взялось мое окружение (12/SdPl)».

Причины его появления бывают разными. Это – в зависимости от мотивов – не только трудности, связанные с выполнением задач, или с точным следованием рутинным схемам, но также препятствия на пути к эффективной самопрезентации:

«Я всегда была индивидуалисткой. В принципе никогда не делала ничего, исходя из мнений других. Демонстрировала свою инаковость. Я всегда реализую то, чего хочу. Внесла пятьдесят поправок в правительственный законопроект, за что мне чуть не устроили партийный суд, что, мол, как можно в проект собственного правительства вносить столько поправок (65/SLD)».

«Я упрямая, хочу все довести до конца на собственных условиях и в соответствии с собственным замыслом (40/SdPl)».

Женщинам стереотипно приписывается консолидационный стиль, который, как отмечалось, не является единственным, каким пользуются женщины-депутаты, хотя они, действительно, часто выбирают его. В значительной степени, это, как и у мужчин, происходит у них по причинам, связанным с особенностями характера человека. Просто есть люди, избегающие конфронтации: «Я всегда стараюсь разрешать проблемы путем диалога, прихода к соглашению, смягчения любых проблем (85/SLD)». Женщина из руководящей группы депутатского и партийного клуба сказала: «Я стараюсь создать такую семейную атмосферу понимания, при которой становится больше доброжелательности и меньше партийной строгости (20/PiS)», еще одна подчеркивала заботу о неконфронтационной и неантагонистичной форме своих высказываний и заявлений: «Я неконфликтна, умею говорить довольно спокойно, даже когда у меня другое мнение, так, чтобы это были взвешенные суждения (43/PSL)». Бывает и так, что в силу причин, обусловленных характером женщин, они открыто избегают выдвижения на руководящие посты, полагая, что это может привести к конфронтации: «Когда я попала в президиум, неоднократно принимались контроверсийные⁴ решения, мое присутствие там ассоциировалось с теми решениями, и коллеги-депутаты имели претензии. И мне не требуется таких функций ради самоутверждения (16/PO)».

Консолидационный стиль нередко соединяется со связанным стилем. Все выделенные стили довольно редко присутствуют в чистом виде. Они могут по-разному сочетаться друг с другом, хотя конфронтационный стиль несколько чаще, чем другие, сочетается с директивным стилем:

«Я не подвержена влияниям, может быть в силу того, что всегда занимаю видное место у себя в воеводстве. Это обеспечивает мне неплохой тыл. Имею собственное мнение по многим вопросам. Умею слушать, но являюсь депутатом, способным бороться за свое и до конца защищать свою независимость (54/ внепартийная)».

Стиль, названный консолидационным, часто сочетается с функциональным:

«Мне нравится быть среди людей даже в праздничной обстановке, за столом (biesiadnie), то там, то тут. Зато, очень часто те женщины, которые затем достигают политических вершин, делают всю работу в тылу, детально (7/SLD)».

Использующие его женщины-депутаты ставят работу ради своей группы и хорошее сотрудничество в ее рамках выше индивидуальных выгод. Хорошо осознавая это, партийные лидеры включают таких женщин в свое ближайшее окружение, хотя никогда и не выдвигают их на высшие посты. Руководство считает, что такие депутаты никогда не станут предпринимать каких–либо действий против своей группы. Эту установку хорошо иллюстрирует высказывание одной из депутаток, занимающих высокое положение в партийных структурах:

«Лучше быть менее значимым человеком в группе людей, имеющих большие достижения и вместе с ними что-нибудь реализовывать, чем пытаться руководить группой посредственностей (17/PO)».

Потому партия охотно награждает и поощряет тех верных ей женщин-депутатов, которые связали себя с ее организационной, а не только парламентарной работой, настроены на сотрудничество с руководством и на его успех. Это проявляется в избранном ими стиле депутатской работы – связанным, подчиненным и консолидационным. Депутатки, проявляющие лояльность, ценятся больше и охотнее поощряются, чем те, которые предпочитают свободный стиль, критичны, или хотя бы любознательны, как одна респондентка из SLD: «Я добивалась разговора и получила выговор: зачем ты это делаешь, зачем высовываешься; перестань беситься. Никто не хотел выслушать мои аргументы (84/SLD)».

Партийная политика повышения

Позиция депутата в парламенте, как ранее уже отмечалось, имеет не только формальное измерение. Решение по ней всегда принимают партийные руководители, руководствуясь собственными критериями оценки. Одним из наиболее весомых критериев оказывается положение, занятое женщиной-депутатом в политической партии. При этом чаще всего принимается во внимание низкое положение в парламенте, а вследствие этого – в партии. Особенно по отношению к новичкам, только начинающим депутатскую карьеру:

«Я не являюсь депутатом из первых рядов, потому что такими становятся депутаты, которые здесь уже не первый созыв, и выполняют в партии определенные функции. Это тесно связано с партией (43/PSL)».

Как уже отмечалось, партийные власти через посредничество клуба имеют возможность регламентировать выступления депутата от имени этого органа, что является хорошим индикатором его фактического положения. Некоторые женщины-депутаты могут чувствовать себя более ценимыми, чем другие:

«Клуб доверял мне координацию по многим законам, также несколько раз выступала там как депутат с отчетами о работе (8/SLD)».

«Я тот человек, который провел через клуб более всего законов, в клубе я выступала больше всех (17/PO)».

«Поначалу полагала, что буду выступать с трибуны только в случае, если комиссия назначит меня докладчицей, или же клуб будет назначать меня высказывать точку зрения от имени клуба, и вообще почти не брала слово (14/UP)».

Партия нередко направляет своих депутатов в комиссии, не всегда принимая во внимание их предпочтения:

«Я планировала, что буду работать в комиссиях по финансам и управлению и по внутренним делам. А попала в комиссию по регламенту и депутатским делам, а также в комиссию по вопросам здравоохранения. Мои предпочтения не были учтены, и я была разочарована (17/PO)».

Приоритет выбора имеют чаще всего люди с более высоким положением в клубе и партии. Партийные власти также могут снять из комиссии уже оправдавшего себя и хорошо работающего депутата, если только сочтут, что он должен быть предупрежден или даже наказан за превышение независимости. Вот высказывание одной из депутаток, подтверждающее случай явного ограничения свободы выполнения роли депутата:

«Уже два дня не являюсь членом ни одной комиссии, поскольку председатель клуба поставил вопрос так: либо он, либо я. Два с половиной года работала в этой комиссии, и принимал участие во многих подкомиссиях, а теперь оказалась без назначения. А каждый должен быть в какой-нибудь комиссии (72/PO)⁵».

С другой стороны, даже формально высокая позиция, например, участие в президиуме клуба не обязательно означает возможности оказывать фактическое влияние:

«Чем больше вовлекалась, тем сильнее ощущала, что я, действительно, все время что-то вкладываю конкретные знания, подготовку, опыт и что от этого получаю социальное признание и уважение. Помимо исполнения функций. Но с каждым днем я все более убеждалась, что не играю никакой значимой роли, не влияю на раздачу карт. То есть, зря тяну этот хомут. И то, что ощущаю, внешне воспринимается как общее бессилие и беспомощность (39/SdPl)».

Власть в партии, в самом деле, заключается не только в назначении кандидатов на конкретные позиции, но и в распределении среди своих людей исполнения парламентских ролей. Прежде всего, она заключается в определении желательного для партии способа их исполнения. Партийные власти контролируют и ограничивают свободу выбора методов действий, что является типичным властным подходом с точки зрения партии, а депутатами это может восприниматься как дискриминация. Это подтверждают мнения женщин-депутатов из разных партий:

«Сверху мне сказали, что я должна дать отлуп «правым». Но я не стремлюсь никому давать отлуп, просто хочу быть рациональной и представить людям ситуацию так, чтобы они за 10 минут поняли, что происходит (84/SLD)».

«Исполнение функции не означает, что тот, кому ее поручили, влияет на что-нибудь, поскольку это часто зависит оттого, с кем он работает, и кто его непосредственный шеф. Если исполнителю такой функции предоставлена свобода принятия решений и ответственность за них, то – да. Но этого – нет, когда, как сказал премьер Миллер⁶, его министры самостоятельно не принимают решений. И я не хотела бы оказаться в такой зависимости от кого-либо (16/PO)».

Партия не выдвигает слишком независимых депутатов, a те, в свою очередь, осознавая обязательства, накладываемые на них при таком раскладе, часто сами отходят от политической карьеры. Здесь мы можем четко видеть воздействие описанного ранее механизма шансов. Это явление хорошо иллюстрирует последняя из вышеприведенных цитат, но его существование подтверждают и другие высказывания:

«Я не исполняю никаких функций и ни на какую карьеру не ориентируюсь. У меня есть своя работа, и в любую минуту могу к ней вернуться. И по этой причине, конечно, я решила не подстраиваться, не стараться любой ценой понравиться партийным лидерам. У меня достаточно мужества, чтобы сказать, если что-то не так. Но, к сожалению, это не приветствуется (23/LPR)».

«Клуб не использовал мои знания. Не знаю, обижаться ли на это, и если имеешь слишком много голосов, то этому не все рады (54/внепартийная)».

Зато партия вознаграждает верных ей людей, лояльных в отношении стратегии действий нынешней группы лидеров, которая часто определяется в узком кругу, в ходе неформальных встреч:

«Мужчинам нравится общаться в частном порядке. Для меня порой было неловко, что приходилось проводить с ними свободное время, когда для этого есть специально отведенное рабочее время. Считаю, что можно договориться и тогда, когда на столах нет рюмок, а есть только книги (34/SLD)».

Упомянутый критерий подтверждает ранее отмеченную закономерность, на которую указывал Альберт Хиршман, который писал, что краткосрочный интерес руководителей организации «склоняет их окопаться на занятых позициях и расширять свою свободу действий, чтобы избавить себя от хлопот, которые связаны то с дезертирством отдельных членов, то с критикой» (Hirschman 1995, s. 92). Поэтому особенно ценятся те, кто соблюдают этот интерес, даже если они не очень хорошо подготовлены экспертно к исполнению роли депутата.

«Не должно быть так, чтобы депутат входил в Сейм как с победного марша, когда не имеет значения, какие у человека знания и опыт, а важно только одно – что направила его партия, поскольку он свой человек. Но как он здесь оказался, ведь за весь созыв он ни разу не выступил (15/PSL)».

О лидерах-женщинах из самых близких к руководству SLD кругов, которых награждали министерскими постами и должностями председателей комиссий их коллеги говорили так:

«Они были их доверенными подругами. Потому получали привилегии от коллег, вознаграждались и становились ими. Входным билетом в тот узкий круг партийного руководства было именно это. Чтобы стать зампредседателя партии, баронессой в некотором округе, следовало иметь этот билет (34/SdPl)».

Стоит отметить, что столь же легко было оказаться исключенной из этого круга, о чем наиболее впечатляюще свидетельствовали случаи депутаток Барбары Бильды⁷ и Александры Якубовской.⁸Их высокое положение не было надежным (несмотря на то, что обе пользовались сильной поддержкой в своих округах), потому что кто-то еще выше решал их партийную судьбу, руководствуясь специфически понимаемыми критериями лояльности. И не имело большого значения, выражали ли они полную поддержку высших партийных властей, как депутат Якубовска, или критиковали их, как депутат Бильда.

идеры большинства партий плохо переносят критику в свой адрес. Как правило, они считают, что она направлена исключительно против них, что это проявление внутренней борьбы за власть не оказывается во благо всей организации. Особенностью, наблюдаемой в большинстве партий, является иммунитет руководства к критике со стороны рядовых членов организации. Типичной реакцией оказывается блокирование политического продвижения и, наконец, содействие выходу из партии критически настроенных ее членов. Так было в большинстве партий, о чем свидетельствуют высказывания женщин-депутатов:

«Я проигрываю, потому что порой говорю вещи, на мой взгляд, правильные, которые не нравятся другим, и оттого меня никуда не избирают (28/SLD)».

«У нас правит узкая группа людей, которые не всегда прислушиваются к таким опытным людям, как я (2/SLD)».

«Дискутировала, была против. На меня подали жалобу в дисциплинарную комиссию клуба, что я – паршивая овца, на которую нельзя полагаться (68/SdPl)».

«С определенного момента мои взгляды не понравились некоторым, ну и я им сказала: до свидания. Я не подчиняюсь жесткому нажиму, имею собственное мнение и хочу, чтобы его выслушали. Хочу нормально разговаривать с людьми и не слушать беспрестанных напоминаний о том, благодаря кому оказалась здесь (8/внепартийная)».

Как представляется, расстаться с критичным депутатом, с точки зрения партийного руководства, оказывается полезнее, чем переносить его критику. Это относится также, а быть может, прежде всего, к депутатам, занимающим высшие позиции, из партийного руководства, а не только к рядовым. Как об этом говорят женщины-депутаты:

«Многие, как и я, говорили о том, что нам не нравится, что мы хотим изменить, о чем говорят простые люди. Никто нас не слушал. Я была в Краевом Совете⁹. Как выяснилось, я была там для того, чтобы хлопать в ладоши. Мне это не понравилось, и потому не было стремления и желания вновь в него избираться, так как жалко было тратить на это время (4/SLD)».

Что касается отношений с руководством партии, то наши пути разошлись. Не могла многого принять. Человек мог горло в депутатском клубе надорвать, но так и не быть услышанным (54/внепартийная).

Результатом описанного вида партийной политики блокирования критики оказывается либо вынужденный отказ депутата от критических выступлений, если он хочет сохранить влияние в партии, либо бойкотирование им партийной и клубной работы. Есть и более радикальный вариант – выход из клуба. Две последние стратегии не предвещают ничего хорошего для политической карьеры. За одним исключением, когда речь идет о создании отколовшейся группой нового клуба, или о переходе в другой, более сильный парламентский клуб. Такой маневр доступен только для партийных «звезд», поскольку их принятие – ценный трофей для оппозиционных группировок. Они могут таким «трофейным» депутатам дарить немало наград и почетных званий, что подтверждают примеры депутаток Зыты Гиловской¹⁰ и Гранжины Генсицкой¹¹.

Особого рода расставанием является выход из партии целой группы лиц, недовольных ее действиями. Это – случай раскола в партии и в парламенте, где они могут учредить отдельный клуб, ослабляя силы прежнего клуба и выигрывая время на выстраивание собственных партийных структур. Однако р

779 раз

показано

комментарий