• Время
• 20 Октября, 2016

ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ЛИЧНОСТИ ШОКАНА УАЛИХАНОВА

Жумабек АХМЕТОВ,
доктор военных наук, профессор,
начальник Военного института 
Национальной гвардии РК, полковник

Изучение ряда фундаментальных трудов о жизни и творческой деятельности Шокана Уалиханова приводит нас к вполне объективному выводу, что на формирование его личности, наряду с генетической одаренностью и природными задатками, значительное влияние оказали педагогические условия Сибирского кадетского корпуса.

Сибирский кадетский корпус был создан 5 января 1846 г. на базе бывшего училища Сибирского линейного казачьего войска и считался одним из лучших учебных заведений того времени. В. П. Лободовский, читавший лекции в корпусе, считал Сибирский кадетский корпус одним «из первых рассадников военного и общего знания». Поистине культурное значение этого учебного заведения трудно переоценить. Он был подчинен главному начальнику военно-учебных заведений в Петербурге великому князю Михаилу Павловичу и состоял под попечительством командира Отдельного Сибирского корпуса.

Не случайно Чингис Уалиханов хотел отдать сына в такое учебное заведение, где бы он мог получить хорошее образование. Русские друзья помогли устроить ему 12-летнего Шокана на учебу в Омский Сибирский кадетский корпус, лучшее учебное заведение Сибири [1, с. 21]. Кадетский корпус имел некоторые свои особенности – шестилетний курс обучения в трех классах, по два года в каждом, обучение форпостской службе, рассыпному строю, топографической съемке, сверх русского, французского или немецкого – и татарский язык. Помимо закона божьего для православных – учение Магомета для мусульман. Сохранялось деление на роту и эскадрон для дворянских и казачьих детей. Учитывалось некоторое количество мест для сыновей киргизских (казахских) султанов, биев и старшин. Общее число воспитанников было определено в двести сорок человек.
В рамках подготовки настоящей статьи изучены педагогические труды многих ученых касаемо педагогических условий. Сравнительный анализ исследований показывает довольно широкий спектр сущностных черт. В качестве исходных данных для характеристики педагогических условий Сибирского кадетского корпуса, как образовательного учреждения, нами взяты  наиболее употребляемые следующие понятия педагогических условий: то, от чего зависит нечто другое (обусловливаемое); комплекс объектов (вещей, их сочетаний, взаимодействий), из наличия которого с необходимостью следует существование педагогического явления; совокупность обстоятельств, делающих возможным и необходимым появление определенного следствия, при котором причина определяет следствие, а другие условия играют необходимую, но второстепенную роль; обстоятельства, связанные с педагогической деятельностью, определяющие успешность обучения; устойчивая детерминированная связь двух или более явлений, процессов, при которых любое изменение среды неизбежно влечет за собой изменение различных явлений, процессов; среда, в которой в тесном взаимодействии представлена наилучшая совокупность психологических, педагогических факторов (отношений, средств и т. д.), обеспечивающая возможность организовать активную учебную деятельность, направленную на подготовку обучаемых к решению конкретных учебно-воспитательных задач; совокупность объективных возможностей содержания обучения, методов, организационных форм и материальных возможностей его осуществления, обеспечивающая успешное решение поставленной задачи и т. д.; обстановка, при которой компоненты учебного процесса (учебный предмет, преподавание и учение) представлены в наилучшем взаимоотношении и который дает возможность учителю плодотворно преподавать, руководить учебным процессом, а учащимся – учиться.
В рамках исследуемого предмета, опираясь на приведенные определения и исходя из них, полагаем, что педагогические условия – это определенные правила педагогической теории обучения и воспитания, основанные на субъективных и объективных требованиях и предпосылках, руководствуясь которыми преподаватель добивается достижения поставленной цели в учебно-воспитательном процессе при наиболее рациональном использовании сущностных сил и средств [2].
В данной статье не представляется возможным широкое изложение представленных выше сущностных характеристик понятия педагогические условия, да и не ставится целью. Поэтому определим границы исследуемого аспекта, которыми могут послужить основные педагогические условия Сибирского кадетского корпуса, в числе которых учебная программа и содержание предметов в их логической структуре, потенциал педагогического состава корпуса, уклад повседневной жизни и учебно-материальная база, внеаудиторная работа и практика.
Таким образом, в рамках работы под педагогическими условиями понимаются материальная и социальная среда, обеспечивающая результат педагогической деятельности в кадетском корпусе.
Некоторые линии духовного развития и формирование личности Шокана Уалиханова в известной мере были предопределены начавшимся сложным и неоднозначным процессом сближения русского и казахского народов. Образовательный процесс в Сибирском кадетском корпусе в годы учебы Шокана Уалиханова нельзя рассматривать в отрыве от исторических, социально-политических условий того периода, не коснувшись темы присоединения Казахстана к России. До рождения Уалиханова в Казахской степи произошли политические события, предопределившие траекторию его жизненного пути. Политическая ориентация на Россию вошла составной частью в его родословную к моменту его рождения, и в годы учебы эти процессы продолжались. В условиях острой борьбы на грани выживания народа и необходимости включения в более широкие общественные процессы, оно было единственным приемлемым выходом из ситуации. Но оно было одновременно и колонизацией края, проводимой царизмом, со всеми ее трагичными последствиями. Все это прошло через сердце юного Шокана, и ему предстояло собственное самоопределение.
Жизнь и учеба кадета Уалиханова приходятся на сравнительно небольшой, но исторически значимый период, это годы больших перемен в жизни русского и казахского народа: продолжается процесс присоединения Казахстана к России, начали разрушаться старые патриархально-феодальные устои, степная окраина стала вовлекаться в орбиту общероссийского и мирового развития.
Из стен Сибирского кадетского корпуса вышли многие выдающиеся общественные и военные деятели, ученые и публицисты. Некоторые из них прославились своими географическими открытиями и научными исследованиями. Воспитанниками Сибирского кадетского корпуса были: В. И. Вагин – большой знаток Сибири, ученый-просветитель, издатель и редактор первого в Сибири частного печатного органа газеты «Амур», Г. Н. Потанин – близкий друг Шокана, выдающийся путешественник и исследователь Сибири, Казахстана, Монголии и Центральной Азии, Н. М. Ядринцев – публицист, один из ярких представителей передовой русской общественной мысли прошлого века, исследователь истории народов Сибири и Казахстана, Н. Ф. Анненский – друг Ш. Уалиханова и Г. Н. Потанина известный ученый-статистик и публицист [1, с. 22].
Учеба в корпусе оказала большое воздействие на многих его воспитанников, в том числе и на формирование личности Шокана Уалиханова, во многом благодаря педагогическим условиям этого учебного заведения.
Одним из важных педагогических условий является учебная программа обучения, содержание курсов дисциплин, в определенной степени превосходившее обычное среднее учебное заведение обычного типа. Кадетский корпус имел широкий общеобразовательный профиль. Учебная программа включала, помимо военных дисциплин, всеобщую географию, географию России, русскую и западноевропейскую литературу, основы философии, ботанику, зоологию, физику, математику, геодезию, строительное искусство с главными началами архитектуры и общие понятия о естественной истории; преподавалось также черчение, каллиграфия, языки – русский, французский и немецкий. Кроме того, в корпусе был особый класс восточных языков. Здесь преподавали тюркский, монгольский, арабский и персидский языки.
Обучение было восьмилетнее. Оно состояло из двух приготовительных классов, пяти основных и шестого – специального класса. В последнем преподавались военные науки (тактика, артиллерия, полевая фортификация) и основы сельскохозяйственной науки. В приготовительных классах воспитанники штудировали русский язык, арифметику и рисование. В основных классах изучались иностранные языки, в том числе восточные, а также казахский, татарский и чагатайский языки. Преподавание языков состояло в чтении текстов, заучивании слов и декламации стихов и басен. По прохождении учебной программы воспитанники хорошо усваивали эти языки и могли сносно на них объясняться.
Весьма обширной была программа по истории, географии и литературе. Уже в первых классах кадеты проходили историю древних веков, географию Европы. В четвертом и пятом классах преподавали теорию словесности, историю русской и западноевропейской литературы, историю и географию Российской империи. В географию как предмет входили также этнография и антропология, изучение различных человеческих рас, классификация языков, разделение языков на главные семейства, различия народов по понятиям религиозным и по образу жизни.
Значительное место отводилось изучению стран Азии (Китай, Индия, Афганистан и Персия). Здесь рассматривались: народонаселение Азии, происхождение народов, вероисповедание, образ их жизни; Китайская империя, пространство, устройство и управление; земли подвластные Китаю; земли, состоящие под покровительством Китая; географическое и политическое разделение Турана; ханства – Бухара, Коканд, Хива и Кундуз; государства Ост-Индии и Аравии.
Не менее обширной была учебная программа по географии Российской империи. Она изучалась в плане экономической географии, статистики и включала вопросы о промышленности и сельском хозяйстве России.
Большое внимание уделялось географии Казахстана, но не с точки зрения изучения и освоения ее природных богатств, а в военно-стратегическом аспекте. Здесь изучались: «Границы киргизских степей; пространство; характер местности, реки и озера; свойство вод, пути сообщения, горные проходы для караванов, замечательные урочища, климат и естественные произведения; число киргизов; происхождение, язык и религия; начало подданства; время уничтожения ханской власти и происхождение Букеевской орды; число орд в настоящее время и географическое положение их; управление букеевскими, оренбургскими и сибирскими киргизами и внутреннее устройство последних; покровительство России Большой орде; укрепленные места в киргизской степи и замечательные станицы» [1, с. 23].
Из области прикладных наук весьма широко были представлены начертательная геометрия, топографическое черчение и архитектура. Последняя преподавалась по программе гражданской архитектуры Оренбургского Неплюевского кадетского корпуса. Учебная программа включала вступительные лекции о значении архитектуры и составляющих ее элементах. Кроме лекций, воспитанники практиковались на стройках, занимались разбивкой планов строящихся сооружений, нивелировкой фундаментов.
Помимо учебных предметов в программу входили пение, гимнастика, плавание, танцы, фехтование и верховая езда. Во внеклассное время кадеты должны были заниматься военной тактикой. В лагерное время они обучались рассыпному строю, топографической съемке, саперным и военно-лабораторным работам, стрельбе.
Таким образом, из содержания учебной программы, включавшей обширные курсы, которые читались в Омском кадетском корпусе, видно, что он далеко превосходил среднее учебное заведение обычного типа. Это и было тем важным педагогическим условием, которое и определило учебное заведение как действительный «рассадник знания». Корпус осуществлял подготовку высококвалифицированных и разносторонне образованных людей, в которых нуждались окраины России. 
К числу значимых педагогических условий мы относим научно-педагогический потенциал кадетского корпуса. Надо справедливо отметить, что педагогический состав не был однородным, но в корпусе были талантливые, яркие, неординарные личности, способные педагоги, получившие университетское образование. Они поистине и определяли потенциал учебного заведения. Характеристика преподавателей корпуса обобщена нами из нескольких источников.
Директором корпуса был генерал-майор Шрамм, а инспектором классов за пять месяцев до приезда в Омск Шокана был назначен блестящий молодой артиллерийский капитан дворянского полка, служивший на Кавказе, Иван Васильевич Ждан-Пушкин, опытный педагог, человек образованный и прогрессивный для своей должности. Из корпусного начальства он ближе всех был к кадетам, хотя и был строг, но обладал многими привлекательными качествами – душевной внимательностью, честностью, благородством. Заметим, впоследствии И. В. Ждан-Пушкин назначен начальником Московского кадетского корпуса.
Именно высококвалифицированный состав преподавателей, подобранный Ждан-Пушкиным, оказал педагогическое влияние на обучение, развитие задатков, формирование творческих качеств, как Шокана Уалиханова, так и других воспитанников.
При всей своей строгости Ждан-Пушкин набрался на Кавказе вольнолюбивого духа от офицеров, причастных к декабристам, и познакомил кадетов с журналами «Современник» и «Петербургский сборник».
В своих воспоминаниях академик В. А. Обручев писал: «Учебную часть, после реформы в корпусе, организовал офицер Ждан-Пушкин. Русский язык, историю литературы, географию, всеобщую историю преподавали хорошие учителя. Из учителей войскового училища были оставлены лучшие: Старков, преподававший географию, Костылецкий – русский язык, теорию словесности и историю литературы. Уроки последнего отличались изящным изложением. Костылецкий познакомил кадетов с сочинениями Пушкина, Лермонтова и Гоголя; свой курс русской литературы он составил по критическим статьям Белинского» [7]. Многие стихи Пушкина и Лермонтова Шокан знал наизусть. В последующем он будет использовать цитаты из их произведений в своих научных трудах и путевых записках. Так отрывок из поэмы «Демон» Лермонтова он цитирует в работе «Западный край Китайской империи и город Кульджа», строчки из стихотворения «Ветка Палестины» написаны на полях работы «Записки о киргизах».
Известно, что литературные задатки и вкусы Ш. Уалиханова формировались в детстве под влиянием народного фольклора. Обучаясь в кадетском корпусе, он открыл для себя множество произведений русской и западноевропейской литературы, постоянно выписывал журнал «Современник». Его привлекала научная литература, особенно по востоковедению. Чтение обогатило духовный мир Шокана Уалиханова, развило в нем способность к глубокому анализу и к критическому мышлению [9].
Сильное влияние на развитие и формирование личности Ш. Уалиханова оказали Николай Федорович Костылецкий – литератор и ориенталист, окончивший восточный факультет Казанского университета и преподававший в корпусе русскую словесность. Он был, пожалуй, первым и лучшим наставником Шокана, с наслаждением любил читать на уроках Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Все находило горячий отзвук в кадетских сердцах. Чтение таких трудов как «Путешествие Палласа» и «Дневные записи Рычкова» будоражили представлениями будущих открытий и экспедиций [4].
В течение ряда лет они с большой любовью занимались изучением казахского народного эпоса, и их совместная работа в этой области очень плодотворна. Они переложили на русский язык древний наиболее подробный вариант поэмы «Козы-Корпеш и Баян-Сулу». Стремясь как можно скорее сделать достоянием научной общественности сокровище казахской народной литературы, Н. Ф. Костылецкий отправил весь этот обширный материал в Петербург, профессору И. Н. Березину. В архивах сохранились обширные эпистолярные и рукописные материалы, свидетельствующие о ранних научных и литературных связях Н. Ф. Костылецкого и Шокана Уалиханова с одним из выдающихся востоковедов того времени И. Н. Березиным. В 1852 г., с помощью Н. Ф. Костылевского, установились прямые дружеские связи и переписка между Шоканом и И. Н. Березиным по толкованию некоторых терминов, встречающихся в ханских ярлыках.
В числе преподавателей, оказавших большое влияние на Ш. Уалиханова, отметим ссыльного ученого П. В. Гонсевского, человека весьма образованного, готовившегося к научной деятельности. Особенно будоражили ум его уроки по всеобщей истории. Увлекательно рассказывал об эпохе Возрождения, набрасывал портреты выдающихся деятелей средневековья. Шокана заинтересовала личность Леонардо да Винчи. Вот бы таким быть – и ученым-мыслителем, и художником, и изобретателем. 
Последние годы пребывания в корпусе Шокана были связаны с установленными для инородцев ограничениями в изучении военных дисциплин. Пусть он считался белой костью, сыном султана, внуком одного из самых влиятельных ханов, однако он был в представлении корпусного начальства инородцем.
Однако благодаря усилиям образованного офицера и педагога Карла Казимировича Гутковского ему представилась возможность изучить ряд курсов самостоятельно. Именно Гутковский вручил ему учебники: курс артиллерии Маркевича и Веселова, фортификации – Телякова и Госмара, учебник тактики генерала Шитова, кавалерии – Грабе. И еще несколько книг по военному искусству, в том числе и труды известного военного теоретика Карла Клаузевица – «Итальянский поход Наполеона Бонапарта 1796 года», «1799 год» и «1812 год», тоже о Наполеоне. Эти книги не были переведены на русский язык и имелись в Омске только у Гутковского. Клаузевица, критически относившегося к деятельности Кутузова, будущим офицерам обычно не рекомендовали. Тем с большим интересом знакомился Шокан с работами немецкого генерала, поклонника Гегеля и знатока военной истории.
Последний учебный 1852–1853 год Уалиханов в корпусе занимался преимущественно историей русской культуры, новой историей, языками и законоведением, а военных лекций не посещал, читая книги из библиотеки Гутковского о походах и путешествиях Александра Македонского через горы Гиндукуша и в долину Сырдарьи, кругосветное плавание капитана Джеймса Кука. Он изучал историю колониальных войск англичан, французов, испанцев. Его манили по-прежнему загадочные страны Азии.
Молодой Шокан углубленно изучает философские трактаты и социальные романы. С интересом знакомился Уалиханов с социально-философскими трактатами Т. Карлейля. На них иногда он делает ссылки в своих статьях и записках. Огромное влияние на Шокана оказала поэзия А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, многие их стихотворения он знал наизусть. Из западноевропейских писателей он с большим интересом читал Ж.-Ж. Руссо, Ч. Диккенса, У. Теккерея.
Как личность разносторонняя Ш. Уалиханов обладал способностями к изобразительному искусству. Графическая культура, мастерство рисунка были подчинены главному – его научным интересам. Лучшие его рисунки являются подлинными произведениями искусства. Любовь к изобразительному искусству появилась в раннем детстве, чему способствовали приезжавшие в аул отца топографы и художники. Г. Н. Потанин вспоминал, что уже при поступлении в кадетский корпус Шокан «любил рисовать карандашом, русский город поразил мальчика, и он изобразил карандашом один из городских видов» [9]. В кадетском корпусе занимаясь много и упорно многими науками, Шокан рисование не оставлял. Его художественная одаренность, склонность к изобразительному искусству получили в Омске плодотворную почву для развития. В этом отношении ему во многом помог учитель рисования, художник, офицер Генерального штаба Померанцев. Шокан часто бывал на квартире учителя рисования, которая, по словам Г. Н. Потанина, была настоящей мастерской, да и сам хозяин был «художественная симпатичная натура». Очевидно, что Померанцев оказал большое влияние на художественное развитие Уалиханова.
Для наблюдательного Шокана зарисовки с натуры уже в то время являлись одним из лучших средств воспроизведения жизни народа. Находясь в ауле в окружении своих родных и друзей, он увлекался зарисовками Кушмуруна и Сырымбета, кочевок и мест стоянок аула. Этим зарисовкам 1847–1852 годов Шокан дал общее название «Зарисовки, сделанные во время каникул в ауле».
Несомненно, эти лучшие преподаватели кадетского корпуса пробудили в Ш. Уалиханове интерес к знаниям, к науке. Эти передовые люди своего времени формировали целостность его личности, идейных взглядов, качеств будущего разностороннего ученого, талантливого исследователя, бесстрашного путешественника-разведчика.
В числе педагогических условий мы рассматриваем общение Ш. Уалиханова, вне кадетского корпуса, с педагогами, с широким кругом интеллигенции в лучших домах Омска. 
Формирование личности Шокана складывалось при непосредственном общении и под влиянием людей ярких, неординарных, волею судеб попавших на окраину империи. Круг общения с ними, за каждым из которых стояли не только их личная судьба, но и целые направления русской общественной мысли, был достаточно велик. Образно говоря, Шокан Уалиханов вошел в достаточно плотный круг высокоинтеллигентных, образованнейших людей, ученых, писателей, мыслителей, в круг такого сообщества, которое определило его появление как всесторонне одаренной личности – яркого метеора.
Известно, что в первые годы учебы Шокан посещал семью востоковеда Сотникова, потом преподавателя рисования Померанцева, начиная со второго курса между ним и его наставниками возникают более тесные дружественные отношения. Обычно в праздники его всегда приглашали к себе связанные дружескими узами с семьей Уалихановых люди.
В последние годы пребывания в корпусе был частым гостем в семье образованного офицера К. К. Гутковского. Благодаря этим связям развитие Шокана шло быстрее, чем его сверстников, круг знакомств которых не выходил обычно за пределы кадетского корпуса. «Особенно важное значение в его развитии, – писал Г. Н. Потанин, – и вообще в его судьбе имело семейство Гутковского и родственное ему Капустиных…» [10, с. 18].
Годы учебы в корпусе и начало служебной деятельности Ш. Уалиханова были годами интенсивного общения с петрашевцем С. Ф. Дуровым. В тоже время в Омске произошла первая встреча с Ф. М. Достоевским, прочная дружба с которым завязалась несколько лет спустя. Уместно отметить, что после возвращения на родину Шокан серьезно задумывается над своим будущим в качестве ученого-исследователя. Он пишет Ф. М. Достоевскому, спрашивая у него совета. Федор Михайлович выразил в своем письме глубокую веру, отметив, что усилия молодого ученого и просветителя будут «необыкновенно полезны своей Родине». Он писал: «Не велика ли цель, не святое ли дело, быть чуть ли не первым из своих, который растолковал в России, что такое есть степь ее значение и ваш народ относительно России, и в тоже время служить своей Родине просвещенным ходатаем за нее у русских. Вспомните, что вы первый киргиз – образованный по-европейски вполне. Судьба же вас сделала вдобавок превосходнейшим человеком, дав вам душу и сердце» [8]. 
Интерес к изучению родного края и стран Востока у Шокана возник еще в стенах кадетского корпуса. Он уже мечтал о больших научных исследованиях на полях «неизведанной Азии». «Чокану было только 14-15 лет, – вспоминает Г. Н. Потанин, – когда преподаватели корпуса на него смотрели, как на будущего исследователя и может быть ученого». Он зачитывался историко-географической литературой, редкие издания которой в Омске достать было трудно. «Для меня было большим счастьем, – вспоминает Г. Н. Потанин, – когда начальство разрешило Чокану брать книги из фундаментальной библиотеки. Это в нашем развитии была эпоха, когда Чокан принес из недоступного книгохранилища путешествие Палласа и дневные записки Рычкова. Толщина книг, их формат, старинная печать, старинные речи и затхлость бумаги – как это было удивительно, необыкновенно, полно поэзией старины.… С увлечением мы читали книгу Палласа, особенно те ее страницы, в которых описывались родные для нас места» [10].
С. Ф. Дуров, П. П. Семенов-Тян-Шанский, Г. Н. Потанин, Н. М. Ядринцев высоко ценили эрудицию молодого Ш. Уалиханова, особенно в области восточной литературы. Живя в провинциальном Омске, он уже тогда собрал богатую специальную библиотеку, состоявшую из книг по вопросам востоковедения, географии, истории и философии. П. П. Семенов-Тян-Шанский, посетивший в 1856 г. квартиру Шокана в Омске, с восхищением отмечал, что подбор книг библиотеки делает честь молодому Уалиханову.
Наряду с рассмотренными педагогическими условиями, остановимся на задатках одаренности, феноменальных способностях, высокой степени мотивации на учебу Шокана Уалиханова.
Сабит Муканов в историческом романе «Промелькнувший метеор» так описывает способности кадета Уалиханова: «Кадеты и учителя часто говорили между собой о редкостных способностях киргиз-кайсацкого султана. Он был на виду у всех. Его успехи считали феноменальными. Не зная русский язык, до начала зимних каникул он свободно овладел им, а к концу учебного года среди сорока кадетов своего класса он попал в тройку лучших.
Восприимчивость к знаниям оказалась такова, что без особенного труда усваивал самые неожиданные для него предметы. Он увлекался географией, историей древних азиатских и африканских государств. Занимался арифметикой, хотя она давалась нелегко. Грамматику русского языка Чокан изучал настойчиво, ему прощали неряшливость в чистописании, каллиграфии. Несмотря на необязательность для мусульман занятий христианской религией, он не пропускал и даже ходил на молебны – не затем, чтобы показать свою верность христианскому богу, а так, интереса ради.
Он стал первым казахом, учившимся на равных правах со всеми. Он особенно увлекался греческой и римской историей, уроки географии были поистине его стихией. О Чокане поговаривали не только в дортуарах и классах эскадрона – он привлекал и ротных офицеров, дворян, связанных со сливками Омского общества. Через них слух о нем проникал и за пределы корпуса» [6, с. 315–318].
Полагаем уместным привести ряд черт характера Ш. Уалиханова по воспоминаниям его друзей и сокурсников Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева: 
«Чокан пришел в кадетский корпус, не зная хорошо русского языка, но благодаря незаурядным способностям сумел быстро преодолеть эту трудность. К началу второго учебного года по-русски он говорил настолько свободно, что в этом не отличался от русских сверстников». «Развивался Чокан быстро – опережая своих русских товарищей…. Им интересовались многие, он такой способный, уже рисует прежде, чем вступил в заведение».
Потанин и Ядринцев отмечают его исключительную способность к языкам и феноменальную память [9, с. 229]. Память и, вероятно, особое лингвистическое чутье помогали ему усваивать языки с завидной легкостью. Наряду с русским, он отлично успевал и в немецком языке, без словаря читал французские тексты.
«Через два-три года Чокан не только обогнал идеями весь свой класс, но и тот класс, который был старше двумя годами. Уже в кадетском корпусе у Ч. Валиханова зарождаются идеи просветительства и созревают демократические взгляды. Быстрому развитию Чокана способствовали его собственные большие дарования и исключительное внимание к нему как единственному тогда в кадетском корпусе представителю казахского народа» (Г. Н. Потанин). «Чоканом интересовались не только преподаватели корпуса, но и некоторые видные представители интеллигенции Омска. Он вышел из корпуса широко образованным человеком, на голову выше многих своих современников. Он сумел увидеть пороки существующего строя и стал на путь борьбы за прогресс родного народа, на путь научного творчества. Чокан оставался любящим свой народ, свое племя, в его мечтах было совместить европейское просвещение и сохранить свою народность» (Н. М. Ядринцев).
В статье «Биографы о Чокане Валиханове» историк С. Г. Кляшторный отмечает: «Личность Чокана столь незаурядна, что побуждала самых выдающихся деятелей русской культуры и науки говорить о нем с неподдельным восхищением, в немалой степени граничившим с самым искренним изумлением – ведь Чокан самим своим существованием, своим обликом, своей талантливостью и остроумием, образованностью, многогранностью интересов и возможностей очевидным образом опровергал бытовавшие тогда, наивные стереотипы восприятия «диких детей степи» [9, с. 292–293]. Далее ученый отмечает: «Мужество, а не лихая храбрость; высокая целеустремленность и упорство, во всем, что касалась дела его жизни; требовательность к себе, серьезное, ответственное отношение к порученному делу; продуманность и предусмотрительность в действиях – эти черты в высокой степени были присущи Чокану Валиханову – одному из самых достойных сынов своего народа» [9, с. 293–294]. 
Прежде чем изложить выводы, приведу речь Ш. Уалиханова, произнесенную им на торжественном выпуске из кадетского корпуса в 1853 году в возрасте 18 лет. В этих словах соединилось все: и смелость, и ум, и знания. 
«Уважаемые дамы и господа! Ваше превосходительство! 
Мы сегодня закончили первый Сибирский императора Александра I кадетский корпус. Среди нашего выпуска я единственный представитель от инородцев. Моя большая родина – Россия, малая родина – родная степь. России и своему народу, своей родине, – я посвящаю отныне весь свой ум, все свои знания, свое сыновнее сердце. Им я буду служить» [6, с. 335].
Таким образом, в завершение можно сделать следующие выводы:
1. Некоторые линии духовного развития и формирование личности кадета Уалиханова в известной мере были предопределены начавшимся сложным и неоднозначным процессом сближения русского и казахского народов. Политическая ориентация на Россию была единственным приемлемым выходом в тех исторических условиях. Одновременно колонизация края, со всеми ее трагичными последствиями, прошла через сердце и жизнь Шокана, и ему предстояло собственное самоопределение.
2. Изучение ряда фундаментальных трудов многогранной и творческой жизни и деятельности Ш. Уалиханова приводит нас к вполне объективному выводу, что на формирование его личности, наряду с генетической одаренностью, природными задатками, оказали влияние педагогические условия Сибирского кадетского корпуса. 
В числе важных педагогических условий нами выделены учебная программа обучения, содержание курсов дисциплин в определенной степени, превосходившее обычное среднее учебное заведение обычного типа. К числу значимых педагогических условий мы относим научно-педагогический потенциал кадетского корпуса. В корпусе преподавали талантливые, яркие, неординарные личности, способные педагоги, получившие университетское образование.
Нами дана обобщенная характеристика преподавателей корпуса. Несомненно, эти лучшие преподаватели кадетского корпуса, пробудили в Ш. Уалиханове интерес к знаниям, к науке, формировали целостность его личности, идейных взглядов, качеств будущего разностороннего ученого, талантливого исследователя, бесстрашного путешественника. 
В числе педагогических условий мы рассматриваем, общение Ш. Уалиханова вне кадетского корпуса, с педагогами, с широким кругом интеллигенции в лучших домах Омска. Формирование его личности складывалось при непосредственном общении и под влиянием людей ярких, неординарных, волею судеб попавших на окраину империи. Образно говоря, он вошел в достаточно плотный круг высокоинтеллигентных, образованнейших людей, ученых, писателей, мыслителей, в круг такого сообщества, которое определило его появление как всесторонне одаренной личности – яркого метеора.
3. Наряду с рассмотренными педагогическими условиями остановимся на задатках одаренности, феноменальных способностях, высокой степени мотивации на учебу самого Ш. Уалиханова. Быстрому его развитию способствовали его собственные большие дарования и исключительное внимание к нему, как единственному тогда в кадетском корпусе представителю казахского народа. Им интересовались не только преподаватели корпуса, но и некоторые видные представители интеллигенции Омска. Он вышел из корпуса широко образованным человеком, на голову выше многих своих современников.
4. В 1904 году в Петербурге вышло издание под редакцией Николая Ивановича Веселовского, первого биографа и издателя собрания сочинений Ш. Уалиханова в 29-м томе «Записок Русского Географического общества». Это было большим событием в научном сообществе не только России. Свершилось то, о чем в эти годы мечтал его друг и соратник Г. Потанин, чего настойчиво добивался. По его словам, «Чокан Валиханов принадлежит к числу тех исключительных натур, которые, как метеор, являются в наш мир только на короткий срок, чтобы своей оригинальностью скрасить жизнь... Он имел нежное сердце и острый ум».

г. Петропавловск

ЛИТЕРАТУРА
1. Валиханов Ч. Собрание сочинений. Том 1, Алматы: «Алатау», 2010, 432 с.
2. Педагогика. Большая современная энциклопедия. Минск: Современное слово, 2005, 720 с.
3. Ауэзов М. Мысли разных лет. Алма-Ата, 1961, с. 275.
4. Валиханов Ч. Ч. Собр. соч. Т. 5, с. 178–179.
5. Косенко П. П. Скрещение судеб. Историческая хроника и биографические повести. Алма-Ата: Жазушы, 1985, 400 с., ил.
6. Муканов С. Промелькнувший метеор. Т. 1, Алма-Ата: Жазушы, 1984, 336 с.
7. Обручев В. А. Григорий Николаевич Потанин. М., 1947, с. 21.
8. Фетисов М. И. Литературные связи России и Казахстана. М., 1956, с. 242.
9. Чокан Валиханов и современность. (Сборник материалов Всесоюзной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Ч. Ч. Валиханова). Алма-Ата: Наука, 1988, 320 с. 
10. Потанин Г. Н. Биографические сведения о Чокане Валиханове. Сочинения Чокана Чингизовича Валиханова. Изд. под ред. Н. И. Веселовского. Зап. РГО по отделению этнографии. Т. 29, СПб, 1904. 
11. Ядринцев Н. М. Светило казахской степи. Чокан Валиханов в воспоминаниях современников. Т. 4, Алма-Ата, 1968.