• Исторические страницы
• 20 Февраля, 2024

ЛИШЕНИЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ в 1920-1930 гг.

 (по архивным материалам ЗКО)

В статье раскрываются методы, с помощью которых власть отстраняла людей от активного участия в политической и общественной жизни в Западном Казахстане. Одним из них следует признать лишение граждан избирательных прав по классовому признаку или же по социальному положению. Целью исследования является эволюция и реализация политики советской власти по отношению к лишению избирательных прав и особенностей ее воплощения в Западном Казахстане действий против гражданина советской России, в том числе и советском Казахстане.

Начиная с первой советской Конституции 1918 года, и вплоть до середины 30-х годов ХХ века, в стране существовала категория «лишенцев», то есть лиц, лишенных избирательных прав. В данной публикации на конкретно-историческом материале опубликованных и архивных источников рассматриваются социальные характеристики данной группы, нормативные акты, пересматривающие признаки, по которым человек попадал или выходил из этой категории, а также раскрываются социально-экономические последствия ограничения в правах.
Лишение избирательных прав на участие гражданина в выборах автоматически влекло за собой целый ряд ограничений в социальном и общественном положении. Лишенцы превращались в изгоев, то есть граждан второго сорта. Нередко лишение избирательных прав становились основанием для дальнейших репрессивных методов.
Стратегии советской социальной политики в течение многих лет в значительной степени вытекали из поставленных задач государства – формирования желательной классовой структуры. Этот процесс осуществлялся, с одной стороны, при помощи создания преимуществ для тех социальных групп, которые являлись «прогрессивными» с точки зрения доминирующей идеологии (индустриальных рабочих, в меньшей степени крестьянства). С другой стороны, ограничений, а подчас и физического уничтожения тех групп, которые воспринимались как «неблагонадежные» и отсталые (представители дворянства, купечества, духовенства, подозрительной интеллигенции, «неправильного» крестьянства). Эти преимущества и ограничения имели не только символический, политический и культурный характер; существовали различия в доступе к материальным и социальным благам и ресурсам, а политические различия усиливались путем регулирования положения в обществе. 
В постсоветской исторической науке проблеме лишения определенных социальных групп избирательных прав уделялось внимание в основном в контексте с изучением политических репрессий. В Екатеринбурге был опубликован сборник документов, специально посвященный «лишенцам» (Социальный портрет лишенца, 1996, с. 3). Можно сказать, что это издание, по сути, было первым по вопросу изучения законодательных норм. Проблема социального статуса «лишенцев» затрагивается в работах В. Н. Земскова, посвященных спецпоселенцам [1, с. 2]. 
В связи с проблемой массовых репрессий граждан в 1920–1940-х годах В. П. Попов обращает внимание на вопрос лишения определенной части общества избирательных прав в целях их отстранения от участия в политике государства [2]. 
Проблема лишения советских людей гражданских прав при помощи правительственного регулирования включает в себя следующие аспекты: правовой, социальный, экономический, идеологический, этнический, демографический и требует глубокого всестороннего исследования. 
В годы гражданской войны, на освобожденной прифронтовой территории невозможно было организовать выборы и нормальную работу Советов, сама жизнь требовала создания чрезвычайных органов власти – ревкомов, являющихся гибкими и оперативными в решении неотложных задач. 
Из областных и уездных центров на места были направлены специально подготовленные инструктора, ответственные партийные советские работники для организации ревкомов и проведения выборов аульных, сельских и волостных Советов. 15 февраля 
1919 г. отдел по национальным делам Уральского облревкома направил в казахские аулы 30 таких инструкторов. 3-4 февраля 1919 г. исполком Актюбинского уездного Совета утвердил списки ответственных работников, направляемых в аулы и села для проведения выборов [3, с. 171–172].
Комиссии было поручено составление инструкций по созыву съезда, причем для казахского населения составление инструкций поручалось А. Байтурсынову. Б. Карандину и В. Мукашеву, а для русского – В. Лу-кашеву, Петрову и С. Мендешеву. Комиссия в первую очередь занялась разработкой инструкции о порядке избрания депутатов на Учредительный съезд Советов. Обсуждение вопросов, в первую очередь о том, какие категории населения лишаются избирательного права, обнаружило опре-деленные разногласия у членов Комиссии [4, с. 179].
23 августа 1920 г. Казревком окончательно утвердил инструкцию по выборам во Всеказахский съезд Советов, по которой права представительства на съезд предоставлялось всему трудовому населению Уральской, Тургайской, Семипалатинской, Акмолинской областей, казахской части Астраханской губернии (Букеевская Орда) и тех районов, которые к моменту выборов будут включены в состав Краевого управления. Казахское население областей и уездов, не входящее в состав Краевого уп-равления (жители Семиреченской и Сырдарьинской областей, а также некоторых других областей ТуркАССР), избирает своих представителей, которые будут присутствовать на съезде с правом совещательного голоса [4, с. 179].
На законодательном уровне данный подход был закреплен еще в первой советской Конституции, принятой V Всероссийским съездом Советов летом 1918 года. В основном законе страны определяется круг лиц, которые «не избирают и не могут быть избранными» (раздел IV, глава 13, статья 65), лишаются так называемого активного и пассивного избирательного права. По Конституции сюда относились лица: использующие наемный труд с целью извлечения прибыли; живущие на нетрудовые доходы (проценты с капитала, доходы с предприятий, с имущества или чего-либо еще), частные торговцы, торговые и коммерческие посредники; монахи и служители культов; бывшие служащие и агенты полиции, жандармерии, охранных отделений, а также члены царствовавшего дома; признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, находящиеся под опекой; «осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором» [5].
Документы Западно-Казахстанского Областного архива позволяют проследить механизм практического применения данных постановлений и инструкций. Рассмотрим конкретный пример выборов в Илекском уезде. Выборы проходили с 10 декабря 1925 года по 28 января 1926 года. 
В выборах избирательной кампании участвовали лица, достигшие 18-летнего возраста. Подсчет показывает, что от выборов было отстранено 288 человек от общего количества населения 604 человека, как не имеющие права – 3 человека (Фонд №24, Опись №4, Дело №592). Уральский губернский отдел управления Исполнительного комитета. Протоколы заседаний членов аульного совета, списки граждан аула №3, имеющих право избирать и лиц, не имеющих права избирать по Чингирлауской волости, Илекского уезда Уральской губернии за 1922 год [5].
 Среди них 50% предпринимателей, человек, живущих на нетрудовые доходы, торговцев и их посредников, 40% служителей культа, 8% бывших служащих полиции и жандармерии, осужденных, 2% умалишенных и «прочих». Как видно из приведенных данных, основную долю «лишенцев» составляли лица, занимавшиеся торговлей – и это в условиях, когда в стране проводилась новая экономическая политика, разрешившая частное предпринимательство и легализовавшая рынок.
В политико-правовом контексте отстранение от участия в выборах за занятие торговлей выглядит как мера защиты интересов военно-коммунистического режима с его командно-административной системой. 
Не менее серьезную опасность для власти представляли и священнослужители – «лишенцы». Они представляли большевикам конкуренцию в идеологической работе. В результате исследования выявлено, что категория лиц религиозного культа, духовенство опережало по численности торговцев в отстранении от выборов. 
Что касается «лиц, живущих на нетрудовые доходы», то сюда относились лица, имеющие доход от сдачи имущества в аренду, в найм, живущие на доходы от ценных бумаг или иждивенцы, члены семей «лишенцев», не имевшие собственного дохода.
Под угрозой уголовной ответственности «лишенцы» при смене места жительства должны были регистрироваться в административных отделах местного управления для включения их в списки лишенных избирательных прав к очередным выборам [6].
Анализ архивных материалов по Западно-Казахстанской области, в частности, таких как «Материалы по пересмотрению списков лишенных права голоса по Илекскому уезду» (июнь 1925 г. – ноябрь 1925 г.) Фонд 24, опись 2, дело 450, позволил выявить, что вышеуказанные категории лиц не допускались к восстановлению прав. 
Избирательная комиссия при применении статьи 69 Конституции РСФСР лишала избирательных прав следующих лиц:
1. Лиц, применяющих наемный труд, пользующихся кроме своего надела и еще арендой земли;
2. Крупных скотоводов, пользующихся наемным трудом, занимающихся скупкой и перепродажей скота в торгово-промышленных целях и ведущих свое хозяйство на основе ростовщического осуждения скота беднякам;
3. Лиц, занимающихся перепродажей чужого труда, в качестве маклеров, скупщиков, как торговцы;
4. Всех представителей духовного религиозного культа;
5. Контор, занимающихся проведением религиозных обрядов;
6. Баксы;
7. Агентов бывшей полиции, жандармерии, карательных отрядов;
8. Бывших волостных управителей, назначенных по Степному Положению, «Положению о Туркестанском крае», волостных управителей, биев, казахских народных судей, всех, кто получил от царского правительства знаки отличия и награды;
9. Имеющих звание «личные почетные граждане», всех уездных начальников, прокуроров, следователей;
10. Психически больных, умалишенных, осужденных.
На основании протокола от 26.08.25 г. по Илекскому уезду, только по Чиликской волости по 14 аулам за 1 день лишены избирательных прав 35 мулл. На основании протокола от 27.08.25 г. по Бурлинской волости, только по 13 аулам за 1 день лишены избирательных прав 14 мулл. По списку по аулу №3 – всех мулл лишить права голоса. Протокол №6 от 28 августа 1925 г. заседания уездной комиссии по рассмотрению списка лишенных прав голосов по Ташлинской волости, имел заключение: не восстанавливать как священников – 8 граждан, как кулаков, открыто агитирующих против распоряжений Советской власти – 2 граждан, как бывшего служащего полиции, осужденного – 1 гражданина [7].
Избирательная комиссия собирала данные по каждому гражданину, достигшему 18 лет, по критериям: ФИО, пол, возраст, национальность, член какого профсоюза, чем занимался до февральской революции, чем занимается в настоящее время, причина отстранения от выборов и право быть избранными.
Таким образом, можно сделать следующие выводы: комиссия, которая работала по составлению списков в участии на выборах, проводила и выполняла четкую инструкцию по сбору категорий лиц, на которые было разделено советское общество. Четкое разграничение между теми, кто был против советской власти, давало им возможность разделить всех на категории для последующего гонения и отстранения от возможности быть полноправными членами общества. Так, например, если член семьи являлся хазретом, торговцем, то и все члены семьи автоматически переходили в категорию «лишенцев». В силу своей слабости и защиты членов семьи многие отрекались от санов и даже родственных отношений. В каждом ауле работала своя комиссия, не упускался из виду ни один житель аула, если даже был простым хлебопашцем в советское время, рассматривались его данные до Февральской революции, рассматривались родственные связи в прошлом с «баями», «кулаками». Четкий механизм отбора и чистка общества на «своих» и «чужих» готовился по инструкции «сверху», по плану, который готовился для дальнейшего командного управления и гонения. 
Перед тем как начался процесс раскулачивания, списки лиц относящихся к категориям «кулак», «бай», «зажиточный середняк» был заранее подготовлен по регионам, волостям, аулам. Кампания, направленная против самых влиятельных «врагов» и «вредителей» в степи. Велась работа с председателями аулов, волостей по составлению списков лиц, относящихся к этим категориям.
На основании статей Конституции были выделены категории, которые назвались «эксплуататоры, применяющие наемный труд», эти категории лишались избирательных прав, т. е. еще с периода начала 1920-х годов шла фабрикация списков, где отдельными таблицами прописывались все граждане с 18-летнего возраста, подлежащие к категории. 
Но в действительности вот эти экономические признаки подготовили почву и легли в основу Постановления СНК СССР от 21 мая 1929 года «О признаках кулацких хозяйств». 
На основании Постановления, для того чтобы быть причисленным к кулацким хозяйствам, достаточно было обладать хотя бы одним из перечисленных показателей:
а) систематическое применение наемного труда. Не должны были лишаться избирательных прав крестьяне, имеющие одного наемного работника в силу особых обстоятельств. На время уборки урожая допускался найм двух, но не более, работников; 
б) наличие в хозяйстве мельницы, маслобойки и т. д., если в хозяйстве имеется водяная или ветряная мельница с двумя или более поставами. 
На основании исследования материалов Западного архива (фонд 25, опись 5, дело 181 (586) изучены списки граждан аула №6 Чингирлауской волости Илекского уезда Уральской губернии, имеющих право избирать и быть избранными в Совет р.к.к.к. согласно Конституции, раздел 4, глава 13, составлен 1922 г. Протокол от 26.08.25 г. Присутствует: т. т. от Уисполкома Актанов, помощник прокурора по Илекскому уезду Савельев, зам. уполком ГПУ по Илек Голованов. Список лишенных прав по Чиликской волости (по 1 аулу). Под номером №28. Нурманов Калам прописано не восстанавливать как эксплуататора, имеющего наемные рабочие с целью извлечения прибыли и сам не принимает никакого участия. 
По протоколу заседания уездной комиссии по рассмотрению списка лишенных права от 27.08.1925 г. 
Присутствовали: Актанов, Савельев и Голованов. 
Слушали: Рассмотрение списков лишенных права голоса по Бурлинской волости Постановили: Аул №5: Нурмагамбетов Кабаш, Кузталиев Салимгалий, Доскиев Мурзагалий, Галиев Адеш, Хабибулин Кубаш, запросить волисполком в какой степени выражается эксплуатация чужим трудом. По аулу №6: Уранбжанов Мукаш запросить точное заключение от волисполком о применении их наемного труда.
По аулу №10: Указанных в списке лиц как не подходящих к лишению восстановить за исключением Туриева Иманбая, относительно его запросить от волисполкома в какой плоскости прибегает к наемному труду.
Таким образом, на основании постановлений заседаний уездной комиссии выявлены факты лишения гражданских прав за применение наемного труда, эксплуатации с целью извлечения прибыли, фабриковались дела по подготовке к последующему этапу политики советской власти по «чистке» общества и процессу раскулачивания [8].
На основании протокола №6 от 28 августа 1925 г. Фонд 24, опись 2, дело 450, свитки 40 рассмотрено Заседание уездной комиссии по рассмотрению списка лишенных прав голосов от 28 августа 1925 г. 
Присутствовали: Актанов, Савельев, Голованов. 
При рассмотрении списка лишенных прав по Ташлинской волости п. Кузьминовский, выявлен гражданин Кразнов Зиновий, в документе прописано «не восстанавливать как кулака, открыто агитирующего против распоряжений Советской власти», а также по поселку Ташлинский: «Кириллов Александр, не восстанавливать как эксплуататора» [9].
Списки лишенных прав начали составляться в начале 1920-х годов, в эти списки были включены все члены семьи, таким образом, в период процесса раскулачивания выявленные по списку кулаки, баи, служители религии, а также потомки волостных управителей, жандармерии в зависимости от категории подлежали выселению [10].
«Усилить борьбу со всякими попытками антисоветских проявлений и агитаций со стороны кулачества и байства, рассматривать дела на них форсированным темпом, с последующим выселением их с семьями в спецпоселки. Выселение семьями в отдаленные регионы от центров и железных дорог, тяжелая работа, катастрофические условия жизни, расстрел непокорных» [11].
«Семьи репрессированных кулаков и баев жили здесь изолированно в специальной «колонии» на берегу Каспийского моря. Эти люди не имели крыши над головой, не получали платы за работу на полях, не имели собственного инвентаря» [12]. (Ф. 7486, Оп. 37, Д. 200, Л. 3).
Механизм депортации раскулаченных, поражение в правах имело четкую бюрократическую градацию. «В зависимости от тяжести обвинений оно варьировалось по месту высылки или внутри родного района (третья категория, кулаки «лояльные к режиму»), или в районы, отдаленные от их родных мест (вторая категория, «крупные собственники, по своей природе поддерживающие контрреволюцию»), или, наконец, за пределы республики (первая категория, крупные собственники, «контрреволюционеры»). Процесс политики высылки и гонения стали основой для репрессий. 

Заключение
Идеологическая составляющая политики советской власти была связана с социальной чисткой села, начатой с начала 1920 г., которая одновременно открывала путь произволу властей.
Политика большевиков привела к следующим результатам: кулаков «ликвидировали», ресурсы экспроприировали, крестьян и кочевников загнали в колхозы. В особенности перед беднейшими членами местных общин открывались прекрасные шансы: поддержка реквизиций не только приносила материальное вознаграждение, но и повышала перспективы получить влиятельный пост и подняться по социальной лестнице. Кроме того, раскулачивание многим давало долгожданную возможность разделаться со старыми врагами и конкурентами. 
Коллективизация была не только ­войной государства с народом; народ воевал и между собой. В придачу репрессии не ограничивались казахскими аулами: они обрушивались также на бывших членов «Алаш-Орды», казахскую интеллигенцию и неугодных местных партийных и советских работников. Документировано множество случаев, когда богатые баи раздавали стада родственникам и приближенным, чтобы считаться бедняками. 
Другие продавали свой скот на рынках и базарах региона, что привело к такому же резкому падению цен, как в начале года в Чиликской волости. Третьи бежали через границу, ища там убежища для себя и своих стад. Большевики не исключали возможности открытого вооруженного восстания против дебаизации. 
В условиях лишения прав неугодной системы человек обрекался на вымирание, молодежь лишалась как социальной, так и экономической перспективы, получения высшего образования, свободного выбора профессии. И жаловаться в государстве диктатуры пролетариата «лишенцу» было некуда и не к кому. 
Несмотря на показательное в этом плане постановление Президиума ВЦИК «О запрещении государственным учреждениям и организациям требовать от граждан представления справок о наличии избирательных прав», датируемого 30 октября 1931 года, при рассмотрении преамбулы там перечисляются случаи, «не предусмотренные законом», требования с граждан справок о наличии у них избирательных прав – при прописке, взятии на учет органами труда, поступлении в вузы. 
По закону постановление было направлено на восстановление социальной справедливости и должно запретить эту практику, но в действительности выясняется, что запрет касается только оформления официальных бумаг, так как «создает излишнюю работу для органов власти по выдаче указанных справок» и не распространяется на требование собственно сведений об избирательных правах. 
Мы до сих пор в общих чертах знаем, что цвет нации был почти истреблен в 30-е годы прошлого столетия. Оказывается, в борьбе со своими гражданами все было продумано до мелочей? На основании материалов архива ЗКО выявлены списки лиц, находившихся под надзором ОГПУ-НКВД и пострадавшим, в будущем, от репрессий. 
В конце 1928 года в Казахстане началось преследование деятелей дореволюционной интеллигенции. Список национальной интеллигенции, в число которой входили такие яркие личности, как А. Букейханов, А. Байтурсынов, М. Жумабаев, Ж. Аймауытов, Х. и Ж. Досмухамедовы и т. д., расцененные как буржуазные националисты и бывшие деятели Алаш-Орды, связь с контрреволюционными образованиями и участие в Белом терроре, были собраны в характеристики подготовленными комиссиями. Затем по заранее подготовленным спискам в 1930-е годы начались масштабные гонения и репрессии.

Эльмира САПАШЕВА, 
магистрант 2 курса 
Западно-Казахстанского 
университета имени М. Утемисова
г. Уральск

ЛИТЕРАТУРА
1. Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930–1960 гг.: автореферат дис. на соискание уч. степени д-ра истор. наук: 07.00.02 «Отечественная история»/ В. Н. Земсков. – ББК., 2003. – 2 с.
2. Попов В. П. Государственный террор в Советской России в 1920–40 гг./ В. П. Попов // Отечественные архивы. – 1992. – № 2. ГАРФ, ф. 5446, оп. 14а, д. 740, л. 71–81.
3. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней): в пяти томах. Т. 4. / Под общ. ред. Ж. Б. Абылхожин, К. С. Алдажуманов, К. Н. Бурханов. – Алматы: Атамура, 2009, 171–172 с.
4. Протоколы Революционного комитета по управлению Казахским краем: Сбор¬ник документов: С. 23 / Зиманов С., Даулетова С., Исмагулов М.// Казахский революци¬онный Комитет. А.: – 1981, с. 179.
5. Декреты Советской власти. М.: Политиздат, 1959. Т. 2, с. 561–562.
6. Социальный портрет лишенца (на материалах Урала). Екатеринбург: УрГУ, 1996. Тимофеева Л. С., с. 95–96.
7. Архив Западно-Казахстанской области. Фонд 24, опись 2, дело 450.
8. Архив Западно-Казахстанской области. Материалы по пересмотрению списков лишенных права голоса по Илекскому уезду (июнь 1925 г. – ноябрь 1925 г.) Фонд 24, опись 2, дело 450, свитки 40.
9. Архив Западно-Казахстанской области. Фонд 24, опись 2, дело 450, свитки 40. 
10. Архив Западно-Казахстанской области. Фонд 850, Опись 8, Дело 19. 
11. Архив Западно-Казахстанской области. Фонд № 648.Опись № 1. Дело № 1, л. 5. 
12. Фонд 7486, Опись 37. Дело 200, Лист 3.