• Время
• 21 Июля, 2016

По ком звонит колокол

Памяти жертв репрессий

Лаура Барлыбаева, 
Почетный  работник образования РК,
Лауреат премий ЮНЕСКО,
Союза журналистов Казахстана

«Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе:
каждый человек есть часть Материка, часть Суши:
смерть каждого человека умоляет и меня, ибо я един
со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда
по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».
                                                                                    Джон Донн

Много лет назад, когда в стране бурлила «перестройка», на Казахском радио мне было  позволено взяться за тему голода 1930-х годов в Казахстане, благо многое стало доступно как в сборе архивных материалов, так и возможности говорить не «эзоповским  языком». Остался сценарий публицистического радиофильма «Земля отцов», в создании которого принимал участие аксакал казахской поэзии, мудрец и огромной души человек Гафу Каирбеков, поведавший слушателям свои детские воспоминания о страшном времени. Жаль, не сохранились на радио эти редкие записи – голос нашего корифея, только ему присущая интонация, с паузами и придыханиями, документальное свидетельство прошлого. 
Чтобы напомнить о трагедии 30-х годов, при которой экономический авантюризм дорого обошелся народу, а его последствия дают долгое и болезненное эхо, чтобы почтить память о миллионах невинно погибших соотечественниках, предлагаю  вниманию читателя материал с радийной пунктуацией героев передачи, подготовленной автором в 1991 году.

Родная степь… Когда-то на такой же земной бескрайности вершился суд. Неправедный суд. Сильный давил слабого… Кричали дети, рыдали женщины, оплакивали безвременно поверженных. Заворочалась, завздыхала земля. Она-то все знает. Задул ветер, его вой, как плачь осиротевшего верблюжонка. Словно невероятной силы смерч промчался по степи. Казахи, которые даже при встрече приветствуют друг друга словами: «Здоров ли скот?», почти полностью лишились скота, а вместе с ним и своей жизненной основы.
В 1929 году в хозяйствах республики было 40 млн. голов скота. В 1933 году осталось 4 миллиона. Из крупнейшего в стране поставщика мяса, шерсти, кожи Казахстан превратился в край, который сам себя не мог прокормить. Главное, что ударило по труженику аула – требование к оседлости. Надо было в корне менять все: способы хозяйствования, быт, привычки, традиции, причем незамедлительно. И это касалось 540 тысяч кочевых  и полукочевых хозяйств – более 3 млн. человек. Именно в эти годы утвердились банальные по форме, но зловещие по сути тезисы, которые вскоре стали лозунгами: «Если мы не руководим в тех или иных колхозах, значит, ими руководят антисоветские элементы. В этом не может быть никакого сомнения» (И. Сталин).
Уже в марте 1930-го года в республике было охвачено колхозами 45% всех хозяйств. Аул пытался сопротивляться. Формы были избраны различные: распродажа скота и имущества, уход в города и на стройки, откочевки в другие места, даже за границу, вооруженное противодействие органам власти для защиты своего имущества и семей, восстания. Людских потерь не счесть. Но красноречивее всего были примеры.
Из воспоминаний Лауреата Государственной премии, поэта Гафу Каирбекова:
«Наверное я являюсь одним из того поколения, которое воочию видело картины страшного голода. Мне было 4-5 лет, это осень 1931 года. Мы жили семьей в ауле в нескольких километрах от города Тургая. Отец работал директором подсобного хозяйства, где были бараны, лошади, верблюды. Первое воспоминание – мы переезжаем, потому что держать скот вдали от населенного пункта стало опасно. По этой причине вынуждены были со всем своим скотом отправиться прямо в город. Я помню двор райпотребсоюза – бывший дом купца или контора начальника уезда. В этом дворе мы и держали скот. Вокруг двора собирались голодные люди. Они на людей были мало похожи. – На хищников. И смотрели все время на наши ворота. Ведь когда джут: ни пылинки, ни травинки, нет корма, раньше времени у скота рождаются мертвые ягнята, козлята. И эти люди ждали, когда мертвечину выбросят за ворота. А там сразу… Ой бой, зубами рвут шкуру и сразу едят. Это страшная картина.
 Однажды я гуляю по улицам города с бабушкой. Она меня за руку держит. Город Тургай на бугре стоит, к реке Тобол покатый. Вдруг вижу: то ли стадо коров, овец ли в виде огромной змеи к реке ползет. Пригляделся, это же люди! Много людей. На четвереньках тащатся к бойне, что на берегу реки. Был там центральный огромный котел, где варили невесть что, чтобы поддержать голодающих. Но те жидкую вещь какую-то пили… скотскую кровь.
Вообще животноводческий Тургайский край в Казахстане больше всех  пострадал  от голода. В конфискацию отобрали весь скот и у баев, и у бедняков. Вереницы голодных тянулись от Тургая до Кзыл-Орды, по Джетысу до Бетпак-Далы».
А это свидетельство уроженки Бескарагайского района Байуакского аулсовета Куляйхан Ахметовой:
«И мне пришлось пережить голод. В 1930 году в нашем ауле начали организовывать колхоз. Забрали весь скот, потом конфисковали зерно. Люди не смели спорить, задавать вопросы, а единое слово протеста – угоняли неизвестно куда, а то и расстреливали на месте. Потом пришла смерть. Были дома, где никто не остался. Повезло тем, кто выжил. Ближайшие аулы объединились в один. Когда наступила весна, мы питались змеями, черепахами».
Филипп Исаевич Голощекин был назначен на должность  первого секретаря крайкома. Обычное время для тех времен. Орграспред при секретариате ЦК РКП(б) еще в 1923 году «направил на работу на периферию 10 тысяч человек, в том числе около половины ответработников». Партийные люди росли не на местах, не в гуще событий, а в аппарате. Во главе орграспреда Сталин поставил Лазаря Моисеевича Кагановича, того, кто несколькими годами позже будет координировать коллективизацию сельского хозяйства. И новая «кузница кадров», которая, как известно, «решает все» заработала. Не подозревая, что был брошен в будущее опасный бумеранг, обладающий неприятным свойством возвращаться к тому, кто не заботясь о последствиях, швырнул его в пространство.
– Каковы были политические, социальные причины  голода в Казахстане?
Этот вопрос я задала писателю, автору нашумевшей в  свое время повести «Одинокая юрта» Смагулу Елубаеву.
– Первая причина все-таки лежит в теории коллективизации. Теории, созданной Лениным и практически завершенной Сталиным и Голощекиным. В ее основе абсолютно античеловеческая установка. Что есть баи, кулаки, с одной стороны, и бедняки – с другой. И что за пять лет коллективизиции класс имущих должен быть уничтожен. То есть для дальнейшего развития советского общества эти люди должны исчезнуть, испариться. Но ведь испокон веку любой нормальный человек стремится жить хорошо, зажиточно. Для этого и трудится.
В то время даже самый последний казахский бедняк имел около 40 голов овец, несколько верблюдов, лошадей, чтобы выжить в степных просторах. Филипп  Голощекин, будучи воспитанный в Российской империи, приходил в ужас, когда видел, что люди в степи «живут богато». Ведь в России крестьянин этого не имел, а здесь целое стадо у каждого бедняка. Как же так?! Вот тогда он на весь Союз заявил, что «буря Октябрьской революции обошла Казахстан. Я хочу провести «второй малый Октябрь» в Казахстане. В Казахстане не создан свой пролетариат. Как же можно построить социализм?».
И он круто взялся за  дело. За два года – 1929 по 1930 годы действительно Голощекин сделал всех пролетариями, отнял скот, имущество, зерно. В результате разразился голод, болезни, смерть. И половины нации не стало. Во многих местах людей не могли хоронить, складывали штабелями. «Голодовкой охвачены все аулы района», – телеграфировали из Уш-Тобе. В селе «Красный Аул» Бельагачского района Восточного Казахстана из 600 жителей умерли 259. В Атбасарском районе «на почве голода наблюдаются массовые случаи опухания и смерти. С 1 апреля по 25 июля зарегистрировано 111 случаев смерти».
Из воспоминаний очевидца Сауле Садвакасовой:
«Было невероятно тяжело. Невозможно было припрятать горсть муки для ребенка. Всюду находили: и в земле, и трещинах дувала. Был в комитете бедноты некий Бейсембай. Он брал с собой на обыски жену. От нее невозможно было ничего утаить. После голода казахов осталось мало. Очень мало. Сейчас, говорят, возвращаются. Радуюсь, что люди приезжают домой. Значит, казахский народ объединяется, выше держит голову. Счастлива, что дожила до этих времен.
За три года коллективизации Голощекин сделал с Казахстаном то же, что Пол Пот с Кампучией. Если бы не 4-х летняя предварительная работа, у него бы ничего не вышло. Но ко времени «великого перелома» он уже владел положением. «Большевизация» партийных рядов позволила устранить всех политических противников и заменить самостоятельно мыслящих «националов» послушными, подобострастными исполнителями. Писатели, просветители, духовный цвет нации погибал в лагерях. Над верующими надругались. Кампания по «советизации аулов» стала искусственным разжиганием классовой борьбы – стравливанием людей. Все было подготовлено для того, чтобы сокрушить казахский народ».
Своими размышлениями делится писатель Смагул Елубаев:
«Почему стало возможным загубить почти 50% казахского населения? Каким образом этого добились партийные лидеры, возглавлявшие Казахстан?
Сначала они занялись изгнанием Бога из сердец людей, особенно молодых. Иначе бы в краю, где не то, что убить, обидеть человека считалось за грех, этого произойти не могло. Идеология партии подразумевала слепую веру в безбожное будущее, которое вот-вот придет. Это была жуткая авантюра – заявить, что через реки крови, через трупы можно достичь желанной цели: губить одних ради счастья других. Причем, отнимали скот, сгоняли в тюрьмы, приводили приговор в исполнение руками самих казахов. В процессе грандиозного эксперимента над народом в 1930-е годы была нарушена духовная гармония.
Пусть память о «Великом джуте», унесшем жизни половины нации, заставит нас задуматься: «Не следует ли, именно сейчас, когда решается судьба Отечества, а значит, и наша с вами судьба, изменить  нашу жизнь? Не необходимо ли, принеся покаяние во всем, в чем обличает нас совесть, начать созидать в себе Личность? Не пора ли понять, что как только мы вступаем в схватку со злом, используя его средства, мы сами становимся его частицей?
Строя различные планы преобразования общества, мы должны постоянно спрашивать себя, готовы ли понести всю ответственность за то, что мы делаем?».
В завершение разговора писатели дали бата, духовный наказ живущим:
Гафу Каирбеков: Не пожелать ничего молодежи было бы кощунством. Это было бы преступлением перед историей. Потому что творцы будущей истории – они, молодые. У них здоровье, сила, огонь.
Смагул Елубаев: Нынешняя молодежь рвется зарабатывать деньги, забывая о духовных качествах. Я думаю, что у молодежи должна быть очень большая ответственность перед своим народом, перед своей историей. Перед своей страной.