• Культура
• 18 Ноября, 2011

Сфинкс на Босфоре или Долгий день в Стамбуле

Николай  ГОРА

Кто рано встает, тому Бог щедро дает, – так говорила мне матушка Анна Григорьевна, поднимая меня рано поутру, – Сбегай, сынок, по воду, корову выгони в стадо. И солнышку поклонись.

И я, старший из четырех братьев, резво поднимался, молча хватал оцинкованные ведра, летел за водой к маленькой речушке с ледяной, чистой водой. И черную, с большими рогами, корову отвязывал, гнал в стадо. И раз в неделю по субботам, поднявшись в полночь, уходил с матушкой за реку Чу, в большое, сытое село Георгиевку, за черным хлебом.

Утро туриста

С далеких, детских лет вставать спозаранку вошло в привычку. И я всегда встречаю рассветы, считаюсь жаворонком. Хоть сове живется легче, она спит дольше, но жаворонок, он веселый, звонкие песни поет.

И летом, когда ясное небо золотится от первых лучей солнца, до рассвета встаю. И зимой, когда белые снега на горных вершинах Тянь-Шаня становятся розовыми.

И в отеле «Сапфир», на болгарском побережье Черного моря, в начале лета, точнее десятого июня, я проснулся на рассвете, когда чайки снялись с крыш отелей, полетели к морю, где резвились молодые волны-лошадки с короткими пенными гривами, золотистыми от ранних солнечных лучей.

Тихо прочитал молитву «Отче наш», обратился потом к Николе-чудотворцу, дабы защитил меня в пути. И свое собственное заклинание сказал, обратясь к морю: «Я весел, как весенний соловей, как лев матерый силен. И от напастей хрустальной стеной защищен. Да, будет так всегда!»

С древности известно, что обычный звук волшебной силой обладает. Он укрепляет тело и дух, недуги изгоняет, даже воинов на битву зовет. Следуя совету знаменитого античного врача Эскулапа, я сделал короткую звуковую гимнастику. Вышел на балкон, громко протянул «а-а-а», этот звук дал команду всем клеточкам моего тела проснуться, настроиться на работу. Потом, набрав воздуха, выдохнул звук «е-е-е», который создал мне защитный барьер на весь день. А в конце громко произнес «я-я-я», тем самым укрепил уверенность в собственных силах. Чайки, сидевшие на крышах соседнего отеля, внимательно слушали, потом снялись с крыши, хрипло захохотали, и переговариваясь, полетели к морю. Наверное, посмеивались надо мной, странным, двуногим существом.

А я вернулся в номер, умылся, хорошо размялся, стал как всегда качать мышцы. Вроде, покосил траву на лугу, побоксовался, от пола отжался. Встал под горячий душ. Потряс бритву, нажал на кнопку, увы, не загорелся красный глазок. Ибо глупая чайка крепко долбанула бритву, приняв ее за рыбку. Полистал газету «Телеграф». Она без компромиссов, как обозначено наверху, в шапке. Есть что почитать и поглядеть на тридцати двух страницах. На второй странице беседа с политиком, который метит в президенты. На соседней полосе темноволосая, обнаженная красотка, из одежды  лишь малюсенький белый треугольник вместо трусиков. Потом снимок оленя в зарослях, рядом охотник с двуствольным ружьем. И статья, как бизнесмен разбойничал в лесу. Пытался подкупить егеря, тот не поддался соблазну, браконьеру грозит тюремный срок. Нашлось место и для статьи о драке двух цыганских кланов.

Увлекся, смотрел долго газету. Глянул на часы, они  показывали восемь. «Гид Мария Димчева, наверное, уже в холле, – мелькнула мысль, – Она каждое утро приходит в отель, записывает туристов на экскурсии».

Оделся, взял портфель и закрыл дверь. Поспешил к лифту. Успел, не опоздал. Мария сидела за столиком, разложив буклеты.

Я поздоровался на болгарском, а по-русски спросил:

– На сегодня какие интересные маршруты?

– Есть в Варну, нашу морскую столицу, там можно побывать в каменном лесу. Есть однодневный маршрут в турецкий Стамбул, огромный мегаполис на Босфоре. Очень интересная поездка, на всю жизнь останется в памяти. Из Солнечного берега отъезд вечером, ночь в пути, рассвет в Стамбуле. Притом, цена недорогая, расчет в левах.

– Еду на Босфор, – сказал я и полез в карман за деньгами.

Крутые километры

Купил путевку, заплатив сто двадцать левов, это шестьдесят евро (в пересчете на тенге, чуть больше двенадцати тысяч), получил путевку. И ласковым вечером стоял на остановке, возле большого супермаркета, ждал автобус.

Закатное, красное, точно горячий колобок, солнце скатилось в Черное море. Курортники, загорелые, шумные, большими муравьями разбегались в поисках удовольствий по улицам и бульварам Солнечного Берега. Зажглись огни отелей, ресторанов, ночных клубов, казино. Закипал вулкан ночного курорта. По дорогам, тротуарам носились лихие парни на электрических самокатах, показывая новую акробатику. Наездник наклонится, самокат бесшумно, быстро прибавляет скорости, откинется чуть назад человек, самокат сам тормозит. Забава для экстремалов, они диктуют моду среди курортников, особенно, молодых, приехавших сюда, на папины денежки погулять, оторваться, как ныне говорят.

Шиком считается такой трюк: выскочить, как бес из табакерки, перед носом легковушки, пощекотав нервы водиле, обогнать машину, опять вырулить на бульвар или тротуар. И мчаться с ветерком, пугая пешеходов. У богатых недорослей свои забавы.

Сверкая огромным лобовым стеклом, подкатил двухэтажный автобус, на стекле крупное слово «Стамбул».

– О-о, раньше времени подошел, – сказал я сам себе, глянув на часы,– Еще пятнадцать минут до отправления, а он на месте.

Открылись передние двери, вышла крупная, загорелая, в теле, с белыми волосами, дама, стала  разглядывать людей. И я шагнул к двери.

– Вам куда? – коротко спросила дама.

– Еду в Стамбул, вот билет.

Она, поглядела, как-то непонятно улыбнулась, сказала:

– Вас не возьмем.

– Почему? У меня путевка, она оплачена.

– Успокойтесь, поедете в Стамбул, только на другом автобусе. Туда в ночь пять, шесть рейсов. Ждите свое время. У нас все по расписанию, здесь порядок.

Толстяк с рюкзаком прошел к двери, дама широким жестом пригласила его, сказала:

– Это наш человек.

Турист зашел, дама, немного постояв, также вошла. Автобус фыркнул, покатил, подмигивая сигнальными огоньками.

А я остался на остановке, повесил на плечо тяжелый, раздутый портфель, отошел к стене супермаркета, чтобы не мешать, здоровенным, как на подбор, бритоголовым качкам в черных майках, с золотыми цепями. «Прямо, как бройлеры, из инкубатора, – подумалось мне, – Чтобы такие мышцы накачать, надо каждый день таскать часами железо. А когда работать? Видно, у них работенка ночная, много времени не отнимает. Ограбил беспечного туриста и гуляй месяц, качай мускулы. Тут нельзя зевать, а то быстро ребра посчитают, портфелю ноги приделают. И полицейских что-то не видно, хоть самое время патрулировать.

Конечно, бандиты в любых городах больше подвыпивших гуляк потрошат в темных улочках. А тут место людное, они рисковать не станут, камеры наблюдения есть на супермаркете. Но по сторонам надо поглядывать зорко. Потасовка с подонками, за границей, на курорте, конечно, никого не красит. Но и руки нельзя опускать, если пойдут в атаку. Вообще-то, жизнь – сплошная драка на большой проезжей дороге. Конечно, эти быки видят, понимают, что перед ними крепкий орешек, хоть и седоватый, слабак не станет портфель по ночам таскать, жулье дразнить. Но стая волков и на медведя нападает. Правда, от волков клочками шерсть летит, но и медведю попадает».

И я, повесив портфель через плечо, сведя брови, сжав кулаки, сделав грозное лицо, подвинулся ближе к фонарю. А стая качков топталась, ржала, гоготала, косилась на меня, одинокого путника с тугим портфелем. Потом двинулась в сторону казино «Кубань», громкий ржач еще долго слышался на бульваре.

Тревожные мысли исчезли, рассеялись, как осенний туман утром, когда к остановке подкатил, сверкая, двухэтажный автобус-слон, со словом «Стамбул» на стеклянном лбу. Дверь открылась, вышел высокий, черноволосый парень и крикнул:

– Кто здесь Николай Гора?

И этот крик для меня, как песня, нет, как радостная, короткая симфония. Я рванулся, четко отозвался, как солдат-первогодок на перекличке:

– Здесь, это я!

– Ну, садитесь на второе место, добро пожаловать. Вон, рядом с Ириной, она из Питера, дама культурная, правда тесновато будет.

Культурная дамочка из северной российской столицы оказалась рыжеволосой толстухой, с круглым  лицом, веселыми голубыми глазами.

– Присаживайтесь, в тесноте, да не в обиде, – сказала она, – Тут очень неудобное кресло, ноги некуда ставить, шофер внизу сидит. Я потом попрошусь в середину, там, вроде, кресла побольше. Скоро уйду, только найду джентльмена, я психолог, по лицу определю. В середине два места пустые, наверное, для гида и оператора, он едет с нами, будет фильм делать о нашей группе, потом нам и продаст, навар получит. Я попрошусь на место оператора, он, думаю, согласиться, он здоровый увалень, такие добрые.

Водитель, небольшого роста, черноволосый, закрыл дверь, глянул на высокого парня, тот кивнул, шофер завел мотор.

– Итак, все в сборе, сейчас поедем, – сказал высокий парень, – Меня зовут Александр, я куратор вашей группы, буду сопровождать до Стамбула, помогать проходить паспортный контроль на границе. Кстати, все проверили свои паспорта? Берегите их, как зеницу ока. Когда приедем, сдадите мне документы, в гостинице, где мы всегда останавливаемся, есть надежный сейф, за документы не беспокойтесь. В город с паспортами лучше не выходить, воришки сразу туристов засекают, будьте осторожны, внимательны, мух не ловите. Поездка отнимет шесть часов, надо проехать почти пятьсот километров. Через полчаса сделаем остановку в Бургасе, там есть большое кафе, можно выпить кофе, подкрепиться, сходить в туалет, он бесплатный, мы договорились с хозяином. А на побережье, сами убедились, все туалеты платные, время общественных уборных прошло. Да, на границе, тоже платный туалет, берут мелкой волютой. Надеюсь, захватили достаточно долларов или евро, в Стамбуле болгарские левы не ходят, только валюта и турецкие лиры.

– «Да, с валютой у тебя пролет! – тихо сказал мне голос с плеча, – Придется  садиться на голодный паек».

Словно разгадав мои невеселые мысли, Александр сказал:

– Сейчас раздам программу нашей экскурсии, обратите внимание, что завтра, в семь утра, будет завтрак, в двенадцать обед, все бесплатно, шведский стол.

И я повеселел, как говорится, на халяву и уксус сладкий. Хотя еда, конечно, была оплачена из моего кармана, входила в стоимость путевки.

– Нам предстоит насыщенная программа, она включает обзорную экскурсию по центральной части Стамбула, продолжал куратор, – Потом посещение главного султанского дворца– «Топ капи», сокровищницы  Османской империи. Вы также побываете в храме святой Софии, это настоящее чудо света – церковь с минаретами. Кто желает, может сделать покупку на знаменитом Восточном рынке, его еще Египетским называют, раньше специи, сладости в основном привозили из страны пирамид, поэтому так и рынок долгое время называли. И сейчас он часто по-старому зовется. Потом, в конце дня, прогулка на корабле по Босфору. Уверен, что все останетесь довольны. С нами едет профессиональный оператор, он снимает дворцы, достопримечательности Стамбула. Ну, конечно, все вы станете героями фильма. Стоимость видеокассеты пятьдесят пять левов.

– А визы на границе оформляют бесплатно?– спросил один из туристов, рыжеватый, кудрявый поляк Стас.

– Для России и Казахстана без оплаты, – сказал Александр,– Остальным придется оплачивать, все записано в программе.

– «Вот, здорово, значит, уважают в Турции казахстанцев, – отлегло у

меня от сердца, – Красных дорожек туристам не стелят, но дорогу открывают, хоть нервы погранцы не будут дергать».

– Ну, Стоян, поехали – сказал Александр шоферу – А то еще скоро будет три рейса на Стамбул, как бы нам на хвост не сели.

Шофер ничего не сказал, видно, был из молчунов, привычно врубил скорость, автобус-слон, слегка раскачиваясь, двинулся на Бургас. Там, в кафе, все дружно рванули в туалет. Отдельные пассажиры, которые с крепким мочевым пузырем, попили чай. И скоро все потянулись к автобусу. Ветерок с моря налетел, посыпал мелкий дождь. Туристы поспешили занять свои места.

Дорога после Бургаса была вовсе не гладкой, тяжелый автобус часто потряхивало на выбоинах, кочках.

А дальше пошли крутые повороты. Встречные легковушки боязливо держались обочины, боясь столкнуться с нашим тяжеловесом.

Водитель Стоян, конечно, туго знал свое дело, даже на опасных поворотах особенно не сбрасывал скорость. Иногда казалось, что автобус сметет бордюр или врежется в деревья, густо стоящие  вдоль дороги, образуя живой, зеленый тоннель. Но, видно, удача сидела у водителя на плече, крутые километры оставались позади.

Ирина, профессор из Санкт-Петербурга, моя полнотелая соседка, времени не теряла, договорилась с оператором, тоже мужиком габаритным, с кинокамерой на груди. Он пересел, основательно меня потеснив, о комфорте пришлось забыть.

После полуночи показались редкие огни, потом полосатый шлагбаум, за которым стояли два приземистых здания. Это и был пропускной пункт еще пока на болгарской земле. Вышел к автобусу весьма упитанный, среднего роста, крепкий мужик в форменной рубахе, с черным галстуком. Александр уважительно наклонился, стал что-то объяснять, держа наши паспорта. Здоровяк махнул рукой, пошел на свой пост, видимо дальше кемарить.

На турецкой границе мы, заспанные, хмуроватые пошли, что называется, на поклон к строгим мужикам-туркам, они в светлых, с погонами, с короткими рукавами, рубашках. Притом, с наручниками за поясом. И туристы молча стояли в огромном зале, боялись разговорами испортить настроение важным туркам.

Пограничник молча брал паспорта, разглядывал лица, сверял с фото в паспорте, шлепал туда печать, небрежно откидывал документы. Видать, надоело здоровому мужику, шлепать круглые печати, втайне завидуя, благополучным, загорелым туристам.

Чуть в сторонке, возле высокого дерева с густой листвой, стоял туалет с двумя открытыми дверями, на одной фигурка женщины, на второй проглядывался мужской силуэт. Но туда попасть было непросто, сначала надо было отдать пятьдесят центов сердитому старику, сидевшему в дощатом скворечнике.

Долларов у меня не было, потому я, как безвалютный, пропустил всех, остался один на один с кассиром. Пошарил в кармане куртки, вытащил бумажку в два лева, это больше доллара. Сунул кассиру, он сначала отвернулся, покрутил большой башкой, покрытой кепоном с длинным козырьком, потому кассир походил на старого ворона. Потом все же взял болгарские деньги, махнул рукой, мол, иди, пока не передумал. И я порысил туда, куда и султаны нередко бегали, забыв спесь. И ныне короли, президенты спешат, когда приспичит. Природа рангов не признает.

Копья Ислама

Покончив на границе с паспортным контролем, мы загрузились снова в автобус и покатили дальше. Притом, без тряски, ибо дорога на турецкой стороне стала ровной, широкой, как говорят водители, бархатной, наш автобус-слон катил в ночи со свистом. Машины встречались редко, все было спокойно. В полночь костер на дороге. Грузовик горел, водила метался, сбивал пламя с мотора, а огонь разгорался, к бензобаку подбирался. И никто не тормозил, увы, наш автобус тоже мимо проскочил, он шел по расписанию.

На рассвете мы прильнули к окнам, разглядывая огромный, таинственный город, где тонкие башни минаретов на мечетях, казалось достают облаков, обложивших небо.  Минареты – копья ислама, так выразился однажды один видный мусульманский деятель. Да, увидев такую картину, человек другой веры, пожалуй, поймет непростой, точный смысл этого сравнения.

Город, даже издали, взглядом не охватить. Пожалуй, даже остроглазому беркуту с высоты полета не увидеть. Он протянулся на десятки километров. И опередил многие заносчивые мировые столицы: в этом мегаполисе проживает восемнадцать миллионов стамбульцев, каждый четвертый житель этой страны, одной из богатых, смело идущей вперед. И, думается, судя по Стамбулу, умно отвечающей на вызовы времени: кризисы, терроризм, коррупцию и другие напасти безумного двадцать первого века.

Город поразил, нет, сразу взял за сердце, необычной картиной: соседством небоскреба и римского акведука. И круглыми башнями, стенами старинных, зубчатых, византийской поры, крепостей.

Пожалуй, Стамбул может смело соперничать с Римом, возможно, и фору дать, если задуматься.

Судьбе было угодно, чтобы османы покорили, взяли штурмом город Константинополь, бывший многие века назад столицей богатой, мощной, но спесивой Византии. Думаю, что лень, безудержные праздники, разврат и погубили великую империю, она сама рухнула к ногам османских воинов. Хотя, конечно, византийцы пытались отстоять столицу, но ленивая рука меч крепко не держит.

Захватчики, к удивлению тогдашнего мира, где царила, была нормой кровавая жестокость, не прошлись по городу мечом и огнем, как делали обычно персы, монголы, но сохранили его великолепные дворцы и храмы, некоторые из них стоят и поныне. Достаточно, пройтись по узким, вымощенных камнем, улочкам, чтобы вдохнуть дух старины глубокой. Мы, разноязычные туристы, сделали это сразу с утра. И повела нас в глубь веков, по городу, маленького роста дама, турчанка Нигяр Бидур, если можно так выразиться, устный летописец города.

Для знакомства дюймовочка над собой пошутила, сказав с улыбкой: – Когда Бог раздавал детям рост, мои родители, видно проспали раздачу. Но я не затеряюсь в толпе, над головой буду держать длинный, свернутый белый зонт, он, как знамя нашей группы.

Утром, когда мы приехали, крутые, узкие улочки были гулки и пусты. И даже не верилось рассказам бывалых путешественников, репортажам корреспондентов о городе, где людской водоворот новичка затягивает, как щепку.

А после щедрого, но торопливого завтрака, выйдя из отеля, мы остолбенели. Ибо город уже бурлил. Машины сновали, как быстрые железные жуки, исторгая газы. Крупные магазины с шумом открывались. Уличные торговцы, разложив товар на трехколесных тележках, иногда на кусках фанеры, кричали, зазывали покупателей: «Берите это от «Армани!». Не проходите, настоящие итальянские товары!». Толпы туристов возле дворцов, мечетей, крепостных стен. Наша группа подобно ручейку влилась в живую человеческую реку. И я, с портфелем на плече, старался не упускать из вида шуструю Нигяр, которая не шла, а летела по брусчатке, подняв над головой зачехленный белый зонтик. В шутку я предложил звать ее знаменосцем, она как-то по-детски улыбнулась, согласна кивнула, даже «спасибо» сказала. Потом, в людском водовороте, белое «знамя» не покидало маленьких рук гида, хотя мужчины, как один, предлагали свою помощь. Нигяр лишь кротко улыбалась, зонтик не отдавала, ловко выбирала путь, избегала встречных потоков ошалелых туристов.

– Наш путь в старый город, – сказала перед обзорным походом Нигяр, – Он, как известно, был заложен давно, еще византийцами. Потом увидим отдельные дворцы Османской империи, посмотрим ворота Царьграда, как называли столицу Византии в русских летописях, на этих воротах воинственный русский князь Олег прибил свой знаменитый, обладавшей волшебной силой щит, что и воспел великий поэт Пушкин. Конечно, увидим настоящее чудо света, храм святой Софии, который был воздвигнут еще в четвертом веке. Если не будет пробок, посмотрим тоннель под проливом, который соединит под водой Европу с Азией, он будет открыт через два года. С моста, через Босфор, увидите Мраморное море.

– Почему оно так называется?– спросил один из туристов.

– В море есть острова, там издревле, с римских времен, добывали отличный мрамор, отсюда и пошло название. Кстати, острова зовутся Принцевы, туда, по легенде, высылали в старину принцев, попавших в немилость или просто подальше от отцов-правителей.

На островах и сейчас живут люди, передвигаться там можно пешком, на велосипедах или в повозках, запряженных лошадьми, это там единственный общественный транспорт.

– Вот, это здорово, природа сохранится в первозданности, – перебил гида один из наших туристов, – Неплохо бы во всех курортных зонах мира, вообще, запретить автомобили.

Гид терпеливо выслушала, кивнула, потом продолжила:

– На одном из островов несколько лет жил, наверное, скрывался перед бегством в Мексику знаменитый русский революционный деятель Лев Троцкий.

Волны туристов галдели, шумели, все прибывали, Нигяр огляделась и сказала:

– Древние говорили: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Скоро последуем этому мудрому совету. Да, в Стамбуле, особенно в старом городе, взгляд туриста везде ловит достопримечательности. Вот, скажем, так называемая, змеевидная колонна. Некогда она, действительно, походила на свитую змею, притом, была с золотой головой. Во время похода крестоносцев голова исчезла, как и почти все ценности города. Отдельные историки утверждают, что крестоносцы, захватив город, вывезли отсюда сотни тонн золота, богатый подарок для тогдашней бедной Европы.

Чудо света

Туристы со всех концов света прибывают на самолетах, круизных морских лайнерах, автобусах. Самые смелые, бывалые, конечно, при хороших кредитках, прикатывают на собственных автомобилях. Ибо Стамбул манит, притягивает людей, как магнит. И каждый тут, будь семь пядей во лбу, пребывает в восторге, разводит руками. Ибо стамбульская реальность походит на сказку.

Воистину, к одному из чудес света можно смело отнести храм святой Софии, где над куполами вознесены в небо минареты, словно фантастические копья.

Судьба храма весьма необычна и драматична. Некогда, в раннем средневековье, это был главный храм в православной Византии. Османские султаны, разгромив империю, не стали повергать в прах православную святыню, рушить неземную красоту. И над храмом вознеслись минареты, они вида не портят, только своеобразие придают, такой храм единственный на планете.

Под великолепными, обширными сводами витает, наверное мистическая сила. Храм, думается, охраняют, берегут особые небесные стражи. Ибо он, могучий, уверенно стоит долгие века на нашей грешной земле, придавая силу сотням тысяч, если не миллионам, туристов, нет, паломников, спешащих сюда преклонить колени перед ликами святых, спокойно, мудро глядящих с высоких сводов, мощных, теплых стен.

Известно, что в громадных домах, небоскребах человека нередко охватывает чувство страха. Он чувствует себя муравьем, лишается покоя. А в этом огромном храме, высота его более пятидесяти пяти метров, в тебя вселяется особая, светлая сила. Не давят величественные колонны, необъятные своды. Наоборот, улыбка невольно появляется на лице, ты обретаешь веру в себя. И ты будто паришь на крыльях. Пожалуй, здесь, в храме, и новые таланты раскрываются, подобно цветам после благодатного дождя.

Следует, конечно, сказать, что отдельные росписи, фрески были затерты, загрунтированы османскими художниками, дабы найти место сурам из Корана. Они выведены крупной арабской вязью, тоже весьма впечатляют. По крайней мере, это уникально. И, конечно, суры читаются, оставляют след  в сердце туристов-мусульман, которые тысячами приходят под своды храма. А уходят удивленные, просветленные.

Собственно, ныне тут не мечеть и не православный храм, а всемирный музей, настоящее чудо света. Возможно, это послание нам, жителям сумасшедшего двадцать  первого века, от далеких предков.

По извилистой тропе, вымощенной плоскими каменными глыбами, мы по совету «знаменосца» Нигяр поднимаемся на второй уровень храма, на высоту двенадцатого этажа. С нами дети, они быстро семенят, не отставая от родителей, некоторые даже взрослых обгоняют.

Снизу, на эту высоту, долетает гул голосов множества туристов, храм почти заполнен, несмотря на сравнительно ранний час. Кованые светильники походят на большие, фантастической формы, цветы.

Здесь, на втором уровне, до изумительной красоты фресок, что называется, рукой подать. И они, лики Иисуса Христа, Матери-Богородицы, Святых апостолов, не тронуты беспощадным временем, будто созданы вчера. Туристы невольно приглушают голоса, говорят тихо, почти шепотом, под живыми, вопрошающими взглядами святых. И комок у меня вдруг подкатился к горлу. Я невольно всхлипнул. Глаза, даже у мужчин, что называется, на мокром месте. Многие становятся на колени, тихо молятся, просят прощения за свои прегрешения. И, наверное, Бог их прощает, если, конечно, не тяжкий грех висит на человеке. Хочется верить, что многие грехи рядом со святыми, драгоценными иконами смываются, спадают, как ветхие одежды с усталого путника по долгой дороге в жарких песках.

Каменной, извилистой тропой возвращаемся вниз, к императорским вратам. Самые любопытные ищут плачущую колонну, тут есть и такая, по легенде она бывает горячей. Будто туда, внутрь колонны, некогда зашел один из императоров, опечаленный смертью любимой дочери. И не вернулся, остался в колонне. И с тех пор плачет. А на колонне слезы выступают. Кто ее найдет, прикоснется к чудо-колонне, загадает желание, оно вскоре сбудется. И я тоже походил среди могучих колонн, нашел теплую, прижался и свое желание загадал. И уверен, что оно непременно сбудется.

Спустившись с высоты, задрал голову, дабы впитать, надолго сохранить в зрительной памяти удивительные православные росписи, мозаики, суры из Корана, выполненные каллиграфами с великим мастерством. И замер, забыв, что время торопит, сидит, что называется, на пятках. Следует заметить, что вся экскурсия строго расписана. И опоздавших автобус ждет не больше пяти минут, так как его подпирают другие железные «слоны», привозящие туристов. И не позавидуешь тому, кто отстанет от группы. Конечно, у каждого туриста в кармане визитка отеля, но в таком муравейнике весьма трудно найти обратную дорогу. А вечером, строго в назначенный час, автобус уходит на болгарское побережье. Кто опоздал, локти долго кусать будет.

Меня будто кто-то тронул за плечо ласковой рукой, вывел из забытья, я стал крутить головой, в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо из своей группы. Не увидел. Стараясь не толкаться, стал пробиваться сквозь толпу к выходу. И возблагодарил невидимую руку, что подала мне сигнал. Ибо наша группа уже двинулась от храма, белый зонтик Нигяры тревожно покачивался метрах в трехстах от храма. А это было далеко, учитывая встречные живые потоки. И надо было постараться, поднапрячь мышцы, чтобы успеть пробиться к автобусу, где был назначен сбор.

Я успел, правда, пришлось поработать изрядно плечами, притом, пробивался с портфелем в руке. Потому рубаха стала от пота мокрой, точно я под дождь попал. Гид только покачала головой и сказала:

– Ну, слава Аллаху, все собрались, теперь посещение дворца «Топ-Капи»  – сокровищницы Османской империи. Там уникальные вещи, предметы роскоши, которые сопровождали султанов в жизни. Например, золотой трон. Или сабля, рукоять которой украшена драгоценными камнями. Впрочем, сами увидите, сразу предупреждаю, что фотографировать нельзя.

– А блокнот охрана не отберет? – полюбопытствовал я, – Мне записи надо делать.

Коты-янычары

– Пишите, это разрешается, – кивнула гид, – Но не забывайтесь, помните, что на посещение отведено полтора часа. А там такие драгоценности, что можно днями любоваться и восхищаться. Они из многих стран османами сюда провозились, как военные трофеи.

Гид перевела дух, обвела близкий дворец взглядом и продолжила охрипшим голосом:

– Собственно, этот дворец, занимающий просторную территорию, состоит из нескольких залов. В первом, он с пирамидой на верху, она называлась башней правосудия, заседал диван, то есть генералы, министры, командиры янычар. Все сидели, подогнув ноги на красных диванчиках, отсюда и такое название всего правительства. Сам султан на заседании не бывал, но знал все, что обсуждалось. Каким же образом? В стене имелось тайное, хитро замаскированное отверстие, через которое султан и слушал разговоры на диване, был в курсе всех важных дел. И, наверное, свои меры применял, одним словом, управлял.

– Понятно, недовольных, в подземелье бросал или головы отсекал, – бросил со смехом фразу один из туристов.

– Конечно, султаны правили твердой, беспощадной рукой. – сказала гид, – Своеобразные царили обычаи, правила. Например, большую роль играли при дворе знатные янычары. Правда, султаны, чтобы не ронять достоинства, советов у подданных не спрашивали, в разговоры редко вступали, но мнения янычар учитывали.

­ – Что, азбукой жестов пользовались? – спросил польский турист Анжей.

– Вы почти угадали, – ответила Нигяр, – Во время приема сладостей султан следил, как вели себя генералы. Если янычар кушал спокойно, значит, был доволен. Когда ложечкой резко дергал, громко постукивал, то, значит, был с чем-то не согласен, подавал знак недовольства. И что же делал султан, как вы думаете?

– Понятно, янычару потом сладости горькими оказывались, – сказал украинский турист Тарас, могучий, с пышными усами подковой, как у запорожских казаков, – Какой султан, царь, король, император, любой правитель станет смутьяна терпеть рядом, под боком?

– У султанов была тонкая политика, они зря людей из своего окружения не истребляли, – ответила Нигяра. В данном случае янычара задабривали, сам султан посылал ему кожаный мешочек с золотыми монетами. Результат достигался, янычары верно служили султанам.

Она чуть прервалась, прокашлялась, потом продолжила нас удивлять:

– Как правило, султанскую казну держал, сберегал главный евнух, смотритель гарема, где было четыреста комнат, по одной на наложницу. Евнухи покупались мальчиками, как рабы. Часто их оскопляли во дворце. Иногда покупали уже кастрированных. Ценились и мальчики, которые рождались без мужской потенции. И хоть нам дико это слышать, евнухи не жаловались на судьбу, были преданы султану, считались важными господами. Интересно, что сначала в евнухи брали людей белой расы, позже стали отдавать предпочтение неграм, людям с черной кожей. Главный из евнухов, как я сказала, пользовался огромным доверием султана, не только помогал матери правителя управлять гаремом, но и был султанским казначеем.

– Значит, все сокровища империи держали, считали главные евнухи, – сказал молдованин Трофим, – Все с ног на голову было во дворце поставлено. Хотя своя логика наверное, была. Зачем евнуху казну разорять, если сыт, одет, обут, притом, кастрированный, живет без семьи. Как цепной пес хранит султанское богатство. Выходит, что евнухи и янычары погоду делали во дворце.

– К слову, янычары тоже жен не заводили, – сказала Нигяр ­­– Султанская гвардия состояла только из янычар, их отбирали в детском возрасте, как дань, с подвластных территорий, а тогда власть османов распространялась на три континента, Азию, Европу, Африку. Воспитывали, учили воинскому мастерству. Самые смелые, сильные, хитрые получали большие чины, заседали во дворце. Именно янычары выбирали нового султана, когда прежний погибал в битве или был убит, отравлен. Выбирали, на взгляд янычар, самого лучшего, крепкого, умного, смелого из султанских сыновей. А за дверью стоял палач. Как только был избран новый султан, он спешил к другим сыновьям бывшего правителя. Чтобы не было распрей за трон, остальных сыновей, если они имелись, убивал. Притом, палач удавливал мальчиков руками. Это было в порядке вещей. И султан потом всю свою жизнь задаривал янычар.

– Просто волосы от ужаса дыбом встают, – сказала петербуржка Ирина, – Мурашки по коже бегают. Первый раз такое слышу, прямо дикость, варварство. Можно было, на худой случай, в ссылку, в монастыри сыновей отправлять. Или в армию служить. Зачем же убивать невинных детей? В голове такое не укладывается.

– Не нам осуждать султанов, – сказала гид, – Видимо, такое время было, иначе нельзя. А теперь, когда вы кое-что представляете, как жили султаны в этом дворце, сходите, посмотрите на роскошь, которая их окружала. Видите, длинная очередь там стоит. Не задерживайтесь возле экспонатов. И, прошу, не фотографируйте, а то  будут серьезные неприятности, охрана зоркая, лишитесь аппаратуры.

– Какие тут могут быть секреты? – недовольно сказал у меня кто-то за спиной, – Это неправильно. А-а, видно, на этих сокровищах деньги большие делают местные хитрецы. Везде суют буклеты, книжки с фотографиями дворцов, а нам снимать запрещают.

И мы заторопились во дворец, где жили, забавлялись, умирали султаны великой Османской империи, которая некогда заставила трепетать народы трех континентов.

Туристы, теперь знающие некоторые хищные повадки и странные привычки султанов, поспешили в зал, где заседал диван, то есть османские вельможи. Первая встреча. Возле дверей, спокойно рассматривая туристов, прохаживались, как стражи, два огромных кота, рыжий, в полоску и черный с белым пятном, смахивающим на старинную медаль. «Если поставить котов на задние лапы, одеть в халаты, надеть по чалме, под пояса просунуть сабли, будут вылитые янычары», – мелькнула такая мысль в моей голове, – Наверное, министры-янычары перевоплотились в этих сытых зверей».

Дальше, под огромными дуплистыми платанами, среди цветов лежали ленивые жирные коты. «Может, они, действительно, вельможи только в зверином виде? – такая мысль пришла мне в голову, – Тут поневоле станешь мистиком, поверишь в переселение душ, реанкарнацию. Возможно, скажем, в шестнадцатом веке, рыжий кот был министром, теперь, тоже в роскоши, судя по блестящей шерсти, живет. Черный, видно, в генералах ходил. А серый, огромный, как рысь, что сидит высоко, на ветке огромного платана, наверное, был султанским звездочетом. Не зря же он умудрился забраться на такую высоту. И не мяукает, не просит, чтобы его сняли. Точно, он был в прошлой жизни султанским звездочетом».

Осторожно, чтобы не задеть котов-янычар, туристы прошли в правительственный зал. Он сравнительно небольшой, рядок диванов красного цвета от туристов отгорожены красным канатом. И ватага здоровенных охранников в зале. Ничего примечательного, а тут некогда решались судьбы стран и народов. Сверкали глазами янычары, плели  хитрые речи министры. Но все прошло, остались скромные, пыльные диванчики. И нахальные, жирные коты-янычары.

Я чуток задержался в зале, поискал в стене глазами потайное слуховое отверстие, так сказать, длинное ухо султана. Не нашел, видно хитро оно было устроено. Охранник свирепо сверкнув глазами, уставился на меня, рыжий коти