• Время
• 20 Июля, 2023

НЕЗАБВЕННЫЕ СТРОКИ МАГЖАНА

Гюльнар МУКАНОВА, 
кандидат исторических наук, профессор,
ВНС Института истории и этнологии имени Ч. Ч. Валиханова

Передовая общественность тюркоязычных государств, в том числе Республики Казахстан, отмечает празднование 130-летия Магжана Жумабаева, предвосхитившего своими пророческими рифмами победу Добра, Света, Любви. 
25 июня т. г. на малой родине поэта в с. Сарытомар района Магжана Жумабаева СКО прошли юбилейные мероприятия, в которых приняли участие более пяти тысяч человек.
 

О творчестве и судьбе поэта созданы фундаментальные труды, научные доклады и эссе Х. Махмудова, Ш. Елеукенова, Т. Журтбая, К. Муканова, 
М. Мелехина, В. Шестерикова, Б. Канапьянова, Р. Кошеновой, Б. Жангуттина, каждый из которых состоялся на пути к читателям и раскрывает новые грани биографии Магжана. На разных языках трактуется его Путь, историками и филологами. В мемуарных изданиях постперестроечного периода встречаются сведения о людях, близко знавших 
М. Жумабаева – учениках его, музах, родственниках. Сегодня в рамках деятельности Государственной комиссии по полной реабилитации жертв репрессий, раскрыли свои фонды архивные учреждения, где хранятся данные о его работе в Помголе Акмолинской области и, разумеется, «следственные материалы» и письма, его статьи в журналах на арабской графике, отложившиеся в архивах Казахстана, Российской Федерации и Республики Узбекистан. Также архивы Северо-Казахстанской, Кызылординской, Акмолинской областей республики, Ташкента, Омска, Оренбурга и Москвы хранят свидетельства духоборения Магжана-поэта, глашатая гуманности и носителя казахской словесности.
Магжан Жумабаев относится к тем одаренным личностям, творчество которых формировалось на стыке народной казахской и общетюркской, частично европеизированной культур. Начало его Пути традиционно: азы обучения у аульного муллы, затем – в городском медресе Кызылжара. К началу XX века в медресе – очагах исламской культуры, с джадидскими вкраплениями обучали довольно рационально. Не были исключением медресе в Крыму и Поволжье. Грамотный персонал духовных училищ и школ заботливо включал в программу обучения шакирдов тексты аль-Фараби и сведения из биографии других тюркоязычных ученых. На этой волне относительной свободы обучения, казахские подростки получили шанс прикоснуться к заветам великих предшественников. Оценившие значение наследия аль-Фараби для народов, искусственно лишенных права на письменную историю государственности, так называемых «инородцев», исторические личности, такие как Мустафа Шокай, Миржакып Дулатов, Магжан Жумабаев еще в первой половине XX века уверенно отстаивали принадлежность аль-Фараби к Центральной Азии, идентифицируя его происхождение именно как тюркского мыслителя.
Духовная составляющая априори обладает колоссальным мультипликативным эффектом, это закономерность многократно доказана ходом всемирной истории. Сегодня о Магжане Жумабаеве знает любой школьник, его портрет узнаваем. Однако несколько десятилетий назад о Магжане можно было говорить только шепотом. Путь поэта оказался тернист. Феномен Жумабаева в том, что у него практически не было учителей, те, кто разглядел в нем дарование, лишь подсказывали ему направление, в котором он мог бы продвигаться. Он сам себя создал, придав огранку рвавшимся из сердца рифмам. Его практически не пропагандировали, напротив, всячески шельмовали и «искореняли», найдя зацепку «сын бая», – а творчество его живо и поныне. 
Юный Магжан одним из первых откликнулся на издание первого национального журнала «Айқап» в г. Троицке, где были опубликованы его стихи: «Жатыр» (№ 2, 1911), «Шын сорлы» (№ 9, 1911), «Жазғытуры» (№ 4, 1912), «Бұлбұл» (№ 7, 1912). Примечательно, что все четыре произведения молодого казахского поэта в этом издании относятся к разным жанрам; в них присутствует и любовная лирика («Бұлбұл»), и гражданственность («Жатыр»), и пейзажные зарисовки («Жазғытуры»). Это означает, что к началу второго десятилетия ХХ века сложился свой стиль его поэзии.
Известный ученый-филолог, тюрколог, профессор Х. Х. Махмудов, приложивший много усилий по реабилитации поэта Магжана Жумабаева в 1960–1970 годы, проводил такое сравнение творчества казахского мастера: «Пейзаж в лирике в самом высоком смысле этого понятия введен в поэзию советского Востока Магжаном (примером может служить стихотворение «Весной» и т. п.). Как видим, для его пейзажа в лирике является обычным одушевление явлений природы и окружающей действительности. В данном случае метод Магжана – его мироощущение и миропонимание – параллелен методу Бориса Пастернака».
Известно, что Магжан увлекся стихосложением с 14-ти лет. Первый сборник его творений «Шолпан» вышел в 1912 году в Казани в типографии братьев Каримовых при содействии наставника Галимджана Ибрагимова. В стихах раскрыта тема гражданского сознания («Сорлы қазақ»), угнетенного положения женщин Востока («Беззащитная», «Жас келін», «Зарлы сұлу»), пейзажной лирики («Жазғы таң») и т. д. В стихотворении «Қарағым» поэт призывает молодежь учиться, не бездельничать, не пребывать в застое. Без знаний, утверждает он, жизнь сродни смерти и забвению. 
Магжан не был кабинетным поэтом, он был в гуще социальной работы всегда, его талант использовался лидерами Алаш на заре советской власти, как редактора первых советских газет на родном языке. Он посвятит нарождавшемуся войску Алаш свое стихотворение «Ұлан». Казахская общественность Омска и Петропавловска читала его стихи, вместе с ним двигалась в новых условиях. В советский период Магжан не стоял в стороне от общественных нужд; в 1921 году он устраивается работать председателем Акмолинской губернской чрезвычайной комиссии помощи голодающим (Помгол). Акмолинская губернская комиссия Помгол была организована 23 августа 1921 года. За 11 месяцев сменилось 14 председателей губернской ЧК Помгол: Смирнов, Казбеков, Фетисов, Евдокимов, Апсалямов, Егоров, Воронов, Шкурачев, Данилов, Соломонов, Шаповалов, Жумабаев, Черняев, Ахматов. Для изучения состояния на местах он выезжал в Кокшетау и был свидетелем жуткой картины гибели людей. Он не мог молчать, видя несправедливое отношение к родному народу, и за это его распинают и шельмуют на «собраниях», упрекая в социальном происхождении и то, что он не вступает в ряды партии коммунистов. 
Маршруты Магжана в дальнейшем связаны с городами: Оренбург-Ташкент-Москва. В частности, оренбургское издание Казобкома «Степная правда» в феврале 1923 года опубликовала заметку «Новые издания», в которой говорилось: «Госиздатом выпущены из печати на русском языке – «Карта Киргизии» в 7-ми томах, на казахском языке – «Педагогика» Джумабаева и «Здравоохранение» Тлеулина. Готовится к изданию на киргизском языке – «Хрестоматия» Дулатова».
Когда стартовали первые закулисные «наблюдения» оренбургского филиала ОГПУ за представителями национальной интеллигенции, фамилия Магжана непременно фигурировала в списках неблагонадежных. Аресты планировались еще весной 1924 года, что вероятно стало дополнительной причиной передислокации столицы Казахской республики в Кызылорду. В документе под выразительным названием «Список дел на подозреваемый контрреволюционный элемент, бывшие члены партии Алаш, их местонахождение на 1924 год. Оренбург, 6 апреля 1924 г.» его вписали дважды: под № 32 Джумабаев Магжан (дело № 46), под № 34 Джумбаев (дело № 87, Акмолинск). Дальнейшие тернии поэта и гражданина описаны во многих публикациях. Аресты, тюремные заключения, лагеря, расстрел, заговор молчания вокруг имени поэта и человека. 
«Погиб поэт! – невольник чести – /Пал, оклеветанный молвой,/ С свинцом в груди», лермонтовский вскрик на смерть Пушкина в 1837 году. Столетием позже история повторится: лиру вынуждают замолчать. Николай Гумилев, Николай Заболоцкий, Даниил Хармс, Осип Мандельштам и Магжан не исключение, Сакен, Беимбет, Ильяс…
Полная реабилитация Магжана Жумабаева состоялась не сразу, в республике ей предшествовали диспуты, борьба мнений. Об этом можно прочесть и в книге Ильяса Есенберлина, переведенной на русский язык в свое время известным писателем Юрием Домбровским. В частности, в ней приводится беседа руководителя КазССР Д. А. Кунаева с прославленным акыном Кененом Азербаевым, когда аксакал Кенен высказался «за» реабилитацию произведений Ахмета и Магжана, ведь они принадлежали народу. 
Работая в 2022 году в фондах московских архивов (РГАСПИ), мы запросили дела, связанные со списками преподавателей Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ), где преподавал одно время М. Б. Жумабаев. К сожалению, именно эти дела не выдаются даже для просмотра. 
Подвижническую работу по своду творений Магжана, проведенную его вдовой Зылихой, отмечают все исследователи. Зылиха апа показала собранные ею стихи Магжана известным ученым, редакторам, она берегла их, опасаясь, что имя и творчество супруга пропадут; на них было слишком много охотников… Чем же притягательны творения Магжана? На этот вопрос ответ найдет всякий, кто прикоснется к ним. Моя бабушка (әже) как-то напела колыбельную, по моей просьбе, и то были строки Магжана (!): «Әлди-әлди, ақ бөпем...». «Красота человеческой души, трагические судьбы людей, счастье и несчастье, мечты и идеи о прекрасном будущем, – таков круг тем молодого поэта», – констатировал профессор Х. Махмудов публично с вузовской кафедры, профессионально защищая наследие поэта от несправедливых оценок. Он писал: «Любовь Магжана к родному краю и родному народу – беспредельна. Нынешняя критика творчества Магжана ограничивается априорными выводами, отнюдь не вытекающими из содержания его произведений». 
Более пятидесяти лет назад, в 1967 году, на общегородском лингвистическом семинаре в малом актовом зале КазГУ (ныне – КазНУ им. аль-Фараби) состоялось знаменитое выступление доктора филологии, профессора Махмудова в защиту Магжана. Благо, объявленная «оттепель» в СССР давала шанс вернуть угасшее было пламя поэзии Магжана народу. Ознакомившись со стихами поэта, заботливо собранными его вдовой Зылихой апа, Х. Махмудов и его единомышленники: Бейсенбай Кенжебаев, Хамза Абдуллин, Александр Жовтис, Федор Моргун и Олжас Сулейменов активно включились в подготовку их к публикации в литературной обработке на страницах журнала «Простор». Редактор журнала И. П. Шухов пригласил к себе студентов КазГУ, начались работы по созданию подстрочника и переводу стихов на русский язык. Материалами для коллективного творческого проекта послужили произведения Магжана, скопированные Зылихой апа из газет и журналов, прижизненных сборников поэта 1912, 1922 и 1923 гг., а также заученные ею наизусть по просьбе супруга во время их краткосрочных свиданий в лагерях. 
Надо отдать должное, тот глубокий анализ специфики стиля и контента творчества Магжана, проведенный в конце 1960 годов, позволил сопоставить наследие репрессированного гения тюркского стихосложения с произведениями и творческой судьбой современных ему поэтов и прозаиков. Профессор Махмудов подчеркивал: «После Октября Магжан определенное время выступал с тех же позиций, что и до революции. Но в этом он не был исключением. Вместе с ним выступали Султанмахмут Торайгыров, написавший официальный гимн Алаш Орды, Беимбет Майлин, автор стихов того же названия, Мухтар Ауэзов и в художественном творчестве, и в особенности в публицистике, выражал те же идеи. У Магжана Жумабаева переход на советскую платформу оказался более сложным, творческий кризис, несравненно, более глубоким. Это объясняется особенностью его творчества (лирического, прежде всего), и популярностью, и непререкаемым авторитетом во всех слоях общества, и личными качествами поэта». 
Очарование поэзией Магжана прочувствовали не только его соотечественники; его влияние не ограничивалось национальными рамками. По мнению Х. Махмудова, «поэтическая культура Магжана, его высокое мастерство благотворно сказались не только в казахской поэзии, но и в творчестве известных представителей других тюркоязычных народов (татар, узбеков, башкир)». Для аргументации своего преклонения перед талантом казахского поэта и необходимости его реабилитации ученый Х. Махмудов сослался на мнение М. Горького о другом ярком, самобытном поэте – Сергее Есенине: «Сергей Есенин, – говорил М. Горький, – родился как орган поэзии, и о нем нужно говорить как о поэте (не столько о деятеле, даже не столько о человеке)». Профессор Махмудов развил эту мысль: «Магжан Жумабаев родился как орган поэзии казахского народа, его творчество является ярким свидетельством высокой поэтической одаренности казахского народа. О нем нужно говорить, главным образом, как о поэте». Характерно, что упомянутую выше ссылку на М. Горького, защищая Магжана, привел башкирский поэт Сайфи Кудаш, сокурсник Магжана по медресе «Галия». Он, в частности, в письме Д. А. Кунаеву утверждал: «…Все творчество Магжана общенародно, как и творчество Сергея Есенина в русской поэзии». 
Несгибаемый характер поэта отмечен в следующих строках доклада профессора КазГУ (ныне КазНУ им. аль-Фараби) Х. Махмудова: «Высокохудожественная поэзия Магжана Жумабаева ни на секунду не прекращала своей жизни, преодолевала все преграды. Она подобна серебристой тянь-шаньской ели, которая иногда прорезает даже гранитную скалу, растет, как на постаменте, ее питают глубокие корни, и она стоит горделиво и высоко-высоко. Так и кристально чистая лирика Магжана находила путь к сердцу народа, который он любил искренней сыновней любовью». Тот первый гражданский акт в защиту поэта был остановлен, профессор и сотрудники ВУЗа получили взыскания, редактор «Простора» И. П. Шухов отстранен от должности. Впереди были десятилетия забвения...» 
Магжан смотрел далеко вперед, при этом хорошо разбирался в исторических личностях и сюжетах из прошлого. Гражданская лирика Магжана опирается на глубокие познания истории тюркской цивилизации. Начиная с ранних, в его стихотворениях звучит тема тюрков («Орал тауы», 1913). Не случайно Мустафа Шокай, находясь в эмиграции в Европе, восхищался стихами Магжана, обращенными к подданным Кемаля Ататюрка («Алыстағы бауырыма», 1919). Дипломат, публицист, политический деятель Шокай цитировал стихотворения поэта «Мен жастарға сенемін», «Түркістан» в формате европейского радиовещания. 
Сравнивая стиль творчества М. Жумабаева с зарубежными классиками, важно отметить, что ряд его панорамных исторических полотен (поэма «Баян батыр») схож по манере изложения с балладами англо-шотландского романтика Роберта Льюиса Стивенсона. Перевод последних на русский язык блестяще осуществил Самуил Маршак. Слова Л. Фейхтвангера, сказанные о Стивенсоне: «…Он обладал той зоркостью взгляда, той мудростью рук и той прямотой сердца, которые поднимают любой материал над сферой только интересного, сенсационного… Это книги настоящего человека…», вполне аутентично, на наш взгляд, звучат в применении к литературному наследию Магжана. 
По страстности любовной лирики его стихотворения «Гулсум», «Сүй, жан сәулем...» и другие обнажают нерв души так же, как лирика Гёте или дастаны Руми, Фирдоуси. Сам Магжан высоко ценил наследие Абая и посвятил ему стихотворение «Атақты ақын сөзі алтын хакім Абайға» («Шолпан», 1912). В период учебы в медресе «Галия» в Уфе он много читает на языке тюрки. В стихах М. Жумабаева проступает все величие древней тюркской культуры. Поэт восхваляет носителей энциклопедических знаний, выходцев с Востока: Ибн-Сину, аль-Фараби, вождей и батыров, прославивших регион, а также известных ученых Средневековья. Они занимают почетное место в пантеоне, созданном пером талантливого поэта Магжана Жумабаева (поэма «Туркестан», 1923 год):
Асыл қан – қасиетті түрік қаны, 
Сол қаннан – Ибн-Сина Әбуғали. 
Молдығы білімінің сиқыр дерлік, 
Дүниеге мұндай адам туды ма әлі?
Түріктін кім кеміткен музыкасын, 
Фараби тоғыз шекті домбырасын? 
Шерткенде тоқсан тоғыз 
түрлендіріп,
Жұбанып, кім тимаған 
көздің жасын?!
Поэт восхищается дарованиями аль-Фараби, музыка которого ввергает слушателя в катарсис, сопереживание, и это одно из предназначений искусства. В этом – весь Магжан, глубокий и загадочный, любивший жизнь и мгновенно постигавший суть вещей. Увы, до сих пор неизвестно, где похоронен Магжан Бекенулы Жумабаев, поэт, воспевший свое Отечество: «Алаш деген елім бар, Неге екенін білмеймін – Сол елімді сүйемін!»
Поминальный ас по нему впервые состоялся в далеком 1989 году на его малой родине по инициативе родных, и можно поражаться их стойкости и упорству в деле реабилитации казненного Советами очень светлого и безобидного, в сущности, духовного лидера целого поколения. 
Из родственников Магжана остались в живых лишь чудом и как могли помогали сохранить его наследие Бибизайып апа, которая приходилась родной снохой Бекену ата, отцу Магжана Жумабаева. История ее примечательна тем, что Бибизайып приходилась к тому же близкой родственницей, племянницей Магжана, дочерью его родной сестры. Именно ей вместе с другой снохой пришлось тайком хоронить Бекен ата на территории старого мусульманского кладбища в Петропавловске. Остальные боялись, да и мужчины рода практически на тот момент были арестованы. Сейчас на этом месте установлен мемориальный камень, памяти жертв репрессий, отца Магжана.
В Алма-Ате в 1970 годы проживали двоюродные сестры Бибизайып апа, их звали Софья, Жаныл и Зылиха. Софья Тастемирова была супругой известного писателя, прошедшего сталинские лагеря Хамзы Есенжанова (умер в 1974 г.). Другая сестра Жаныл работала в свое время медсестрой, к тому времени тоже пенсионерка. Сестры Софья, Жаныл, Зылиха были интеллигентными, образованными, их манера поведения, одеваться не были похожи на других. Если им нужно было что-то обсудить между собой или поспорить в присутствии других, они переходили на французский язык. Живущий в с. Каскат Омской области «атата» (так родные называли между собой Мухамеджана Бекенова) просил переслать ему произведения Магжана. Для перевозки копий воспользовались кожаным чемоданом, в них на дне была картонная перегородка, ее вскрыли и положили между дном и картонкой листы бумаги. Затем сверху заполнили чемодан другими вещами, яблоками. Из Кокшетауской области (ныне Акмолинская) родственник Гадильша ага подошел к поезду на станции Боровое, подстраховал «спецгруз», так бумаги благополучно добрались до места назначения. В конторе Султангазы Билялова был отдельный кабинет, туда он пригласил секретаря-машинистку, запер ее там, чтобы никто не прознал, и она сделала несколько машинописных копий. 
Впоследствии эти копии были доставлены родственникам в Омск, и послужили началу знакомства всех родных и казахстанцев с наследием Магжана. Но официальное чествование стало возможным лишь с обретением независимости в 90-е годы. Представителям рода, троюродному брату поэта Султангазы, в частности, пришлось обивать пороги чиновников по вопросу официальной реабилитации Магжана Жумабаева, и не всегда эти беседы завершались консенсусом. В 1988 году они с Гадильшой Кахармановым отправились, предварительно записавшись, на прием к тогдашнему главе областной администрации В. Гартману. Он принял их, но быстро свернул разговор, напоследок бросив: «Много вас таких, потомков басмачей…». Однако, спустя некоторое время, по-видимому, ему поступил звонок из Алма-Аты, т. к. решением правительственной комиссии Магжан Жумабаев был реабилитирован полностью. Родные Магжана получили, наконец, разрешение провести поминальный ас на отчей земле в Сартомаре, приурочив мероприятие к 96-летию поэта. То был 1989 год. Был заказан большой портрет Магжана, по сохранившимся фотографиям, он был выполнен на холсте, маслом. Совхоз выделил юрту для приема гостей, были впервые приглашены родственники, из Алма-Аты в том числе.
Из ныне живущих родственников М. Б. Жумабаева – сын Бибизайып апа, Тасболат Бекенов, всегда делится сведениями, которые знал от старших. Младшая дочь «атата», брата Магжана, Мухамеджана Бекенова, Райхан Смаилова, также жительница Петропавловска. Старшее поколение, люди осторожные и дальновидные, не спешили посвящать молодых, боясь новых преследований. Многие в трудные годы поменяли фамилии, чтобы скрыть родство с репрессированными родственниками. 
С возвращением трудов поэта словно распахивается наглухо запечатанное окно. Поэт возвращается во всем величии. Магжан не так прост, как может показаться, – в московский период он разглядел черты тирана в Сталине и саркастически изобразил его в своей поэме «Жусип хан» (главный персонаж – Жусип (Иосиф)) – простолюдин, который внезапно становится ханом и творит беззакония. Аналогия с «вождем» считывалась понимающими людьми, нашлись и негодующие критики. Весьма показательны дружеские эпиграммы на казахских деятелей, написанные Магжаном в запоминающихся четверостишиях; удачно выхвачены характерные черты прототипов, их манеры поведения. Наблюдательность, психологизм присущи были М. Жумабаеву, не случайно его стиль сравнивают с пушкинским. Публицист, драматург, педагог Жусипбек Аймауытов восхищенно писал о коллеге по цеху литераторов Магжане Жумабаеве: «Легкости, прозрачности стиха, его гармоничного воздействия на слух, изящества в оборотах, умения одним словом нарисовать картину стремился добиться и Абай, но никому не удавалось достичь такого словесного совершенства, какого достиг Магжан…»
Грани его творчества беспредельны. Магжан – переводчик с русского языка. Магжан – автор исторических полотен, в которых воспеты образы хана Абылая, Кенесары, казахских батыров. Магжан – лирик Востока. Магжан – автор гимна «Туркестану». Магжан – педагог и автор первого казахского учебника «педагогика». Магжан – организатор системной переподготовки учителей. Магжан – лектор в московском Университете трудящихся Востока (КУТВ). Магжан – редактор газет в ведении Сибревкома (Омск), Петропавловске. Магжан – публицист. Магжан – фантаст; его ранние сюжеты с элементами фантастики печатались на страницах «Бостандык туы». Магжан – ученый, член Казахской научной комиссии при Государственном ученом совете наркомата просвещения ТурЦИКа в Ташкенте, одновременно член просветительского исследовательского общества «Талап». Магжан – друг, который в числе первых, по версии Д. Камзабекулы, откликнулся на преждевременный уход Смагула Садвокасова своеобразным реквиемом, в котором есть строки: «Жас Смағұл үздік туған бала екен, Байтақ елге асқар таудай пана екен. Сол баладан, сол панадан айырылып, Қайран қазақ жүрегінде жара екен».
Можно привести малоизвестный факт обнаружения рукописей аль-Фараби во время командировки в г. Уфу казахского советского ученого-фарабиеведа Акжана Машанова (Машани). Трактаты те хранились в архиве бывшего медресе «Галия», в котором на рубеже XIX–XX веков получали образование тюркоязычные подростки, в числе которых особо выделялся склонностью к поэзии, музыке, математике Магжан Бекенулы Жумабаев. О музыкальном даровании Магжана указывают в мемуарах его племянник Гадильша Кахарманов, супруга Зулейха Жумабаева. Магжан, оказывается, умел играть на мандолине, скрипке, домбре. Его знаменитые стихи «Сен сұлу» однозначно музыкальны; мелодия на слова Магжана долгое время считалась народной.
Только живительные соки тюркской казахской поэтики, пожалуй, уберегли душу народа от оледенения в годы массового голода, войн, репрессий и «застоя», они будут востребованы, пока есть носители древней культуры. Передаваемые изустно, пламенные строки Магжана согревали и баюкали сердца, смертельно уставшие от потрясений, выпавших на долю казахов в ХХ столетии. Он умел пробудить чувство гордости национальной плеядой лидеров, борцов, людей поступка, обращаясь к историческим сюжетам. 
На малой родине творца встречает гостей коллектив гуманитарно-педагогического колледжа, который носит его имя, обновлены фонды музея поэта в Сартомаре, в начале текущего года состоялся республиканский айтыс. Сам Магжан горячо верил в молодежь, в великое будущее Турана. Ждет своих исследователей до конца непознанная личность Магжана, словно символ Жизни и Огня, пробивающий толщу холодного равнодушия. Личность глубокая, сопереживающая, размышляющая и ищущая: новые формы, ступени роста, пугавшая невежд силой несгибаемого характера. В этом сжатом экскурсе мы постарались раскрыть грани личности удивительно доброго и отзывчивого человека, окрылившего многих своим редчайшим дарованием. Орбита полета мысли и вдохновения казахского поэта и гражданина далека и высока, к ней предстоит еще идти. На наш взгляд, есть необходимость интегрировать в единый Фонд Магжана Жумабаева оригиналы и копии всех выявленных за рубежом и в Казахстане архивных источников и материалов, мемуары, в одном из центральных архивов РК, оцифровать документальную базу, фотографии. Последующие поколения скажут за это только спасибо, приобщаясь к чистому источнику слова и дела Магжана.

Литература

1. СКГА – Северо-Казахстанский государственный архив, Петропавловск. Ф. 1616. Оп. 1. Д. 2. Л. 29–30  об).). 
2. Специальный госархив КНБ РК, Астана. Ф. 9. Оп. 1. Д. 553. Л. 188–191. 
3. Степная правда. 1923. № 37 от 20 февраля (Оренбург).
4. ЦГА НТД – Центральный государственный архив научно-технической документации, Алматы. Фонд газет 1920 годов на арабской графике.
5. ЦГА РК – Центральный государственный архив Республики Казахстан, Алматы. Ф. 846. Оп.1. Полномочное представительство при Сибревкоме. 
6. ЦГА РУзб. – Центральный государственный архив Республики Узбекистан, Ташкент. Ф. Р-16. Оп. 1. Д. 53. Л. 28.
7. ЦГА Рузб. Ф. Р-25. Оп. 1. Д. 365. Л. 409.
8. Жұмабаев М. Шығармалар. 3-томдық. 1 том. Алматы: «Білім», 1995. 
9. Жангуттин Б. О. Магжан Жумабаев. «Мой қазақ, ненастья час настал». Страницы биографии. Алматы: Дәстүр, 2016, 219 с.
10.    Есенберлин И. Лодка, переплывающая океан. Перевод Ю. Домбровского. Алматы: Книжный клуб, 2021, 336 с.
11. Кахарманов Г. Жәжеке. Шымкент: Қазығұрт, 2005. 
12. Материалы Гокомиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий (20–50  годы ХХ века). Т. 18. Под общей редакцией Е. Т. Карина. Астана, 2022, 344 с.
13. Махмудов Х. Казахский лирик. В кн.: Жұмабаев М. Шығармалар. 3 томдық. 2–3  том. Алматы: «Білім», 1996, с. 430–435.
14. Мұқанов Қ. М. Мағжан ізімен. По следам Магжана. Петропавл., 2013. 440 бет. 
15. Муканова Г. К. Кристаллы поэзии Магжана. Мысль, 2018, № 2.