• Культура
• 14 Августа, 2019

С В Е Т

Александр Кан

Сколько же мне потребовалось бы жизней, чтобы обзавестись идеей, которая была бы сильней всего на свете?

Луи-Фердинанд Селин

Повесть «Кандидат» о жизни младшего научного сотрудника, мечтавшего совершить научное открытие, которое потрясло бы весь просвещенный мир. Это было мое второе сочинение, написанное после рассказа «Правила игры», в котором я, безотцовщина, выразил свою тоску по отцу, оставшемуся на родине, в Северной Корее, описал свое жестокое детство, которое весьма рано лишило меня подростковых иллюзий, зато воспитало характер. Повесть была тоже автобиографичной, я подробно вспоминал свое студенчество, затем после окончания вуза работу по распределению в научно-исследовательском институте, женитьбу, жизнь в браке, разнообразные бытовые житейские трудности, под натиском которых я, а точнее мой герой, продолжал писать свое исследование, ведомое мощной, как был он убежден, научной идеей. Жизнь героя по фамилии Шестернин (прообразом стал молодой ученый, с которым мы работали в одной лаборатории) была такова: днем институт, вечером бытовые хлопоты, вдобавок родился ребенок, и только ночь оставалась у Шестернина: он наконец запирался в туалетной комнатке и буквально на коленках писал свою диссертацию. Но по ночам, как штык, в ночной дозор выходила грозная теща (для усугубления непростых обстоятельств я переселил героя к жене), и проверяла, все ли выключено в доме, все ли лежит на месте, во всем ли порядок, и ,конечно, подходя к запертой комнатке, из которой преступно сочился свет, прекрасно зная, что там ее зять, одним взмахом погружала его во тьму, чтоб зазря не тратил ее драгоценное электричество. Поначалу Шестернин страшно нервничал, пытался ругаться, хотя совсем этого не умел, потом просто ждал в темноте, когда это чудовище в затрапезном халате проползет мимо, а после вновь включал свет – который, заметьте, всегда выключался вовне! – и продолжал свои занятия. И наконец, он написал свое гениальное исследование, с трепетом отдал научному руководителю, а спустя пару месяцев, на научной конференции, обнаружил свои результаты и выкладки в докладе одного молодого человека, сына академика, ректора университета, мажора, как бы сейчас сказали…. Как это?! – изумился Шестернин. – Это же мое… моя научная работа!? После долго пытался узнать у организаторов, каким образом это могло произойти… Что? Как? Ничего не знаем! В конце концов, пришел к шефу и прямо с порога, весь белый, с трясущимися губами, сообщил о случившемся. На что научный руководитель усадил его в кресло, налил чаю, и, по-отечески похлопывая по плечу, ласково произнес: Ну что ты переживаешь? Ты – талантливый, а он – тупой, хоть и сын ректора, а может, именно поэтому... А от ректора мы все, наша лаборатория, очень зависим! Ты себе еще напишешь нетленку, а он без тебя, без таких, как ты, просто сопьется, скурвится… Так что помогать надо хромым и слабым, делиться… И отправил своего подопечного восвояси. Шестернин пришел домой, понятно, сам не свой, ничего и никого окрест себя не видя, и ни с кем не разговаривал, а если отвечал, то невпопад, ходил туда-сюда, все места себе найти не мог, но все-таки, скорее инстинктивно, дождался ночи, когда все легли спать, и вот занырнул в свою любимую комнатку клозета. Посреди ночи жена проснулась от непривычной пустоты, – где? – справа, похлопала по подушке, никого, встала, пошла искать мужа, и, конечно, прямиком к туалету, свет горел, дернула ручку, закрыто, стала звать, но в ответ, вот ужас, раздавались какой-то хрип, шепот, мычание, нечленораздельные крики, словно там, за дверью, был уже совсем не человек… В общем, не дозвалась она, разбудила мать, та грозной поступью подойдя, руки в бока, командным голосом стала приказывать, угрожать, требовать, даже ножищей притоптывала, но все, абсолютно все было бесполезно. Тогда, ничего не поделаешь, вызвали его родителей, те быстро приехали, теперь они стали уговаривать, но мать вскоре вдруг заплакала, все поняла, а отец, бедный, как плохой актер, все топтался на месте, руки не знал, куда девать, и в конце концов все вместе решили взламывать дверь. Так я описал свои впечатления от работы в советском НИИ, наслушавшись множество подобных историй, собственно сам попав в такую, где у меня отжали, как сказали бы сейчас, результаты моего умственного труда. Вот какие глубокие корни имеют нынешний бандитизм и воровство! Шестернина я сделал наполовину корейцем, чтобы как-то себя идентифицировать, и вот он тихий, застенчивый, закрытый, да просто закупоренный, ни с кем душевной болью не делился, даже с родителями, и так скоропостижно сошел с ума. Этим сумасшествием, как и всей историей, я хотел выразить свое отчаяние от той жизни, которой жил после окончания института, попав в общество, где тебя вынуждали жить по приказу, где ты есть просто часть социального интерьера – стул, стол или тумбочка, самодвигающаяся, еще говорящая, зацени! – на работе, даже дома, где те же ведь требования: иди-заработай-принеси-и-заткнись, где у тебя, по сути, нет своего угла, а если появляется, то только ночью, в клозете, в котором любая, извините, сволочь, поскольку тумблер вовне, всегда может выключить у тебя свет. Тогда, когда я писал эту историю, я даже не подозревал о том, что эта метафора ЖИЗНИ КАК КЛОЗЕТА, будет такой актуальной, причем всегда, в любой период моей жизни, конечно, к несчастью для человека, но к счастью для писателя, а собственно сама повесть «Кандидат» задаст тему, проблематику, которой я, как сочинитель, посвящу всю свою жизнь.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА КРАЙ НОЧИ

А что люди окрест? Как они жили? Может, они научили бы меня жить честно, свободно, в полном согласии с собой? Или помогли бы понять, как мне жить и ради чего? Знаете, я не буду здесь вспоминать разные периоды своей жизни, людей, которых встречал в те времена, уроки, которые они мне преподали, лучше поделюсь своими впечатлениями от книги, которую неожиданно, самым чудесным образом – вот, только в этом июле! – купил в Алматы. Речь идет о знаменитом романе Луи-Фердинанда Селина «Путешествие на край ночи», издававшемся в СССР сначала в 1934 году, потом только в 90-х, и вот сейчас, опять же с долгим перерывом, в 2018-м, причем в лучшем, как считается, переводе Юрия Корнеева. Как известно, роман сразу же по выходе стал знаменитым, а автора тут же обвинили в расизме, антисемитизме, человеконенавистничестве, что, вероятно, послужило причиной такой трудной его судьбы в Союзе, России, СНГ. О чем эта книга? Селин или его герой Фердинанд рассказывает о своей жизни, чуть ли не документально, сначала о том, как попал на войну, Первую мировую, потом работа по контракту в Африке, затем поездка в США и после возвращение, работа врачом в убогом парижском предместье. И везде он, конечно, описывает людей, всех – слабых, ничтожных, алчных, трусливых, предающих, пошлых и подлых, и в каждом описании ему безоговорочно веришь, потому что в своей жизни встречал точь-в-точь таких же несчастных, пытаясь найти в них хоть что-то чистое и светлое. А Селин даже и не пытается! Вот самый яркий пример, который сразу же остается в памяти. История семьи Прокисс. Живет в доме с большим участком чета Прокиссов, муж и жена, которые только что выплатили за дом, а всю свою жизнь экономили на всем, на любых мелочах. Хозяйка с удовольствием, расслабившись, за завтраком, говорит мужу: теперь мы можем вздохнуть свободно, и ты, дорогой, можешь покупать себе по утрам газету – видите, до какой степени они экономили! И прочее, прочее… Но теперь все в общем прекрасно. Вот только «дорогая» свекровь, живущая в маленьком домике на краю их участка, портит им жизнь: за ней надо следить – кормить, ухаживать, тратиться, а можно было бы отвезти ее в дом призрения, с глаз долой, вдобавок сдавать ее летний домик… Но старуха знает о планах ненавистной невестки, потому на порог ее к себе не пускает, все время орет, брызжа слюной, обвиняет ее и сына, что смерти ее, негодяи, хотят. В общем, знакомая история для любых времен, народов и стран. Вот по этому поводу Прокиссы и вызывают Фердинанда, работающего врачом, чтобы сделал старухе медицинское заключение для отправки в дом престарелых. Но, как было сказано, старую склочницу голыми руками не возьмешь! Тогда, спустя время, они опять вызывают врача, и нисколько его не стесняясь, поскольку он уже давно для них свой, делятся с ним новым планом. Во дворе они построят просторный вольер для кроликов, которых так обожает старуха, женщина будет к ним заходить, кормить, умиляться, но они – вот, внимание! – установят в загоне скрытое устройство, винтовку, как бы от воров, старуха однажды наступит не туда, винтовка выстрелит ей прямо в сердце – напоминаю, это ближайшие родственники! – и вот тебе несчастный случай, решение всех проблем. И чета просит героя найти такого человека, который бы им все это, конечно, за хорошие деньги да под страшным секретом, установил. Доктор соглашается, у него есть такой приятель, здесь надо отметить, что Фердинанд даже и не пытается быть порядочным человеком, он под стать всем тем, кого описывает, правда, с одной огромной разницей: он умнее всех своих «пациентов», и хотя бы понимает, насколько то, как люди живут, омерзительно, но раз все привыкли жить в таком дерьме, из века в век, то ничего тут не поделаешь. Итак, он приводит приятеля к Прокиссам, тот берется за работу, кролики уже куплены, и вот когда вольер с охранной установкой готов, мастер пытается испытать устройство от воров, и по причине то ли безалаберности, технической ошибки, попросту тупости, глупости, ружье выстреливает картечью прямо в лицо незадачливому инженеру. Ужас! Кошмар! Бедолага с перевязанным лицом теперь все время лежит у Прокиссов на втором этаже, мучается, стонет, другого врача вызывать нельзя, они страшно боятся огласки, а старуха, догадавшись, торжествует, чуть ли не пляшет во дворе и грозит обо всем сообщить в полицию! И таких историй у Селина рассыпано по роману великое множество, в конце концов, он сам не выдерживает этого, извините… захлестывающегося человеческого безобразия, и с отчаянием вопрошает к читателю, Небу или Богу самому. Для чего создан человек в том виде, в каком он нам встречается? И какова вообще его идея? И какова моя персональная идея? И существует ли такая человеческая идея в принципе? А именно: «В конечном счете я потерпел неудачу. Не нажил ни одной серьезной идеи… большой идеи, еще большей, чем моя большая голова, большей, чем весь страх, который там сидит, великолепной прекрасной идеи, более сильной, чем смерть, блестящей и очень удобной для того, чтобы умирать… Сколько же мне потребовалось бы жизней, чтобы обзавестись идеей, которая была бы сильней всего на свете?». Но Селин написал роман о своем отчаянии, великий прекрасный роман, который пережил века, и это ли не есть ответ на его вопрос, в чем заключается ИДЕЯ ЧЕЛОВЕКА. И дал нам, благодарным читателям, прекрасную метафору путешествия на край ночи, которое мы все, абсолютно все, совершаем, в поисках чистого светлого человека, ведь днем это совершенно бессмысленно, потому что тогда человек просто винтик-гайка-функция-суета. И так мы ищем всю ночь это прекрасное существо, может, спряталось от грубой дневной суеты в тихих тайных углах, чтобы порадовало нас своим светом и смыслом, научило бы нас жить столь же красиво и благородно, и доходим так до самого края ночи, и нигде это сокровище не можем найти. Увы! И тогда мы пишем книгу, музыку, картину, где выплескиваем свою тоску, томление, страсть по большому высокому красивому существу, в сущности, Богу, говоря читателю, что раз мы так несовершенны на этой земле, то пусть наши мечты о прекрасном хотя бы в какой-то степени нас оправдают.