• Общество
• 21 Октября, 2013

За престиж философии

Досмухамед КШИБЕКОВ,
академик НАН РК

Философия – древнейшая наука, которая возникла вместе с религией на базе мифологии. Она оформилась как система знаний в античном мире, и философию считали альма-матер всех наук, так как она являлась первым положительном знанием о мире. Все последующие дисциплины (математика, физика, география и др.) отделились от нее, поэтому ее называют наукой наук. 

Но в процессе отделения от философии всех положительных знаний, она не потеряла своего значения, сохранив за собой все важные составные части, которые характеризуют ее как особый самостоятельный феномен. Это такие составляющие, как антология, гносеология, логика, аксиология, которые охватывают сугубо философские вопросы, и развиваются во взаимосвязи и взаимодействии с другими отраслями знания на протяжении всей истории человечества.
Теоретик II Интернационала Карл Каутский (1854–1938) называл философию аристократической наукой, потому что она не собирает факты, не проводит эксперименты, а является мыслительной, рассудительной наукой, размышляет о смысле жизни, анализирует прошлое, оценивает настоящее, прогнозирует будущее. В античном мире такими мыслителями были Сократ, Платон, Аристотель, Демокрит, в новое время – И. Кант, Г. Гегель, Дж. Беркли и др. 
До определенного исторического периода философия, как общетеоретическая, мудрствующая наука выполняла свою руководящую, направляющую роль в системе наук, общества в целом. Но постепенно с развитием и углублением естественных, технических и других наук потребность оказания мировоззренческой, методологической помощи частным наукам со стороны философии соответственно стала возрастать. Но, к сожалению, жизнь показала, что философия не всегда оставалась на высоте. Без того шаткое положение философии усугубило выступление Н. С. Хрущева на митинге в Софии (Болгария), которое транслировалось по радио 3 июня 1958 года. В своей речи он сказал примерно так: «Нам нужна не философия, а колбаса. Есть колбаса – люди будут за социализм». 
Хрущев был практик. Его можно было понять, но, как говорится, «слово не воробей, выскочит – не поймаешь». Противники философии незамедлительно воспользовались этим. Но во всем этом были виноваты мы сами – философы, занявшись в идеологической работе пропагандистской, комментаторской деятельностью. Этим мы не снижаем роль последних. Но, все же, пересказывать марксистское учение, писать комментарии по книгам, написанным физиками, математиками, химиками гораздо легче и безответственнее, чем самому, заняв активную позицию, анализировать сложившееся положение в науках, обществе в целом, указывать на упущения, поддерживать положительное и направлять развитие наук по верному пути, в котором нуждается государство, страна, народ.
Разумеется, что такой путь сложен и рискован, поэтому никто из философов не хотел брать на себя такую ответственность. 
Описательно-информационный характер философских работ изжил себя. Естественники были крайне недовольны такой философией. В последние годы советской власти представители естественных, технических наук стали потихоньку роптать: раз философия им не помогает, то зачем она нужна? Первым делом они предложили, чтобы убрать философию из списка предметов экзамена обязательного кандидатского минимума. Но ЦК КПСС был против этого, считая философию обязательной мировоззренческой, методологической наукой; при М. Горбачеве это влияние стало заметно ослабевать. Наконец, 7 июля 1999 года состоялся пленум ВАК. На нем из 51 члена Пленума собрались 27 человек. При обсуждении вопроса за отказ от философии проголосовало 18 человек, против – 6, воздержались – 3. Никто не получил перевеса. Время было отпускное. Вопрос остался открытым. 8 июля в газете «Известия» появилась статья «Философия – лженаука?» с вопросительным знаком. Потом произошел развал советской системы, разумеется, возвращение к вопросу не состоялось. Философия в учебных заведениях преподавалась по-прежнему, по инерции. Конечно, при советской власти философия, усиленная учением К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина преподавалась во всех учебных заведениях. Идеологические работники в партийных органах подбирались главным образом из числа философов. Аспиранты и докторанты Института философии АН СССР, как и слушатели Академии Общественных наук при ЦК КПСС состояли в номенклатуре ЦК КПСС. На XIX съезде КПСС в состав ЦК КПСС были избраны четыре философа: академик Г. Александров, академик М. Б. Митин, позднее академик П. Юдин и доктор философских наук Д. Чесноков, который работал заместителем директора Института философии АН СССР. То, что он стал делегатом съезда, это уже было большим признанием. На съезде Чесноков вошел в состав Пленума ЦК КПСС, на очередном пленуме он был избран в состав Президиума ЦК. Говорили: Сталин заметил, что у  Чеснокова есть вкус к теории. Выходит, что он ценил философски мыслящих людей.
Это было действительно признанием роли философии в обществе. Но, все же, сказывались определенные издержки. Ни один философ не вторгался в жизнь, активно не разбирал положение дел в науке. В лучшем случае их взгляды были обращены к прошлому. Их философские труды были направлены на изучение таких проблем, как мировоззрение Чернышевского, философии Канта, диалектики Гегеля и др. Мы этим не принижаем роль подобных работ, но… Более того, ни один философ не считал себя теоретиком.
На одном из Всесоюзных совещаний заведующих кафедрами общественных наук в Москве, когда один из выступающих назвал М. Митина теоретиком, последний незамедлительно с места во весь голос заявил: «Я не теоретик, а всего лишь пропагандист партии». Этим было сказано все. В области идеологии, особенно в общественных науках довлел догматизм. Консервативно мыслящие философы книжно знали марксизм, свободно владели диалектикой, но в практической жизни они не умели увязать их с теми явлениями, которые происходили в мире. Их консервативное мышление не воспринимало всего нового, что происходило в науке, а в науке не может быть застоя, она все время в движении и развитии. Философ должен быть впереди наук, направлять их, анализировать их деятельность. Но, к сожалению, догматизм сковывал их деятельность, сталкивал со всем новым, мешал развитию наук.
В 1949 году в третьем номере журнала «Вопросы философии» появилась статья «Об одной махистской теории в химии и ее пропагандистах». В ней подверглась критике теория американского ученого-химика и физика Л. Паулинга (1801–1894) о резонансе в химии, в которой излагалось о химических процессах, происходящих в молекулах, подобно тому, как это имело место в атомах с электронами, вращающимися вокруг атомного ядра.
Резонанс – реальность, мельчайшая частица. Но, в указанной статье, теория резонанса была признана вымышленной, придуманной физиками и химиками для удобства, подобно Э. Маху с его субъективно идеалистической теорией «экономии мышления». В статье говорилось, что «теория резонанса не отражает объективных свойств молекулы, это всего лишь удобный, математический прием» (с. 178).
Между тем, Л. Паулинг за это и другие свои научные открытия был дважды удостоен Нобелевской премии: жизнь доказала, что резонанс выделяется из молекулы, подобно электрону.
В 1953 году в пятом номере журнала «Вопросы философии» появилась статья «Кому служит кибернетика?». В ней, хотя и не отрицались достижения кибернетики в области вычисления, но, тем не менее, статья критиковалась по двум позициям. Прежде всего, за то, что кибернетика используется в США в военных целях, во-вторых, за то, как заявлял автор названной статьи, Норберт Винер (1894–1960) восхваляет кибернетику, считая, что она заменяет деятельность человеческого мозга. Автор статьи писал: «По учению И. П. Павлова мозг регулирует все функции организма, всю его жизнедеятельность. Мозг – орган познавательной и созидательной деятельности человека, материальный субстрат его психики. Кора больших полушарий головного мозга – система анализаторов» («Вопросы философии» 1953, № 5, с. 214), чего не может кибернетика. На этой основе подвергается критике создатель кибернетики Н. Винер, которого в США чрезмерно хвалят. Между тем, дескать, его теория является буржуазной, реакционной. Но не только это.
В июне 1952 года в газете «Красный флот» была опубликована статья «Против реакционного эйнштейнианства в физике», в которой подверглась критике теория относительности за то, что в ней утверждалось, будто бы теория относительности А. Эйнштейна отрицает объективность пространства, времени и движения. Сводя все существующее к относительности, не признается абсолютность. В статье делается заключение, что «теория относительности – тупик в современной физике» («Вопросы философии» 1953, № 5, с. 173).
Между тем, теория относительности  Эйнштейна (1879–1955) не отрицает объективность, она существует, но пространство и время зависят от скорости движения. Ошибка автора статьи состояла в том, как писал академик В. Фок, что он не различает между собой объективность и абсолютность, поскольку теория относительности действует объективно в рамках абсолютности.
В те годы подверглась критике и теория квантовой механики, признанная всеми выдающимися физиками. Она так же была признана некоторыми философами вымышленной теорией, подобно тому, как Э. Мах, который, будучи сам физиком, не признавал реальность атома. 
В научных спорах лучшим доказательством служила цитата из работ авторитетов, независимо от того кем, когда и по какому поводу это было сказано. Цитатничество, как проявление догматизма, явилось стилем работы всех обществоведов, ни факты, ни данные экспериментов, а цитаты служили лучшим аргументом при спорах, доказательством в научных исследованиях.
Догматизм, к сожалению, дал о себе знать и в области биологических наук. Это коснулось теории наследственности растительного и животного мира, созданной американским ученым-зоологом А. Вейсманом (1834–1914), немецким ученым-биологом А. Морганом (1866–1945), австрийским ученым-биологом Ф. Менделем (1879–1955). На основе наблюдения за живой природой, они пришли к выводу о том, что виды живой природы передаются по наследству, и называется эта теория – генетикой. В то же время, они говорили и об изменении вида при скрещивании близких между собой видов. Но в пятидесятые годы XX столетия эта теория была признана антинаучной, реакционной. Преследовались ученые, придерживавшиеся теории наследственности. Руководил этой разнузданной деятельностью Т. Д. Лысенко. Все эти ошибки, вызванные догматическим мышлением, нанесшие огромный вред развитию наук, были преодолены с большим усилием.
Но, в той же мере, эти вопиющие ошибки нанесли удар по престижу философской науки. В глазах мировой научной общественности она стала не такой, какой была прежде, поскольку запевалами этих консервативных, даже реакционных выступлений  оказались именно философы.
С другой стороны, появился антипод диалектической философии – логический позитивизм, как субъективно идеалистическое учение. Он возник в 1922 году на базе кафедры философии Венского университета. Это была третья эволюция позитивизма, возникшего в 30-х годах XIX столетия во Франции на базе учения Огюста Конта (1798–1857), который не отличал знание от науки. По нему каждое проверенное на опыте знание – это наука. Он говорил, что каждая наука сама себе философия, отрицал философию как самостоятельную науку.
Позитивизм в середине XIX столетия, после возрождения гегелевской философии на новой основе философских идей К. Маркса и Ф. Энгельса, перестал существовать в старой форме и в конце XIX столетия принял новую форму в виде неопозитивизма или эмпириокритицизма на базе субъективно- идеалистического учения Э. Маха и Р. Авенариуса. Но после книги В. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», позитивизм опять оказался в тупике. Логический позитивизм является третьей эволюцией позитивизма. Ее основателем был Морис Шлик, и назывался он венским философским кружком. В него вошли Отто Нейрат, Рудольф Карнап, Джордж Мур, Людвиг Витгенштейн и другие.
С самого начала логический позитивизм противопоставил себя диалектической философии, назвав ее метафизикой, хотя диалектическая философия сама была противником метафизики, боролась с нею. Далее, логические позитивисты отрицали, что философия является наукой. В 1934 году Рудольф Карнап опубликовал книгу «Логический синтаксис языка», в которой он писал, что метафизика (под которой он понимал философию) отныне не будет претендовать на роль науки. Логические позитивисты считали, что философия не наука, она не открыла ни одного закона. Их открывают ученые из области естественных наук, которые изучают природу. А философия изучает лишь слова, термины, встречающиеся в научных трудах. Следовательно, по логическому позитивизму, философия изучает не объективную реальность, а лишь ее отражение в виде слов в науках. Людвиг Витгенштейн писал: «Философия не является одной из наук». «Слово «философия» должно обозначать нечто стоящее под или над, но не рядом с науками». Цель философии по нему, – «логическое прояснение мысли». (Л. Витгенштейн. «Философские работы», ч. 1, М., 1994, с. 24). «Философия не учение, а деятельность», – писал он (там же).
Раз философия не изучает природу, то как проверяется истинность тех или иных выражений, слов, высказываний, если, как правило, критерием истинности является практика. С точки зрения логических позитивистов практика отрицается. Слова проверяются словами, а в лучшем случае, визуальным видением. Для чего Рудольф Карнап (1891–1970) выдвинул два метода: «верификация» и «фальсификация». Верификация (от лат. verus – реальность, истина; facio – делаю, создаю). Фальсификация (от лат. falsi ficatio – изменяю, преобразую). Первое понятие означает, что истинность того или иного факта, явления доказывается простым видением. Что касается второго метода, то фальсификация проверяется двумя способами. Первое, путем сопоставления различных высказываний. Например, пишет Р. Карнап, если кто-то скажет: «Видел однорогового кентавра», то, как это проверить на истинность, поскольку его никто не видел. Только путем сопоставления различных высказываний. Путем сравнения разных высказываний, каких больше «за» или «против». Известно, что в науке истинность, реальность доказывается не большинством голосов. Второе, путем выявления противоречивости мыслей. Например, если кто-то скажет: «Снег бел», чтобы проверить истинность этого высказывания просто надо выйти во двор и посмотреть. Если снег бел, то сказанное слово верное, а если он грязный, то не верно. Выходит, что и второй метод сводится к верификации. Но, в целом, эти два способа проверки на истинность несостоятельны, хотя формально похожи на объективность, научность.
Логические позитивисты даже логику не считают наукой, хотя опираются на нее. «Логика – не учение, а отражение мира. Логика трансцендентальна. Математика – логический метод», – писал Л. Витгенштейн (Л. Витгенштейн. Философские работы, с. 60). Между тем, не только философия – наука, поскольку она имеет свои законы, но и логика – наука. Еще Аристотель выделил три закона формальной логики. Это такие законы, как закон тождества, закон противоречия, закон исключительного третьего. Но к этим трем законам Г. Лейбниц (1646–1716) добавил еще четвертый закон – закон достаточного основания, чтобы его применять к современной сложнейшей технике. Все современные сложнейшие машины, автоматы работают по законам формальной логики. Следовательно, логика, как и философия, является наукой. Но для логических позитивистов их научность не нужна.
У логического позитивизма нет единой мировоззренческой и методологической основы, единой философской платформы, которая объединяла бы их. Кроме общего названия, что они логические позитивисты, и что они субъективные идеалисты, у них нет единой теоретико-методологической основы. Каждый их представитель тянет лямку в свою сторону. Например, Рудольф Карнап писал, что метафизика (под которой он подразумевал диалектическую философию) отныне не может претендовать на роль науки. Людвиг Витгенштейн утверждал, что философские термины, слова, встречающиеся в науке, не выражают никаких мыслей, подобно математическим формулам. Дж. Мур считал, что человек живет лишь субъективным временем. Бертран Рассел говорил, что есть не только слова истинные или ложные, но и те, которые можно произносить или не произносить. У Карла Поппера, как считает Имре Лакатос, нет своего твердого мнения. Об одном и том же может сегодня сказать так, а завтра по-другому. Но, тем не менее, они нападают на диалектическую философию, создают ложное общественное мнение о ней. Самое поразительное состоит в том, что философы не реагируют на их клеветнические высказывания в адрес философии, не ведут борьбу с ними, не разоблачают несостоятельность их суждений. Если даже не наступать на них, то хотя бы аргументированно защищать свои позиции. Вместо этого диалектическая философия заняла пассивную позицию, вроде того как: я ведь не нападаю на Вас и Вы не трогайте меня.
Сейчас, согласно Болонской конвенции, во всех высших учебных заведениях преподается новый предмет «История и философия науки». Она вызвана потребностями бурно развивающихся наук, которые нуждаются в конкретной мировоззренческой, методологической помощи со стороны философии. Когда этой помощи нет, возникает определенное недовольство.
В России и Казахстане стали выпускаться специальные учебники «История и философия науки», публикация которых стала большим подспорьем для изучающих новый предмет. Однако при внимательном ознакомлении с ними беспокоит одно обстоятельство. Дело в том, что все они написаны описательно, консервативно, не показывается активная мировоззренческая и методологическая роль философии. Это пройденный путь, приведший к потере престижа и роли философии, этот факт должен был насторожить философов. К сожалению, этого не происходит. 
Как видно, из названия предмета, учебник состоит из двух частей. Первая – история науки, вторая – философия науки. Эти вопросы могут быть освещены по-разному. Так, можно проследить зарождение истории науки в Древней Греции, Древнем Китае, Индии, Вавилоне, Египте и т. д. Но можно ее освещать проблемно, показывая трудный путь ее развития к прогрессу. Первый путь учит запоминать, второй – размышлять. 
Что касается второй части учебника – вопроса философии науки, то и ее можно построить по-разному. Первое – это подробно рассказать о науке, о ее частях и деталях, структуре, научной картине мира, фактах, законах, научной рациональности, идее и теориях. Все они составляют элементы, части, понятия науки, но не философию науки. 
Философия науки – это место и роль науки в обществе, как она удовлетворяет общественные потребности, о ее пользе и издержках, проблемах управления наукой и т. д. Кроме того это анализ состояния и развития наук, о ее связи с производством, обществом, о ее успехах и упущениях и почему наука нуждается в постоянном внимании к ней и об управлении ею. К сожалению, пока все учебники написаны по первому варианту, который ведет к потере ведущей роли философии. Самый легкий путь, к которому прибегли философы, это комментирование опубликованных книг, но зато делающее философию бесполезной.
До сих пор все книги на тему «История и философия науки» были обращены к прошлому, а надо повернуть их лицом к настоящему и будущему и писать книги не описательно, а проблемно. Только так философия достигнет своей цели.
Для нас история науки, это не описание пройденного, а показ движения к прогрессу путем преодоления трудностей, ошибок, заблуждений ученого и нахождения нового. Эти вопросы могут быть решены специалистами любой науки. Философ должен их рассмотреть в аспекте связи ее с потребностями общества.
Вся история науки сводится к одной мысли К. Маркса, сказанной им по поводу французского издания его книги «Капитал». Маркс писал: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 23, с. 25). Только так надо понимать историю науки. История науки – это движение, а не застой. Надо служить науке, а не жить за счет нее. Развитие науки – это сложный и трудный путь.
У философии есть три оружия, которые делают ее неуязвимой. Это диалектика, мировоззрение, методология. Диалектика – гибкое, удобное, но обоюдно острое оружие. В основе понятия диалектики лежит диалог между двумя людьми, аргументы, применяемые ими при беседе.
Мировоззрение – система взглядов на мир. Сама наука и даже всякое познание возникли на основе взгляда.
Методология – концептуальная основа отношения общего к частному. Частное всегда определяется через общее. Вот почему философия как общая наука служит теоретической, методологической основой всех наук: естественных, технических и общественных. Согласно методологии все науки упорядочиваются и управляются. Философы должны ими постоянно пользоваться. Но, к сожалению, сказать об этом приходится, потому что философы, хотя об этом знают, применяют ее к реальности не всегда.
Знать теорию одно, а применять ее к жизни – другое. Это требует от философа глубокого знания, убежденности и предельной честности и смелости. Для описательного, повествовательного изложения ничего этого не надо. Мы говорим, что призвание философии – постепенно вторгаться в жизнь. Хотим мы этого или нет, по-другому быть не может, если хотим удержать престиж философии. Поэтому перед философией, как методологической, мировоззренческой наукой стоят два пути: или описательный, бесконфликтный, но затухающий. Или другой путь – путь борьбы за прогресс, стимулируя другие науки, заставляя их двигаться по пути, намеченному государством, обществом. Даже логический позитивизм существует и держится сегодня на плаву, благодаря тому, что борется с диалектической философией. Мы, философы, даже эту свою миссию (хотя бы защищать себя от нападок со стороны логического позитивизма) не выполняем, не говоря о том, чтобы наступать на них, разоблачая несостоятельность их теории.
И если мы в современной борьбе за прогресс будем сидеть сложа руки, мы потеряем себя. Наши мудрецы-предки дали нам в руки сильное научное и идеологическое оружие, мы не можем забыть это и предать это оружие забвению, подвергать его коррозии. Философия тем и отличается от всех наук, что ставит проблемы. Если она не ставит их, то какая бы отшлифованная, приглаженная, наукообразная она не была – потеряет свой смысл и назначение. В этом вся суть и роль философии в обществе. Мы должны понять, что сегодня философия – это учитель, ревизор и наставник наук. Она не может просто считаться одной из наук. Это направляющая, мировоззренческая, методологическая наука. При советской системе ее так и культивировали. А какой она должна быть в условиях рынка?
В заключение, хочу привести слова венгерского ученого Имре Лакатоса. Он писал: «История науки без философии науки – слепа. Философия науки без истории науки – пуста». («Структура и развитие науки». М., 1978, с. 203).
Весь смысл в том, как понимать и реализовать все это, чтобы поднять престиж философии.