• Общество
• 26 Июня, 2013

Партийные барьеры на пути женщин в политику

Ева НАЛЕВАЙКО,
доктор политических наук,
профессор Института политических
исследований Польской Академии наук

І часть

Одним из часто обсуждаемых изъянов демократий является то, что в их рамках сохраняется мужское доминирование в политике и в экономике. К тому же подчеркивается, что в каждой из этих сфер с переходом от низших к высшим уровням структуры власти пропорция полов все более смещается не в пользу женщин.

Дебаты об участии   женщин в выборах
Такие констатации традиционно содержатся в феминистских рассуждениях. Основной вопрос – причины, следствия и возможности изменения сложившейся ситуации. Причины отыскивают чаще всего в специфике женских характеров (предрасположенность к опеке, согласие, подчинение), в отличии мужских и женских ролей (материнство), а также в культурных профилях обществ (например, в патриархальности христианской, и особенно католической культуры). Следствия оцениваются негативно. Чаще всего приводят идеологические аргументы, когда указывают на несоблюдение принципов социальной справедливости и равенства шансов. Не менее важны аргументы эффективности, направленные на показ социальных потерь, связанных с недостаточным использованием женских способностей и квалификаций.

Среди наиболее часто приводимых требований по мерам исправления ситуации называются воспитательно-образовательные действия, а также выявление характера и размера нарушения прав, что адресуется в первую очередь к женщинам. Понимание природы социальных ограничений дол­ж­­но облегчить женщинам принятие ре­ше­­ния об активном выступлении против дискриминации посредством осуществления действий, направленных на приобретение равного с мужчинами ранга и значимости в обществе. В таких проектах скрыты также терапевтические цели – женщины должны поверить в себя, улучшить свои самооценки, пробудить в себе амбиции. Речь идет о проектировании и внедрении таких институциональных механизмов, которые позволили бы исправить неблагоприятные для женщин практики рекрутирования в сфере публичной активности.
В Польше со времен смены общественного строя дискуссии ведутся преимущественно в таком ракурсе. Однако они не имеют систематического и регулярного характера – периодически возобновляясь к женским праздникам. При этом чаще всего дело сводится к вопросам лучшей организации женских лобби.
Среди многих точек зрения, прояв­ляющихся в упомянутой феминистической дискуссии, часто указывается на до­воль­но скромное парламентарное предста­вительство женщин. Сторонники женского политического участия доказывают, что представительство женщин на уровне около 20%, которое впервые сформировалось в Сейме IV созыва и с того времени удерживалось примерно на одном уровне, является неудовлетворительным именно по идеологическим соображениям (качество демократии) и с точки зрения эффективности (качество политики). При этом мы редко встречаем углубленную, а не только поверхностную и внешнюю рефлексию. Подобный результат помещает Польшу далеко позади Руанды (56,3%), Кубы (43,2%), Аргентины (40,0%) и скандинавских стран, но перед такими зрелыми демократиями, как Великобритания (19,5%), Франция (18,2%) и Соединенные Штаты (17,4%) (Ostrowski, Winiecki 2009). Уже поверхностный анализ этого сопоставления показывает, что связь между масштабом политической дискриминации женщин в сфере политики и качеством демократии оказывается нелинейной.2 Причины и механизмы скрытой дискриминации женщин в политике являются основной задачей нашего анализа. При этом мы исходим из признания того факта, что эти  причины  имеют институциональную природу.
Следует согласиться с мнением о том, что любые институциональные решения, такие как паритет хотя бы на уровне 30, 40 или 50%, могут содействовать выравниванию шансов на рекрутирование женщин в институты публичной деятельности; позволят шире открыть им двери в парламент и в правительство. Однако это не разрешит, вне всякого сомнения, всех трудностей доступа. Поэтому стоит обратить внимание на дискриминацию иного характера. «Стеклянный потолок», который ограничивает численное участие женщин в политике, не является единственным, и его устранение еще не дает гарантии полного равноправия.
В политических институтах, как и во многих других, имеется немало таких стеклянных потолков, эффективно блокирующих продвижение женщин на высшие позиции в иерархии власти. Следовательно, структура организации, ее внутренние механизмы функционирования, а точнее, создающие ее люди и их культуры выстраивают на каждой ступени своеобразные блокады, задерживающие женщин на подчиненных позициях. Эти механизмы могут иметь формальный либо традиционный характер (в последнем случае их сложнее изменить), но всегда затрудняют женщинам проявить в полной мере их квалификацию, способствуют удержанию их вблизи достигнутой «на входе» в институт слабой позиции влияния (Waters, 1994). Такой скрытой дискриминации, связанной со служебным продвижением, значительно труднее воспрепятствовать посредством сознательно спроектированных институциональных решений, чем в случае дискриминации, связанной с формальными процедурами рекрутирования.
При демократическом рекрутировании в политику посредниками чаще всего выступают  политические партии. В подобном случае становится важным осуществление таких действий, благодаря которым партии не только вносят в свои избирательные списки больше женщин, но и чаще обеспечивают своим кандидаткам первые, наиболее высоко оцениваемые места. В этом случае женщины смогут принять более представительное (в численном отношении) участие во власти в парламентарных клубах3 с занятием ответственных партийных, парламентарных, правительственных постов. Тем самым женщины обретают большие возможности для влияния на решения в сфере выработки правил, которым до сих пор они могли только подчиняться.
В этой области еще многое остается несделанным. Не решена проблема, связанная с деятельностью избирательных комитетов. Партии не очень охотно включают женщин в свои центральные избирательные комитеты, влияющие на состав списков кандидатов. Эти комитеты все еще исключительно или почти исключительно состоят из представителей мужского пола4. 
Представительство женщин в Сейме четвертого созыва установилось в итоге на уровне 20,22%. Клубы существенно отличались долей женщин в своих рядах. Наиболее многочисленно, выше среднего уровня, с точки зрения данных для всего Сейма, пополняли они крайне правую LPR и левоцентристскую коалицию SLD-UP. В обоих случаях они составили около 35% состава политического представительства. Женщины составили также 25% от полного состава клуба PO5 и свыше 20% Самозащиты, но уже только неполные 16% клуба PiS, между тем как в PSL их не было вовсе, вплоть до 2004 года. Здесь трудно отыскать какие-либо связи с представленной данной партией идейной и политической ориентацией. Многое указывает на то, что на упомянутые результаты накладывались как решения высших партийных властей, утверждающих списки, так и решительность самих  женщин в ходе избирательной кампании.
В Сейме IV созыва ни одна женщина не возглавляла депутатский клуб, поэтому женщины не были представлены  в составе президиума Сейма. Иногда они оказывались вице-председателями, но это относилось только к нескольким клубам: наилучшие пропорции можно в этом отношении отметить в случае Samoobrony6 (1 нa 3) и UP (1 на 3), а также LPR (1 на 6) и SLD (1 нa 7). Также немного женщин было в составе президиумов парламентских клубов: больше всего в PO (2 на 6 человек). В SLD это 3 женщины из 23 депутатов. В Самозащите – 1 из 11, а в остальных (PiS, PSL, LPR и UP) их не было вовсе. Собранный в ходе исследований материал позволяет утверждать, что это были к тому же по большей части формальные должности, занятие которых не было связано, как правило, с возможностями оказывать действенное влияние на политику клуба и выработку в нем решений. Женщины, которые находились в таких объединениях, были обязаны оказывать сильную поддержку решениям, принимаемым в узких руководящих группах клуба или партии.
Близкой была ситуация в комиссиях. Женщины-депутаты председательствовали в рассматриваемом созыве Сейма только в трех из двадцати пяти постоянно действующих парламентских комиссий. Женщины не были представлены в руководстве типично «мужских» комиссий, таких как Комиссия по вопросам государственной администрации и внутренних дел, Комиссия по делам спецслужб, Комиссия по иностранным делам, Конституционной ответственности, Территориального управления и региональной политики, а также в представляющей собой поприще депутатов из PSL Комиссии по вопросам охраны окружающей среды, природных ресурсов и лесоводства, а также Сельского хозяйства и развития села. Женщин-депутатов также редко уполномочивали выступать от имени клуба и представлять позицию клуба. К этому обязывал принцип партийной регламентации их активности в данной сфере.
Скрытая дискриминация, связанная с выдвижением женщин на высшие позиции, имеет еще и иное измерение, нежели формальные назначения. С занятием определенных постов, как правило, связывают меньшую или большую степень свободы в исполнении приписанных им ролей, что и определяют критерии компетенции. Зато инструменты власти, служащие организации контроля и лимитированию этой свободы, позволяют даже формальное должностное продвижение неформально лишать реального влияния. К тому же власти всегда могут понизить человека в должности, если сочтут, что он стремится в своих действиях максимизировать сферу свободы, связанную с исполнением своей роли за пределами отведенных начальством рамок. Это особо важный механизм в партийных организациях, основанных на власти и лояльности. Несомненно, он касается не только женщин, но по отношению к ним может действовать с большей силой, на что исследователи обращали внимание раньше (Waters 1994, s. 280).
Розабет Мосс Кантер (Kanter 1977) выделила в одной из работ три измерения организационных структур: наряду с властью они включают измерение возможностей (шансов) и пропорций. Властное измерение показывает, что лица, занимающие в организации низшие позиции, легче подчиняются, и вместе с тем охотнее поддерживают установленную иерархию власти. Такие люди достаточно часто бывают авторитарными. Механизм возможностей (шансов) показывает, в свою очередь, что лица, занимающие низшие позиции и обладающие меньшей возможностью проявить свою компетентность, имеют одновременно более низкие самооценки. Их запросы нацелены на безопасность, которую они ищут в группе равных себе лиц. Они вообще не проявляют соперничества за высшие места в фирме. Наконец, измерение пропорций проявляется в том, что к лицам, пропорция которых на данном уровне организации оказывается меньшей (например, в топ-менеджерских и руководящих парламентских комиссиях) проявляется меньше доверия, они подвергаются большему давлению, а отношения с ними подвержены сильной стереотипизации. В то время как на представителей доминирующей по пропорциям группы, в данном случае на мужчин, обращается меньшее внимание, и они пользуются большей свободой и самостоятельностью для выстраивания контактов и объединения ресурсов. Женщины не имеют таких широких возможностей, и это сильно ограничивает способы исполнения ими их ролей и перспективы самостоятельного закрепления и улучшения достигнутой позиции. Безусловно, эти факторы ограничивают возможности для самореализации тех, кто занимает низшие позиции в организации – в том числе многих женщин – в пределах планирования развития карьеры.
Здесь необходим анализ механизмов выдвижения и продвижения в политических партиях, роли дискриминирующих факторов в этом процессе. Именно в этом может заключаться одна из причин неудовлетворительного качества политики7. Альберт Хиршман (Hirschman, 1995) считает политические партии системами, в которых управление строится иначе, чем в области бизнеса, осуществляясь через механизм критики, а не «расставания» (или разрыва). Такое поведение членов партии должно следовать из их лояльности по отношению к своей организации, устойчивость и эффективность которой должна быть для них особенно важной. И в целях ее оздоровления и развития они используют орудие критики. Руководствующиеся теми же целями, партийные власти охотно выслушивают критику и извлекают из нее практические выводы. Однако только в определенных пределах. Сильная критика оказывается нежелательной, поскольку она ограничивает свободу действий руководителей. Поэтому они не станут достаточно охотно поощрять и повышать чрезмерно критичных и самостоятельных лиц, которых труднее контролировать. Но они и не должны полностью игнорировать их голоса, если заинтересованы в сильной партии.
Как работает этот механизм в польских политических партиях? Насколько он дискриминирует, либо, напротив, поощряет возвышение критичных и компетентных членов партии? Точка зрения женщин в отношении происходящих в данном направлении процессов необычайно полезна, потому что проясняет действие упомянутых механизмов и позволяет их лучше распознать. 
Представленный ниже кейс-стади относится к исследованию «женщины и политика», проведенному среди женщин-депутатов Сейма IV созыва – первого сейма с возросшей долей женщин (из 98 женщин-депутатов опрошено 85). Общая цель исследования заключалась в выяснении причин недостаточного представительства и низкой мотивации участия женщин в руководящих группах по принятию решений на уровнях государственной администрации, институтов представительной власти, локального самоуправления, политических партий. Изучались барьеры выдвижению женщин с высокими лидерскими качествами на руководящие позиции в политических партиях и парламентских клубах. В частности, анализировались роли, отводимые партийным руководством женщинам-депутатам в выстраивании отношений между лидерами, парламентскими группами и избирательными комитетами, мотивация их прихода в политическую власть. 
Рекрутирование женщин 
в парламент
Пути женщин в Сейм в основном проходили через партийные структуры. Баллотирование следовало за предшествовавшим ему включением в работу в интересах партии и в известной степени оказывалось его естественным продолжением.
Вошла в Высший Совет8 …Здесь в Варшаве увидела, как возникают новые структуры, как функционирует партия, и зародился замысел баллотироваться в парламент (3/SLD).
Со стороны женщин-кандидатов с партийным стажем согласие на участие в выборах оказывалось также подтверждением более ранней декларации идейной общности, согласия с программой, а также желанием заручиться поддержкой со стороны партийных руководителей. По причинам, идущим от различий поколений, эти пути брали свое начало в разных партиях и группировках: PZPR, SdRP, SLD, Гражданских Комитетах, UD, UW, PO, PC, ZChN и PiS9. Порой женщины последовательно проходили через несколько партий, в соответствии с их организационными преобразованиями и делениями (например, UD-UW-PO). Иногда эти перемещения не имели непрерывного характера и вели, например, от ПОРП к SLD, с пропуском SdRP. В случае SLD принадлежность к SdRP обычно оказывалось формальным событием, а память об идейной общности того времени впоследствии служила причиной исключительно критичных оценок в отношении SLD как не очень удачной преемницы SdRP. Это хорошо иллюстрирует высказывание одной из женщин-депутатов:
Начало SdRP было, пожалуй, самым счастливым временем для левицы ...поскольку тогда там встречались люди в меру молодые, вступившие в партию с определенными надеждами. …Мы имели видение того, как наша страна должна выглядеть (5/SLD).
Бывало и так, что одновременно, перед или между проявлениями партийной активности женщины-кандидаты осуществляли деятельность в местном самоуправлении, что благоприятствовало накоплению ими индивидуальных ресурсов и выстраиванию независимой позиции. Такие кандидаты, обладающие опытом и хорошо известные в локальной среде, также были ценны для партии – благодаря силе стоящих за ними на местах голосов. И для них самих старт на выборах был естественным результатом ранее принятых решений и пройденного в публичной жизни пути:
Поскольку у меня был опыт деятельности в местном самоуправлении и в государственной администрации, для меня естественным стало стремление баллотироваться и добиваться депутатского мандата (42/UP).
Некоторые женщины – депутаты начинали карьеру в молодежных организациях – ZSMP10 и в появившихся позже партийных молодежных ассоциациях, например, в Молодых Демократах. Выбор их политической и парламентарной карьеры также был сознательным:
После завершения учебы я себе сказала, что, пожалуй, наступил такой момент, чтобы вовлечься в политику. …Без сомнения, мне помогла группа лиц, с которыми я столкнулась на занятиях, и которые уже тогда были вовлечены в молодежную организацию (40/SdPl).
Партия рассчитывала в этом случае не на знания и опыт кандидатов-женщин, а на их готовность действовать, энтузиазм, благодарность за оказанное доверие, а также на способность получать голоса молодого электората. Это для партии было ни чем иным как разновидностью не особенно дорогой инвестиции, тем более, что выдвижение это имело условный характер: женщины-кандидаты получали шансы проявить активность в интересах партии, но отсутствие успеха чаще всего лишало их дальнейших шансов. Зато успех предвещал дальнейшую быструю карьеру. Особенно в SLD «молодые лица» были желательными, хотя их рекрутирование и дальнейшие судьбы оставались под жестким контролем партийной элиты.
Это были такие времена, когда в этой партии было очень мало молодых людей. ...В молодежной организации я была одной из немногих людей, знавших иностранные языки ...и очень быстро сделалась секретарем международной młodzieżówki.… В первый раз стала депутатом, когда уже была руководителем краевой młodieżówki, и являлась одновременно членом региональных органов партии (40/SdPl).
Следует отметить, что этот тип карьеры честолюбивых людей связывался преимущественно с их готовностью к критичному, оспаривающему догмы отношению к партии, что в свою очередь могло ограничить их шансы на последующее продвижение.
Следующей часто указываемой причиной вовлечения в партийную деятельность и участия в ней как определенного этапа на пути в парламент часто была не столько идентификация с конкретной партией и идейная ориентация, сколько знание профессиональной среды, иногда проблемы, которую женщины как будущие депутаты желали решить, принимая непосредственное участие в политике:
Знала только и исключительно учительские дела. …Потом мои интересы расширялись по мере того, как я входила в политику (12/ SdPl). 
Просто партия позволила мне больше сделать (62/ SLD).
Сеймовая практика позволяла таким людям с течением времени менять перспективы и первоначальные мотивации, склоняя их к интересу также к другим, доверяемым им руководством клуба делам в иных сферах. Для партии такие четко очерченные мотивации были особенно ценными, поскольку обеспечивали энтузиазм, вовлеченность, а также поддержку со стороны того окружения, интересы которого женщина-кандидат намеревалась представлять. Но слишком сильная привязка к одному делу могла в свою очередь предвещать конф­ликт, если бы депутат сочла, что партийные власти ее недооценили.
При этом чаще всего опрошенные заявляли, что причиной вступления в партию было не столько намерение реализовать некоторые местные цели, сколько потребность участвовать в организации с самых основ, непременно научиться чему-то  совсем новому, создать определенную общность.
Это была скорее дружеская работа. …В общем, мы создали это на основе частных знакомств и исходили из убеждения, что имеются люди, у которых такие же взгляды, и что их надо просто объединить вокруг себя (64/SLD).
Иногда это давало некоторые преимущества, связанные со статусом члена – учредителя, а быстрое повышение в начале партийного пути еще сильнее связывало с окружением. Естественно, что в ходе такого рода действий строились доверие и внутрипартийные нормы, а также лояльность. В дальнейшем это становилось основой спаянности партийной организации и хорошим критерием выдвижения на высшие посты в ней. С другой стороны, это могло ослабить партийную идентификацию и угрожать сплоченности партии, когда в ней усиливалось влияние других конкурирующих за власть групп, формирующихся на последующих этапах партийного развития.
Относительно редко решение о вступлении в партию принималось равнодушно, без придания этому особого значения, без энтузиазма и чувства общности, причастности к объединению. Однако нельзя отрицать, что были примеры, когда решения о баллотировке в парламент носили случайный характер. Иногда такие действия были партийным заданием, которому не сопутствовали ни конкретные планы, ни определенные намерения. Отсутствие первоначального обязательства, своеобразное безволие участия не гарантировало, как правило, повышения ни в партийных структурах, ни в парламенте, даже если успешно удавалось пройти испытание выборами:
В это время я записалась в SLD. И председатель партии в нашем городе сказал: «ты должна стартовать, потому что знаешь – там должны быть женщины». Стало быть, он считал, что я должна идти, и точка (85/SLD).
Совершенно другой тип карьеры – это путь, начинающийся с удачного выдвижения в Сейм (или еще раньше – от самоуправления или от общественной организации) и ведущий к членству в партии:
Я подумала, что это уже так определено, с учетом того, что меня эта группа рекомендовала. Я признала, что надо, наконец, сделать выбор, и записалась [39/SLD].
На пути в Сейм нередко играет роль большей мере случайность, нежели осознанный выбор. В случае успеха попадание на партийную работу вызывает, скорее, удивление, чем радость (со стороны партии и кандидатки). Выбор, чаще всего, ограничивается  принятием решения о выдвижении кандидатуры, с убеждением, что это действие для галочки, фикция, проявление вежливости, реванш для тех, кому такое почетное дело предлагают. А совсем не реальный шанс на прохождение барьеров на пути в большую политику. Партия требовала фамилии в списки, попросили меня, я им и дала (19/SLD). Партия относилась к своему предложению в этом случае чисто инструментально, не давая громких обещаний в отношении дальнейшей карьеры.
Причины, по которым женщины-депутаты соглашались на выдвижение своих кандидатур, были различными – порой они были такими скромными, как обычное любопытство, а иногда речь шла просто о психологической трудности дать отказ:
Один из коллег, знавший меня по проф­союзной деятельности предложил мне участвовать в выборах, но я это расценила как шутку, так как совершенно не была готова к этому. Мой муж решил, что это авантюра, которую можно предпринять. Я приступала с убеждением, что не имею никаких шансов (34/SLD).
Перед выборами в самоуправление человек от ZChN11 предложил, чтобы я баллотировалась. Я скорее отбивалась, но он был нахальный, и я, наконец, сказала «да». Потом тот коллега, который меня тогда настоятельно призывал, сказал, что если я выиграла, то и партии тоже что-то должно быть от этого, и в этот ZChN я записалась. Для меня это был вынужденный шаг в знак благодарности (45/PO).
Первый, случайный успех на выборах и опыт парламентарной деятельности нередко влияли на последующее, уже сознательное решение участвовать в политике. Для всех партий эта первоначальная вербовка имела персональный характер и осуществлялась активными в партии людьми, с которыми вступающие в политику женщины были знакомы раньше по общественной или профессиональной деятельности:
Пришли ко мне люди, которых я знала еще в пору моей туристическо-культурной деятельности. Они настоятельно призывали. А что мне мешает попробовать? Ничего не теряю (85/SLD).
Я знала одного человека, который убеждал меня, очень меня просил, чтобы я выдвинула себя в кандидаты. И оказалась в числе тех, кем заполняли списки. Думаю, что те, кто там были лидерами, не ожидали такого результата, поскольку я никогда не состояла в партии (43/PSL).
Порой предложение выдвигаться в кандидаты принималось потому, что оно пришлось на трудный период в личной жизни, отсутствие работы или финансовые проблемы, и именно это окончательно предрешало согласие на старт в выборах. Роль депутата при этом воспринималась как предложение работы либо как шанс на спасение оказавшегося под угрозой индивидуального хозяйства. Последний случай характерен для большинства депутатов «Самозащиты», которые были на самом деле группой интересов, оформленной по образцу партии, а не политической парией:
Я тогда была безработной, и подумала, ведь замечательно было бы использовать это время именно для такой деятельности. Это для меня было шансом получить работу, которую искала в течение двух лет. Я подумала про себя, если уж судьба дает мне такую работу, то, пожалуй, я должна попробовать (19/PiS).
Может быть, повлияло то, что я взяла кредит и возникла кризисная ситуация. Моей целью было спасение моего хозяйства (78/Samoobrona RP).
В целом, однако, партийный путь (за исключением приведенного выше случая записи в партию без четких мотивов, «на всякий случай») обычно повышал вероятность продвижения – как в партии, так и в парламенте. Внепартийный путь – напротив, уменьшал ее. Внепартийного депутата для партии контролировать труднее, и, кроме того, нежелание записываться в партию порой истолковывалось как недостаточная лояльность. Зато в обоих случаях дополнительным фактором, повышающим шансы развития карьеры, становилось наличие влиятельного патрона где-то в начале пути, a часто и впоследствии: 
Человеком, который мне очень помог, был Александр Квасьневский. Помню свое первое выступление. Очень переживала из-за этого, а после выступления, когда испытывала сильную неуверенность. …Квасьневский спросил меня, могла бы я стать главой клуба. Я была в испуге, а он сказал – не забуду никогда – дивчина, у тебя талант (34/SLD).
Марек Боровски12 приехал и говорит: хотел бы просмотреть список кандидатов по выборам в местное самоуправление. …Он сказал: не вижу твоей фамилии…, вписывайся в список для повета (36/SLD).
Правда, чаще всего говорили о влиянии первого лица женщины-депутаты от левицы, но аналогичную последовательность событий можно было заметить также и в других партиях:
К тому, чтобы стать кандидатом в депутаты, меня побудил мой шеф. Долгие годы я сотрудничала с Лехом Качиньским. ...Создавалась PiS, и нашим шефам, Ярославу и Леху Качиньским было важно, чтобы по списку от PiS-а баллотировались надежные люди (18/PiS).
Я познакомилась с Анджеем Леппером13, меня очень устраивало, что есть человек, к которому можно было прийти, пожаловаться. ...Мой муж сразу активно включился, ездили с шефом по стране, а я помогала на территории повета. Шеф часто приезжал, ночевал у нас (78/Samoobrona RP).
Начало пути в Сейм имеет значительное влияние на дальнейший ход деятельности парламентариев. Оно может быть – как было показано – более или менее запланировано. Порой путь в политику у женщин определял перст судьбы, что, однако, встречается не так часто:
В чем состоит работа депутата, не знала, но мне было что предложить, так что стоило пробовать. Я обсудила этот вопрос на заседании Совета нашего движения и получила рекомендацию. И тогда пришла на встречу с Миллером и сказала: «не выдвинет ли Пан на следующих выборах в своем списке молодую, способную, недурную и неглупую». Но мне не было необходимости приходить к нему, поскольку у него уже побывала представительница от моего комитета (63/SLD).
На самом деле, здесь трудно найти четкие тенденции. Карьера в политике, как верно заметила одна из женщин-депутатов, является стечением обстоятельств: встреч с разными людьми, которые имеют влияние на эту карьеру (7/SLD). Эти встречи рождают определенный  шанс, который удается, либо не удается заметить и использовать. Если бы я не видела шанса, то не стала бы даже пытаться (56/SLD) – говорит одна из женщин-депутатов. На принятие решения и на использование шансов влияют разные мотивы, о которых мы еще поговорим.

Перевел с польского языка 
Андрей Зотов

г. ВАРШАВА, Польша

(Окончание в следующем номере)