• Исторические страницы
• 26 Декабря, 2012

«ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ НИША» ЛЬВА ГУМИЛЕВА

100-летие Льва Гумилева

Евразийство – это идея ХХI века

«…Переводя нашу столицу в центр страны, создавая университет и давая ему имя великого евразийца Льва Николаевича Гумилева, мы преследовали совершенно прагматичные цели. Евразийская идея как теория  возникла в ХIХ веке, но сегодня она имеет совершенно иное измерение. Евразийство – это идея ХХI века. Это идея будущего. Это алмаз в короне интеграционных процессов, которые требуют сегодня глобализации. Есть критики этой идеи, но я считаю, что она осуществляется. Три практические вещи – ЕврАзЭС,СВМДА и ШОС – это три составляющих будущего евразийства. Я думаю, что эти организации в будущем объединятся, и в конечном счете, большая Евразийская идея, единство  Евразийского континента победит.  Но этой идее нужна духовная, научная база. И духовной столицей, сердцем Евразии может стать Астана. А самым сокровенным центром этого сердца – наш Евразийский университет в Астане.

Нурсултан Назарбаев, Президент РК (из выступления в Евразийском Национальном Университете им. Л. Н. Гумилева, 2005 г.).

Анатолий ЧИСТОБАЕВ,

доктор географических наук, заслуженный деятель науки РФ,

профессор Санкт-Петербургского государственного университета, Россия

Чем дальше уходит время жизни Льва Николаевича Гумилева (1912–1992), тем величественнее предстает его образ, тем больше возрастает актуальность его идей. Это особенно очевидно тем, кто был знаком с ним, вместе работал. Я один из тех: мы были знакомы на протяжении четверти века, совместно работали на поприще географической науки 14 лет. Считаю, что в этом смысле мне в жизни крупно повезло.

Я родился и вырос в тех же местах, где прошли детство и юность нашего героя – под городом Бежецком, что расположен на северо-востоке Тверской области, в верхнем течении реки Мологи. Всхолмленный рельеф, называемый Бежецким Верхом, притягателен для взора. С высокого поднятия, на котором находились ранее поместье Львовых – Гумилевых и примыкавшая к нему деревня Слепнево, открывается прекрасный вид на окрестности. Речка Каменка, озера, перелески, поля и необъятные дали глубоко впечатляют, наводят на размышления. Эти просторы Анна Андреевна Ахматова (мать Л. Н. Гумилева) назвала Тверской Карелией, посвятила им несколько своих стихотворений; они же вдохновляли Николая Степановича Гумилева (отец Л. Н.), и он отвел этому краю часть своей лиры. На этом лоне природы зарождались мечты и первые идеи их сына, ставшего впоследствии выдающимся мыслителем XX века.

Со Львом Николаевичем, моим ныне знаменитым бежецким земляком, мне довелось пребывать и трудиться не просто в одной науке – географии, а и в одних и тех же стенах – Научно-исследовательском институте географии Ленинградского (Санкт-Петербургского) государственного университета. Более того, опять же по воле судьбы, я стал последним «начальником» Льва Николаевича – директором Научно-исследовательского института (НИИ) географии, в котором он трудился почти 30 лет, и даже в одной лаборатории – Территориальной организации хозяйства и расселения. Но эта иерархическая соподчиненность (она имела место в последние семь лет его жизни) не отдалила, а, наоборот, ещё больше сблизила нас, о чем свидетельствуют, в частности, слова («дорогому земляку», «дорогому коллеге и другу» и т. п.) в дарственных надписях на его книгах. Лев Николаевич был членом диссертационного совета под моим председательством, моим доверенным лицом на выборах в Верховный Совет РСФСР, научным консультантом моего аспиранта, его самого одаренного и верного ученика Кости (Константина Павловича) Иванова.

Л. Н. Гумилев оказался в среде географов незадолго до своего 50-летия, – в 1962 г. До этого он прошел сложную, тяжелую школу жизни: исключение из университета по решению комсомольской ячейки; четыре необоснованных ареста за якобы антисоветскую деятельность и 14 лет жизни в исправительно-трудовых лагерях в Медвежьегорске (на Беломорканале), Норильске, под Карагандой («Песчлаг» и «Степлаг»), в Междуреченске Кемеровской области, под Омском («Камышлаг»); участие в боях и взятие Берлина; работа в экспедициях в Средней Азии, Крыму, на Маныче, в Подолье, Горном Алтае, на Байкале, в Астрахани и Дербенте. К моменту прихода в среду географов он уже обладал ученой степенью доктора исторических наук, был известен и почитаем среди русских эмигрантов, создавших за рубежом Евразийскую школу геополитики, вел переписку с ее лидером – П. Н. Савицким, однажды навестил его в Праге. Еще ранее Лев Николаевич накопил опыт работы в службе пути, на малярийной станции, в шахте, на лесоповале, в библиотеках психиатрической клиники и Государственного Эрмитажа, возглавлял секцию этнографии во Всесоюзном географическом обществе, издал первую монографию – «Хунну».

В Ленинградский университет его принял знаменитый ректор Александр Данилович Александров – видный ученый-математик, демократ (в прямом смысле этого слова), не чуравшийся общения со студентами не только в аудиториях и актовых залах, но и на горнолыжных трассах, в походах, диспутах на отвлеченные темы, и потому отстраненный от должности ректора. Под стать ему оказались и профессора географического факультета: С. В. Калесник, О. А. Дроздов, М. П. Петров, Б. Н. Семевский и др. Именно они поддержали серию гумилевских публикаций в «Вестнике Ленинградского университета. Серия 7: геология и география» под общим названием «Ландшафт и Этнос». Всего в этой серии вышло 14 статей, автор называл их «сюитой»; к 100-летию со дня его рождения они изданы отдельной книгой.

В середине 1960-х – начале 1970-х гг. выходят из печати книги «Открытие Хазарии» и «Поиски вымышленного царства», вызвавшие большой интерес у читателей, причем не только в СССР, но и за рубежом. «Открытие Хазарии» печатают в Чехословакии, «Древние тюрки» и «Поиски вымышленного царства» – в Польше, «Хунну» – в Италии. Но почти одновременно обозначился всплеск недоброжелательной критики. Задумка ученого переработать свои статьи из серии «Ландшафт и этнос» в книгу не находит поддержки. Но только не со стороны географов – они по-прежнему поддерживают опального ученого. По инициативе ближайших коллег по институту и факультету Лев Николаевич успешно защищает вторую докторскую диссертацию – по географии. Однако Высшая аттестационная комиссия (ВАК) (в лице эксперта – видного московского экономико-географа Ю. Г. Саушкина) отклоняет её без каких-либо серьезных обоснований.

В 1974 г. в журнале «Вопросы истории СССР» появляется разгромная статья В. И. Козлова. Ответ Гумилева на критику журнал к публикации не принимает, с этого момента его статьи и книги перестают печатать. Монография «Этногенез и биосфера Земли» в 1975 г. изъята из плана издательства ЛГУ, но принята в издательстве «Наука», а спустя два года изъята и оттуда. Лишь изредка удается найти выход к читателям. Так, вышла в свет книга «Старобурятская живопись», началось плодотворное сотрудничество с журналом «Декоративное искусство» (гл. ред. А. И. Куркчи), к депонированию во Всесоюзном институте научной и технической информации (ВИНИТИ) принята книга «Этногенез и биосфера Земли» (1979 г.), в журнале «Огонек» выходит статья о Куликовской битве. Что касается научных журналов, то они, по-прежнему, недоступны для оригинально мыслящего ученого. Но работа не останавливается: рукописи складываются в ящики стола.

Максимальная по силе и последствиям критика наступила после выхода в свет романа В. Чивилихина «Память» (1982 г.), в котором Гумилев был назван чуть ли не врагом Отечества, что для патриота, коим, безусловно, являлся Лев Николаевич, было крайне болезненным, горьким. Начинается травля ученого по принципу: «Я Гумилева не читал, но знаю…». К сожалению, хулители Гумилева обнаружились и среди универсантов, включая некоторых географов. В то же время интерес к своеобразному учению об этносах нарастает, как снежный ком; на лекции Льва Николаевича приходят сотни вольнослушателей, из разных стран к нему поступают приглашения на научные форумы. Но со стороны властей наложен запрет на выезд за границу, а со стороны чиновников от науки – запрет на рассылку подписчикам ВИНИТИ выпусков книги «Этногенез и биосфера Земли»; о публикации новых работ говорить не приходится; по требованию Парткома ЛГУ лекционные курсы изымаются из расписания.

В 1987 г. Л. Н. Гумилев обращается с письмом в Отдел науки и учебных заведений при ЦК КПСС с просьбой дать ему разъяснения о причинах отклонения его работ. Письмо с резолюцией в то время секретаря ЦК КПСС А. И. Лукьянова начинает блуждать по кабинетам партийных и академических структур, там накладываются невнятные резолюции. А представители исторической науки прямо пишут о большой идеологической опасности учения Л. Н. Гумилева.

И всё-таки благодаря поддержке со стороны ближайших коллег и друзей (Д. С. Лихачев, Д. М. Балашов, Л. А. Вознесенский и др.) запрет на публикации снят.

Как результат, – невиданная ранее активность ученого: 22 публикации за 1988 г., среди них – «Биография научной теории или Автонекролог» в журнале «Знамя» и в двух номерах журнала «Нева» под названием «Апокрифический диалог». Эти факты способствовали повышению и нашей активности в продвижении трудов Гумилева к читателям.

В 1989 г. в Издательстве Ленинградского университета выходит долгожданная книга «Этногенез и биосфера Земли», а в следующем  году изданы сразу две книги – «Древняя Русь и Великая степь» и «География этноса в исторический период». О событиях, предшествующих представлению названных рукописей к печати, изложено в моей упомянутой выше публикации, что позволяет мне не останавливаться здесь подробно на этом вопросе. Скажу только, что процесс пошел, внимание к ученому нарастало день ото дня. Вскоре Льву Николаевичу присуждается премия имени А. В. Луначарского, в журнале «Аврора» (1990, №1) появляется первый подробный рассказ Л. Н. Гумилева о своей жизни, впервые ученый получает отдельную квартиру.

…Евразийское движение нарастает как в России, так и в ряде стран, входящих в СНГ. Да иначе и быть не могло, поскольку во все времена в истории народов большую роль играли соседи. Неслучайно в истории России фигурируют скандинавы, финно-угры, скифы, сарматы, гунны, монголы и другие народы. Каждый из них контролировал определенное географическое пространство, но, взаимодействуя с соседями, впитывал в себя элементы быта, культуры, менталитета. Постепенно происходила ассимиляция народов, складывались новые этносы. Эти процессы резко активизировались в Советском Союзе: на огромном пространстве Восточной Европы и прилежащих к ней территориях Азии сложилась своеобразная этническая система, отличающаяся как от западноевропейских, так и восточноазиатских этносов. В этой системе пребывают не только русские, татары, башкиры и другие этносы Российской Федерации, но и другие этносы бывшего СССР, включая этносы Казахстана, которые на протяжении веков были тесно связаны с Россией. Именно положительная комплиментарность народов определяет лидирующую роль трех государств – Белоруссии, Казахстана и России – в формировании Таможенного союза и Евразийского экономического сообщества, за которыми, по мнению автора этих строк, большое будущее. Об этом говорил и писал Лев Николаевич Гумилев, и его предвидение, как мы видим, сбывается. Благодаря географическому положению, наличию положительной комплиментарности этносов, традиций геополитики и требований современности Евразийское содружество государств будет занимать одно из главных мест в географической оси истории.