• Общество
• 20 Ноября, 2023

СОВРЕМЕННАЯ СИТУАЦИЯ В РЕЛИГИОЗНОЙ СФЕРЕ

В Казахстане в последние годы идет рост религиозного радикализма. Особенно актуальной тема деструктивных религиозных течений стала после Қантара. Нынешняя осень выдалась очень «дискуссионной» в религиозной сфере. Началась она с шума в социальных сетях и СМИ перед учебным годом по поводу ношения хиджаба в школе, продолжалась целый сентябрь. И вот в начале октября и в Парламенте подняли тему деструктивных религиозных течений. 

Депутаты – за запрет деструктивных течений

Депутаты и раньше высказывались против религиозной радикализации страны. Но в этот раз на одной неделе единым фронтом выступили несколько депутатов Парламента: Аманжол Алтай от фракции Amanat, Казыбек Иса от фракции «Ак жол», Ермурат Бапи и сенатор Нурторе Жусип. И все четверо высказались о необходимости законодательно пресекать тех, кто совершает нападки на традиционный ислам и культуру, установить заслоны религиозным радикальным течениям, подрывающим наши национальные интересы, традиции, национальное единство, угрожаю­щим безопасности государства. 
К тому же депутаты связывают траги­чес­кие январские события с распространением в Казахстане нетрадиционных религиозных течений, угрожающих национальной безопасности. 
Салафиты, уверены парламентарии, есть даже среди высокопоставленных чиновников из старого Казахстана, настойчиво сопротивляющихся проводимым в стране реформам. Поэтому депутаты требуют срочно принять закон о противодействии религиозному экстремизму и радикализму.
Депутатов возмутило, что исламисты взяли на себя право давать оценку культурным ценностям, которые имеют глубокие тысячелетние корни и до сих пор лежат в основе казахской культуры, традиций и обычаев. Суждения о том, что домбра, наши национальные традиции и приветствия являются грехом (харам) и все должны носить хиджаб и никаб – противоречат нашей Конституции, – зачитал сенатор Нурторе Жусип в своем депутатском запросе.
Депутат Аманжол Алтай высказался о необходимости законодательно пресекать тех, кто совершает нападки на национальное достояние казахского народа, называя традиции чем-то запретным, проповедует отказ от многих национальных традиций, начиная со священной домбры и заканчивая традициями перерезания пут, шашу, беташар, которые радикалы превращают в «харам». 
Ермурат Бапи высказался об угрозе государственной безопасности: «Данные угрозы начали разрушать общество и бросать вызов государственной целостности, выступать против традиций национального единства, национального развития казахского народа и сложившегося за тысячелетие исламского образа жизни казахов. Есть опасения, что эта радикальная религиозная тенденция приобретает политический характер. Ни для кого не секрет, что в самой государственной власти есть высокопоставленные государственные служащие, которые поддерживают пропаганду ваххабизма и чуждых течений. Если это не просто слухи, а реальная ситуация, то наша государственность находится под угрозой».
Депутат Казыбек Иса считает необходимым законодательно запретить религиозные течения, подрывающие национальные интересы, национальное единство и угрожающие безопасности государства. 
Депутат привел слова Машхура Жусупа, который еще сто лет тому назад предостерегал об опасности религиозного радикализма: «Діні бар да, ұлты жоқ, Сақалы бар да, мұрты жоқ, Ел түбіне сол жетер! – деп, бір ғасыр бұрын мұртсыз сақалдылардан сақтандырып жыр жазған Мәшһүр Жүсіп әулие шынында көреген екен».
По словам Казыбек Иса, в 2009 г., когда в Парламенте вносились изменения в закон о религии, депутаты уже поднимали вопрос блокировки религиозных радикальных течений. «Наша тогдашняя власть не смогла ввести эту запрещающую норму. Если бы в то время были приняты эти поправки, не было бы таких трагедий, которые в итоге вылились в кровавую бойню Қантара, не было бы сегодняшнего разделения нации на две части религиозными деструктивными течениями», – отметил депутат. 
Казыбек Иса заявил: когда в 2016 г. власть решила взять под контроль эту проблему, чтобы законодательно запретить религиозный радикализм, когда поддержали все министерства, Генеральная прокуратура и Верховный суд, какой орган выступил против?! Только Комитет национальной безопасности выступил против, и данный запрет не вошел в закон. И мы написали в газете «Қазақ үні» статью «Ұлттық қауіпсіздік комитеті – ұлтқа қауіпті комитет пе?» («Комитет национальной безопасности – опасный комитет для нации?»). Наши подозрения подтвердились во время Январской трагедии! Религиозные негативные течения делят страну пополам, превращая наших молодых людей в опасные силы против страны. 
Теперь главу Комитета национальной безопасности с его заместителями судят за государственную измену. Известно, что одной из сил кровавого инцидента в Январе были определены религиозные радикальные группировки и ведется расследование, – заключил Казыбек Иса. 

В повестке дня – поправки или закон

И такие депутатские запросы не остались незамеченными. 
Например, после выступлений депутатов Президент Касым-Жомарт Токаев сказал, что школа – это, прежде всего, образовательное заведение, куда дети приходят получать знания: «Тогда как религиозные убеждения – это выбор и частное дело каждого гражданина. Свобода вероисповедания в нашей стране гарантируется законом. Думаю, будет правильным, если ребенок сделает свой выбор, когда уже подрастет, и у него сформируется собственное мировоззрение. Самое главное, воспитать поколение, обладающее открытым мировоззрением, ясным сознанием, верное традициям». 
А министр культуры и информации Аида Балаева заявила, что будут поправки в закон или разработка нового законопроекта: «Тут с учетом того, что была депутатская инициатива, я полагаю, что с депутатским корпусом мы будем уже в ближайшее время рассматривать этот вопрос».
Балаева сказала о возможности запрета в Казахстане ношения религиозной одежды в общественных местах: «По крайней мере, в общественных местах, это я уже вижу практика во всем мире, поскольку вопрос национальной безопасности там, где в общественных местах закрывают лицо, отдельно сложно распознать по каким-либо признакам. Как уполномоченный орган, мы будем работать над усилением работы в этом направлении и ужесточении законодательных норм в данном направлении».
Министр также отметила, что в Казахстане идет активная работа по борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом. Министерство проводит круглосуточный мониторинг, особенно в соцсетях и интернет-изданиях по выявлению материалов деструктивного характера. По ее данным, с 1 января до конца сентября в интернете выявили 14860 материалов, содержащих принципы пропаганды, терроризма и религиозного экстремизма.
Стоит отметить, что в соседних респуб­ликах – в Узбекистане и Таджикистане – салафизм запрещен на законодательном уровне. 

Как остановить пропаганду радикализма?

Эксперты отмечают: если посмотреть на «Список религиозной литературы и информационных материалов, признанных экстремистскими и запрещенных к ввозу, изданию и распространению на территории РК», то увидим, что 80% составляет ваххабитская литература, остальная литература – партии «Хиз бут-Тахрир» и других немусульманских религиозных организаций.
Возникает логичный вопрос, а почему не поднимают вопрос о деструктивно-религиоз­ных течениях, литература которых в большом количестве запрещена судом РК?
Мало запретить книги, брошюры, статьи радикальных деятелей, необходимо запретить саму идеологию деструктивных течений, ее пропаганду, посредством которой количество сторонников радикальных течений растет каждый год. 
И решения другой проблемы – ростки деструктивных течений появились также через молодых людей, получивших религиозное образование в арабских странах. Например, в 2017 г. около 300 казахстанцев обучались в теологических учебных заведениях за рубежом. В основном это Египет и Саудовская Аравия.
Ведь в 90-е годы осуществлялся свободный выезд наших молодых людей в страны Ближнего Востока, Пакистан, Афганистан, Египет, Турцию, Иорданию, Сирию, где им прививались идеи, чуждые традиционной для казахов форме ислама. Не говоря о том, что много мечетей построили с помощью Саудовской Аравии. Однако у нас не принято считать, что эта страна может влиять на религиозную жизнь нашей страны. В социальных сетях писали, что в наших «салафитских» мечетях материально поощряли своих приверженцев, женщинам бесплатно раздавали хиджабы и т. д.
Недавно было заявлено, что в 2023 г. у нас выявили около 80 тысяч пользователей Сети из числа молодежи, состоящей в деструктивных сообществах.
По данным Антитеррористического цент­ра РК, по состоянию на конец 2019 г. в Казахстане проживало свыше 20 тысяч пос­ледователей деструктивных религиозных идеологий.
Если в Узбекистане и Таджикистане салафизм под запретом, то в Казахстане, наоборот, это течение оказалось под защитой. Не говоря о распространении салафизма в «местах не столь отдаленных». 
Но основная опасность – это риск сращивания экстремизма не только с криминалом, но и с властью, как это можно было наблюдать в Январских событиях. Исполнители переворота рассчитывали использовать радикальные группы в политических целях, для организации массовых беспорядков и терактов против своих политических оппонентов. 
Ведь под воздействием радикальной пропаганды множество мусульман, нередко с семьями, разными путями оказывались в зоне боевых действий из Казахстана. По официальным данным, с начала появления «халифата» в Сирию и Ирак уехали около 800 граждан Казахстана, а сколько их реа­льно там было, сколько погибло – никто точно не знает.
Запретить идеологию можно признав ее экстремистской. Как это сделать правильно – задача уполномоченных органов, депутатов, юристов и религиозных экспертов: вводить поправки или принять новый закон. Совокупность всех терактов в Казахстане, совершенных салафитами, является для этого очень веской причиной признать радикализм и экстремизм салафизма.
В то же время на государственном уровне необходимо изучение и пропаганда традиционной религии, национальной культуры, языка, одежды, уделять большое внимание национальной идеологии для противодействия религиозному радикализму и экстремизму. 

Узбекский опыт борьбы с радикализмом

В последние годы у нас сторонники хиджаба в школе стали ссылаться на соседние страны: мол, в Узбекистане и Кыргызстане платки школьницам разрешены. Как известно, любое сравнение хромает. Однако общественно значимую ситуацию в стране желательно сравнивать с соседями не фрагментарно, а по многим позициям.
Дело в том, что с середины 90-х гг. до последнего времени в Узбекистане жестко боролись с исламской атрибутикой, опасаясь распространения радикальных течений. Хиджаб нельзя было носить в общественных местах – за это женщин могли забрать в профилактический участок. У мужчин насильно сбривали бороды. И эта практика в отношении ношения бороды по религиозным соображениям осталась до сих пор.
…В конце 80-х гг., в период духовного, идеологического вакуума быстро стал распространяться радикальный ислам. Не последнюю роль сыграла и близость Афганистана, и война, в которой приняли участие советские солдаты. Среди моджахедов было немало этнических узбеков с Кораном, религиозной литературой на узбекском языке. Советские солдаты тоже знакомились с радикальным исламом в этой стране, среди них было немало тех, которые впоследствии стали «настоящими мусульманами», как Тахир Юлдашев. 
Юлдашев не только стал «настоящим мусульманином», но был одним из активистов и руководителей неправительственных исламских организаций. Провозгласив себя эмиром, в 1991 г. организовал и возглавил исламистскую организацию «Адолат уюшмаси» («Общество справедливости»), впоследствии принял активное участие в создании экстремистской организации «Исламское движение Узбекистана». В период безвластия, последовавшего после распада СССР, создал в Намангане параллельные властные структуры, в составе которых исполнял функции шариатского судьи. 
В СМИ писали, что в конце 80-х гг. в Ферганской долине появились первые религиозные школы – их финансировали Саудовская Аравия, страны Персидского залива и даже религиозные организации из Турции. 
Как и у нас, в Узбекистане в начале 90-х гг. молодежь поехала учиться в мусульманские страны. Но в отличие от нас соседи сразу обратили внимание на то, что молодым людям прививались идеи, чуждые традиционной для Средней Азии форме ислама, нередко и радикальные, экстремистские идеи, образ жизни, отличный от узбекского. У новых адептов изменился стиль одежды, внешность, изменилось и мировоззрение – за границей молодые узбеки осваивали далеко не толерантное и миролюбивое учение.
Во многих мусульманских странах (Египте, Ливии, Пакистане, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах, Кувейте, Пакистане, Турции и др.) есть свои религиозные противоречия, радикальные, экстремистские, оппозиционные течения ислама. Зачем они нужны будущим имамам, которые там получили образование?! 
К тому же выпускники религиозных учебных заведений переняли и негативное отношение к светскому устройству государства, традиционной культуре, которые их уже не устраивали – по их мнению, страну надо исламизировать по арабскому образцу.
В Узбекистане учли, что радикализация ислама может произойти быстро. По этой причине были возвращены все граждане Узбекистана, которые в то время учились в религиозных заведениях за рубежом, и были приняты ряд законов. В начале 1990-х гг. была запрещена деятельность политических партий на основе религиозного фундаментализма.
После небольшого послабления уже в 1998 г. в Административный кодекс рес­публики были введены новые статьи, в Уголовный кодекс были внесены поправки и дополнения, которые были призваны бороться с религиозным фундаментализмом и экстремизмом в стране. 
За прозелитизм, миссионерство и т. д. можно получить наказания, не говоря о распространении экстремисткой литературы и идей экстремизма и терроризма. Чиновники за свою показную религиозность могли лишиться работы. 

После очищения от радикализма – послабления

Предельно жестко, в короткие сроки влас­ти приостановили деятельность всех религиозных организаций, партий и движений, которые придерживались идеологии политического ислама, перекрыли источники зарубежного финансирования радикалов.
Последующие события в Узбекистане – теракты 1999 и 2004 гг. – показали, что в этой стране своевременно и оперативно среагировали на угрозу радикализации ислама. 
Ведь за этими событиями стояло «Исламское движение Узбекистана», члены которого в свое время бежали за границу. Можно представить, что было бы, если в свое время не провели бы оперативную работу и радикалы остались в стране. В Узбекистане и после терактов продолжили борьбу с религиозным радикализмом. 
Что же касается хиджаба, то в Министерстве народного образования неоднократно заявляли, что Узбекистан – это светское государство, где религия отделена от государства, а хиджабы в школах запрещены.
Лишь летом 2021 г. власти Узбекистана законодательно закрепили послабления, приняв закон «О свободе совести и религиозных организациях» в новой редакции. Согласно ему, запрет на ношение хиджабов и других культовых одеяний в общественных местах снимается (по поводу ношения бороды ничего не сказано). Однако рейды продолжаются: людям запрещают носить бороды и хиджабы. В этом году депутаты законодательной палаты Олий Мажлиса приняли законопроект, согласно которому к административной ответственности будут привлекать за многоженство и ношение одежды, не позволяющей идентифицировать личность.
В общеобразовательных школах ситуация не изменилась – ходить в школу в хиджабе нельзя.
В сентябре 2021 г. бывший министр образования Шерзод Шерматов заявил, что в связи с частыми обращениями родителей по поводу запрета на ношение хиджаба в школе, в порядке исключения, Минобразования разрешает носить девочкам светлые платки при условии, если они будут завязаны сзади, и тюбетейки. Т. е. не хиджабы, а косынки и тюбетейки, и то в виде исключения.
Необходимо отметить: после того, как страна освободилась от религиозных радикалов – уже нет основы для фундаментализма и экстремизма – косынки и тюбетейки в школе не несут того контекста, которые присущи хиджабу, за которым стояли радикалы.

 Цивилизационный разлом: радикализм и национальная духовная культура

А в Казахстане за годы независимости из-за очень либерального законодательства о религии в республику хлынула масса религиозных организаций и всевозможных сект, в том числе и экстремистского направления.
Как салафизм зашел в СНГ? В конце 80-х – начале 90-х с объявлением свободы вероисповедания в республики уходящего Союза потянулись спонсоры из Саудовской Аравии и др. стран для строительства мечетей, медресе, работы мусульманской общины, подготовки имамов и т. д. 
Мир наслышан о жестоких «подвигах» ваххабизма, прикрытых флагом «чистого» ислама. И сегодняшние ваххабиты стали хит­ро называть себя салафитами – последователями праведных мусульман так называемого «Золотого века», то есть теми, кто жил первые три века после пророка Мухаммеда. Это подмена понятий. 
У нас официально признано участие салафитов в кровавых событиях в Актобе в 2016 г.: теракты организовали «представители псевдорелигиозных течений» со спонсорами из-за рубежа, в нападении виноваты салафиты (ваххабиты) – последователи фундаменталистского ислама. 
На некоторых видео, снятых в Алматы в январе 2022 г., можно расслышать, как выступающие на митинге кричат «Аллаху акбар», среди демонстрантов встречаются «бородачи», перед штурмом здания некоторые совершали намаз.  
В 2017 г. было заявлено, что главная террористическая угроза для РК исходит, как и ранее, от последователей нетрадиционного религиозного течения салафизм. Именно они, по словам тогдашнего заместителя председателя КНБ Нургали Билисбекова, представляют собой основу для формирования новых радикальных группировок в Казахстане. Билисбеков также уточнил: «В отчетный период на территории страны не допущено совершения 12 террористических и иных насильственных экстремистских акций, всего за террористический и религиозный экстремизм осуждены 123 радикала. Наряду с этим, следует признать, что не удалось предотвратить два акта терроризма, совершенные радикальными лицами в Алматы и в Актобе».
Теперь сравним салафитскую традицию: призыв мусульманской общины к возвращению к временам праведных халифов и пророка Мухаммада, вернуться к истокам, к первоначальной исламской общине, и что было привнесено в ислам за более чем тысячу лет его существования, относится к так называемым запрещенным новшествам. По этой причине салафиты не приемлют традиционный ислам, казахскую культуру и традиции, поскольку это не первоначальная исламская (арабская) община.
И хотя последнее само по себе невозможно реализовать в ХХI в., наши салафиты продолжают активно перенимать салафитское учение, вплоть до внешних признаков и обычаев. Деятельность отдельных активистов салафизма может обострить религиозную ситуацию в стране и уже сегодня представляет относительную опасность внутриполитической стабильности. 
Уже в таком подходе к традиционной культуре назревает конфликт между «отцами» и «детьми», между разными поколениями: в действительности последователи салафизма ставят свои идеи и ценности выше наших национальных традиций, культурно-духовных ценностей. 
И уже немало молодежи не приветствуют наши традиции, даже обвиняют наших предков заблудшими, а культуру и традиционную религию – недоразумением. Есть немало случаев, когда дети принимают своих родителей за кафиров, если они не совершают намаз или «неправильно» совершают намаз. 
В арабских странах – не тюркская культура и традиции, по этой причине нередко адепты «чистого» ислама говорят, что в исламе нет домбры, айтыса, эпоса, беташар и т. д.
Есть мнения о том, что во многих развитых странах девочки посещают школы в хиджабах, и нет никаких проблем. Возможно. Но мы должны учитывать, какой ислам стоит за хиджабом в Казахстане. Если это политический, радикальный ислам, то это угроза светскому образованию и государству. Недаром в западных областях страны поднимают проблему хиджаба, где немало сторонников салафизма.
Наши соседи в Узбекистане, Таджикистане, Татарстане и др. после многих лет идеологических дискуссий и борьбы в итоге пришли к идее защиты национальной духовной культуры и своего традиционного понимания ислама. 
И ныне пришло время готовить имамов внутри страны, которые учитывали бы особенности традиционного ислама и законы светского государства. И пришло время ограничения или запрета салафитской идеологии в Казахстане, при необходимости, по узбекскому опыту, в виде исключения разрешить в школах национальный головной убор – такия.

Дастан ЕЛЬДЕСОВ