• Экономика
• 04 Мая, 2018

Этический рынок: девальвация морали

Такен ДЖАНАТАЕВ,

В 1970-е годы начали сказываться отрицательные последствия отмены золотого стандарта и обозначились этические проблемы на рынке финансового капитала. Участившиеся банкротства компаний, крушение финансовых пирамид, непрозрачная финансовая отчетность привели к образованию так называемого этического рынка, корни которого уходят во времена, когда церковь начала отпускать грехи за деньги (индульгенция). Продажа индульгенций в современной финансовой системе превратилась в колоссальный доходный бизнес, особенно в банковской сфере. За деньги начали крушить не только компании, но также и страны за непослушание апостолов наживы – Международного валютного фонда, Всемирного банка и их аффилированных финансовых институтов, которые взяли на себя функции церкви по отпущению грехов в мирской жизни.

Чаша грехов

В погоне за собственностью и деньгами церковь вступила на скользкую тропинку человеческой души – оказывать снисхождение людскому порыву обольщаться недозволенным. Чтобы избавить грешников от гнетущей тяжести проступков, неугодных Богу, Папа Иннокентий III (1160–1216) придумал индульгенцию – indulgere – оказываю снисхождение. К этому времени церковь возвела в лик святых столько мучеников, что их благие дела перевесили всю массу человеческих грехов и на этическом рынке образовался «избыток» святости. Предложение благости святых превысило спрос церкви на деньги и собственность. Конъюнктура цен за отпущение грехов начала колебаться в сторону повышения аппетита церкви и предложения очиститься от тяжести грехов. Стандартный текст «охранной грамоты» великодушной папской милости гласил: «Да сжалится над тобой Господь наш Иисус Христос... отрешаю тебя от всех грехов твоих уничтоженных, исповеданных и забытых; также от всех падений, преступлений, проступков и ... провинностей... даю тебе полнейшее прощение и отпущение всех твоих грехов, насколько простираются в этой области полномочия святой матери Церкви...» [1]. В период мрачного средневековья святая инквизиция, образованная из ордена доминиканцев, создала структуру со всей атрибутикой властных полномочий не только над душами грешных, но главным образом над их собственностью. Важнейшие преступления, преследуемые инквизицией: колдовство, еретичество, богохульство, жидовство (возвращением к обычаям и ритуалам иудейской религии). За всем этим стоял экономический интерес – собственность грешных, все имущество которых конфисковывалось в пользу инквизиции. В романе «Пират» Ф. Марриет детально расписал всю процедуру работы инквизиторов, которая по своей жестокости если не превосходила, то не уступала фашистскому гестапо. Инквизиция стала политическим инструментом усиления королевской власти в Испании и была организована, чтобы преследовать скрывавшихся евреев, мавров и еретиков, имущество которых отбиралось, что называется, без суда и следствия. Церковь превратилась в политический институт королевской власти, результатом чего явились падение ее авторитета и возникновение реформаторских движений. «Реформация, – как говорит Гегель, – явилась результатом испорченности Церкви. Более высокий мировой дух уже исключил из нее духовный элемент...» [3]. В христианстве, как религии спасения, несправедливое распределение благ может быть объяснено греховностью. Грех – основополагающий фактор, который в учении церкви рассматривается как причина страданий. Грех обрекает на страдание, чтобы очиститься от него, нужно принести в жертву собственность. На этом, в частности, построена деятельность 4,0 тысяч религиозных общин в Казахстане. Основной постулат – это несовершенство и бренность мирских благ, которые обесценивают душу. На душе лежит неустранимая печать смертного греха. Грех стал не случайным явлением, а составной частью идеологии политизированных религий. В этом контексте экономическая деятельность, как рациональная форма обеспечения материальными благами, стала греховной, лишенной религиозной добродетели. Чем интенсивнее рациональное мышление занималось проблемой справедливого распределения благ по заслугам, тем сложнее представлялось ее мирское решение и тем вероятнее и осмысленнее становилось решение внемирское. Отсюда две крайности. С одной стороны, духовное отделяется от материального в форме отделения религии от государства, что приводит к отчуждению морали и ее девальвации. С другой стороны, бездуховность материальной жизни приобретает форму крайне агрессивной экономической жизни, что привело к потрясению основ культуры человеческого общества.

Заговор евреев

Во время азиатского кризиса 1997 года малазийский ринггит за два месяца упал по отношению к курсу доллара, что обернулось серьезными потерями для малазийского рынка ценных бумаг и облигаций. Как пишет американский экономист К. Кармин: «Премьер-министр Малайзии – доктор Махатхир Мохамад в интервью мировой прессе обвинил валютных спекулянтов-евреев, в частности, Дж. Сороса. В сентяб­ре 1997 года во время проходившего в Гонконге заседания Всемирного банка он публично повторил свои обвинения против евреев-спекулянтов» [4]. В своей книге «Возвращение Великой депрессии?» (2009 г.) Нобелевский лауреат по экономике (2008 г.) Пол Кругман также пишет, что «...премьер-министр Махатхир Мохамад... рассказывающий, что по сути это еврейский заговор, конечно, это не тот рецепт, который высокооплачиваемые доктора прописывают в подобных случаях», в то же время соглашается, что «...демонизация хеджевых фондов стала выглядеть менее глупой, чем это казалось, когда он только начал обвинять их вo многих бедах... Эта роль теперь считается достаточно важной...» [5]. Действительно, хедж-фонды, количество которых насчитывает около десяти тысяч, сыграли если не разрушительную роль, то способствовали финансовому кризису Азиатского региона. По иронии судьбы лицо азиатского финансового кризиса в профиль имела еврейские черты, чему способствовал Дж. Сорос, сыгравший одну из главных ролей своими спекулятивными действиями на финансовых рынках. «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти. Но тот Иудей, кто внутренне таков и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но и от Бога» (Рим 2:28-29). Еврейский вопрос, начиная с Адама, премьер-министр Махатхир Мохамад поставил ребром. Финансисту Дж. Соросу «похвала... от Бога» за умение делать деньги из самих денег, оказавшись на вершине финансовой пирамиды. Подобно тому как Иегова – это Господь евреев в духовной сфере, точно так же дух наживы, выраженный формулой Д-Д’, используемый хедж-фондами, это – Господь транснационального финансового капитала в мирской экономической жизни. И не только евреев. Деньги – это мирское состояние не еврея, а транснационального финансового капитала. Еврей Дж. Сорос попал под горячую руку премьер-министра Малайзии, доктора Махатхира Мохамада как ангел-посланник Международных финансовых институтов, спекулирующих на рынках финансового капитала и не имеющих ни национальности, ни национального происхождения. Хеджевые фонды, инвестиционные банки, экспортно-кредитные агентства и другие действуют по всему миру и скрываются в налоговых гаванях. В 1990-е годы малазийская финансовая система отличалась ликвидностью, что означало низкие процентные ставки для местного бизнеса, а их основные финансовые потребности покрывались за счет внутренних заимствований. В то время Малайзия принципиально не привлекала кредиты Международного валютного фонда, Всемирного банка и по возможности сдерживала экспансию доллара. Валютный курс сохранялся стабильным, чем воспользовались валютные спекулянты во главе с Дж. Соросом, устроившим массовые короткие продажи с целью получить большие прибыли. Обвал обменного курса ринггита к доллару был обеспечен. Попытка приостановить обесценение ринггита по отношению к доллару была бесполезной и опасной. Ринггит не мог устоять против многомиллиардных средств хедж-фондов. Попытка защитить ринггит могла привести к истощению золотовалютных резервов Центрального банка Малайзии и к краху финансовой системы и всей экономики. Малайзия была наказана за отказ подчиниться доллару. Премьер-министр Махатхир Мохамад в 2000 году написал книгу «Малазийский валютный кризис. Как и почему это произошло», которую посол Республики Казахстан в Малайзии Болатхан Кулжанулы Тайжан перевел с английского языка в 2001 году. После скрупулезного анализа ситуации доктор Махатхир Мохамад пришел к заключению: «Выяснилось, что власть фондов хеджирования безгранична, когда речь идет о разрушении экономики ради получения 30 процентов прибыли для своих инвесторов» [6].

Грехопадение банков

На стыке тысячелетий католическая церковь Великобритании и США обратилась к миру со словами молитвы простить долги ближнему. Достойное уважения обращение было предложено интерпретировать как сократить или снять с бедных стран их долговые обязательства перед иностранными банками на сумму 2,0 трлн. долл. [7]. Такое обращение соответствовало древнему закону Торы: «К концу семи лет установи отпущение: пусть каждый заимодавец простит долг ближнему своему и не притесняет ближнего своего и брата своего, когда объявлено отпущение от бога» (Дварим 15:12). В те далекие времена обязанность простить долги была связана с тем, что весь седьмой год урожай считался общим достоянием и продавать плоды земли было запрещено. Банки «не поняли» план, получивший название «Инициатива для бедных стран с большим долгом», так как есть еще другая заповедь: «Чужеземца ты можешь притеснять, но долг брата твоего прости ему» (Дварим 15:3). Древняя норма морали, своеобразно истолкованное высокой церковью, не задела души банков, так как души у них нет. Возник вопрос: на какую статью баланса списать эти долги. Душевный призыв столкнулся с бездушием бухгалтерского учета банков. Душевный порыв оставил ощущение сквозняка. Сегодня выясняется, что банковская система всего мира оказалась замешанной в аферах с деньгами доверчивых инвесторов. Поэтому банки и не согласились быть «сынами Всевышнего»: «...И взаймы давайте не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете вы сынами Всевышнего...» (JIK6:35). Предложение со стороны церкви «имей совесть» банки отклонили как неделовое предложение. Пробовать жить по совести, совесть не даст жить. Банкам еще предстоит научиться наилучшим образом использовать возможности обоих миров. Деньги, которыми кредитовались бедные страны, имели «греховное» происхождение. Нефтяной кризис 1973 года и последующее эмбарго на нефть Персидского залива привели к экономическому застою и инфляции 1974–1976 годов, что означало конец послевоенного бума экономического роста. Из-за нефтяного кризиса банки США и Западной Европы оказались заваленными депозитами неф­тяных долларов, накопленных странами ОПЕК. На банковских счетах, по оценке экспертов, с 1971 по 1983 год накопилось 450,0 млрд. долларов США [8]. Если бы эти миллиарды продолжали накапливаться на банковских счетах, то в мире не осталось бы наличных денег, что привело бы к экономическому спаду, связанному с завышенными ценами на нефть. Впервые после отмены золотого стандарта международная денежная система попала в тяжелейший кризис. Чтобы выйти из положения, нефтедоллары начали предоставлять в виде кредитов и займов развивающимся странам, прежде всего странам Южной Америки. Бум кредитования бедных стран привел к финансовому кризису в августе 1982 года, когда сначала Мексика, а затем и другие страны не смогли выплатить свои долги. За этим последовали дефолты и скрытые отказы от уплаты долга. Начались переговоры по пролонгации кредитов, заключались договора по новым займам с еще более жесткими условиями. Международный валютный фонд и Всемирный банк начали вырабатывать стратегию привязки бедных стран к интересам транснационального капитала. Задолженность бедных стран возросла с 130 млрд. долл. в 1973 году до 612 млрд. долл. в 1982 году и 2,5 трлн. долл. в 2006 году [9]. Если в долговой ловушке 1980–1990 годов оказались страны Южной Америки, то в 1990–2000 годы в ловушку попадают страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Тех, кто пытался проводить самостоятельную денежно-кредитную политику, наказывали, как в случае с Малайзией, спустив свору финансовых спекулянтов. Начиная с 1990-х годов сеть долговых ловушек была разбросана уже по всему миру, среди которых Казахстан является лакомым куском. Кризис ликвидности 2007 года и повальное банкротство банков в 2008– 2009 годах показал, что деньги не просто посредник обращения товаров, капитала и услуг. Нехватка денежных средств вызвала проблему финансирования оборотных средств в реальном секторе экономики. Деньги вознеслись на пьедестал самой главной формы богатства на фоне обесценения почти всех материальных ценностей. Доллар извратил саму суть экономических отношений. Цена, как форма выражения стоимости товара, потеряла почву под ногами, как только начала измеряться в долларах. На саммите министров финансов G-20 7 ноября 2009 года указывалось, что меры, предпринятые США, ЕС и Великобританией и направленные на спасение финансовой системы, обошлись в 14,0 трлн. долл. США или 25 процентов [10] мирового ВВП. Это полномасштабный финансовый кризис, от которого эти страны не оправятся в ближайшие годы, если не вернутся к золотому стандарту. В качестве неотложных мер пока определены основные направления спасения финансовой системы: 1. Установление более жестких стандартов пруденциального надзора, который Базельский комитет должен разработать. 2. Стимулировать банки, направлять большую часть прибыли для пополнения собственного капитала. 3. Внедрение механизма по снижению рисков, связанных с крупными финансовыми институтами. 4. Борьба с уклонением от налогов и оффшорами. Однако все это половинчатые меры не способны решить фундаментальный вопрос: как определять стоимость товара, включая деньги? Ответ пока один: возврат к золотому стандарту, который только и может дисциплинировать не только банковскую, но и всю финансовую систему.

Эпитафия Бизнесу

Наличные деньги как самый ликвидный актив превратились в высшее благо экономики, а все другие товары теряют свою стоимость и ценность. «Длинные деньги» ушли в долгосрочные активы и инвестиции и застряли в недвижимости и других формах основного капитала. Экономическая жизнь обрела форму движения к недвижимости. В прямом и переносном смысле. Когда было много заемных денежных средств, считалось, что счастье не в деньгах, и скупали недвижимость. В итоге все обернулось кризисом ликвидности. Нехватка оборотного денежного капитала в экономике породила кредитный кризис. Чтобы снизить кредитные риски, банки под давлением финансовых регуляторов начинают лихорадочно формировать провизии. Это еще более усугубляет проблему кредитования реального сектора экономики. Под удар попадает, прежде всего, малый и средний бизнес. Он останавливает производство. Произведенная продукция не реализуется из-за отсутствия денег у покупателя. Соответственно, нет средств на формирование основного и оборотного капитала. Кризис устанавливает малому и среднему бизнесу памятную плиту с эпитафией: «Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка!» Нехватка оборотных средств – это вечная проблема бизнеса, но для малого и среднего бизнеса кризис ликвидности и кредитный кризис оборачиваются трагедией. По данным Международного рейтингового агентства «Fitch», кредитование в мире замедлилось с начала 2009 года на 25 процентов, и к началу 2010 года снизилось на 5 процентов [11]. Угроза дефолта заставляет банки повышать ставки по депозитам, чтобы привлечь деньги физических и юридических лиц и накопить средства для выплаты наступивших или наступающих платежей по обязательствам. С другой стороны, компании стараются снизить риски и накопить деньги на будущие проекты. По подсчетам «Wall Street Journal» (WSJ), за первое полугодие 2009 года 500 крупнейших по объему активов нефинансовых компаний США скопили 994 млрд. долл. наличными [12]. Увеличение денежных «подушек» – реакция на сложность получения кредитов. В то же время накопление «горячих денег» подталкивает на раскрутку нового витка спекуляции на финансовом рынке, подобный пирамиде Мэдоффа, который обещал 40 процентов годовых своим инвесторам. Такого рода обещания приводят если не к 150 годам тюремного заключения (как в случае с Мэдоффом), то к достаточно длительным срокам восстановления экономики малого и среднего бизнеса. «Горячие деньги» как финансовых, так и нефинансовых организаций устремляются в те проекты, где доходность и безопасность гарантированы. За первое полугодие 2009 года приток прямых иностранных инвестиций в Казахстан составил 7,2 млрд. долл. Объем портфельных инвестиций составил 807 млн. долл. Наибольший приток прямых иностранных инвестиций зафиксирован в классе операций с недвижимым имуществом: в геологоразведку – 3,88 млрд. долл. Объем инвестиций в горнодобывающую промышленность, в части добычи сырой нефти и природного газа составил 2,0 млрд. долл. Инвестиции в обрабатывающую промышленность в первом полугодии 2009 года достигли суммы 388,0 млн. долл., а в финансовый сектор – 297,2 млн. долл. Наибольший приток портфельных инвестиций в финансовый сектор – 309 млн. долл. и нефтедобычу – 198,8 млн. долл. [13]. Для нормального функционирования экономики остро стоит вопрос: каким образом добиться ликвидности банковской системы с тем, чтобы обеспечить нормальное кредитование малого и среднего бизнеса? Ответ на сегодняшний день неутешительный. Несмотря на то, что ликвидность банков – на депозитах, на корсчетах в Национальном банке, в краткосрочных нотах – составляет 9,0 млрд. долл., спрос на кредиты существенно сократился [14]. Отсутствует четкая программа развития малого и среднего бизнеса. Концепция развития финансового сектора Казахстана [15], похоже, отражает интересы Международного валютного фонда и Всемирного банка, так как идея объединения в одном процессе портфельных и прямых иностранных инвестиций, а также бюджетных средств и гарантий – это идея, призванная гарантировать доходность и возвратность внешних заимствований, но мало даст для развития реального сектора экономики. В целом, концепция развития финансового сектора направлена на полномасштабную систему макропруденциального регулирования, но не увязана, к сожалению, с развитием реального сектора экономики.

Ангелы-посланники

Исторически сложилось так, что до середины XX века основным средством установления власти была колониальная экспансия обширных территорий бедных стран. В начале XXI века парадигма власти начинает полностью меняться. Ныне богатые государства напрямую не контролируют территорию и экономику других стран. Под контроль берутся правительства стран, которым диктуется финансовая и денежно-кредитная политика. На авансцену выходят такие апостолы наживы, как транснациональный финансовый капитал в лице Международного валютного фонда и его «кошелька» – Всемирного банка с разветвленной сетью финансовых институтов, выступающие в роли ангелов-посланников духа наживы и обслуживают многочисленные транснациональные корпорации, которые внедряются в наиболее прибыльные сектора экономики развивающихся стран. Через год с лишним после сентябрьского 2008 года краха инвестиционного банка «Lehman Brothers» банки по-прежнему получают огромные прибыли от торговли производными ценными бумагами, несмотря на застой в реальном секторе экономики. В первом полугодии 2009 года прибыль американских банков составила 15,0 млрд. долл. [16]. Прозрачность ценообразования и оценка стоимости производных инструментов так и остались нерешенной проблемой. Сотни хедж-фондов, инвестиционных банков и других торговцев деньгами наживаются на валютных спекуляциях. Карл Маркс наверняка представить не мог, какие масштабы приобретет спекуляция на кредитном рынке, когда писал, что «с развитием кредитного дела создаются концентрированные денежные рынки вроде Лондона, которые в то же время являются главными пунктами торговли этими бумагами. Банкиры предоставляют в распоряжение шайки таких торговцев громадные суммы денежного капитала, и благодаря этому растет отродье этих игроков» [17]. Председатель британского Управления финансовых услуг (FSA) в октябре 2009 года признал, что больше не считает актуальной задачу сохранения за Лондоном статуса мирового финансового центра. На самом деле статус мирового финансового центра давно закреплен за Международным валютным фондом и Всемирным банком. Международный валютный фонд рекомендует богатым странам все больше вливать денежные средства в поддержку экономик транснациональных корпораций. Это приводит к тому, что финансовые институты, контролирующие кредитные ресурсы, перекачивают деньги из стран с низкими процентными ставками в страны с высокими процентными ставками, то есть в такие развивающиеся страны, как Казахстан и другие, где находятся интересы транснационального финансового капитала. Такие страны, как Казахстан, будут кредитоваться, так как необходимо финансировать ресурсно-сырьевые источники транснациональных корпораций. Соответственно, будет поддерживаться и политика правительства, направленная на защиту интересов капитала. Так, начиная с 1992 года. Всемирный банк предоставил Казахстану 34 кредита на сумму 4,2 млрд. долл. [18]. Это не считая кредитных линий, работающих по различным каналам экспортно-кредитных агентств, инвестиционных банков и других. Об этом можно судить по сумме внешнего долга Казахстана примерно в 100,0 млрд. долл. и развалом так называемых «системообразующих» банков республики, которых постепенно прибирают к рукам транснациональный финансовый капитал. Проект новой концепции развития финансового сектора страны отражает дух транснационального финансового капитала. Помимо того, что объединяются в единое целое прямые иностранные инвестиции, портфельные инвестиции и бюджетные средства под гарантию бюджетных денег, принцип контрцикличности означает, что Национальный банк и Агентство по финансовому надзору должны «держать нос по курсу доллара и евро». Фактически выстраивается такая финансовая система, которая полностью зависит от конъюнктуры мирового финансового рынка. Это не вина Национального банка и правительства страны, а общая беда всей мировой финансовой системы, утерявшей основополагающий фундаментальный принцип – меру стоимости и его выражение – золотой стандарт, не допускавший «контрцикличности» на финансовом рынке.

Мера ответственности

Масштабы вливания ликвидности в банковский капитал позволили финансовой системе избежать коллапса. Однако системные риски сохранились. По оценке МВФ, банки лишь за I квартал 2009 года признали потери в размере 1,3 трлн. долл. США. В перспективе ожидается дефолт на несколько трлн. долл. США. Это относится к банкам США, Великобритании, еврозоны [19]. Перед банками стоит проблема решить задачу с доходностью, чтобы перекрыть понесенные убытки. Кроме того, за этот период необходимо обеспечить рефинансирование своего долга. G-20, на саммите, в сентябре того же года приняло решение принудить банки действовать ответственно и вернуть их на грешную землю. Однако механизм реформирования всей финансовой системы пока не определен. Во всяком случае, масштабные спекуляции и краткосрочные сделки, как предполагается, больше не будут приносить большие прибыли, хотя спекуляции с деривативами сохранились. Факторами нормального функционирования денежной системы являются: 1) Наличие развитого и устойчивого реального сектора экономики с диверсифицированной структурой, чего нет в большинстве развивающихся стран, включая и Казахстан, который к тому же должен еще избавиться от излишнего упования на добывающую промышленность в нефтегазовом секторе и других сырьевых отраслях. 2) Ускоренная и масштабная поддержка малого и среднего бизнеса во всех секторах экономики, при которой нужно добиться положения, когда малый и средний бизнес будет формировать ВВП как минимум на 60-70 процентов. Однако это сдерживается отсутствием внятной программы секторального развития экономики и ожиданием, когда транснациональные корпорации обратят внимание на такие сектора, как продовольственный, сельскохозяйственный, обрабатывающий и т. д. Без их прямых инвестиций вопросы малого и среднего бизнеса практически не решаемы. 3) Системная переоценка институционального развития с учетом изменений в таких показателях, как ВВП, товарооборот, уровень развития секторов экономики, диверсифицированных с учетом требований открытости всей мировой экономической системы, состояние с занятостью и интеллектуализацией производства, прогнозные расчеты цен на основной капитал, требований технологических новшеств, упор на внутренние заимствования денежных средств.

ЛИТЕРАТУРА

1. Таранов П. С. Современники вечности. В 2-х томах. Т. 1. М.: АСТ, 2001, с. 397–398. 2. Марриет Ф. Корабль-призрак; Пират: Романы. Пер. с англ. Алматы: Жазушы, 1992, с. 259–260. 3. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. Философия истории. М.: ЭКСМО, 2007, с. 837. 4. Кармин К. Гудбай доллар: Как бакс завоевал мир и почему он оказался в засаде. СПб: Амфора, 2009, с. 54. 5. Кругман П. Возвращение Великой депрессии? М.: ЭКСМО, 2009, с. 198. 6. Мохамад М. Малазийский валютный кризис. Как и почему это произошло. Пер. с англ. Болатхан К. Тайжан. Малайзия: Издатель «Pelanduk Publications» (М) Sdn. Bhd. 2001, с. 39. 7. Синки Дж. Финансовый менеджмент в коммерческом банке и в индустрии финансовых услуг. Пер. с англ. М.: Альпина Бизнес Букс, 2007, с. 773. 8. Игры экономических убийц. Тайный мир международных махинаций и сеть глобальной коррупции. М.: Протекст, 2008, с. 34. 9. Там же, с. 34. 10. Капитал.kz, 12 ноября 2009 г. 11. Капитал.kz, 12 ноября 2009 г. 12. Капитал.kz, 5 ноября 2009 г. 13. «Деловая неделя», 16 октября 2009 г. 14. Капитал.kz, 12 ноября 2009 г. 15. «Курсив», 12 ноября 2009 г. 16. «Курсив», 8 октября 2009 г. 17. Маркс К. Капитал. Т. 3. Книга III, ч. II. М.: Политиздат, 1986, с. 562. 18. «Курсив», 24 сентября 2009 г. 19. Капитал.kz, 1 октября 2009 г.