• Экономика
• 16 Февраля, 2018

СТАНОВЛЕНИЕ ДУХА: ГРАНИ ПОЗНАНИЯ

Такен ДЖАНАТАЕВ, кандидат экономических наук

В своем развитии дух человека проходит сложный этап от первоначальных форм познания природы до политизированных отношений между религиями. К сожалению, в мировых религиях этические нормы подчинены экономическим интересам. Как христианство, так и ислам с огромной энергией отторгают те же этические нормы, которые имеются в традиционных религиях. Хотя базовые принципы этики христианство и ислам заимствовали у традиционных религий, тем не менее активно насаждается мысль, что тенгрианство, синтоизм, даосизм и другие не являются истинными религиями. Так ли это? На самом деле именно традиционные религии сегодня более востребованы, чем мировые религии, которые погрязли в мирской суете за власть над духовными чадами. Сегодня стоит проблема единения всех религий на тех принципах, которые общи всем вероисповеданиям и выражают сегодняшние моральные императивы.

Дух познания

Базовым этическим принципом для всех традиционных религий является культ Неба, Солнца, которые символизируют стремление человека к светлому, возвышенному. Этот же принцип является одним из важнейших постулатов иудаизма, христианства и ислама. Иудаизм, вероятно, заимствовавший культ Неба, Солнца из авестийской мировоззренческой философии, даже преследовался со стороны зороастрийцев. В дальнейшем христианство вступает в борьбу с авестийской философией в лице фарисеев. Так, на вопрос фарисеев, где Царство Божие, Иисус отвечал: «...Ибо вот Царствие Божие внутрь вас есть...» (Лк 17:21). Дискуссии проходили не столько по существу вопроса, сколько в толковании Царствия Небесного. Основной упрек Иисуса фарисеям состоит в том, что они держатся за букву закона, но убивают его дух, что они усвоили внешнюю сторону закона, не понимая его внутреннего смысла, и потому их праведность является лицемерной. Не в том ложность фарисейства, что оно держится за закон, а в том, что оно его выхолащивает. Это извечный спор между иудаизмом и христианством с одной стороны, и древнеперсидским Авестой – с другой. Многие исследователи находят, что корни иудаизма и христианства находятся в ведическом самосознании авестийской этики. Благая Мысль, Благое Слово, Благое Дело, возможно, являются источником святого благовествования от Иоанна как воплощение вечного Слова сына Божьего, и самого Бога в Иисусе Христе. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин 1:1). Комментируя святое благовествование от Иоанна, американский богослов и писатель Ч. И. Скоуфилд отмечает, что «Слово» – греческое «Логос» (арамейское «Мемра»), употребляется в «Таргумах», арамейском переводе Ветхого Завета, как синоним слова «Бог». Греческое слово «логос» имеет два значения: 1) мысль и 2) выражение или произнесение мысли. В авестийском Гимне Митре поется: «Тому, кто верен Слову, Дарует путь прямейший Огонь Ахура-Мазды». (Яшт 10, «Михр-Яшт») [1]. Митра – божество индоиранского (арийского) пантеона, почитался ариями 4000 лет назад, то есть задолго до появления Ветхого Завета. Почитание Митры выражается в гимне Солнцу: «Да возрадуется Ахура-Мазда, радости Солнца бессмертного, светлого, чьи кони быстры – молитва и хвала, радость и слава. Истина – лучшее благо» (Яшт 6, «Хуршет – Яшт») [2]. Ахура-Мазда буквально переводится как «Господь-Мудрость», как выражение устремленности человеческого духа к солнцу как символу возвышенного, светлого. В Библии эта мысль выражена как «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин 1:5). Только через познание человек преодолевает природное, которое довлеет над духовным. «Был Свет истинный, который просвещает всякого человека приходящего в мир» (Ин 1:9). Просвещение человека осуществляется через мысль и слово. Дух познания характерен для всех традиционных религий и при всем формальном различии в ритуалах имеет одну и ту же суть – устремленность духа. Так, в образе древнеегипетского Осириса почитаются духовные аспекты: нравственность, право, институты брака, искусство и другие. В древнеегипетских традициях Осирис имеет значение небесного Солнца и является центром интеллектуального мира. В греческой мифологии природные силы персонифицированы. Духовность начинает проявляться в столкновении природных сил с Богами, олицетворяющими духовное начало. Так, Зевс является Богом духовного начала, опровергнувшего господство Кроноса, олицетворяющего природные силы. Духовное начало побеждает природное несовершенство человека. Японская богиня Солнца Аматзрасу переводится как «Сияющая с небес». Людей, отличающихся высокими моральными и духовными качествами, японцы называют «сияющими с небес живыми божествами». То, что в Казахстане сегодня именуют «Человеком года» в той или иной номинации, в Японии дают титул «Человек – национальное сокровище», которое присваивается выдающимся мастерам искусств и ремесел. Тенгрианство, как и другие традиционные религии, выражает дух познания. Марко Поло в «Книге о разнообразии мира», написанной по результатам поездки в евразийские края, суть тенгрианства выразил словами: «Эти народы, идолопоклонники... каждый день поклоняются... Всевышнему, Небесному богу с тем, чтобы бог дал им хороший ум и здоровье, а другого они не просят» [3]. Вся мировоззренческая философия традиционных религий учит тому, что порядок вещей в природе сам по себе обеспечивает благополучие при разумном отношении к ней. Человек, следующий духу познания, возвышает свое духовное над природным началом. Высокая внутренняя культура дает ему то, что называется этической ответственностью в любой сфере жизнедеятельности и выступает как ценностная характеристика личности человека.

Возвышение духа

Процесс познания – это преодоление биологической природы человека и возвышение духа человека, переход от природного к духовному и от духовного к сознанию. В цепочке «природа – человек» человек выражает духовность в прямой и непосредственной форме. Здесь проявляется его зависимость от природных сил, поэтому духовность проявляется на внутреннем отношении человека к природе. В той мере, в какой человек познает силы природы, в той мере и возвышается его духовность. Теперь уже цепочка «природа – человек» преобразуется в цепочку «человек – природа», которое означает, что человек достаточно познал силы природы, чтобы возвысить свой дух над природными силами. По мере становления духовности как внутреннего преображения, человек включает мораль в виде системы обычного права и как ценностное отношение человека не только к природе, но и во взаимоотношениях. Духовность начинает придавать ценность личности человека. Мораль и право идут рука об руку, отражая единство природного и духовного. Это единство в наиболее яркой форме проявилось в тенгрианской системе мировоззренческой философии. Цепочка «природа – человек», преобразуясь в цепочку «человек – природа», находит свое единство в триаде «человек – природа – человек», которое выражает как отношение человека к природе, так и принадлежность его к природе. Человек поклоняется предметам и явлениям окружающего мира не из страха перед непостижимыми и грозными силами природы, а из чувства благодарности за благосклонность к нему мира явлений и сил природы. Стремление к небесному в тенгрианстве понимается не в прямом смысле как небо, а как дух человека, стремящегося к светлому. Внутреннее состояние человека не освещено, но которое должно как бы осветиться и возвыситься как духовное. Казахское «Ақ жол» – «светлый путь» – это стремление найти путь к небесному, возвышенному, чистому. Природное в этом стремлении найти светлый путь к возвышенному, светлому, духовному не затемнено. Выражение «Тәңір жарылқасын!» с древних времен означало осветить небесный, светлый путь в духовном развитии человека. Стремление к небесному, светлому и не затемненное природное в человеке бесконечно, не имеет границ в пространстве, не ограничено во времени, так как каждый человек индивидуален, а общество – это бесконечное многообразие личности, приходящих и уходящих. Тенгрианство, выражающее возвышение духовного в человеке и преодоление природного несовершенства, является частной формой общности почти всех религий как мировых, так и традиционных. Так, в Торе [4] Небеса образно, а не буквально, описываются не столько как присутствие там Всевышнего, сколько стремление к духовному возвышению: «И сказал Всесильный: «Да будет пространство посреди воды и отделяет оно воду отводы. И создал Всесильный пространство, и разделил между водою, которая под пространством, и между водою, которая над пространством» (Брейшит 1:6-7). Дух человеческого познания возвысился настолько, что мир явлений начал восприниматься более менее как целостная картина. Поэтому библейское «но они стремились к лучшему, то есть к небесному» (Евр 11:16) – одно из подтверждений понимания древними сути «небесного». Понимание «небесного» каксветлого пути возвышения духовного подтверждения древнеегипетской «Книгой мертвых», смысл которой означает «Слово устремленного к Свету»: «Соединив две равные доли дня, нежит тебя в объятиях богиня Маат, что воплощает Истины ровный свет» [5]. Так поется гимн богу Солнца Ра, когда он поднимается на восточном небосклоне. В авестийской мировоззренческой философии поется Гимн Солнцу: «Мы молимся Солнцу, Бессмертному Свету... для мира расцвета, для Истины роста» (Яшт 6, «Хуршед-Яшт») [6]. Японский синтоизм есть нечто большее, чем просто религия. Это сплав воззрений, идей и духовных методов, которые с древних времен стали частью «Пути небесного» японского народа. Наиболее почитаемая богиня в синто – это Богиня Солнца Ама-Тэрасу-о-миками – божество Высшей Небесной Долины [7]. Синто японцы понимают как «небесный путь». Во всех традиционных верованиях духовность является содержанием морали и формой развития личности человека. Ни в одной из традиционных религий нет политически ориентированного катехизиса. Поэтому нет четко и ясно определенных понятий, таких как тюркское «Тәңір», японского «ками» и др. Так же, как и «ками», «Тәңір» – это непрямолинейное «Вечное Синее Небо», а многосложное философское мировоззрение, где нет канонической направленности понятия что такое «Тәңір». Ни тенгрианство, ни синто и другие традиционные верования не имеют общенационального, а тем более общемирового культового центра как в христианстве или исламе. Поэтому традиционные религии не могли быть использованы в политико-экономических целях или стать базой для идеологической обработки сознания человека. Для тенгрианства, как и для синто, присущ этический принцип недосказанности, незавершенности, намек, отсутствие крайностей. Если в тенгрианстве на прямой вопрос дают обтекаемый ответ: «Құдай қаласа» – в смысле: «Зависит от небесного пути» или зависит от «пути Бога», то в синто ответ на прямой вопрос выражается в эстетической форме, наиболее яркой формой которого является каменный сад в Киото, копия которого воспроизведена в Казахском экономическом университете им. Т. Рыскулова. Каменный сад, символизирующий мир явлений, представлен в виде разбросанных 15 камней. С какой бы стороны человек не смотрел, можно увидеть только 14 камней из 15-ти. Остальные камни «сокрыты в листве» многообразия природы. Эстетика – базовый принцип японского мироощущения, согласно которому мир божеств «ками» – это бесконечный перелив смыслов и значений в восприятии мира явлений. Для японцев как и для тенгрианцев, вся природа одухотворена. У них, как у тенгрианцев, нет четких границ между органической и неорганической жизнью. Любое живое или неживое существо, явление, вещь, имеет духовное начало. В синто, как и в тенгрианстве, само собой разумеющееся, что человек является частью природы, частичкой сообщества живых существ с присущей им всем жизненной силой. Все верования, как мировые, так и традиционные, имеют между собой гораздо больше общего, чем отличного. Все они основываются на этических нормах, которые близки и понятны любому человеку. Во всех религиях отражена устремленность к светлому, небесному. В тенгрианстве – «Ақ жол», синто – эстетическое восприятие мира явлений, Авесте – философия мудрости, древнегреческая мифология – религия искусства, Дао – философия диалектики жизни. Все традиционные религии выражают дух современности и отражают единство человека с природой и находятся на небосводе Вечного Синего Неба.

Сила Духа

Человеческий дух проявляется через восприятие мира явлений в форме Знания, сознания, осознания, осмысления и понимания. Такого рода формами становятся: сознание единства с природой в тенгрианстве, развитие эстетических чувств в синто, восприятие мира через искусство в древнегреческой мифологии, почитания мира живых существ в древнегреческих верованиях, преклонение перед человеческой мудростью в авестийской философии, понимание мира явлений через диалектику жизни в даосской философии. С развитием производительных сил возникает необходимость единения людей в общность, в основе которой лежит развитие отношений собственности. Возникают политические институты, призванные консолидировать общество. Первым таким институтом выступает Яхве, бог евреев, объединивший их в единый народ. Затем возникает институт церкви христианства с претензией объединить подвластные Римской империи народы. Христос символизирует принцип единения более высокого порядка, чем бог Яхве. «Где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем – Христос» (Коран 3:11). Это политическое положение христианства, отвергающее ценности традиционных религий. Аллах – это уже абсолютное единство всех народов мира. Пророк Мухаммед (да возвысит его имя Аллах и приветствует) считает Аллаха не первым и главным среди многих богов, а единственным Богом. Политико-экономические последствия постулата: «Нет бога кроме Аллаха...» известны: идет не столько духовное возвышение, сколько политическая схватка между иудаизмом, христианством и исламом за влияние на духовные чада. В грохоте этой схватки все чаще слышен голос: «Шма, Исраэль! – Слушай, Израиль!» уже не как призыв к единению евреев, а как победный клич иудаизма, призвавшего золотого тельца как силу, способную установить контроль над потерявшими веру людьми. «И увидел народ, что все еще нет Моше, которому пора спуститься с горы, и окружил народ Аарона, и потребовал: «Встань, сделай нам божество, которое пойдет перед нами» (Шмот 32:1) Не дождавшись Моисея, который на горе Синай брал уроки у Бога и долго не появлялся, Аарон вынужден был подчиниться требованию народа. «И сказал им Аарон: «Снимите золотые кольца с ушей ваших жен, сыновей и дочерей и принесите мне... И сделал литого тельца» (Шмот 32:2-4). Отныне золотой телец становится всеобщим божеством, который по силе влияния превосходит вместе взятых Яхве, Христоса и Аллаха и придает человеческому духу материальную силу для покорения природы. Человеческий дух вступил в сферу экономических интересов. Начинается борьба за золотого тельца и наступает эпоха религиозной нетерпимости. В борьбе за золотой телец иудаизм, христианство и ислам вступили на тропу войны между собой. Возникло взаимное неприятие, и началась догматизация веры, которая имеет трансцендентную основу и каждая по-своему культивирует в сознании человека образ и подобие Бога. Внушить человеку величие и недостижимость Всевышнего необходимо, чтобы его святость использовать в политико-экономических целях, либо для консолидации общества, либо для манипулирования общественным сознанием. Если традиционные религии выражают дух современности с его призывом к единению на основе толерантности, открытости к восприятию нравственных норм других религий, то мировые религии столкнулись между собой в борьбе за первенство. Иудаизм, христианство и ислам – это религии, стремящиеся к «боговластью» в мирской жизни. В «боговластных» религиях Бог – это нечто абсолютно трансцендентное, то есть абсолютно превосходящее и абсолютно отличное от мира Божественная сила. Разрыв между божественным и человеческим – абсолютный. Не случайно «ислам» означает «покорность», а христианство провозгласила греховность человека. И этим сегодня пользуются для зомбирования сознания молодежи, людей, оказавшихся в сложной драматической жизненной ситуации, социально обездоленных, и всех тех, кто легко поддается влиянию разного рода экстремистских сект. Иудаизм, христианство и ислам Бога представляют как Всесильного, Всемогущего. Понятие «сила» здесь является главенствующим. Впервые слово «сила», как проявление божественного духа, используется в Торе как «Элогим», которое допускает и такое понимание как «Элоаг» – «сила». В Торе понятие «Всесильный» относится не только к силе духа, но и к силе золотого тельца, который будет идти впереди, как бы освещая путь. В традиционных религиях божественное начало воспринимается в образе Матери-хранительницы очага, символизирующей плодородие. В мировых религиях человек возносится над природой, к которой, как считается, надо проявлять силу. И это нашло свое отражение в европейской философии. Так, Адам Смит, цитируя «Левиафан» Т. Гоббса, говорит: «Богатство – это сила» [8]. Свое полное, развернутое определение духа, как силы, находит свое выражение в развитии капитала как общественной силы: «Развитие основного капитала, – отмечает Карл Маркс, – является показателем того, до какой степени всеобщее знание превратилось в непосредственную производительную силу...» [9]. Отныне капитал в цепочке «человек – природа – человек» признает только силу материальную, способную взять у природы максимум полезного. Появляется понятие «утилитаризм» или «полезность», которое становится фундаментальной категорией Econimics, на базе которой строится вся программа экономической деятельности и которая вытесняет все моральные категории и нравственные императивы. Ныне «Политическая экономия», которая может пробудить в человеке чувство собственного достоинства, исключается из перечня общеобразовательных дисциплин. Исключается и такая важная дисциплина, как «Этика», место которой занимает пресловутое «Религиоведение», пока не имеющего ни научного обоснования, ни четкого определенного предметного содержания.

Дух Святой

Иудаизм, христианство и ислам – это три единоутробные религии, связанные между собой пуповиной кровнородственной связи, ведущие между собой борьбу за распространение своего духовного влияния. Если традиционные верования – тенгрианство, зороастризм, синто, индуизм, буддизм, даосизм и другие – рассматривают человека лишь как промежуточную трансформацию природы, то иудаизм, христианство и ислам политизировали религию. Политико-экономический характер этих трех религий вытекает из необходимости централизации власти для экономической экспансии и для расширения сфер своего влияния. Ф. С. Грант в книге «Экономический фон Евангелия» (Оксфорд, 1926 г.) высчитал, что во времена Иисуса из Назарета житель Иудеи отдавал в виде подати и дани от 30% до 40% своего дохода [10]. Непомерные налоги в пользу Римской империи и дань в пользу храмов, где христианство набирало силу, стало причиной тысячелетней схватки между иудаизмом и христианством в борьбе за душу человека. «И сказал Симону Иисус: не бойся, отныне будешь ловить человеков» (Лк 5:10). После этого благословления Иисуса на протяжении двух тысяч лет «ловить человеков» превратилось в страстное желание разных религий, конфессий, сект, ловить души, обусловленное не столько духовным, сколько материальной заинтересованностью проповедников. Как пишет английский историк А. Дж. Тойнби: «Яхве... является местным богом трех еврейских общин – Израиля, Иудеи и Эдома...». Его писаная история начинается с того момента, когда он становится политическим божеством Израиля [11]. Для Римской империи нужен был Бог, который был бы един для всех подданных империи, тогда как Яхве воплощал «идею национального единства» только евреев. Иисус из Назарета отвечал цели идеологии единения всех подвластных Риму народов. В отличие от Яхве у него нет человеческих недостатков. Все человеческое в Иисусе осталось в мирской жизни. Все грехи подданных Римской империи он взял на себя. После распятия Иисус уже не человек, а идеал человечества. Дух Иисуса возвысился над духом Яхве. Христианская теология дополнила иудейскую идею единого Бога собственным учением о Троице как теологического способа выразить откровение, что Бог есть Дух. Комментаторы Торы в примечании к книге Дварим пишут, что «...Шма отрицает идею триединства, лежащую в основе христианства. Для еврея любой разговор ... о слиянии трех лиц воедино... идолопоклонство. Непонимание христианами принципа единства привело к возникновению многочисленных культов служения святым и в первую очередь матери Иисуса» [12]. Огромным преимуществом иудаизма перед христианством было то, что законы Торы охватывают почти все сферы взаимоотношений между людьми, система обычного права расписана до мелочей, вплоть до взаимоотношения между тещей и зятем в Талмуде, в этой своеобразной «нормативной базе» Торы. Соединив мораль и право, иудаизм приобрел жизнестойкость, тогда как христианство источником права объявило не законодательство Римской империи, которое в тот период еще не оформилось, а откровение Бога. Римское частное право появилось вдогонку откровениям Бога. Пока вырабатывалась система римского частного права, общая для всех подданных империи, предписывалось систему права понимать не как принуждение Римской империи, а как божественное возмездие за грехи. Христианство принизило достоинство человека и тем самым укрепило иудаизм. Отсюда патетический пафос Ницше в «Генеалогии морали» с требованием произвести «переоценку всех ценностей» и риторический вопрос: «Кто победил, Рим или Иудея? ...перед кем нынче преклоняются... почти на половине земного шара, всюду, где человек стал, либо хочет стать ручным... пред тремя евреями... и одной еврейкой (перед Иисусом из Назарета, рыбаком Петром, ковровщиком Павлом и матерью Иисуса, зовущейся Мария») [13]. Распад Римской империи ослабил христианство и вызвал к жизни ислам. Мадлен Олбрайт, экс-госсекретарь США, в книге «Религия и мировая политика» (2007 г.) [14] приводит данные по результатам военной схватки между христианством и исламом. Первая битва между христианами и мусульманами состоялась в 663 году. В этой битве погибло 70 тысяч христиан, и мусульмане установили контроль над Иерусалимом – восточным аванпостом Византийской империи. В 1099 году крестоносцы вернули власть над святым городом. Было вырезано 70 тысяч мусульман и евреев. В VII веке сложилась ситуация, когда развитие земледелия, ремесла и торговли начало приносить большие прибыли, а отсутствие единой и политической власти разжигало межплеменную рознь в борьбе за экономическую власть и контроль над торговыми путями Ближнего Востока, Южной Европы и Северной Африки. Ислам сплотил разрозненные и враждовавшие между собой племена в единый народ, объединил их в единое государство и привел к единой вере. Пророк Мухаммед (да возвысит его имя Аллах и приветствует) утвердил веру в Аллаха среди различных общин, несмотря на политические разногласия: «Но среди них разногласят (различные) общины, И горе тем, кто не уверовал (в Аллаха), от Дня Великого, в котором Им явится ... расплата» (Коран, 19:37). Аллах не отвергал ни Тору, ни Евангелие. Более того, своим посланником объявил как Моисея, так и Иисуса: «И вот научил Я тебя писанию, мудрости Торе, Евангелию...» (Коран 5:10). «Мы дали Мусе писание и вслед за ним мы отправили посланников; и мы даровали Исе, сыну Марйам, ясные Знамения и подкрепили его духом святым» (Коран 2:87). Аллах укреплял «Святым Духом» лишь Ису, по-видимому, имея в виду его популярность к тому времени, а также полагая, что Дух Святой – это Божественная сила, которой обладает только Аллах. Если в III веке вопрос о разрыве христианства с иудаизмом был вопросом не только вероучения, но и выживания, то в VII веке ислам мог позволить себе подобрать знамения Всесильного из ослабевших рук христианства. «Вот скажет Аллах: «О, Иса, сын Марйам! Вспомни милость Мою тебе и твоей родительнице, как Я подкрепил тебя духом святым...» (Коран 5:110). Со II тысячелетия и вплоть до начала III тысячелетия ислам проявил большую гибкость по отношению к представителям других религий. В отличие от христиан Европы, мусульмане не устраивали гонений ни в отношении христиан, ни в отношении иудеев. В Коране есть призыв принять истинную веру, но в то же время Коран говорит и об особом статусе евреев и христиан, живущих на территориях, управляемых мусульманами и защищает их собственность, религиозные обычаи. «Нет принуждения в религии. Уже ясно отличился прямой путь от заблуждения. Кто не верует в идолопоклонстве и верует в Аллаха, тот ухватился за надежную опору, для которого нет сокрушения. Поистине, Аллах – слышащий, знающий» (Коран 2:256). В отличие от христианства, ислам во многом сохранил систему обычного права иудаизма, преобразовав его в шариат – каноническую исламскую систему права. В Коране присутствуют и библейские пророки – Авраам, Моисей, Давид, Иисус. А матери Иисуса – деве Марии, в Коране отведена отдельная Сура 19 «Марйям». «Мы даровали Исе, сыну Марйям, ясные знамения и подкрепили его духом святым» (Коран 2:253). Этим самым ислам призвал к джихаду, которое буквально переводится как «приложить усилие к преодолению собственных недостатков». Большой джихад – джихад сердца, означающий сохранение добродетели, укрепление веры в Аллаха. Аллах в исламе – это высшая степень единства с Всевышним. Нет Бога кроме Аллаха. У Аллаха нет человеческих характеристик в отличие от Яхве и Иисуса, Аллах всемогущ. Молитва – единственный способ единения с Аллахом. «Ему принадлежит то, что в небесах и на земле. Трон его объемлет небеса и землю» (Коран 2:255). Яхве – Христос – Аллах – это ступени становления человеческого духа. Человек постепенно преодолевает природное через духовное и стремится возвыситься через Дух Святой над природным.

Литература 1. Авеста. Избранные гимны. Пер. с авестийского. Душанбе: Адиб, 1990, с. 50. 2. Там же, с. 55. 3. Марко Поло. «Книга о разнообразии мира». Алматы: ИД «Кочевники», 2005, с. 152. 4. Тора. Пятикнижие и Гафторот. М.: Мосты культуры, 2008, 5768, Гешарим, Иерусалим, с. 1357. 5. Древнеегипетская книга мертвых. Слово устремленного к Свету. М.: Эксмо, 2006, с. 46-47. 6. Авеста. Избранные гимны. Пер. с авестийского. Душанбе: Адиб, 1990, с. 50. 7. Оно Сокио, Вудард Уильям. Синтоизм: древняя религия Японии. Пер. с английского. М.: «София», 2007, 160 с. 8. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007, с. 89. 9. Маркс К. Сочинения. Т. 46, ч. 2. М.: Политиздат, 1969, с. 217. 10. Косидовский З. Библейские сказания. Сказания евангелистов. Пер. с польск. М.: Политиздат, 1990, с. 458. 11. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М.: Айрис-пресс, 2003, с. 165. 12. Тора. Пятикнижие и Гафтарот. М.: Мосты культуры, 2008, 5768, Гешарим, Иерусалим, с. 1357. 13. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. К генеалогии морали. Рождение трагедии. Воля к власти. Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000, с. 324. 14. Олбрайт М. Религия и мировая политика. М.: Альпина бизнес букса, 2007, с. 135.