• Образование
• 10 Апреля, 2022

КОМПЬЮТЕРНЫЙ ПАРАДОКС

6 марта 2018 года в Москве заведующий отделом моделирования нелинейных процессов Института прикладной математики им. М. В. Келдыша, доктор физико-математических наук профессор  Георгий Малинецкий на Абалкинских чтениях Вольного экономического общества  в своем докладе сказал:

«В 2000 году лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Солоу проанализировал, в каких отраслях компьютер позволил поднять производительность труда. И выяснил, что таких отраслей нет, кроме одной – это производство самих компьютеров. За время развития вычислительной техники производительность компьютеров выросла в 250 млрд раз. Ни одна технология не знала ничего похожего. Компьютеры тотально внедрены, но скорость  роста  мультифакторной  производительности при этом упала в 10 раз. Компьютеры не дали возможность сэкономить ничего. Мы переживаем острый кризис производительности».

Такой пассаж может вызвать недоумение. Все прекрасно знают, что мы живем в компьютерный век, что в наши дни происходит повальная компьютеризация и цифровизация экономики развитых стран, да и менее развитые страны стараются в меру своих возможностей следовать по их пути, потому как тотальная компьютеризация есть прогресс. И вдруг утверждение, что компьютеризация на деле не только не способствовала росту производительности труда, но даже привела к падению мультифакторной производительности скорости роста в 10 раз! Что за нелепость!

Понимает ли Георгий Малинецкий, о чем говорит? Понимает. На самом деле с тенденцией к всеобщей компьютеризации и модным сейчас лозунгом цифровизации экономики все не так просто.

Еще в  конце 80-х годов профессор Массачусетского технологического  института (MIT) Роберт Солоу обнаружил феномен, позднее названный  «компьютерным парадоксом». Состоял он в том, что инвестиции в компьютеризацию производства по рынку в целом, с одной стороны, не приводили к увеличению прибыли компаний или улучшению производительности труда  (и это статистически достоверно!), с другой стороны, как ни странно, приводили к еще большим инвестициям в компьютеризацию производства  и  в  создание постоянно модернизирующегося программного обеспечения (ПО). Но не к росту производительности труда. Что же это получается? Выходит, компьютерная отрасль работает прежде всего не на экономический прогресс, а на… производство компьютеров, то есть работает сама на себя? Так? Получается, что так.

Дальнейшие исследования по теме выявили следующую картину. Первоначальные вложения в компьютерную технику концентрировались на автоматизации рутинных задач. Компаниям казалась привлекательной идея сэкономить средства на замещении «живых» сотрудников, оплата которых непрерывно росла, компьютерами, стоимость которых стремительно падала. Инвестиции в компьютеризацию становились весьма популярным способом «потратить» деньги, невзирая на то, что техника быстро устаревала. Стремительное падение цен на офисную технику только подливало масло в огонь. Если цены  на офисную технику в январе 1993 года принять за 100%, то к концу 2001 года они  упали до 25,4%, а на рынке персональных компьютеров – еще сильнее, до 5,9%. В результате такого снижения цен компании стали усиленно компьютеризировать рабочие места. Согласно официальной статистике, за последние 20 лет количество IT-специалистов и IT-менеджеров увеличилось на 74%, в то время как число офисных сотрудников низкой квалификации – всего на 14%. Это означало не что иное, как сдвиг экономики в сторону того, что принято называть информационной экономикой (information-based).

В связи с ростом зарплат компьютерных профессионалов и угрозой безработицы на рынке офисных работников последние быстро превращались в компьютерных адептов, нарабатывали необходимые навыки и входили в более высокооплачиваемую категорию сотрудников. Процент фонда заработной платы, уходивший на содержание  IT-профессионалов, медленно пополз вверх и составил в 2001 году 68% всех фондов зарплаты. По грубым подсчетам, прибыли от автоматизации рутинных задач персонального уровня составляли, согласно официальной статистике, от $ 80 до $ 400 млрд  в год. И поставщики компьютерной техники и ПО кинулись активнейшим образом использовать эти цифры для оправдания необходимости еще больших инвестиций в IT-технологии.

Была только одна проблема: эти $ 400 млрд  сэкономленных денег едва ли покрывали половину тех денег, которые корпорации должны были потратить на то, чтобы обслуживать и использовать IT.  За 17 лет (с 1983 до 2000 года) число специалистов и менеджеров, которых совершенно необходимо было нанять на работу для обеспечения нормальной работы IT-департаментов, увеличилось на 17,3 млн человек. Расходы на содержание новых специалистов вылились в дополнительные 84 –160% к фонду заработной платы в виде зарплат и бонусов. При этом только 6,8 млн сотрудников из числа вышеупомянутых 17 с лишним миллионов были результатом расширения предложения рабочих мест. Остальные же 10,5 млн – это уже имевшаяся на рынке рабочая сила, вынужденная переквалифицироваться для работы в новых условиях.

Итак, что же произошло в реаль­ности? Для работы в офисе теперь оказались нужны не просто офисные сотрудники, а компьютерно-грамотные офисные сотрудники, способные управляться с компьютерной техникой и ПО все возрастающей сложности. Кроме того, нужны были профессионалы для обслуживания этой техники. Иначе говоря, простой пользователь на рабочем месте был заменен более квалифицированным, которому надо было больше платить, не говоря уж о том, что приходилось еще платить за обслуживание парка компьютеров.

Видевшие это понимали, что обещанная экономия как-то не складывалась. Десятилетия инвестиций в компьютерные технологии, первоначально усиленные верой в то, что эти вложения устранят необходимость в рабочей силе, дальше этой самой веры не пошли. Средняя стоимость IT-работников и ее доля в общих затратах предприятия росли быстрее, чем по всем остальным секторам. Более того, оказалось, что хотя 90% IT-сотрудников и используют компьютеры, многие специалисты и менеджеры до сих пор не способны эффективно управляться с компьютером, что плавно выливалось в увеличение количества времени, затраченного на выполнение той или иной задачи, и «удорожание» конечного продукта.

Наиболее выпукло и красноречиво «парадокс Солоу» демонстрировали следующие цифры. Оказалось, что с учетом всех затрат времени на выполнение необходимых задач с помощью компьютеров требовалось на 20 млрд (!) рабочих часов больше, чем на выполнение тех же самых задач, но без компьютеров. Причем задачи эти теперь выполнялись сотрудниками с зарплатой примерно вдвое выше.

Вот любопытный пример. Боинг-777, запущенный в серию в 1994 г., стал первым коммерческим авиалайнером, на 100% разработанным на компьютере. За все время разработки не было выпущено ни одного бумажного чертежа, разработка велась четыре года. Но по своим техническим характеристикам – скорость, дальность, грузоподъемность – он почти не отличается от первого широкофюзеляжника модели 747, который начал летать в 1970 г. и был спроектирован на обычных кульманах за те же четыре года. Нет, конечно, прогресс есть! Инженерам удалось снизить расход топлива и сделать лайнер более экономичным –   1/3 цента на пассажиро-место на милю, что позволяет авиакомпаниям зарабатывать лишние $ 5-8 тыс. за полет. При цене свыше $ 300 млн за крылатую машину такой экономии все равно что нет.

«Теперь про нашу программу «Цифровая экономика РФ». В ней 8 направлений. Что касается цифровой экономики, то слово «цифровая» в этом сочетании абсурдно, как «масло масляное». Экономика всегда была цифровой. Мне пришлось обсуждать это в российском Союзе промышленников и предпринимателей. Я задавал всем выступающим один вопрос:   «Какое из этих направлений, в которые будут вкладываться больше 100 млрд рублей, даст экономический эффект, хотя бы одно?»  Никто не смог назвать ни одного.

Все, что касается цифровой экономики, – это даже не сегодняшний день, а тем более не завтрашний – это вчерашний день. Давайте посмотрим. Объем рынка информационно-коммуникационных технологий на пике составлял $3,4 трлн.  В 2015 году он уменьшился на 6%, а в 2016  – еще на 0,6%. Это прошлое. Это не завтрашний день. Мы, по существу, подбираем хвосты, доделываем невыученные уроки. Наша цифровая экономика в программе, которая была опуб­ликована, похожа на морскую свинку: не морская и не свинка, не цифровая и не экономика… По данным журнала «Электроника», мы закупали за границей 60% элементной базы до того, как была начата программа импортозамещения. А вот после того, как она была начата, мы начали покупать 90%» (Малинецкий).

Согласно официальным данным, обнародованным в мировых СМИ, затраты на компьютерную технику и программное обеспечение (ПО) выросли с 18,2% в общей  доле бизнес-затрат в 1987 году до пиковых 46,7% в конце 2000 года. После чего начался долгий и неуклонный спад, унесший с собой надежды на какую бы то ни было прибыль от вложенных в компьютеризацию миллиардов долларов. На сегодняшний день уже совершенно очевидно, что IT-технологии  для большинства компаний более не являются приоритетным направлением инвестиций, как в 1990-х. Получать кредиты под  IT-проекты сегодня можно только теоретически.

Чтобы как-то оправдывать затраты, IT-поставщики «выкатили» новый лозунг, состоявший в том, что компьютеризация приводит к снижению затрат на активы предприятия за счет более эффективного и быстрого оборота оборудования и инвентаря. На поверку оказывалось, что среднее отношение реальных активов к доходу увеличилось на 47%, а это означает, что эти показатели никоим образом не улучшились –  как раз наоборот.

Следующей наиболее часто упоминаемой причиной компьютеризации была такая: компьютерные технологии усовершенствуют и облегчают коммуникацию между сотрудниками, что, с одной стороны, приводит к более тесной и эффективной работе с клиентами и поставщиками, а с другой – упрощает совместную работу (workflow) и иерархическую структуру компаний увеличивает совместно используемое знание. Все это, как считалось, положительно сказывается на конечных ценах на продукцию любой компании.

Иначе говоря, вторым козырем IT-поставщиков, оправдывающей все возрастающие вложения в IT, стала игра на том, что в экономике называется снижением стоимости транзакции. Транзакция – это необходимое звено в управлении процессами перемещения товаров от поставщиков к пользователям. Стоимость транзакции традиционно подсчитывалась как стоимость продаж  плюс  стоимость общих и административных затрат.  Однако  анализ статистики отношений показателя «стоимость продаж плюс общая и административная стоимость» к общим продажам высветил тот факт, что этот показатель не только не сокращался, но и вырос на 42% меньше чем за 20 лет. Это означало, что затраты на продажи и содержание персонала росли быстрее, чем показатели самих продаж и прибыли.

Наиболее глубокое исследование в этой сфере принадлежит американской компании McKinsey  –  в октябре 2001 года вышел доклад «Рост производительности труда в США в 1995–2000 гг.». Он четко, на статистических данных показывает, что использование IT  не влия­ет на производительность труда, за исключением специфических случаев, когда IT  – это новые средства производства.

Еще один модный в наши дни тренд – развитие безлюдных технологий, т. е. роботизация, которая в теории приведет к сокращению  численности занятого физическим трудом населения. Но с этим тезисом тоже не все ладно.

«Следующий момент – это роботы. Сегодня в мире на 10 000 работающих приходится 69 роботов, при этом в Южной Корее  – 540, а у нас – два.  Игорь Анатольевич Шеремет говорил, что роботы в промышленности вытесняют людей. Это неправильно. Американская автомобильная промышленность за последние пять лет купила 80 тысяч роботов. И численность занятых в отрасли выросла на 240 тысяч человек. Это другое качество и расширение объема продаж. Пока роботы создают рабочие места» (Малинецкий).

Ну конечно, в науке и в высоких технологиях без использования мощных компьютеров сегодня обойтись невозможно, не говоря уже о военном деле или космосе. Но тут надо понимать, что и научные исследования и высокие технологии  составляют  всего лишь нич­тожную долю экономики как таковой. В целом же следует помнить, что производители  IT-технологий заинтересованы в том, чтобы «впарить» потребителю свой продукт любой ценой. А потому не следует бояться «отстать от прогресса», и прежде чем браться за внедрение «передовых технологий», не мешало бы сначала хорошо просчитать: а действительно ли они настолько передовые, как утверждают заинтересованные в их продвижении бизнес-структуры, соз­дающие им невероятную рекламу?

Курман АХМЕТОВ,

экономист