• Геополитика
• 21 Июля, 2015

Если бы Гитлер выиграл войну…

Бахытжан АУЕЛЬБЕКОВ

В этом году мы отмечаем 70-летие Великой Победы Советского Союза над нацистской Германией. Великая Победа, этого никто не может отрицать, является одним из ключевых событий ХХ века, которое определило дальнейшее течение человеческой истории на все грядущие столетия. Но если задуматься: как развивались бы дальнейшие события в мире, если бы СССР не устоял и проиграл войну?

Известный российский журналист Александр Минкин в 1989 году опубликовал, а в 2005-м повторил публикацию статьи «Чья победа?», содержащую большой набор выпадов в отношении Великой Отечественной войны. Но все меркнет перед главной «идеей» статьи, выраженной фразой: «А вдруг было бы лучше, если бы не Сталин Гитлера победил, а Гитлер Сталина?». Развивая  этот тезис, Минкин пишет: «В 1945-м погибла не Германия. Погиб фашизм. Аналогично: победила не Россия, а режим. Сталинизм… Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше б –  в 1941-м! Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей. И это не считая послевоенных «бериевских» миллионов… Мы освободили Германию… Может, лучше бы освободили  нас?.. Вполне вероятно, что рабство под Гитлером не длилось бы дольше, чем под Сталиным, а жертв, может быть, было бы меньше… Согласитесь, ведь тысячелетний рейх – это же бред. Долго ли смогли бы победившие фашисты удерживать побежденную Европу? Партизаны…, союзники…  –  все это развалило бы тысячелетний рейх лет за пять… Свобода от сталинизма пришла бы в 1941-м, а от захватчиков – в том же 1945-м, максимум в 1948-м».

Наверное, можно было бы и не обращать внимания на эскапады эпатажного борзописца, если бы не одно обстоятельство: к сожалению, Минкина никто не одернул ни в позднем СССР, ни в постсоветской России. Это крайне прискорбный факт, говорящий о современном состо­янии умов в обществе. Но не один Минкин существует на свете. Есть и более серьезные люди, которое непременно желали бы «переиграть» войну, хотя бы на бумаге.
Еще в 1992 г. в Англии вышла огромная биография Черчилля под названием «Конец Величия», написанная  известным британским историком Дж. Чармли (Churmly J. The End of Glory. London, 1992. Passim). В рецензии на нее историк из Кембриджского университета Я. Хоулетт заметил: «В «Таймс» член парламента правый консерватор и бывший министр обороны Алан Кларк соглашается с Чармли в том, что Черчилль разрушил величие Британии и ее империи. Он утверждал, что Черчилль был не прав, выбирая союз со Сталиным против Гитлера, поскольку Сталин был большим тираном, чем Гитлер, и социализм представлял собой большую угрозу для Британии, чем нацизм».
Что же, собственно, написал Дж. Чармли? Действительно ли он утверждал, что во время войны Черчилль принял не ту сторону? Нет, так далеко Чармли не идет, однако его трактовка возможного хода исторических событий весьма своеобразна. Он прямо заявляет, что союз Черчилля со Сталиным разрушил Британскую империю. А выводы из этого утверждения можно сделать самые разные. Хотя и существует расхожее выражение, что «история не терпит сослагательного наклонения», но на самом деле историки очень любят рассматривать разные варианты ее развития, строить так называемые «исторические модели». Модель Чармли выглядит следующим образом.
19 июля 1940 г. (после разгрома Франции) Гитлер воззвал к англичанам, предлагая компромиссный мир на условиях раздела сфер влияния: он собирался оставить англичанам даже их традиционную сферу влияния – Средиземноморье. Гитлер тогда пророчески заявил, что продолжение военных действий будет стоить Британии ее империи. Дж. Чармли парадоксальным образом доказывал, что в геополитическом  плане все произошло точно так, как предсказал Гитлер. В самом деле, английская колониальная империя в середине 60-х гг. ХХ века исчезла; уровень жизни англичан в 60 – 80-е годы составлял 80% от немецкого, а английский фунт стал слабее немецкой марки. 
Чармли, вольно фантазируя, предположил, что инопланетянин, попавший в Европу 50 – 80-х гг., на вопрос, кто в 1945 году проиграл войну, наверняка дал бы неправильный ответ: если англичане вели войну за независимость Польши, то она закончилась неудачно; если войну вели для того, чтобы не дать тоталитаризму проникнуть в Европу, то она тоже закончилась неудачно; если ее вели для того, чтобы сохранить положение Великобритании как мировой державы, то она и в этом смысле закончилась поражением. Чармли считает, что сделка, которую Гитлер собирался предложить Великобритании, была великодушной: ведь своим приближенным Гитлер сказал, что он хочет от нее только возвращения германских колоний, отнятых в конце Первой мировой войны, и признания гегемонии Германии в Европе. (Не желая видеть Великобританию разрушенной, фюрер – как сторонник превосходства белой расы – хотел сохранения Британской империи и во время войны неоднократно сожалел о ее гибели.)
Что бы произошло, если б Гитлер обнародовал это предложение? Черчиллю,  напоминает Чармли, летом 1940 г. удалось воспрепятствовать переговорам, убедив своих коллег по правительству в том, что германские условия будут абсолютно неприемлемыми. Он нарисовал мрачную картину Великобритании, из-за разоружения оставленной на милость Германии, и передачи Германии военно-морских баз на Оркнейских островах. Это не соответствовало действительности, но отвечало его цели – не допустить начала мирных переговоров.
Если бы Англия согласилась с этими условиями,  – считает Чармли –   нетрудно догадаться, что произошло бы дальше. Уже к июлю 1940 г. германо-советский пакт начал бы разваливаться вследствие аннексии Советским Союзом прибалтийских государств и, самое главное, вследствие геополитических планов Гитлера на Востоке. Гитлер  почти наверняка напал бы на СССР летом 1941 г., но выход Великобритании из войны радикально изменил бы ситуацию: время стало бы работать на Гитлера. 
Если бы Германия не отвлекалась на борьбу против вторжения англичан на Балканы и в Грецию, по мнению Чармли, то она начала бы свое вторжение в СССР тогда, когда это планировалось первоначально, то есть в мае; его не пришлось бы откладывать до июня. Таким образом, вермахт не остановился бы у ворот Москвы, а может, взял бы ее. Не было бы английских конвоев, пришедших на помощь Восточному фронту. Сотни тысяч немецких солдат можно было бы послать на советский фронт, и Красная Армия была бы разбита к 1942 г. или, по меньшей мере, отброшена к Уралу. Сталин оказался бы перед лицом поражения, и мировые события развивались бы совершенно иначе.
Возьми на себя Гитлер задачу гарантировать сохранение британской империи, Япония лишилась бы поддержки Германии. Поэтому даже после Перл-Харбора, между Германией и США, наверное,  вой­ны бы не было. В любом случае, разве поссорился бы Гитлер с Рузвельтом, если бы Вашингтон не помогал Великобритании? К 1942 г. Гитлер одержал бы победы во всех сферах. Может быть, Красная Армия и продолжала бы войну в Сибири, но Гитлер ведь это и планировал, пророчествуя о том, что время от времени из глубин Азии на немецкие пределы будут накатывать дикие большевистские орды, которые будут поддерживать в немецком народе дух борьбы.
На Украине и Кавказе начался бы массированный процесс германской колонизации, на Западе поверженные страны начали бы приспосабливаться к новому порядку: их валюты были бы привязаны к рейхсмарке, их внешняя политика формировалась бы договорами о «верной дружбе» с Германией. Подобно сегодняшней Америке, Германия стала бы непобедимой: к 1944 г. только ее вооруженные силы были бы оснащены снарядами с нервнопаралитическим газом (только что изобретенным немецкими химиками), реактивными самолетами, подводными лодками, ядерным оружием. Наверное, американские ядерщики лишились бы помощи, которую им в рамках «Манхэттенского проекта» предоставили англичане. Сбылось бы предсказание Черчилля о том, что победа Германии означала бы новое средневековье в более страшном варианте.
Таким образом, по Чармли, Великобритания спасла Советский Союз ценой развала своей колониальной империи.
Что ж, давайте разберем, насколько доказательна конструкция британского историка. Англичане в тот период действительно проявляли определенную активность на Балканах. Но насколько она была эффективна? Предыстория Балканской кампании Гитлера такова.
28 октября 1940 года итальянская армия, стоявшая в Албании, неожиданно напала на Грецию. Британцы немедленно пришли ей на помощь и высадились на континенте. Своеволие дуче спутало все карты Гитлера. Когда ранним утром 28 октября ему сообщили о войне, он во весь голос стал поносить авантюрную выходку Муссолини, однако перед состоявшейся с ним встречей во Флоренции старательно замаскировал свой гнев. И даже соизволил улыбнуться, когда навстречу ему вышел сияющий дуче: «Фюрер, мы маршируем!». Впрочем, ликование Муссолини было недолгим. Два дня спустя итальянское наступление захлебнулось. В середине ноября греческие войска перешли в контрнаступление и оттеснили агрессоров в глубь Албании. Мало того: англичане заняли Крит. Вот-вот могла разразиться новая балканская война, и тогда Германия лишилась бы румынской нефти. Военное положение на Балканах стало столь угрожающим, что Гитлер решил помочь своему союзнику. Однако для оказания такой помощи ему нужно было получить согласие на проход германских войск через территорию Югославии.
Это не составляло проблем. С королевским правительством страны у рейха были союзные отношения. Югославия даже решила присоединиться к Пакту трех держав, заключенный между Германией, Италией и Японией. Как вдруг, в ночь на 27 марта, генерал Симович захватил власть в стране. Немедленно началась мобилизация. Недавний союзник готовился воевать против «третьего рейха».
Фюрер не хотел больше ждать. Утром 27 марта 1941 года он диктует приказ: «Разгромить Югославию и разрушить ее как государственное образование». Наступление началось 6 апреля 1941 года. Этот конфликт и вправду можно назвать блицкригом – всего 11 дней. Утром 6 апреля 1941 года люфтваффе бомбили Белград, а уже 17 апреля югославская армия сложила оружие. Дошло до трагикомедии: например, столицу Югославии захватил отряд из семи эсэсовцев во главе с гауптштурмфюрером Фрицем Клингенбергом – ему сдался белградский гарнизон, численностью 1300 военнослужащих. Операция против Греции заняла тоже непродолжительное время. Всего в Балканской кампании погибли 150 немецких солдат. А британцам пришлось срочно эвакуироваться.
Как видим, операция на Балканах для немцев была какой-то «игрушечной». Никакого серьезного значения она не имела. Наоборот, немецкие войска получили возможность для дополнительной отработки взаимодействия на марше, а кроме того, Германия обезопасила румынские месторождения нефти, которые были для нее исключительно важны. Все это играло вовсе не в пользу Советского Союза, а наоборот, против него.
Утверждение Дж. Чармли, что Балканская кампания заставила Гитлера сдвинуть срок нападения на СССР с мая на июнь тоже не выдерживает ни малейшей критики. Открываем рассекреченный ныне дневник министра пропаганды гитлеровской Германии доктора Йозефа Геббельса. Вот запись от 16 мая 1941 г.: «На Востоке должно начаться 22 мая. Но это в какой-то мере зависит от погоды…».
То есть 16 мая даже Гитлер еще точно не знал, когда начать войну. Планы нападения все время меняли погода и всякие неувязки в ходе военных приготовлений. Дело в том, что весна и первая половина лета 1941 года в европейской части Советского Союза выдались на редкость дождливыми. Состояние дорожной сети в СССР, понятно, было отнюдь не европейским. Дороги здесь были преимущественно грунтовые, от непрекращающихся дождей они раскисли, что делало их почти непроходимыми для военной техники, прежде всего, для танков. Приходилось ждать, пока установится погода и подсохнут дороги. При этом был все-таки срок, после которого Восточная кампания теряла смысл – ведь целью было победить СССР до зимы. А поскольку Восточную кампанию Гитлер рассчитывал окончить до наступления зимы, то объективно таким крайним сроком  мог стать один из последних десяти дней июня. Британия тут ни при чем.
Что касается поставок союзников по ленд-лизу в СССР, то они действительно играли довольно существенную роль. Но ведь по-настоящему они развернулись только после Сталинградской битвы и к рассматриваемому нами периоду отношения не имели. Уже 23 июня 1941 г. на стол Франклину Рузвельту лег прогноз военного министра Г. Стимсона в отношении сроков поражения Советского Союза: «Минимум один и максимум три месяца». Не имело смысла помогать стране, которую уже заранее похоронили.
В середине августа 1941 г. на встрече президента США с премьер-министром Великобритании обсуждался вопрос о ленд-лизе. Сын президента Э. Рузвельт позднее вспоминал: «В то время… продукция американской военной промышленности представляла еще ничтожную величину… Англичане боялись, как бы на их долю не досталось всего лишь половина этой ничтожной величины». 28 сентября 1941 г. англо-американская миссия прибыла в Москву для участия в экономической конференции. Находившийся тогда в Москве корреспондент Би-би-си и «Санди таймс» А. Верт писал: «Что бы ни сулила экономическая конференция в будущем, битву под Москвой Советский Союз должен был выиграть  один…».
Тем не менее американский президент сделал небольшой, но решительный шаг – разморозил около 40 миллионов долларов советских вкладов в американских банках (они были заморожены после Финской войны). Рузвельт также объявил, что положения Акта о нейтралитете не распространяется на Советский Союз, разрешив тем самым СССР покупать у США военное оборудование. Все это, конечно, тоже сыграло свою роль, но только потом, впоследствии.
Германский же блицкриг был сорван уже в августе 1941-го, что явствует из документов. Уже 21 августа 1941 г. была издана директива фюрера:
«Я приказываю следующее:
1. Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками».
Однако можно отметить, что это решение было вынужденным. На центральном участке фронта немецкие войска не то что не могли наступать, а с трудом оборонялись. Подтверждением этому является второй пункт упомянутой директивы:
«2. На редкость благоприятная оперативная обстановка, сложившаяся в результате выхода наших войск на линию Гомель – Почеп, должна быть незамедлительно использована для проведения операции смежными флангами групп армий «Юг» и «Центр» по сходящимся направлениям». 
Так что немецкие войска развивали наступление там, где это у них получалось, а чтобы этот печальный для себя факт завуалировать, приходилось писать о значении промышленных районов Украины (которые на самом деле были разрушены при отступлении советских войск, и значения уже не имели). Таким образом, на роль «спасительницы Советского Союза» Британия не тянет ни при каких обстоятельствах.
Легковесные конструкции Дж. Чармли также легко разваливаются, достаточно всего лишь ознакомиться с реальными фактами. Наоборот, это западные державы упустили возможность прихлопнуть Гитлера одним ударом. В этом случае Франция сохранила бы свою независимость и еще более окрепла, устранив со сцены своего главного  соперника, а Британия сохранила бы свою империю, о развале которой сокрушается Чармли.
К 1 сентября 1939 года, когда Гитлер совершил нападение на Польшу,  французские войска на германской границе насчитывали 3 253 тыс. человек, 17,5 тыс. орудий и минометов, 2850 танков, 1400 самолетов первой линии и 1600 в резерве. Им противостояли 915 тыс. германских войск имевших 8640 орудий и минометов, 1359 самолетов и ни одного танка. Сооружение так называемого западного вала, или линии Зигфрида, на который должны были опираться эти войска, еще не было завершено. А ведь французские войска были еще усилены переброшенными на континент британскими войсками. 
Союзники объявили войну Германии 3 сентября 1939 года, но… так и не сдвинулись с места. Генерал-майор вермахта Буркхарт Мюллер-Гиллебранд, проведший всю войну в Генеральном штабе, отмечал:
«Западные державы в результате своей крайней медлительности упустили легкую победу. Она досталась бы им легко, потому что наряду с прочими недостатками германской сухопутной армии военного времени и довольно слабым военным потенциалом… запасы боеприпасов в сентябре 1939 года были столь незначительны, что через самое короткое время продолжение войны для Германии стало бы невозможным» (Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933 – 1945 гг. М., 2003).
Позже, на Нюрнбергском процессе, бывший начальник генерального штаба сухопутных сил Германии Гальдер, назвав Рур «решающим фактором в осуществлении германских военных планов», заявил, что «если бы у французов хватило мужества прекратить «сидячую войну» … и захватить сердце крупповских предприятий, пока вермахт был связан на Висле, Гитлеру пришлось бы просить о мире. Фюрер отдавал себе отчет в этой опасности…». Кстати, в том, что катастрофа вот-вот произойдет и англо-французы покончат с Германией, в сентябре тридцать девятого был уверен даже ближайший соратник фюрера, Герман Геринг. «В то время, как люфтваффе наносили удар в самое сердце Польши, Геринг пожаловался своему другу, статс-секретарю Паулю Кернеру…: «Это ужасно, Гитлер сошел с ума»…» (Гвидо Кнопп. «За спиной Гитлера». Минск: «Попурри», 2003, с. 110).
Как видим, для того, чтобы сокрушить гитлеровскую Германию, союзникам даже не надо было ввязываться в большую войну – достаточно было захватить Рурский бассейн, и военная машина вермахта оказалась бы парализованной. Но именно этого они не сделали, хотя имели все возможности. Более того, находясь в состоянии войны с Германией, только что потерпевшая поражение на континенте, блокированная германскими подводными лодками Британия, под руководством Черчилля (!) готовилась… к удару по Советскому Союзу. Вот выдержка только из одного из недавно рассекреченных донесений советской разведки, относящееся к тому периоду.
«СОВ. СЕКРЕТНО. Сообщение из Лондона. 20. VI. 1941 г. 
... Англичане усиливают свои приготовления к бомбардировке Баку. 16 июля под председательством Черчилля состоялось очередное  заседание комитета имперской обороны… В своем выступлении Черчилль настаивал на скорейшем завершении всех приготовлений к бомбардировке Баку, что, по мнению «––», является одной из его «идей фикс» в настоящее время. 
… По предложению «––» комитет принял решение провести очень крупную бомбардировку Гельзенкирхена, однако по настоянию Черчилля главнокомандующему индийской армией была в тот же день начальниками штабов послана следующая телеграмма № 130: «Ход развития советско-германских отношений может сделать для нас исключительно выгодным быть готовыми предпринять бомбардировку Бакинских нефтепромыслов с минимальной задержкой. В связи с этим предлагаем вам дать указания командующему войсками в Ираке совместно с командующим авиацией в Ираке и в сотрудничестве с командующим авиацией на Ближнем Востоке сделать все административные приготовления для этой операции, включая все требуемые расширения и улучшения выбранных посадочных площадок.
Предполагаемый объем атак будет равняться интенсивным операциям примерно в продолжение месяца двух эскадрилий бомбардировщиков «Веллингтон» и двух эскадрилий бомбардировщиков типа «Бленхейм», оперирующих из Мосула».
19. VI. 41 г. № 525. Вадим».
(Соцков Л. Ф. Рассекреченные документы службы внешней разведки Российской Федерации 1939 – 1941. М.: «Рипол Классик». 2011, с. 488).
Мы не знаем и, видимо, никогда не узнаем, кто такой этот «Вадим». Но обратите внимание на дату сообщения. Получено оно было 19-го июня 1941 г., а передано Сталину 20-го. За два дня до начала гитлеровской агрессии! Комментарии излишни.
Давайте и мы попытаемся построить свою историческую модель. Все-таки, каким примерно мог быть дальнейший ход исторических событий в случае, если бы Советский Союз проиграл войну, как моделирует Чармли, в 1941-м или в 1942-м году? В этом случае Британия,  быстро капитулировала бы. Британские острова не являются самодостаточными и полностью зависят от снабжения извне. Во время вой­ны для Британии все зависело от поставок из США, которые удавалось осуществлять с большим трудом.
Битва за Атлантику вступила в еще более тяжелую фазу в 1942 году. На вооружение германского флота стали поступать усовершенствованные подводные лодки больших размеров, со значительно возросшими параметрами дальности и глубины погружения и более эффективной системой связи. Кроме того, по инициативе адмирала Деница в строй были введены так называемые «дойные коровы» – большие подводные грузовые корабли, которые обеспечивали субмарины, находящиеся на боевом дежурстве, дизельным топливом и пищей. Потери союзников на море росли. Месяц за месяцем положение с поставками в Британию ухудшалось. США лишились в 1942 году четвертой час­ти от общего тоннажа  танкеров.
В случае поражения СССР Германия смогла бы полностью сосредоточить все усилия на блокаде Британских островов. Капитуляция Британии в этом случае была бы делом нескольких недель, если не дней. Тем более, что она давно была к этому готова. Британский историк Филипп Найтли пишет: 
«Великобритания без энтузиазма вступила во Вторую мировую войну… Многие высокопоставленные консерваторы восхищались Гитлером; прогнозы воздействия возможных бомбардировок больших городов были пессимистическими – предсказывалась массовая паника населения. Значительная часть состоятельных людей недвусмысленно давала понять о своем желании избежать любых неприятностей. Отсутствие ясного понимания целей войны вызвало широкое пацифистское движение. Двадцать два лейбориста – члена парламента подписали манифест, призывавший к быстрейшему заключению перемирия. Об этом инциденте пресса почти ничего не сообщала».
Ничуть не лучше была ситуация и во Франции. Правительство Виши стало союзником Германии. Что до простых граждан, «во Франции сразу же после начала войны против Советского Союза тысячи добровольцев как из числа гражданского населения, так и из состава французской армии, существовавшей на неоккупированной территории и в Северной Африке, заявили о своем желании принять в ней участие. После долгих колебаний Гитлер в августе 1941 г. с большими оговорками дал разрешение на формирование в составе сухопутной армии иностранного легиона… В него принимались только добровольцы из оккупированной Франции, добровольцам же из состава французской армии в приеме было отказано, что сильно задело их самолюбие» (Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933 – 1945 гг. М., 2003).
«После начала войны против Советского Союза были созданы отдельные легионы, состоявшие из датчан, голландцев, норвежцев, фламандцев, валлонов, часть из которых была передана на формирование дивизии «Викинг», а другая использована для укомплектования вновь формировавшихся инонациональных частей. Так, к июню 1943 г. появилась дивизия «Нидерланды», которая к июлю 1944 г. была развернута в дивизию. Возникла бригада «Валлония», которая также в ноябре 1944 г. была развернута в дивизию. И наконец, из частей «Викинг» в 1943 г. была создана новая дивизия «Норланд». Таким образом, до конца 1944 г. было создано четыре дивизии из добровольцев «германской» расы» (Мюллер-Гиллебранд). 
Всего же против СССР воевали не менее 1,5 млн. добровольцев со всей Европы, не считая войск союзников Германии. Нет никаких сомнений в том, что в случае победы Гитлера вся Европа сплотилась бы вокруг него. Гитлер же, сокрушив СССР и опираясь на весь европейский экономический и военный потенциал, стал бы неуязвим.
Дж. Чармли полагает, что фюрер мог бы сохранить Британскую империю. Подобные рассуждения просто наивны. Англо­фильство Гитлера хорошо известно, и он, разумеется, не стал бы добивать Англию ни при каких обстоятельствах. Но у него был союзник, жизненно нуждавшийся в британских колониях – Япония. Ради Британии Гитлер никогда бы не стал ссориться с Японией и не полез воевать на другой конец света. А Япония успешно инициировала антибританские движения в Юго-Восточной Азии, объявив своей целью создание «Великой восточноазиатской зоны сопроцветания», в которую японцы включали: Индокитай, Индонезию, Таиланд, Малайю, Бирму, Британское Борнео, Филиппины, а в дальнейшем даже Индию, Австралию и Новую Зеландию. И не случайно в Бирме против британского владычества достаточно успешно сражалась на стороне японцев «Индийская национальная армия», которую создал один из лидеров левых в партии Индийский национальный конгресс Субхас Чандра Бос (1897 – 1945). Так что зря Чармли полагает, что если бы Британия сумела выскочить из войны, то Гитлер сохранил бы Британскую империю. Она развалилась бы в любом случае – историческое время колониализма прошло.
Мнение Чармли, что если бы Британия вовремя заключила мир с Германией, то Гитлер не стал бы ссориться с Рузвельтом, лишено всякого основания. Гитлер имел обязательство перед Японией объявить войну Вашингтону, если у США начнется вооруженный конфликт с Токио. Что он и сделал 11 декабря 1941 г., через четыре дня после японского удара по Перл-Харбору.
США в то время не были зависимы от нефти других государств, наоборот, весь мир зависел от их нефти. Но вот зависимость Штатов от других ресурсов, прежде всего латиноамериканских, у них была и остается очень высокой. А как, мягко говоря, не любят США в Латинской Америке, никому объяснять не надо. Так было всегда. Сам Гитлер, разумеется, ни стал бы пытаться вести боевые действия на территории Штатов, но он прямо говорил, что после капитуляции Англии создаст авиабазы на Азорских островах, откуда станет наносить авиаудары по территории США (в Штатах почти все промышленные центры вытянуты вдоль восточного побережья, не забывайте этого). При этом он имел бы мощную поддержку со стороны многих, если не большинства латиноамериканских политических режимов.
Так, например, в те годы главной политической силой в Бразилии был «интегрализм» – политическое движение с фашистской идеологией, основанное в октябре 1932-го писателем Плиниу Салгаду. Движение заимствовало основные черты итальянского фашизма. Президентом же Бразилии (фактически диктатором) в  1930 – 45 гг. (и в 1951 – 54 гг.) был Жетулиу Дорнелис Варгас (1883 – 1954), откровенно симпатизировавший нацистам.
В Аргентине в период с 1930 по 1943 год консервативная олигархия установила в стране авторитарный режим, хотя и прикрытый конституционной оболочкой. В то же время полная зависимость страны от иностранного, в первую очередь британского, капитала усиливала националистические настроения, особенно в армии. Воспитанные в прусских военных традициях аргентинские офицеры все больше ориентировались на нацистскую Германию. Исключительно популярен был генерал Хуан Доминго Перон, бывший в то время министром труда и социального обеспечения, опиравшийся на дескамисадос –  «безрубашечников» (так в Аргентине называли бедняков) и находившийся в жестоком конфликте с олигархией. 
Перон таки стал президентом Аргентины в 1946 году. Против него объединились все старые партии: консерваторы, радикалы, социалисты и коммунисты. Американский посол Брейден разоблачал связи военных с нацистской Германией. Перон ответил лозунгом: «Брейден или Перон!». Так как все аргентинцы – националисты, демарш американцев превратил голосование за Перона в акт патриотизма. На выборах 24 февраля 1946 года он получил 54% голосов. А подчеркнутый антиамериканизм станет основой внешней политики Перона. И так – почти по всей Латинской Америке. Не случайно после Второй мировой так много нацистов нашли убежище именно в латиноамериканских странах. Развязать активнейшее антиамериканское движение в Южной Америке Гитлеру не составляло труда – там оно существовало и без него. Победа нацистской Германии в Евразии придало бы антиамериканскому движению в латиноамериканских странах огромный импульс.
При любых обстоятельствах Гитлер не мог допустить существования мощных Соединенных Штатов, которые способны угрожать ему, они должны были быть ослаблены. А его силы в случае поражения СССР выросли бы неимоверно. Войны на два фронта – с Японией и Германией, – а также блокаду со стороны латиноамериканских стран США не выдержали бы. Это непременно привело бы к смещению с поста президента Рузвельта и приходу к власти американских изоляционистов, которые и без того были очень сильны до войны; только японская агрессия смогла отодвинуть их в тень. США были бы вынуждены просить мира на самых невыгодных для себя условиях. Какой  облик в этом  случае приобрело лицо планеты, мы даже не пытаемся представить. Ясно только, что это был бы совсем другой мир.