• Исторические страницы
  • 25 Февраля, 2013

Поляки в судьбе моего народа, или возвращение нравственного долга

Семби МАРАТ,

историк

Другу моего детства Алику Александру Эрнасовичу  Охману, посвящаю

«Твоя кровь текла, как вода,

твои кости легли, как горы»

Бильге каган (VIII в.)

Чрезвычайный и Полномочный Посол Речи Посполитой (Польской Республики) в Республике Казахстан Владыслав Ян Соколовски, презентуя  книгу писателя и путешественника Рышарда Бадовского «Польские певцы Казахстана», задается вопросом: «какие следы оставили мои соотечественники на просторах Казахстана и в сознании казахов»? Я не имею права не ответить на этот вопрос, потому что вся моя жизнь пересекалась с представителями этого гордого народа, которые оказались на моей земле не по своей воле. Сделать это считаю своим нравственным долгом. Пусть данный небольшой набросок будет частицей того искреннего уважения и благодарности, которую мы, казахи, испытываем по отношению к полякам и Польше.

После провозглашения в 1985 году М. Горбачевым курса на демократизацию страны, казахская молодежь первая в Советском Союзе 17–18 декабря 1986 г. вышла на главную площадь столицы и площади многих областных центров КазССР, чтобы выразить свой протест против всевластия Москвы. Толчком к массовым выступлениям в городах Казахстана послужило назначение первым секретарем компартии республики варяга из Саратовской области Колбина вместо Динмухаммеда Ахмедовича Кунаева, пользовавшегося большим авторитетом среди многонационального населения Казахстана.

На зверскую расправу с участниками главной демонстрации не откликнулись ни единоверные мусульманские страны, ни единокровная Турция, они даже не сделали официальный дипломатический демарш. Российские демократы, позже поддержавшие требования литовцев, латышей, эстонцев, украинцев, грузин и армян о независимости своей родины, также промолчали. Ярый антисоветчик В. Новодворская – и та не разомкнула уста. Горечь охватила нас. Неужто одни мы в этом мире? Одни?!

Но Польша не осталась в стороне. На смертный приговор Кайрату Рыскулбекову откликнулся неофициальный лидер Польской Республики, глава профсоюзной организации «Солидарность» Лех Валенса, впоследствии Президент Польши. Он подписал обращение к советскому правительству с просьбой о помиловании приговоренного к смерти. И это несмотря на массированную советскую дезинформацию о том, что в Алматы разбойничали алкоголики и хулиганы. Кто угодно мог поверить в эту пропагандистскую ложь, но не поляки, которые прекрасно знали имперские нравы России, так как варились в этом котле вместе с казахами.

Безмерная благодарность наполнила наши сердца – мы не одни в этом мире утрат, а значит, есть еще  надежда. Это первое массовое выступление  периода перестройки в СССР, которое начала казахская молодежь, в дальнейшем переросшее в демократические движения по всему Советскому Союзу, закончилось развалом коммунистической империи. Мир пополнился четырнадцатью новыми независимыми государствами.

Книга Рышарда Бадовского «Польские певцы Казахстана», изданная в 2002 г. в Варшаве на польском и русском языках, была переиздана в Казахстане в 2005 г. на казахском и русском языках. Перевод на казахский язык, блестяще выполнен Кайсаром Жорабековым и Нургали Оразом. В этом труде Р. Бадовский бережно и с любовью рассказывает о польских революционерах, боровшихся за независимость Польши и сосланных русским правительством в глубину азиатского материка, в Казахстан. Цвет блестящей пассионарной польской молодежи, надежда и будущее поляков изгонялась в «дикие» степи. Но и здесь, гордые и непокорные сыны своей угнетенной родины, участники тайных  организаций, ставившие целью освободить Польшу, вели жизнь достойную воззвания, провозглашенного поляками на баррикадах Парижа во время Великой французской революции: «За нашу и вашу свободу!».

Удивительный народ! Там, где идет борьба за чью-либо свободу, там поляки. В Будапеште я видел памятник поляку, боровшемуся за свободу мадьяр. И поляки никогда не забывают добро, например, они до сих пор помнят, как после трех разделов Речи Посполитой в XVIII веке, в султанском дворце церемониймейстер торжественно провозглашал: «Его Превосходительство Посол Речи Посполитой уехал на охоту и попал в снежную бурю». И это говорилось в течение многих лет и при любой погоде, в любое время года! Так Турция выражала свое резкое несогласие по поводу исчезновения польского государства.

Великая Степь все же оставалась объектом исследований европейцев. Большой вклад в ее изучение Азии внесли поляки, попавшие сюда, зачастую не по своей воле.

Книга Р. Бадовского открывается очерком о польском монахе, принимавшем участие в составе дипломатической  миссии Джиованни да Пиан дель Карпини (Плано Карпини) (XIII в.), направленного Папой римским Иннокентием IV для разведки сердцевины Азии, откуда внезапно появились отважные, прекрасно организованные воины, показавшие свою отвагу и неустрашимость в битве при Лигнице (1241г.). Этим монахом был Бенедикт, вошедший в историю как Бенедиктус Полонус (Бенедикт Поляк). Экспедиция папских послов навечно вошла в  историю европейских востоковедческих путешествий.

К многочисленным средневековым свидетельствам брат Бенедикт Поляк в 1245 году добавил важное сообщение по рассказу участника битвы при Калке. Особый интерес данного сообщения  заключается в том, что он попытался найти место этому факту в системе монгольской политики. Вместе с тем, стремительное развертывание монгольской экспансии, которая в донесениях францисканцев видится как непрерывный поход армий   Чингисхана, соответствует геополитической реальности войны 1219–1224 гг. Эти сведения можно рассматривать как достоверный комментарий информаторов-францисканцев, и в каком-то смысле  демонстрирующий широту охвата и глубину понимания причинно-следственных связей монголо-кыпчакских отношений. В частности, именно он обратил внимание на монголо-тюркский этнический компонент в государстве Чингисхана, где подавляющим войсковым элементом были кыпчаки. Под эпонимом кыпчаки подразумеваются и другие тюркские племена, впоследствии вошедшие в казахский, узбекский и другие тюркские этносы.

В ХIХ веке тысячи и тысячи поляков, борцов за свободу Польши, ссылаются в азиатскую часть Российской империи. В начале сороковых годов ХIХ в. на поселении в Казахстане оказываются  участники нелегальных организаций учащейся молодежи. Позже по этапу были направлены сюда участники вооруженных выступлений  1850-х и 1860-х годов.

Оказавшись среди народа совершенно другой  культуры, другого образа жизни, другой расы, другого языка и иной веры, поляки, тем не менее, не замкнулись, а проявили живой интерес к местному населению, их нравам и обычаям, к природе. Здесь ссыльным приходилось порой жить десятилетиями, наполнив благородным содержанием и смыслом  существование изгнанника работой по изучению языка, природы, обычаев и нравов аборигенов степи. Благородная идея освобождения родины сказывалась в характере деятельности ссыльных поляков везде, куда бы ни забрасывала их судьба каторжан.

Так, В. Серошевский, участник восстания 1863–1864 гг., был сослан в Якутию, где провел 12 лет. За эти годы он собрал огромный материал для двухтомника «Якуты» – капитальной работы по этнографии саха. Другой сосланный в Якутию поляк Э. Пекарский, участник студенческих выступлений, стал автором монументального словаря якутского языка, без которого до сих пор не обходятся специалисты по тюркским языкам, не говоря уже о специалистах якутского языка. Таких примеров множество, но вернемся к теме «поляки – казахи».

Ссыльные поляки, не отказавшиеся от своих революционных убеждений, сыграли значительную роль в развитии общественной мысли в Казахстане. Одной из таких ярких фигур среди попавших в казахские степи поляков был Адольф Янушкевич, родившийся в 1803 году в семье, где борьба Костюшко за свободу Польши часто была темой разговоров и искреннего восхищения. Мать Адольфа приходилась близкой родственницей Костюшко.

Две непохожие друг на друга жизни прожиты Адольфом Янушкевичем. Первая – до 1831 года. Семья, любимая, университет, верные друзья, путешествия за границу, мечты о свободе своего народа. Вторая – участие в восстании, ранение, пленение, кандалы, тюрьма, ссылка в казахские степи. Четверть века (24 года) в изгнании.

Окончив гимназию в г. Виннице Адольф в 18 лет поступает в университет города Вильно (ныне Вильнюс). Принимает участие в работе тайного кружка, который организовал Адам Мицкевич – ныне гордость польской поэзии, пропитанной духом свободы. Адольф становится прототипом одного из персонажей поэмы А. Мицкевича. Герой поэмы борется за свободу Польши и ссылается в Сибирь. Все так, как и в жизни А. Янушкевича.

Услышав о восстании (1830 г.) Адольф возвращается из-за границы и с оружием в руках принимает в нем участие. Раненный в бою, он попадает в плен. В кандалах, пешком, еще не вылечившегося юношу гонят в Брест, оттуда в Москву, а затем через Вятку в Киев. Здесь в 1831 году его судят. В 1832 г. он находится на поселении у реки Тобол. Начинает писать дневники. Встречается с выдающимися в казахской степи певцами, акынами, слушает айтысы (музыкально-поэтическая импровизация двух акынов) и наблюдал жизнь простых казахов. С восхищением говорит о мудрости и ораторском даре  бия Кунанбая,  отца великого Абая. «… А все баи (богачи) недостойны развязать ремешок на обуви Кунанбая» – так оценил его Адольф Янушкевич. Большое наслаждение он получил от импровизаторского соревнования акынов, где пальма первенства была отдана акыну Орынбаю. Реакция Адольфа на философскую тему значения цифр от 1 (бир) до 10 (он), воспетую Орынбаем, была таковой: «Я сердцем понял, что великий поэт воспевает величие бога, который является высшим существом, и вместе с ним  склонил голову перед  величием этого «бир!», что сотворило миры».

Был А. Янушкевич и свидетелем суда биев, проводившегося по традиционной системе казахского права: «Каждую минуту выступали новые ораторы, и некоторые из этих степных демосфенов захватывали меня своей выразительностью и полной энергии речью. Старшина Токумбай и сам Байсерке сгибались бы под тяжестью лавров, если бы жили в Древней Греции или Риме». И приведу еще одну длинную цитату: «И все это ведь, – думал я, – слышу своими ушами в степи, среди народа, который мир считает диким и варварским! Несколько дней тому назад я был свидетелем столкновения между двумя враждующими партиями и с удивлением рукоплескал ораторам, которые никогда не слышали о Демосфене и Цицероне; а сегодня передо мной выступают поэты, не умеющие ни читать, ни писать, однако поражающие меня своими талантами, ибо песни их так много говорят моей душе и сердцу. И это дикие варвары? И это народ, которому вовек предназначено быть только никчемными пастухами, лишенными всякого иного будущего?! О нет! Воистину! Народ, который одарен Творцом такими способностями, не может остаться  чуждым цивилизации: дух ее проникнет когда-нибудь в киргизские пустыни, раздует здесь искорки света, и придет время, когда кочующий сегодня номад займет почетное место среди народов, которые нынче смотрят на него сверху вниз, как высшие касты Индостана на несчастных париев…».

В письме своему брату Януарию от 31 мая 1846 г. из Аягуза Адольф Янушкевич написал пророческую фразу:  «Акмола, например, будущая столица всей степи». Ныне этот провинциальный городок, отстроенный заново, является столицей независимого Казахстана, гордостью его народа, показавший всему миру творческие устремления, открытые независимым развитием.

Благодарные потомки тех казахов, предки которых наполнили смыслом всю сознательную жизнь Адольфа Янушкевича в изгнании, сделали столицей своей степи-государства город Акмолу и дали одной из ее улиц имя гражданина двух народов – поляков и казахов. В бывшей столице Казахстана также есть улица имени Адольфа Янушкевича. Я и сегодня, спустя почти 200 лет могу подписаться под словами своих предков-казахов, сказанными ими об Адольфе Янушкевиче: «Он из иного рода, чем наши чиновники, он бюлек (поляк)». Так говорили благодарные ему современники-казахи, а поэтесса Жазык еще при его жизни посвятила А. Янушкевичу стихотворение «Бюлек».

Так высокая нравственность и человечность Адольфа идентифицировалась казахами с его национальностью.

«Сравнивая тех псевдоцивилизованных обитателей одной из европейских столиц с этим народом, что окружает меня сегодня, увы! Чувствую, что не так легко было бы моему сердцу в итальянском раю, как в киргизской пустыне».

Другой поляк Густав Зелински, сосланный за участие в восстании 1830 г. жил в казахской степи, где встретился с А. Янушкевичем. Во время восстания Кенесары Касымова Густав написал большую поэму под названием «Киргизы», в которой описывает тяжелое положение казахов, испытывавших на себе гнет царских колонизаторов. Это была первая в мировой литературе поэма о казахах. Поэма «Киргизы» переведена с польского на русский и издана в 1910 г. в г. Томске.

Бронислав Залески (1820–1860 гг.), обучаясь  в Дерптском университете, состоял в тайном студенческом обществе. В 1838 г. он был арестован и провел два года своей жизни в тюрьме. Затем был сослан в Оренбургский край, где провел 9 лет. В 1849 г. принимал участие в обработке материалов Аральской экспедиции, участником которой был ссыльный великий украинский кобзарь Тарас Шевченко. Так на моей несчастной родине сплелись судьбы великих польских, украинских, немецких граждан, ставших ныне гордостью казахского народа. После освобождения Б. Зелински поселился в Польше, где в 1857 г. опубликовал свои воспоминания, а в 1861 г. уехал на постоянное место жительства в Париж. Там он впервые представил читающей публике свои 22 офорта из жизни казахов-номадов. Так общественность Западной Европы впервые визуально ознакомилась с пейзажами Казахстана и жизнью ее обитателей. Известие об интересе французской общественности к казахским рисункам ссыльного поляка дошли до Санкт-Петербурга, и известный востоковед Василий Григорьев, знакомый с Залески, откликнулся рецензией на эту работу, где подчеркнул, что карандаш и штихель Залеского с удивительной точностью представляет действительность.

В. Григорьев сам бывал в казахских степях, и его свидетельство точности рисунков Б. Залески помогло реконструировать исчезнувший из употребления казахский музыкальный инструмент шертер. Замечательный ученый, внесший огромный вклад в развитие казахской музыкальной культуры, Болат Сарыбаев обратил внимание на рисунок шертера в картине Б. Зелински «Интерьер кибитки», где на переднем плане музыкант играет на струнном инструменте, о котором сохранились лишь устные воспоминания. Рисунок шертера Б. Залески стал одной из основ реконструкции древнего музыкального инструмента для ученого Б. Сарыбаева.

Большое число поляков, внесших свой вклад в исследование Казахстана и казахов, не ограничивается тем составом, который вошел в книгу Р. Бадовски. Книга Г. Сапаргалиева и В. Дьякова «Поляки в Казахстане в ХIХ веке», вышедшая  в 1982 г. в Варшаве, несомненно, оставаясь ценной для исторической науки сегодня требует своего логического продолжения.

В восстании Кенесары Касымова (1837–1847 гг.), которое являлось продолжением восстания его старшего брата султана Саржана (1824–1836 гг.), принимали участие политические ссыльные. Об этом имеются только отрывочные сведения. В одном из своих донесений полковник Аржанухин писал: «У султана Кенесары и батыра Жоламана есть… бежавшие из Сибири до 100 поляков, из которых один называется майором, и много к нему набегает оттоль же с линии разных беглых разночинцев» (Оренбургский госархив. Ф. 6, д. 4857, л. 144, 1838 год). Трудно судить насколько верно сообщение Аржанухина о количестве примкнувших к Кенесары поляков. Однако  участие поляков в восстании Кенесары не вызывает сомнения. Один поляк по имени Иосиф Гербрут, принимавший участие в восстании, посвятил специальную песню их руководителю Кенесары. Текст песни найден в архиве академика Веселовского. Рукопись Иосифа Гербрута хранится в Институте языка и литературы, в Алматы. Иосиф Гербрут стал одним из прототипов советника хана Кенесары в романе Ильяса Есенберлина «Кахар». Историкам, исследователям этой закрытой в советское время темы освободительной борьбы казахского народа под руководством Кенесары и участия в нем поляков предстоит еще много открытий.

На этом помощь и участие поляков на пути к свободе казахов не прекращается. Наступает  самый кровавый век в истории человечества – век ХХ-й.  Большевики спасают от развала Российскую империю, взяв власть в свои руки. Казахское национально-освободительное восстание 1916 года потоплено в крови. Карателями вырублено около одного миллиона (900 тыс.) казахов. В условиях коммунистической системы идет борьба за самостоятельность национальных окраин Российской империи. Силой Красной армии границы империи почти сохранились. Удалось избавиться от имперской России – Польше, Финляндии, странам Балтии (Литва, Латвия, Эстония), Западной Украине и Западной Беларуси. И то ненадолго. В 1939 г., согласно пакту, заключенному между фашистами и коммунистами (Пакт Молотова-Риббентропа) на штыках Красной армии они вернутся в лоно «братских» республик. Это знаменательное событие было торжественно отмечено совместным парадом фашистских и советских войск в городе Бресте в 1939 г.

Но вернемся к началу века. В 1917 г. была провозглашена Туркестанская (Кокандская) Автономия, главой которой стал Мухамеджан Тынышпаев, выходец из бедной казахской семьи. Он был выпускником Санкт-Петербургского института железнодорожного транспорта им. императора Александра I, член II Государственной Думы. На посту главы Автономии его сменил выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета Мустафа Шокай (Чокай, Чокаев), выходец из аристократической семьи. Для создания армии нового независимого государства были привлечены польские офицеры-добровольцы. Туркестанская Автономия просуществовала 64 дня: с 10 декабря 1917 г. по 13 февраля 1918 г. Коммунисты жестоко расправились с теми, кто имел «право наций на самоопределение».

Мустафа Шокай, которого преследуют большевики, эмигрирует. Сначала через Азербайджан в Грузинскую Республику, а после взятия Тбилиси Красной армией уходит в Турцию (Истанбул), затем во Францию. Он принимает активное участие в общественной жизни, в средствах массовой информации изобличает антинародную сущность советской власти, ее преступления против собственного народа. Об опасности коммунистической заразы предупреждает европейских политиков, европейское общество. «1917 год – дата нашего политического рождения, ибо Автономия была нашим первым робким политическим шагом на пути к демократии» –  так оценил М. Шокай итог событий того времени.

Разгром Туркестанской (Кокандской) Автономии стал началом мощного национально-освободительного движения, вошедшего в историю как басмаческое и активно действовавшего свыше 15 лет.

Эта тяжелая борьба народа требовала активного участия малочисленной казахско-туркестанской эмиграции в информации международной общественности об объективном положении народов Средней Азии. В целях усиления борьбы антисоветская эмиграция объединяется в «Лигу угнетенных Россией народов», поддержанной в 1928 г. отделом II польского Главного штаба и Восточным отделом МИД Польши, в связи с поставленной главой Польского государства маршалом Юзефом Пилсудским задачей объединения и использования  всех групп эмигрантов против СССР. Советский Союз еще помнил позорный разгром Красной армии польскими вооруженными силами, и Польше необходимо было быть готовой к новой советской агрессии. Угрожающий лозунг большевиков «Даешь Варшаву» был еще на слуху и актуален для поляков. И они готовились к новой советской экспансии.

Согласно доктрине, разработанной маршалом Ю. Пилсудским, независимость и могущество страны могут обеспечить лишь сильные, хорошо подготовленные вооруженные силы, наличие развитой системы железных дорог, сильная экономика и прочные границы, стабильная внешняя политика с ориентацией на страны Антанты и укрепление дружественных отношений с соседними государствами в форме военных конвенций. Не пренебрегли поляки и возможностями антисоветски настроенных эмигрантов из коммунистической империи, финансируя «Лигу угнетенных Россией народов». Активная борьба выдающегося сына казахского народа Мустафы Шокая стала возможной благодаря поддержке Польши и за это ей вечная наша благодарность.

В Лигу вошли представители Азербайджана, Грузии, Дона (казаки), Крыма (татары), Кубани, Карелии, Поволжья, Северного Кавказа, Туркестана, Украины и др.  С 1926 г. по 1938 г. в Париже издавался журнал «Прометей» –  орган национальной защиты народов Кавказа, Украины, Туркестана. Финансировалось это предприятие польским правительством по инициативе маршала Ю. Пилсудского. Так добившаяся независимости Польша проявляла свою действенную солидарность с борьбой угнетенных народов коммунистической империи.

И как благодарность казахского народа полякам, является факт участия казахских воинов в освобождении Польши от фашистского ига не только в рядах Советской Армии и польской Армии Людовой, организованной Советским Союзом, но и в «буржуазной» Армии Краевой, руководимой Правительством Польши в изгнании (Лондон), которое не было признано Советским государством. После войны все казахи, которые принимали участие в борьбе с фашистами в рядах Армии Краевой, были интернированы и сосланы на  Колыму. С одним из таких казахских солдат Армии Краевой я встретился в Караганде в 1966 г., которого освободили от колымской каторги не после смерти Сталина в 1953 г., а лишь в 1962 г. К сожалению, ни имени, ни фамилии сейчас я не припомню. Помню еще то, что интернирован он был американцами из Парижа. «А ведь американцы знали, что с нами будет» – с горечью говорил польский солдат казахского происхождения.

Почти через 20 лет существования первого в мире «демократического, пролетарского» государства, был принят основной закон страны – Сталинская Конституция (5 декабря 1936 г.), где гарантировались права всех народов Советского Союза и констатировалось: «все народы равны», но накануне, в этом же 1936 г. 28 апреля Совет Народных Комиссаров принял постановление № 776-120 сс (совершенно секретно) «О выселении из Украинской ССР и хозяйственном устройстве в Карагандинской области Казакской АССР 15 тысяч польских и немецких хозяйств» как политически «неблагонадежных». Это было началом трагедии десятков народов, живших в самом «демократическом» государстве мира.

Переселяемый контингент, а это свыше 60–70 тысяч людей, по этому постановлению «не ограничивается в гражданских правах и имеет право передвижения в пределах административного района расселения, но не имеет права выезда из мест поселений». Вот такая вот, циничная политика в государственном масштабе, где подтверждая гражданские права человека, в этом же постановлении, в одном и том же предложении их тут же отбирают. Под документом стоит подпись Председателя Совета народных Комиссаров СССР В. Молотова (кличка Скрябина). Затем последовало переселение поляков из захваченных по сговору с фашистами Западной Украины и Западной Белоруссии. Всего в различных областях Казахстана было на январь 1941 г. 46 597 поляков. В письме Л. Берия на имя Сталина от 1 мая 1944 г. отмечалось, что среди депортированных в восточные районы было 389 382 поляков. При массовой депортации в вагонах для перевозки скота детей, стариков, больных смертность была  огромной, да еще полное отсутствие на месте поселения жилья, абсолютно сократила численность депортируемых. То есть, уехало с прежних мест проживания больше, чем приехало на поселение. О потерях еще скажут специалисты-демографы.

О своей решимости гнобить целые народы с младенцами и немощными стариками и старухами говорит Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г., где утверждается, что немцы, как и калмыки, ингуши, чеченцы, карачаевцы, балкарцы, крымские татары, поляки и др. переселены навечно, и что выезд их с мест поселения без особого разрешения органов МВД карается каторжными работами сроком в 20 лет. Обратите внимание: не до «20 лет», а в 20 лет! То есть, если тебя застали в нескольких километрах от твоего населенного пункта, без разрешения коменданта (старались на это грязное дело ставить казахов), то «получаешь не 3-5-7 и т. д. лет», а ровно 20 лет каторги.  Так ты лишался  «благ» даже такой унизительной для человека жизни как ссылка. Социализм (коммунизм) делал таким образом человека рабом.  Вот так создавался новый тип человека.

Ведь все это я видел своими глазами. И сосланных, и их жизнь, и их нищету. Играл, дружил и учился в школе с детьми сосланных немцев, поляков, чеченцев …

По переписи населения в Казахстане проживает около 35 тысяч поляков, их труд, как и труд десятков других ссыльных народов, вошел в историю Казахстана. Совместная человечная жизнь в нечеловеческих условиях ссыльных народов с казахами – вот тот фундамент стабильности в независимом Казахстане, о котором любят ныне говорить наши чиновники, включая это в свою заслугу. Эта стабильность зиждется на совместной жизни в сталинском аду. Уходит поколение переживших этот тяжелый период, когда выживание было возможным только при поддержке друг друга, без различия расы, нации, вероисповедования. Смогут ли сохранить этот самый человечный капитал, наши потомки, для которых капитал – уже нечто другое.

Приведу только один пример о с. Чкалово СКО (бывшее с. Блюхерово), где обосновались поляки и немцы, вырыв землянки, чтобы перезимовать первую зиму в ссылке. Старик, спецпереселенец, рассказывал мне почти шепотом, как они застали здесь многочисленные кости не погребенных казахов, погибших от голодомора – коллективизации 1930-х годов. Вымирали целыми аулами, так что и некому было их хоронить. Поляки и немцы, творя христианскую молитву, хоронили останки умерших насильственной смертью «хозяев страны» –  казахов-мусульман. Спасибо вам, братья.

Потом село расстроилось однокомнатными саманными домами с двухскатной мазаной крышей с общей стеной с соседом. В шестидесятых годах трудолюбивые немцы и поляки начали возводить добротные дома для своих семей. Большой вклад в развитие села сделал председатель сельского Совета поляк Александр Эрнасович Охман, которого сельчане уважительно называли «Голова». Все в зелени, оно ныне считается неофициальной столицей казахстанских поляков. Зеленые насаждения села – заслуга А. Э. Охмана, ныне пенсионера и дедушки больших уже внуков. Так что он не только выполнил программу-минимум: построить дом, родить и воспитать сына и посадить дерево. Все это у него многократно больше и качественней, чем у многих благополучных и довольных ныне своим богатством людей.

Мы и сейчас время от времени встречаемся с моим другом детства Александром Охманов, доставляя себе радость воспоминаниями о босоногом детстве.

Остановлю кратко на его биографии.Охман Александр Эрнасович родился 16 марта 1939 г. в с. Чкалово Кокчетавской области. Поляк. Старший сын в многодетной семье. Уже в школьные годы помогал отцу-комбайнеру во время напряженной страды – уборке урожая. Сразу после школы мы с ним учились в автошколе, где получили права водителей-профессионалов 3 класса. Трудовую деятельность Александр начал в Чкаловской автобазе шофером. Три года жизни отдал службе в рядах Советской Армии. После службы вернулся в родное село. У него замечательная семья. Жена – Лидия Захаровна, украинка. Взрослые дети и большие внуки. Дочь Елена получила высшее педагогическое образование у нас, в Алматы, ныне живет в России, под Воронежем. Сын Константин живет и работает в Польше.

Имя отец дал своему сыну в память о выдающемся полководце Второй мировой войны маршале Советского Союза  К. К. Рокоссовском, которого на Западе, сопоставляя с именем выдающегося немецкого полководца, называют русским Клаузевицем.  Стратегические и тактические разработки Константина Рокоссовского включены в учебники многих западных военных  учебных заведений. Был однажды он и министром обороны Польской Республики. Сталин, обращаясь к своим полководцам, только его называл по имени-отчеству – Константином Константиновичем.

Да поможет тебе в жизни, Константин Александрович Охман, дух твоего великого предка, имя которого, надеюсь,  ты с честью пронесешь всю свою жизнь… Такова роль поляков в моей судьбе и судьбе моего народа…

Литература

1. Симонова Т.М. Прометеизм во внешней политике Польши. 1919–1924 гг. Новая и                                            новейшая история. М., 2002.

2. Юрченко А.Г. Русские и половцы перед лицом монгольского вызова (1223г.). ТС. 2002.

3651 раз

показано

1

комментарий

Подпишитесь на наш Telegram канал

узнавайте все интересующие вас новости первыми

МЫСЛЬ №2

20 Февраля, 2024

Скачать (PDF)

Редактор блогы

Сагимбеков Асыл Уланович

Блог главного редактора журнала «Мысль»