Общество
20 Июля, 2025

ДОМБРА ЕГО МЕЧТЫ

Народный артист Казахской ССР, профессор, академик АН КазССР Ахмет Жубанов (1906–1968) внес неоценимый вклад в развитие отечественной музыки. Он был композитором, дирижером, музыковедом. Но к какому бы жанру или музыкальному направлению Жубанов ни обращался, источником его вдохновения была домбра. Она всегда находилась рядом с ним, чтобы в любой момент можно было взять ее в руки и начать играть. Как музыкант он исполнял кюи и пьесы, пел под аккомпанемент домбры, сочинял с ее помощью, а как ученый и новатор помог расширить возможности народного инструмента. Во многом благодаря Ахмету Жубанову домбра, как и кобыз, обрела усиленный звук и вышла за пределы камерного исполнения.

Струны вдохновения

Домбру будущий композитор знал с детских лет, а юношей на своей родине, в нынешней Актюбинской области, играл на ней сольно и в составе самодеятельного оркестра народных инструментов. Сын просвещенного отца, он не только подбирал и заучивал мелодии, но и вникал в их смысл – его влекли мелодии степи. Первый музыкальный наставник Ахмета Жубанова, известный в крае кюйши Талым, поощрял его в этом, раскрывая все новые и новые грани звучания инструмента. Видя, что интерес мальчика выходит за рамки простого исполнительства, он рассказывал ему легенды и сказания, связанные с тем или иным кюем. Наряду с кюйши наставниками будущего композитора стали получившие образование учителя – на волне революционных перемен начала XX века в ауле открылась двухгодичная школа. Там не только учили считать и писать, но и открывали детям мир – рассказывали о родной культуре, музыкальных традициях. Эти знания усиливали интерес мальчика к музыке.
После школы он окончил учительские курсы, работал секретарем аульного совета и преподавал детям. Обучая их грамоте, Жубанов, как и его школьные учителя, открывал детям родную культуру, играл на домбре. При этом он мечтал продолжить учиться музыке. И такая возможность появилась: в городке Темир, что под нынешним Актобе, жил сосланный в Казахстан еще до революции учитель музыки Петр Чернюк. Выпускник Варшавской консерватории, он был известным человеком в области, организовал оркестр русских народных инструментов, привлекал в него молодежь. Ахмет Жубанов попросил его о наставничестве, рассказал о своем желании обучиться нотной грамоте и игре на скрипке. Видя рвение юноши, Чернюк согласился. Он не только учил его нотной грамоте, но и преподавал сольфеджио. В беседах с молодым человеком учитель музыки говорил, что создание профессионального коллектива домбристов надо начинать с освоения нотной грамоты, нужно формировать репертуар, перенося на нотный стан музыкальное наследие степи.
Именно он познакомил своего ученика с книгой музыканта-этнографа Александра Затаевича «1000 песен казахского народа». Для будущего композитора прочитанное стало настоящим откровением.
«Я узнал множество всевозможных легенд о песнях, собранных Затаевичем, и о человеке, который умел читать эти, похожие на мышиные следы начертания звуков, и загорелся желанием стать таким же специалистом в области музыки, как Затаевич. Чернюк горячо и искренне поддержал это мое стремление. Мое заочное знакомство с А. В. Затаевичем через его сборник казахских песен на девяносто процентов решило направление моей дальнейшей судьбы», – позже вспоминал Ахмет Жубанов.
Осваивая скрипку, будущий композитор не расставался с домброй. Более того, знакомство с классическим инструментом рождало мысль об изучении возможностей инструмента народного. Будущий композитор вспоминал небольшой любительский коллектив, в котором играл, мечтая о домбровых концертах на большой сцене. Но для того, чтобы ансамбль народников мог выйти за пределы камерного исполнения, нужна была модернизация инструментов – усиление их звучания…
Дальнейшая судьба Ахмета Жубанова была связана с Ленинградом: в 1928 году он поступил в музыкальный техникум имени М. И. Глинки по классу скрипки, после его окончания учился на историко-теоретическом факультете Ленинградской консерватории, далее стал аспирантом Академии искусствоведения там же, в Ленинграде. В студенческие годы он не только изучал лучшие образцы музыкальной классики, но и знакомился с процессом модернизации русских народных инструментов для оркестрового звучания. Например, балалайка, так же, как и домбра, была камерным инструментом и с помощью музыкантов и музыкальных мастеров опытным путем проходила усовершенствование. В результате появилась балалайка-прима и другие усовершенствованные инструменты с сильным звуком. Эта новаторская работа позволила создавать оркестры русских народных инструментов, выходивших за рамки камерного исполнения и звучавших с больших сцен. Ахмет Жубанов видел такой путь для домбры и кобыза.
Сила звука
В 1933 году Наркомпросом Казахской ССР Жубанов был отозван из Ленинграда для работы в Алма-Ате. Возвращение в родной Казахстан стало отправной точкой для большой научно-исследовательской работы музыкального реформатора. В те годы создавались благоприятные условия для воплощения идей Жубанова: в республике проходило становление профессионального искусства, поэтому Казахстан остро нуждался в специалистах – композиторах, педагогах, теоретиках музыки. К слову, в том же 1933 году в Алма-Ату по приглашению правительства Казахстана приехал композитор Евгений Брусиловский (1905–1981). Впоследствии – народный артист Казахской ССР – он также стал одним из основателей профессионального музыкального искусства республики. Погрузившись в изучение казахского наследия, он принял его душой, а домбровая музыка стала вдохновителем его произведений. Жубанов и Брусиловский были единомышленниками и вместе предпринимали усилия для постановки музыкального искусства Казахстана на профессиональные рельсы.

Музыкальная эволюция

Начавшего работать в Алма-Ате Ахмета Жубанова воодушевило открытие первого музыкального учебного заведения – музыкально-драматического техникума (ныне Алматинский музыкальный колледж имени Чайковского). Став там завучем, композитор предложил организовать при техникуме научный кабинет, а также экспериментальную мастерскую по усовершенствованию музыкальных инструментов. Идея была одобрена руководством, и работа началась.
Первоначально, как с юмором вспоминал Жубанов, кроме четырех стен и крыши в этом кабинете ничего не было. Поэтому многие относились к намерениям энтузиастов с нескрываемой иронией.
«Педагоги и студенты вначале косо смотрели на эту затею. Особенно смущало то обстоятельство, что мы, молодое руководство техникума, занимаемся делами, не предусмотренными учебной программой», – писал впоследствии профессор Жубанов.
Но была поддержка со стороны Евгения Брусиловского, который отстаивал необходимость такой лаборатории. Работа экспериментальной мастерской, убеждал он, создаст основу для организации профессиональных народных коллективов, это будет задел на будущее. Таким образом, исследования продолжались.
Параллельно Брусиловский и Жубанов, подобно их старшему коллеге Александру Затаевичу, участвовали в записи домбровых кюев, создавали их классические аранжировки. Также в лаборатории Жубанова были записаны произведения степной классики – Курмангазы, Казангапа, Таттимбета, Ыхласа. Так постепенно формировался репертуар для будущего оркестра народных инструментов.
К созданию оркестровых вариантов домбры и кобыза подключились музыкальные мастера Борис и Эммануил Романенко. Командированные в Казахстан, они имели необходимый профессиональный опыт: братья занимались модернизацией балалаек для оркестра русских народных инструментов.
Бывало, что технологические решения в ходе этой новаторской работы подсказывала сама жизнь. Например, один из вопросов был в том, как в классе казахских народных инструментов исполнять этюды, музыкальные пьесы классических композиторов в сопровождении фортепиано. И в процессе эксперимента родилась идея создать на грифе домбры дополнительные лады, прибавить третью струну к модернизированному кобызу и так далее.
Через несколько месяцев после начала экспериментов Жубанов и братья Романенко представили новый образец домбры. Для изготовления корпуса было использовано ореховое дерево, на гриф шла береза, а деку создали из тянь-шаньской ели. Что касается формы, то мастера остановились на каплевидной разновидности, удлинили гриф до 48 сантиметров – у обычной домбры 40–46 сантиметров. «Новая домбра напоминала домбры, распространенные в Западном и Южном Казахстане. Сегодня домбра, созданная в мастерской Ахмета Жубанова, считается золотым стандартом и широко используется как в оркестровом, так и в сольном исполнении», – говорит известный музыкальный мастер, профессор, член Союза художников РК Жолаушы Турдугулов.
Струны натягивались не жильные, а фабричные, способные выдержать высокую настройку. Также экспериментальные инструменты изготавливались из других видов деревьев. В итоге был создан целый ансамбль. Появились домбра-прима, домбра-альт, кобыз-прима и другие инструменты. Что касается кобыза-прима, то этот инструмент позволил существенно расширить исполнительские возможности и репертуар коллектива народных инструментов, созданного усилиями Ахмета Жубанова и его студентов. Он состоял из 11 человек. В их числе домбристы Махамбет Бокейханов, Науша Бокейханов, Лукпан Мухитов, Камбар Медетов, Кали Жантилеуов, Уакап Кабигожин, Габдулман Матов и другие искусные исполнители.
Жубанов настоял, чтобы коллектив исполнял произведения по нотам.
Наряду с ними в первых концертных испытаниях усовершенствованных инструментов участвовали профессиональные музыканты.
Работа по модернизации инструментов и организация музыкального коллектива народников в техникуме стали основой для создания профессионального коллектива народных инструментов. Вскоре, после его выступления на I Всеказахстанском слете народных талантов, в Казахском Центральном исполнительном комитете (ЦИК – высший орган государственной власти КазАССР, осуществлявший в те годы руководство республикой) высоко оценили талант артистов и приняли специальное постановление о создании оркестра.
На основании специального постановления Народного комиссариата просвещения КазАССР от 25 июня 1934 года было принято решение о создании оркестра Казахского ЦИК при музыкально-драматическом техникуме. В 1935 году оркестр был переименован в Казахский государственный оркестр имени КазЦИКа.
В мае-июне 1936 года созданный Ахметом Жубановым и его единомышленниками коллектив с модернизированными инструментами принял участие в декаде казахского искусства и литературы в Москве. В столице СССР оркестр исполнял кюи Курмангазы «Адай», «Серпер», «Балбырауын» и другие произведения степной классики. Зрители долго не отпускали музыкантов, наградив их овациями, а критика отметила высокий уровень коллектива.
В 1944 году оркестру было присвоено имя Курмангазы. Ныне это один из культурных символов нашей страны – Казахский государственный академический оркестр народных инструментов имени Курмангазы.
Так, благодаря научно-исследовательскому труду и экспериментам Ахмета Жубанова и его коллег домбра, кобыз и другие народные инструменты стали звучать по-новому. В результате научной работы Ахмета Жубанова народную культуру акынов и сказителей удалось органично вплести в ткань классики. Ахмет Жубанов вместе с единомышленниками, включая Евгения Брусиловского, сумел перенести мотивы домбры в симфонический оркестр, обогатив его новыми красками и интонациями. Композитор был убежден, что классическая музыка должна опираться на народные корни, только тогда она сможет быть по-настоящему национальной и самобытной.
Новые возможности домбры и других народных музыкальных инструментов послужили созданию крупномасштабных произведений. В их авангарде – опера Ахмета Жубанова и Латифа Хамиди «Абай», ставшая одним из культурных символов страны.
Домбра, с ее глубоким и выразительным звучанием, стала основой и душой оперы «Абай». В шедевре казахской оперной классики домбра выходит за рамки традиционного народного инструмента, обретая новую роль в симфоническом оркестре. Оркестровые обработки домбровых произведений обогатили оперу народной музыкой, передавая степной колорит. В классической интерпретации Ахмета Жубанова и его соавтора Латифа Хамиди звучит степная классика – песни Абая: «Қараңғы түнде тау қалғып», «Айттым сәлем Қаламқас», «Березка». Опера, которая исполняется в Казахстане и за рубежом, помогла сделать эти произведения малого жанра всемирным достоянием.
Очевидцы, наблюдавшие Ахмета Жубанова во время работы или дома, отмечали, как он преображался, играя на домбре. В его домашнем кабинете находились рояль, который он в 1930-х приобрел в Ленинграде, пишущая машинка, на которой он набирал тексты научных работ, и домбра той самой каплевидной формы. Играя на домбре, он пел или сочинял музыку.
В сборнике Бисенгали Гизатова «Академик Ахмет Жубанов» опубликовано воспоминание именитого советского монументалиста, народного художника СССР Евгения Вучетича о том, как он работал над бюстом Ахмета Куановича Жубанова.
В своем очерке Евгений Вучетич делился, что, как и любой художник, он стремился отталкиваться от взгляда героя: взгляд помогает уловить зерно характера. Но здесь он столкнулся с неожиданной трудностью. Ахмет Жубанов почему-то все время прищуривался. Еще в детстве будущий композитор повредил глаз, травма оставила небольшой след. Жубанов переживал по поводу этого «изъяна», все время старался его как-то замаскировать и прищуривался. Вучетич долго не начинал лепку. Нужно было сделать так, чтобы на время работы над портретом композитор забыл о своей привычке скрывать этот «недостаток» и смотрел на скульптора своим естественным взглядом.
По опыту Евгений Вучетич знал, что такое возможно только в том случае, когда человек погружается в какие-то воспоминания, рассказывает о чем-то интересном. Поэтому Вучетич стал беседовать с композитором на различные темы. За разговором Ахмет Жубанов взял в руки домбру, начал наигрывать музыкальное произведение и во время игры весь преобразился. С домброй в руках Ахмет Жубанов рассказал скульптору историю одной своей музыкальной композиции. И тут, по словам Вучетича, «звуки не полились, а помчались». Лицо композитора словно засияло.
Именно таким – одухотворенным и преображенным – Ахмет Жубанов навсегда остался в памяти Евгения Вучетича и в истории искусства.