• Общество
• 02 Мая, 2025

КАК СЛОВО НАШЕ ОТЗОВЕТСЯ

 К 50-летию выхода книги О. О. Сулейменова «АЗ и Я»

Произведения казахских авторов, пишущих на русском языке, являющееся продуктом национальной духовной жизни в лучших своих образцах, становятся достоянием мировой литературы, если они отражают общечеловеческое через глубоко понятое собственно национальное. На пограничной полосе «инобытия» эта зависимость художника от своей национальной среды ощутима особенно остро. Не случайно, видимо, что первыми в современной казахской литературе о древней и средневековой предыстории народа заговорили русскоязычные авторы. 

Центральное место в этом качественном обретении нашей литературы занимает творческая деятельность Олжаса Сулейменова. Духовное возмужание и высокий уровень самосознания диктуют ему необходимость расширения традиционных временных и пространственных границ. Диапазон творческой деятельности Сулейменова широк, пуб­лицистика его остра и злободневна, вместе с тем проблемы, поднимаемые им, крупны и долговечны в своей актуальности – гражданственность, патриотизм, долг перед Родиной, перед своим народом. Олжас Омарович – автор ряда работ по взаимосвязям языков народов мира, в формировании современного облика которых он исследует участие тюркоязычного элемента. С именем Олжаса­ ­Сулейменова связана целая эпоха в жизни нашей страны. Как отмечал наш выдающийся культуролог Мурат ­Мухтарович Ауэзов: «За годы творческой деятельности Олжас Омарович написал так много, что, наверное, уже получилась этакая большая книга, которая взрастила зрелость нашего общества». Внешние приметы национального своеобразия его произведений лежат на поверхности. В основном это восточная и специфически казахская лексика, которую он щедро вводит в русскоязычный текст, излюбленные образы национальной литературы, роднящие его произведения с казахской литературной традицией. В цикле исторических трудов Сулейменова возродился набросанный яркими, энергичными штрихами, порой несколько стилизованный в соответствии с его принципом «На карте времени я укрупню масштаб, чтобы увидеть главное попроще», тем не менее, точный, достоверный в главных своих особенностях мир кочевья. Основательное знакомство с бытом, культурой, условиями жизни кочевников позволило Олжасу Сулейменову извлечь из глубины веков живые голоса ушедших поколений. Кочевник Олжаса Сулейменова открывает для себя в русском языке глубокий мир тюркского начала. Как крупный художник слова, он восстанавливает некогда утраченные нити преемственных связей, расширяет одновременно узкое русло традиций, продвигается по нему не как осторожный археолог, а вваливаясь всей громадой мыслей, тревог и восторга современного человека. Прошлое под этим натиском не умирает, не рассыпается и не остается неизменным, оно оживает, возрождается, искрится торжеством обновления. Радость открытия некогда существовавшего в культуре родного народа обуславливает у Олжаса Омаровича ту сгущенность красок национального колорита, которую легко принять за действительное своеобразие его творчества».
Национальное своеобразие Сулейменова нужно видеть не в самих удачно найденных константах традиционного художественного мировидения, а в том преломлении, которое оно получает в творчестве современного казахского писателя, именно в творчестве, а не в раскопках-воссозданиях. Крупнейшее и одно из самых значительных его произведений – поэма «Земля, поклонись человеку!» – звучит как гимн устремленности к звездам. Интересно, что именно эта поэма оказалась по своей эстетической концепции близкой к традиционному казахскому жанру толгау. Этот лироэпический жанр используется для описания грандиозного, масштабного события. Лирическое начало в нем постоянно перерастает в эпическое, обретает социальное, общественное звучание. Связность повествовательной линии достигается не схематичной последовательностью изображаемых событий, а единством авторского отношения к ним. Если поэзия – это первоэлемент культуры, то именно поэзия нащупывает единый пульс сердца человечества: она ведет поиски единого ритма развития истории, единых законов жизни общества. 
Подобно традиционному кочевнику, склонному постоянно ощущать себя в эпицентре мира, лирический герой Сулейменова не делит пространство на сферы: он охватывает весь мир как целое и как биение собственного сердца, улавливает «единый пульс» планеты. Когда художник какой-либо нации начинает говорить языком гражданина мира, неизбежен вопрос: как соотносится в нем любовь к человечеству с представлениями о родине, не космополит ли он? Космические глубины Сулейменова – высота, необходимая для решения «земных тяжб». Народы должны осознать свою принадлежность к единой планете, к единой судьбе. Всей своей историей человечество подтвердило гибельность пути, на котором свобода одних народов вырастала за счет неволи других. В едином и во всех частях взаимосвязанном современном мире забота о судьбе своей­ нации – интернациональный долг, так же, как и борьба за подлинный прогресс всех народов планеты. Этот тезис гражданственности формулируется Олжасом Омаровичем решительно и четко. Человек, для которого пассивность и склонность народа к негативному существованию, серому благополучию, выглядят отступлением от норм интернациональных обязанностей, стремится высветить и утвердить героическое, вдохновенное начало в прошлой и настоящей истории казахов. Утрированные этим желанием слова звучат как призыв к активному, с полным напряжением сил, участию в современной жизни-борьбе: «Но суров закон жизни на земле: если народ не дал человечеству несколько великих имен, он не оправдал своего существования в истории». Олжас Сулейменов обладает счастливым даром впередсмотрящего. Многие проблемы современной духовной жизни казахов – назревшие, актуальные – впервые нашли отражение в его творческой деятельности, не только литературной, но и научной, общественной, в его публицистике. Одним из первых он выступил с осуждением еще бытующей в национальных «Историях» практики «расщепления» средневекового тюркского культурного наследия. Пожалуй, главная особенность дарования Олжаса Сулейменова – в умении «подключиться» к глубинным, русловым течениям духовной жизни своего народа. Национальный стереотип мироощущения выступает в его русскоязычном звучании непринужденно, без натяжек и громоздких построений рассудочной стилизации. Язычески древнее, испытанное и возвышенное историей представление далеких предков о неделимом, едином мире противостоит у Олжаса Сулейменова стихии разорванных связей. Гражданственность, патриотический пафос, активное отношение к миру больших событий, философское осмысление детали и факта – характерные черты его поэзии, отмеченной той степенью духовной зрелости, которая позволяет ему увидеть в воссозданной картине мира родство идеала национальной культуры с идеалом культуры общечеловеческой. 
Олжас Сулейменов – автор века, разгадавший интеллектуальную биографию человечества. Пятьдесят лет назад появилась на свет его самая известная книга «Аз и Я» – историческое произведение правды, где главным сюжетом оказалось драматическое обретение народами своего самосознания в диалоге друг с другом. За прошедшие десятилетия книга «Аз и Я» заняла заметное место среди произведений, определивших развитие и сближение культур Евразии, став достойным элементом интеллектуального наследия человечества.
 В 1960-70-е годы, благодаря активной деятельности интеллигенции, в
национальных республиках происходило осмысление исторического опыта для перехода в состояние активного социального действия. В то время осознанной взаимозависимости литературы и нации культура воплотила реальные творческие возможности обретения народом своего пути и права на действие в новом веке.
Олжас Сулейменов – духовный ­лидер своего поколения. Начав книгу как поэтическую расшифровку «темных мест» «Слова о полку Игореве», он создал ­новую научную дисциплину – тюркославистику, и, совершив открытия тюркской этимологии древнейших слов и ­иероглифов ­(Шумера, Египта, Руси), выработал новую методологию (археологию знака и слова), позволившую исследовать их происхождение, а за следующие полвека – в тысячах этимологий продолжить первоначальные поэтические
прозрения в открытиях истории Человека Разумного. И провозглашенный полвека назад в книге «Аз и Я» историко-лингвистический проект «1001 слово»­ воплотился не только в научных и литературных работах автора, но стал основой глобального проекта ЮНЕСКО – сближения культур.
Безусловно, Олжас Сулейменов дос­тиг высочайших вершин и как ученый. Его исследования в области лингвистики сочетают изумительную красоту мысли с теоретической глубиной. Сейчас уже никто не сомневается в научной победе книги Олжаса Омаровича «АЗ и Я». Она не только буквально взорвала общественность, но и заставила лингвистов по-новому взглянуть на этимологию языка древнего памятника письменной культуры, каковым является «Слово о полку Игореве». В своей классической работе «"Слово" глазами лингвиста» Андрей Зализняк написал: «Олжас Сулейменов устроил славистам такой разгром, что они не могут отойти от потрясения до сих пор. 
 В своей книге «АЗ и Я» Сулейменов разобрал большинство темных мест «Слова» – легко, непринужденно и убедительно. Будучи тюркологом, специалистом по тюркским языкам, он без каких-либо проблем понял «Слово» лучше любого слависта-русиста. Потому что, оказывается, это произведение написано на русско-славянско-половецко-кипчакском жаргоне, то есть кишмя кишит тюркизмами, которые автор вставлял в текст с той же непринужденностью, с которой сегодняшний менеджер говорит об офшорах, стартапах и прочих краудсорсингах. Выяснилась масса любопытных вещей. «Куры города Тьмутаракани», до которых «доскакаше» один из героев, наконец, перестали кудахтать. Эти птички, так смущавшие веками переводчиков, оказались обычными стенами: «кура» – у тюрков «стена». «Дебри Кисани» из темных лесов, окружавших великий русский град Кисань, неизвестно, правда, где находившийся и куда потом девшийся, превратились в «дебир кисан» – «железные оковы». «Тощие тулы», хоронившие князя, обратились из совсем уж фантасмагоричных «прохудившихся колчанов» в худых вдов, обряжавших князя в последний путь. Ибо у тюрков «тула» – это «вдова». «Птица горазда», над которой тоже сломали голову многие переводчики, переводя ее как «очень быструю птицу», стала «горазом», то есть по-тюркски – петухом. И так далее и тому подобное. Смысл всего произведения в результате этих многочисленных изменений оказался кардинально новым, текст – почти неузнаваемым. Сказать, что слависты обиделись, – значит, ничего не сказать. Книгу Сулейменова встретили гробовым молчанием. Ее существование как бы просто проигнорировалось. Но с тех пор ни одного нового перевода «Слова», ни одной серьезной работы о нем больше не выходило. Потому что писать о нем, не принимая во внимание правок Сулейменова, теперь невозможно. А признать их нестерпимо обидно». 
«В казахском языке есть слово «жасау» – делать, творить и жить,– говорит Олжас Сулейменов. – В других языках я не встречал такого сочетания в одном слове двух смыслов. А вот в казахском неожиданно произошло, я этим займусь обязательно и, как лингвист, найду этимологию. То есть жить – это значит, творить, делать что-то, а не просто бесцельно проводить время. Я мыслю, следовательно, я существую, сказал кто-то из древних философов, а здесь казах говорит: я делаю, значит, я существую. Я творю – значит, я живу. Это очень важный урок, который наши предки когда-то преподали будущим поколениям, чтобы молодежь знала, чтобы все люди знали, что они живут ради того, чтобы делать что-то… У меня тоже есть то, что я сделал в этой жизни – это книги. Может, от всех этих книг в будущем останется лишь тоненькая книжка, может быть, только одно стихотворение, может быть, всего несколько выражений, но все равно ты свою жизнь проживаешь не напрасно – ты создал эти слова, которые будут учить через поколения многих людей. И это сознание обогревает, дает силу». 
Олжас Омарович всегда был и остается на острие времени, оказывая огромное влияние на умы и сердца людей. Сулейменов уверен: «Писатель работает для общества. Его слово направлено на совершенствование человека. Мы создаем свой мир внутри себя. А потом тиражируем эту модель мира, пытаясь внедрить ее в сознание своих читателей. Что же касается поэзии, так это вообще дело общественное, как и поэт – общественный деятель. У настоящего поэта даже в лирических стихах, казалось бы, в личных мотивах, как в капле воды, отражаются настроения целой массы людей, обобщенный людской опыт. То, насколько поэт способен выразить именно это общее, и определяет его масштаб, как творчес­кий, так и личный. А если поэт выражает только свои, личные переживания, это не поэзия. Это хобби». 
В то же время, по словам Олжаса Омаровича, если раньше он пытался увидеть казахстанскую ситуацию в контексте региональном, то потом пришел к пониманию, что нашу республику нельзя рассматривать изолированной от всего мира. «Все, что происходит в мире, – говорит он, – отражается на нас. И я бы хотел, чтобы отражалось и все благое, происходящее в мире. И чтобы из Казахстана исходили идеи, которые были бы подхвачены всем мировым сообществом. Ведь мир опять на пороге столкновения цивилизаций – Восток-Запад, но уже в новом формате. А мы хотим это грядущее столкновение превратить в диалог, но диалог возможен лишь только между теми, кто говорит на одном языке. Надо выработать один язык понятий, то самое планетарное сознание, которое объединяло бы сознания наших вождей, а через это способствовало бы объединению тысячей этносов в один народ, который и называется человечеством.…Мне очень дорого время, когда литература, да и вообще искусство были необыкновенно востребованы. Ведь раньше одна литературная фраза могла возбудить всю страну в течение определенного времени. Ее пересказывали, переписывали…». 
Некоторым может показаться странным: как такое было возможным в ­советское время, когда многое не разрешалось, когда свирепствовала цензура? В то же время появлялись великолепные книги, снимались талантливые фильмы. А сейчас вроде все можно – пиши, издавайся, лишь бы были деньги, а стоящего появляется очень и очень мало. Наверное, поэтому Олжас Сулейменов считает, что система запретов, своего рода самоцензура должна быть в сознании каждого человека. То есть, всегда должны быть какие-то запретные темы для самого себя. «Я это четко соблюдаю, говоря «нет» пропаганде войны, национальной исключительности, пропаганде любого насилия. Это нормальные ограничения для любой цивилизованной страны, – убежден Олжас Омарович. – А вот когда все разрешено – это уже не свобода, а беспредел. Я такую свободу слова не воспринимаю, потому что начинается дикость. Культура состоит из больших и малых систем, из разных табу и разрешений. Скажем, нельзя переходить улицу на красный свет светофора. А если все начнут это делать? Это уже деградация. Культура – это латинское слово и в переводе оно означает «отшлифованность», «возделованность». Раньше это понятие относилось больше к земле, позже было перенесено на человека. Культурный человек – это человек «сделанный», то есть, не дикий, образованный. Он сам себе может что-то запретить, а что-то и разрешить. Это цензура в хорошем смысле. И эта система запретов должна воспитываться в сознании не только каждого пишущего человека, но и каждого говорящего». 
Сейчас вновь возродилась модная когда-то тема: «С кем вы, мастера культуры?». По мнению Сулейменова, интеллигенция всегда стремилась гармонизировать власть. Даже в советские времена это удавалось. «Мы влияли друг на друга, – говорит он. – Те люди, которые в разные периоды находились у власти в нашей стране и которые понимали значение писательского слова для общества, прислушивались к нашим словам. Мы всегда исходили из интересов народа. Поэты считают себя исполнителями голоса Разума. И петь с другого, чужого голоса не получалось. Поэтому приручить нас не удавалось. Убедить – да. Мы выступаем против канонизации узкоэтнических форм сознания, дробящих человечество. Планетарное сознание как высшая форма развития национальных самосознаний должно объединить сынов Адама и Евы в один народ по имени HomoSapiens. И такая нация должна образоваться в нынешнем ХХI веке. Иначе он станет последним в истории человеческой эволюции. Кстати, движение «Невада – Семипалатинск» родилось как воплощение одной из моделей планетарного сознания. Мы ведь выступали и выступаем за общечеловеческие ценности – сохранение жизни на Земле. И я верю, что эта поэтическая цель объединит человечество. Я убежден, что путь Казахстана – это путь демократического общества. Сейчас с наших глаз спадают шоры, и слова «независимость», «свобода», «демократия» начинают наполняться реальным жизненным содержанием. Образно говоря, я вижу, как они трепещут под ветром времени. Наша задача как раз и состоит в том, чтобы наполнить их живым содержанием».
В заключение хочу привести цитату Олжаса Омаровича из обращения к читателям в предисловии к новому изданию ккиги «АЗ и Я», вышедшей к 50-летию ее написания: «Какими знаниями пополнилась наука о языках и культурах человечества за прошедшие полвека? Научных званий в мире прибавилось, но знаний не становится больше. Не только в тюркологии или славистике – во всех гуманитарных науках. Развивались только те, которые работали на оборону. И нападение. И мир подошел к обрыву, за которым нет дорог. Больше 30 лет назад независимость в социальных явлениях распространилась и на книгу, породив в обществе независимость от книги. Следующие десятилетия должны стать временем осознанной взаимозависимости книги и нации. С этого должно начаться возрождение читающей нации. Пока еще не поздно».

Валерий ЖАНДАУЛЕТОВ, 
главный научный сотрудник Международного центра сближения культур под эгидой ЮНЕСКО