• Время
• 27 Декабря, 2024

ШКОЛА АНТИБУЛЛИНГА

Формирование нулевой терпимости к проявлениям буллинга – одна из задач современного педагогического процесса. Важно стремиться к тому, чтобы дети не замалчивали конфликтные ситуации и воспринимали своих учителей как старших товарищей, готовых всегда поддержать их. Профессиональные психологи подчеркивают, что наряду с педагогами над созданием здоровой обстановки в школе должны работать родители. Им важно быть в постоянном контакте с учителями, чтобы совместно обсуждать насущные проблемы и вырабатывать пути их решения. Именно такой подход к педагогическому процессу способен привести к положительному результату и сделать школу территорией психологического комфорта для ребенка. 
Подробно об этом журнал «Мысль» поговорил с и. о. директора КГУ «Центр психологической поддержки» управления образования ­Карагандинской области Татьяной Любчанской. 
 

– Можно ли говорить, что у современного слова «буллинг» давние корни? Каковы наиболее частые причины этого негативного явления?
– Прямой перевод слова «буллинг» с английского – «запугивание». Его синоним – «травля». Действительно, такое негативное явление, как буллинг, имеет давние корни. Травля существовала всегда, с незапамятных времен, и свидетельством этого служат те же фольклор и литература. Вспомните сказки, например, «Золушка» или «Гадкий утенок». В их сюжетах можно найти эпизоды травли. Это вполне объяснимо, потому что в сказках наряду с красотой, добротой и человечностью описываются человеческие пороки, стремление отрицательных персонажей воспользоваться трудом другого человека, возвыситься за чужой счет. Таким образом, буллинг существовал всегда. Но перейдем к настоящему времени. Если говорить о современной школе, то, как правило, ученики сталкиваются с буллингом в подростковом возрасте – c пятого по восьмой классы. В этот период ребенок взрослеет, он стремится утвердить себя в социуме, заявить о себе. Но у подростков этот процесс идет по-разному: кто-то утверждается за счет успехов в учебе или в спорте, а кто-то – травя сверстников. У маленьких детей проявления буллинга встречаются реже. Вместе с тем возраст травли молодеет, и это уже данность. Нередко причиной буллинга становится повышенное увлечение детей социальными сетями, их участие в деструктивных группах, где ребенка подталкивают к провоцированию ссор, агрессии. Трансформация буллинга в кибербуллинг вызывает большую тревогу. Поэтому, если раньше конфликты проходили словесно и это мог услышать педагог, то сейчас учитель и родители могут вообще ничего не знать о том, что происходит. Они не догадываются о том, что их ребенок или их ученик подвергается травле или организовывает травлю. Поэтому школьным педагогам, психологам, стремящимся наладить позитивный моральный климат в школе, это нужно учитывать, а родителям нужно следить за поведением ребенка, за тем, какие сайты и какие страницы в социальных сетях он посещает. 
– Сталкивались ли вы со случаями, когда ребенок подвергался буллингу не со стороны сверстников, а со стороны учителя? Как решались такие инциденты?
– Педагогу «проще всего» начать травлю. К сожалению, зачастую педагоги не замечают, как они это делают – подают сигнал детям к буллингу. Это может происходить ненамеренно со стороны учителя – просто случайное проявление эмоций, уничижительный взгляд в сторону ученика. Однако дети это быстро подмечают и воспринимают такое эмоциональное проявление их учителя как сигнал к действию. Учитель же это делает неосознанно, часто в качестве психологической самозащиты. Защищаться учителю есть от чего – дети могут быть очень жестокими по отношению к учителям, пытаясь вывести их из равновесия. Примеров множество, и все они на поверхности: опоздания, нежелание работать на уроке, выполнять домашнее задание, отказ убрать телефон во время урока… Я не заступаюсь за учителей, просто констатирую факт. Обращаю на это внимание потому, что сегодня, как никогда, среди педагогов очень высок уровень профессиональной деформации, эмоционального выгорания. Сегодня появилось такое понятие, как BANI-мир. Оно отражает тревожную реальность, когда даже, казалось бы, стабильные вещи могут неожиданно меняться. Все сегодня очень непредсказуемо, поэтому мы все находимся на очень высоком уровне стресса, и педагоги в том числе. Они точно так же, как и все остальные, не знают, чего ждать от этого мира, от стремительной подвижности мировых процессов. В то же время нагрузка на педагога растет, увеличиваются профессиональные требования, и в такой ситуации никакая заработная плата не спасет: педагоги снимают с себя ответственность за воспитание ребенка. Хотя педагог должен решать триединую задачу – воспитание, обучение, развитие, – сейчас все чаще можно услышать мнение, что учителя должны обучать, но не обязаны воспитывать, мол, это дело родителей. Однако учителю нужно помнить, что когда ребенок переступает школьный порог, то педагог вместе с родителями несет солидарную ответственность за его воспитание. Важно учитывать, что на взрослеющего ребенка, в возрасте от семи до 14 лет большое влияние оказывают педагоги. Так было всегда. Ұстаз – это педагог, который помогает человеку становиться человеком: не только дает знания, но и воспитывает личность. Поэтому буллинг – это лакмусовая бумажка, выявляющая пробелы в процессе воспитания. Если в ребенке сформированы основные ценности, если он знает о том, что каждый человек достоин уважения, то в школе не будет высокого уровня буллинга. 
– Что может вызвать негативное отношение к ребенку со стороны учителей или сверстников? 
– Из опыта могу сказать, что очень часто подвергаются буллингу особенные дети – с нарушением речи, особенностями в поведении – медлительные или, наоборот, гиперактивные. Учитель не может выбирать себе детей, он должен работать с каждым ребенком в своем классе. Но случается, что педагог начинает дифференцированно относиться к ученикам, выбирать «лучших», по его мнению, детей, оказывать им большее внимание, чем другим. Такого допускать нельзя. Невнимание учителя к ребенку может привести к негативным последствиям – снижению успеваемости, ухудшению дисциплины и даже криминализации ребенка. Видя это и не найдя общего языка с педагогами, родители переводят ребенка в другую школу. Есть случаи, когда ребенка переводят из школы в школу по пять раз. Однако попавший в такую ситуацию ребенок не будет хорошо относиться к школе, потому что у него уже сформировано недоверие к учителям – он будет проверять, насколько они его любят, насколько они человечны, и не всегда педагоги могут выдержать этот тест. Зачастую дети ведут себя плохо в школе потому, что не могут противостоять давлению родителей, давлению в семье, и тогда они переносят свою агрессию на учителей и одноклассников. Но учителя не всегда чувствуют этот момент и, вместо того чтобы разобраться в ситуации, начинают еще больше давить на ученика. Это ведет к снижению самооценки. Если ребенок физически слаб, то он замыкается в себе, если обладает физической силой – устраивает травлю сверстников. «Под раздачу» могут попасть и педагоги. Все это от того, что ребенок не находит в учителе защитника, опору. 
Для учителей проводятся семинары, которые призваны сфокусировать внимание педагога на поддержке ребенка, работе по профилактике буллинга, конфликтных ситуаций. Конечно, все дети разные, и случаи в школе происходят разные, но директор школы и учителя должны помнить свою первоочередную задачу – воспитание ребенка, тогда и обучающий процесс будет созидательным.
– Существуют ли программы реабилитации детей, пытавшихся совершить суицид, получивших тяжелую психологическую травму в школе?
 – В нашем центре мы работаем с детьми, с целыми классами и со школами, где были зафиксированы попытки суицида. Попытка самоубийства – это моральная травма не только для самого ребенка, но и для окружающих. Существует феномен, названный в социологии эффектом Вертера. Он получил свое название благодаря знаменитому роману Гете «Страдания юного Вертера». Как мы помним, герой Гете заканчивает жизнь самоубийством из-за несчастной любви. После выхода романа увеличилось число самоубийств среди молодых людей, подражавших герою. Эффект Вертера описывает эпидемию суицидальных настроений, происходящую на фоне резонансного трагического случая – сведения счетов с жизнью. Такая же ситуация происходит и с буллингом: чем больше мы говорим об этом негативном явлении – тем больше регистрируется фактов травли, чем чаще мы говорим о насилии – тем больше случаев насилия регистрируется и так далее. Все это становится отрицательным примером для подражания. Поэтому, когда совершается попытка суицида, специалисты выезжают в школу или колледж, чтобы постараться снять эмоциональное напряжение. Речь идет обо всех детях, которые находились в окружении пытавшегося совершить самоубийство ученика: даже если они не были рядом с эпицентром событий, негативная ситуация психологически затронула их, они соприкоснулись с трагедией. Это очень сильная эмоция, которая затрагивает абсолютно всех. Вспомним, если мы приходим на кладбище и видим скорбящих людей, то, даже не зная усопшего, мы внутри начинаем скорбеть так же – мы попадаем под влияние атмосферы. Поэтому, повторюсь, в таких случаях нужно вести коллективную работу.
– Как  быть, если ребенок не рассказывает родителям или учителям о случаях травли, чтобы не прослыть ябедой?
– По этому поводу вспоминается очень показательный случай, связанный с моим ребенком, тогда второклассником. Как-то он пришел из школы очень грустным. Я спросила: «Что случилось?» Он ответил, что ничего не случилось… Это классика – надо спрашивать три раза, так, чтобы ребенок почувствовал родительскую заинтересованность. Но вернусь к тому случаю: я его спросила второй, третий раз, и выяснилось, что был очень неприятный момент на уроке. Одноклассник сына обозвал нецензурным словом учительницу. Она в этот момент писала на доске и не видела, кто это сделал. У педагога был шок, она пыталась выяснить, кто произнес ругательство. Однако дети, даже будучи второклассниками, уже понимали, что, если выдадут провинившегося, то вызовут осуждение среди сверстников. Сын мне тогда сказал, что ему было обидно за учительницу и он был зол на этого мальчика: во-первых, пропал урок, во-вторых, он не знал, что ему делать. Я сказала сыну, что ему нужно подойти к этому однокласснику и громко, при других детях сказать, что ему не понравился его поступок, – то есть при одноклассниках продемонстрировать свою позицию. Он последовал моему совету. Я была рада за сына: после этого его еще больше стали уважать одноклассники, потому что многие испытали то же самое, что и он. После этого оскорбивший учительницу ребенок прикусил язык. Понятно, что лучше он после этого не стал, потому что если ребенок позволяет себе такое с начальных классов, то это проблема и с ней надо серьезно работать. Но, столкнувшись с позицией одноклассников, их негативным отношением к его поступку, он стал следить за языком. Это я рассказываю для того, чтобы подчеркнуть важность родительской поддержки. Да, ребенок часто не рассказывает о том, что происходит в школе, но родители должны чаще смотреть ему в глаза. Полезно помнить, что глаза – это зеркало души, если они опущены, если ребенок отводит взгляд, значит, что-то происходит. Ребенку надо объяснить, что существует нулевая терпимость к агрессии, к подлости, и что это вовсе не доносительство. 
– Может ли отвлечь детей от буллинга внеклассная работа – кружки, секции, волонтерские проекты?
– Действительно, самое лучшее, что можно сделать, – это отвлечь ребенка от буллинга. Нужна альтернатива: детям должны предлагаться спортивные секции, кружки, интересные волонтерские направления. И не раз в год, например, в День пожилого человека, говорить: давайте посетим ветеранов, а делать это на постоянной основе, чтобы дети понимали, насколько важно помогать людям. 
– Разработаны ли специальные антибуллинговые программы? Какой эффект они приносят на практике?
– Безусловно, программы существуют. Но я очень осторожно отношусь к такому понятию, как программа реабилитации детей… Нужно понимать, что разные ситуации предполагают разные решения, поэтому программы не всегда подходят: каждый человек уникален. Конечно, как базовый алгоритм программа важна, но действовать нужно с учетом каждой конкретной ситуации. Мы работаем с детьми, и в этой работе необходим индивидуальный подход. 

Юрий Каштелюк