• Исторические страницы
• 27 Декабря, 2024

О ПОТОМКАХ ХАНА КЕНЕСАРЫ

В истории освободительной борьбы народа Казахстана за свою независимость в XIX веке особое место занимают Саржан и ­Есенгельды – внуки Абылай хана, незаслуженно забытые в новые времена. По неизвестной причине в годы независимости было уничтожено захоронение братьев, сохранявшееся на старинном кладбище в центре города Тараза на протяжении полутора столетий. 

Причастность к роду торе, потомков чингизидов, при большевиках было чревато серьезными последствиями. Однако захоронение пережило годы царизма, эпоху правления большевиков, а уничтожено было в конце 90-х годов под предлогом проведения благоустройства. На самом деле, строительства мечети в исторически заповедной зоне Карахана. Но осуществить это строительство, где лежат останки тысяч людей, не ведающим чиновникам, просто не позволили старожилы города, а центральную мечеть построили на другой территории. 
Захоронение братьев представляло внушительных размеров возвышение, которое посещали старожилы и паломники, чтобы отдать дань уважения их героическим делам. При очередном благоустройстве исторической заповедной зоны захоронение братьев все же было уничтожено. А на месте их могилы построили бетонно-каменную дорогу, в надобности которой не было никакой необходимости. Подобное «благоустройство» возмутило местное население, чьи предки были погребены в этой исторической зоне. Так, останки Косы батыра, героя борьбы с джунгарами, были эксгумированы и вывезены в его родной аул. Ранее, еще в 1960-е годы, вторая половина этой зоны была отдана под строительство стадиона, где местная ребятня катала черепа вместо футбольных мячей. Так, пантеон славы казахского народа был уничтожен чиновниками. 
Меня, как человека, увлекавшегося историей и краеведением, в тот период проживавшего в Джамбуле, особо занимало, почему же захоронение братьев Касымовых осталось без внимания местных властей? Ведь это не рядовое захоронение, тем более, по всей стране шло возрождение исторического наследия народа. С целью узнать о других родственниках последнего хана я разыскал, ныне уже покойную, правнучку Кенесары, Напусу Кенесарину, возглавлявшую фонд Кенесары. Она, как выяснилось, даже не знала, что братья погибли в Аулие-Ате. Сразу по приезду из Алматы, я зашел к руководителю «Дирекции памятники древнего Тараза» Молдакынову, который оказался не в курсе истории этого вопроса, но обнадежил меня, что установит памятный знак на месте их погребения. На память я вручил ему книгу Напусы Кенесариной с дарственной надписью «О деятельности Кенесары хана по царским документам». Но обо всем по порядку.
Прошло некоторое время, наступили нулевые годы. Мне пришлось переехать в Алматы, но я ежегодно приезжал в этот древний город, с которым связана моя жизнь. Однако памятный знак героям первой освободительной борьбы казахского народа так и не был установлен, а захоронение братьев исчезло под бетонно-каменной дорогой. 

Мавзолей Карахана. (В 30-ти метрах от него под бетонно-каменной дорогой лежат останки Саржана и Есенгельды). Фото автора

Переписка с различными вышестоящими инстанциями положительных результатов не принесла, письма отсылались злополучной «Дирекции», а в ответах часто сменяющегося руководства департамента культуры области, звучала некомпетентность. Не возымело действия и письмо трех ведущих историков страны – К. Байпакова, Б. Кумекова, С. Мажитова – к властям города о недопустимости такого отношения к историческому наследию народа. 
Об уничтожении захоронения было проинформировано Министерство культуры, однако оно было дезинформировано Департаментом культуры области о том, что нет паспорта объекта, и что эти национальные герои погибли в Ташкенте. То есть, проявили полнейшую неосведомленность. 
В свою очередь, «Фонд Кенесары» указал на ряд документальных источников, связанных с гибелью братьев. 
1. Ахмет Кенесарин. «Султаны­ Кенисара и Садык». Издание ­Сыр-Дарьинского статистического­ ­комитета. Ташкент, 1889 г. Книга пере­издана в 1992 году издательством «­Жалын» под названием «Султан ­Кенесары и Сыздык», стр. 16. 
 2. «Национально-освободительная борьба казахского народа под предводительством Кенесары Касымова». Сборник документов. Издательство «Гылым», 1996 г. 
3. «Письмо Кенесары Оренбургскому генерал-губернатору В. Перовскому», страница 34. Оригинал в ЦГАРК. Фонд 4. Этот же сборник. Примечания, стр. 479.
4. Воспоминания Шинбая Мынбаева – активного участника восстания. Составитель Т. Титаков. «О Кенесары Касымове и его приверженцах», страница 21. Рукописный фонд Института языка и литературы АН Казахстана. 
 5. Ж. Касымбаев. Кенесары. Издательство «Аруна». Алматы, 2005 г.
 6. История Казахстана. М. Абдыкалыков, А. Панкратова. 3-е издание, переработанное. Издательство Print Express. Алматы, 2011 г.
При таком количестве источников о гибели братьев в Аулие-Ате любой чиновник должен был бы забеспокоиться, однако со стороны местных властей так и не последовало никакой реакции. Многолетняя переписка с чиновниками Тараза на этом прекратилась, потому, как они надумывали разные причины, чтобы ввести в заблуждение Фонд и вышестоящее руководство Минкульта. Для полноты картины расскажем вкратце о деятельности братьев. 
С выходом царского указа об отмене института выборности казахских ханов начались недовольства элиты казахского общества. Одновременно началось строительство сети приказов (укреплений) на территории страны, которые являлись пунктами опоры для его колониальных войск и дальнейшего захвата ее земель. Это вызвало череду выступлений казахских султанов против произвола самодержавия, которое нарушило ранее заключенные договоренности, предусматривающие форму протектора – покровителя и защитника Казахского ханства.
Одним из первых ученых, осветивших документы освободительного движения казахского народа в 20–40-х годах XIX столетия против экспансии царской России, стал видный историк Ермухан Бекмаханов. На основе архивных документов, впервые введенных в научный оборот, ученый широко осветил борьбу казахского народа за свою независимость, постепенно охватившую все три жуза. Его труд высоко оценили ведущие историки. Однако ученый был обвинен в буржуазном национализме, подвергся нападкам и травле, и был осужден на 25 лет заключения в начале 50-х годов прошлого века. 
У истоков 25-летней освободительной борьбы народа, возглавляемой потомками Абылай хана, стоял его младший сын Касым с сыновьями Саржаном и Есенгельды. После их гибели борьбу возглавил Кенесары Касымов. В период ханства Абылай хана казахи сохраняли политическую самостоятельность и территориальную целостность. К 20-м годам XIX столетия царская Россия ликвидировала ханскую власть, прочно закрепилась в Западном и Центральном Казахстане. Казахстан для России представлял «врата» Центральной Азии, к которой она стремилась в соперничестве с Великобританией; начиналась «большая игра» за влияние на Востоке, в которой нашей стране и Средней Азии отводилась большая роль в проникновении в Индостан. Для строительства приказов отчуждались большие площади, представлявшие лучшие пастбища; эти земли отчуждались русским переселенцам – казакам. Происходившая колонизация лишала казахов пастбищ, приводила их к обнищанию и массовым народным выступлениям. 
Стихийные выступления масс начались после строительства Каркаралинского и Кокчетавского приказов. Возглавлявшие их потомки Абылай хана требовали уничтожения приказов, увода войск из Казахстана. Они стремились к возрождению былого ханства. В 1825–1826 годах число повстанцев возросло и достигло тысячи человек. ­Саржан и Есенгельды вели непримиримую борьбу с султанами, перешедшими на службу России. Против повстанцев царизм направлял карательные отряды сотника Карбышева, потомок которого отличился героизмом в первые годы ­Великой Отечественной войны. Противостоять хорошо вооруженным отрядам с пушками повстанцы не смогли. Эта неудача побудила Саржана обратиться к ташкентскому кушбеку с предложением заключения союза для совместной борьбы. Его предложение было принято, и в течение 1832–1834 годов совместные войска выступали против царизма, но должных результатов это не принесло. В последующем кокандцы отказались от совместных выступлений, так как они наносили серьезный урон торговому сотрудничеству с Россией. 
Казахские аулы продолжали разоряться царизмом. Помимо установленных налогов, вооруженные отряды совершали глубокие рейды в казахские аулы с целью грабежа: увозили скот, отбирали имущество, забирали детей и женщин, продавая их в рабство горнозаводчикам и помещикам. В 1830 году такие отряды из одной Байборинской волости насильно угнали 12 тысяч баранов, 2 тысячи лошадей, 1500 коров, 700 верблюдов. В боях с карательными отрядами, превосходившими их в вооружении, Саржан и Есенгельды терпели неудачи. Несмотря на это, Саржан не прекращал борьбу. Попытки захватить его оставались безуспешными. Отряды карателей на протяжении всех этих лет обрушивали свою ярость на мирные аулы, грабя и беспощадно убивая невинных людей. 
Отчеты карателей сохранились в архивах и напечатаны в книгах. Об этом пишет и Кенесары председателю Оренбургской пограничной комиссии Генсу: «Начальник Каркаралинского приказа И. Карбышев в 1825 году, выехав с 300 русскими и 100 киргизами, разбил аулы Саржана Касымова. Награбил бесчисленное множество скота, убил 64 человека. В 1831 году выступившая из Кокчетава команда в 500 человек под началом подполковника Алексея Максимовича (Миграу-майор) вторично разбила аулы Саржана. Причем убила 450 человек, в заложники взято дитя Саржана. В 1832 году выступившая из Кокчетавского приказа команда в 250 человек под началом П. Кулакова, разграбив аулы, убила 60 человек». Как видно из этих документов, царизм безжалостно истреблял мирное население. 
Саржан и Есенгельды продолжали совершать набеги, скрываясь затем в пределах кокандских владений. Теснимые царскими отрядами, они отступили на юг страны и надеялись на поддержку казахских племен, находившихся под властью кокандского хана. Братья пытались объединить разрозненные силы казахов Старшего жуза и присырдарьинских степей для совместной борьбы с царизмом. Это затрагивало интересы ташкентского правителя, нещадно грабившего южан, и назревал заговор против братьев. По некоторым источникам, кокандский хан не был оповещен о готовящемся покушении, а после падения Аулие-Аты он и Байзак батыр впали в немилость и были казнены кокандским регентом Алимкулом. 
С откочевкой казахов за пределы ханства Коканд лишался больших поступлений в казну. Кушбек, напротив, задумывал использовать обстоятельства для подчинения себе казахов Среднего жуза. Летом 1836 года он направил своего представителя к султану Касыму с просьбой прислать своих сыновей для переговоров. Тепло встреченные в ­Аулие-Ате, ­Саржан, Есенгельды и его малолетний сын не заподозрили коварства со стороны кокандцев. На четвертый день их пребывания братья были злодейски убиты и захоронены в одной могиле в тридцати метрах от северо-восточного угла мавзолея Карахана. Документальные источники свидетельствуют, что правитель ханства Алимкул обрушил свой гнев на наместника ­Аулие-Аты за кровопролитие в городе. Вскоре, вслед за братьями, был умерщвлен и их отец Касым в Туркестане. По традиции никто, кроме хана, не имел права казнить чингизидов, казнь осуществлялась бескровная.
Царская Россия придавала серьезное значение гибели Саржана и Есенгельды, полагая, что с их смертью прекратятся волнения в Среднем жузе. Стихийно возникшее восстание сыграло очень большую роль. Оно подготовило массы к последующим боям под руководством Кенесары Касымова, получившего большой опыт сражений в отрядах своих старших братьев. Эти годы явились для него хорошей школой политической борьбы, начатой уже в следующем году. С гибелью Кенесары борьбу продолжил его сын Сыдык, о котором сохранилось мало документальных сведений. Они хранятся в архивах Узбекистана, но еще не были изучены историками. 
 Нужно заметить, что Сыдык оказал самое упорное противодействие во всей Средней Азии из известных личностей, сражаясь с колониальными войсками, и продолжал дело отца в течение 15 лет, настойчиво бился и за ее пределами. Он принимал участие в битве при ­Узынагаше, Кастеке, ­Аулие-Ате, ­Шымкенте, руководил обороной ­Ташкента, противодействуя войскам Черняева. После его смещения принимал участие в сражениях под ­Бухарой, Хивой, возглавляя их войска, а в дальнейшем боролся за независимость туркмен. После полной колонизации Средней­ Азии Сыдык ушел через Афганистан в Китай, где продолжил борьбу за независимость казахов и ­уйгурских кланов. Но клановая борьба его не интересовала, и в конце 70-х ­годов XIX века вернулся на родину, поселился среди своих сородичей в ­Шымкентской области и воссоединился со своей семьей, которая до этого находилась в заложниках у эмира Бухары.
Сопоставимых с Сыдыком лидеров народных движений, обладавших столь высокими качествами предводителя, насчитывается не так много. В нем сочетались высокая гражданская позиция и любовь к своему народу. Рыцарь идеи унаследовал от отца непокорный дух и несгибаемую волю, в отваге и доблести не уступал Ганнибалу и Филиппу ­Македонскому, Костюшко и Гарибальди и сражался там, где нужна была его помощь. Природный ум и тактические навыки, использовавшиеся им в сражениях, сравнимы с полководческим талантом Ганнибала. Так же, как античный герой, преданный среднеазиатскими правителями, Сыдык остался один.
В июне 1864 года, после упорных боев с войсками Черняева, пала крепость Аулие-Ата. Здесь и произошла встреча Сыдыка со своим троюродным братом Шоканом Валихановым. Беседы с ним, посещение могилы своих родичей Саржана и Есенгельды, гибель мирного населения столь подействовали на Шокана, что он принял твердое решение порвать с дальнейшим участием в составе экспедиционных войск России на Среднюю Азию. 
Самодержавие простило грех «разбойника» Сыдыка, его воспоминания были «несколько обработаны для ясности изложения фактов и снабжены примечаниями», и в 1889 году в Ташкенте Е. Смирновым выпущена книга о нем и Кенесары. Его воспоминания представляли ценный источник для политики самодержавия в глубинах Азии. А почему же чиновники нового времени столь равнодушны к отечественным героям? Обнаружить погребения при желании чиновников вовсе нетрудно, достижения науки позволяют это сделать. Братья были захоронены по шариату, по которому тела насильно погибших не моют и хоронят в одежде. Похоронены они в одной общей могиле, третьим был малолетний сын Саржана. 
В 1912 году группа торе, сопровождаемая мужем моей тети, 20-летним Солты Жусуповым, прибыла на юг из Шетского района, чтобы выразить соболезнования родичам Сыдыка, недавно покинувшего этот мир. Тогда они и посетили могилу братьев в Аулие-Ате, отдав должное их героическому прошлому. Солты Жусупов был расстрелян в 1928 году как враг народа за противодействие продразверстке. В 30-е годы преждевременно ушли из жизни моя бабушка, Малика Кенесарина, и прабабушка; семья спаслась от голода, покинув родные места, где ее образованные дети устроились на работу учителями в Алма-Ате. Для каждой казахской семьи оказались трагическими эти годы, они, как незаживающие раны, до сих пор отзываются в душе народа. 
В 2012 году, к столетию со дня смерти Сыдыка, автор выпустил книгу ­«Забытые сыны», в которую вошел очерк о Сыдыке Кенесарине. В качестве источника была использована рукопись Азимхана Кенесарина на староказахском, чагатайском языке из архива ­Напусы Кенесариной. И только в 2021 году в Астане, в НАН РК, были презентованы две книги в марте и декабре ­
Е. Алшынбая и Бухарбая, всецело повторяющие труд Азимхана Кенесарина­ о Сыдыке, т. е. архивные материалы ­Узбекистана о нем до сих пор не изучались. 
Возрождение захоронений султанов будет способствовать укреплению духа казахского народа, упрочнению его новой идеологии, основанной на ежедневном труде, нацеленного на процветание страны, и будет способствовать укреплению его самосознания. 

Балтабек УМИРЬЯЕВ, 
исследователь компаративной и исторической лингвистики

г. АЛМАТЫ