• Культура
• 20 Октября, 2024

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ И ЭСТЕТИЧЕСКИХ СИСТЕМ В ТВОРЧЕСТВЕ ПИСАТЕЛЕЙ

Писатели-билингвы имеют большое значение во взаимовлиянии культур. Как отмечает М. Бахтин, моноязычие не приемлет равноправного восприятия действительности, свойственного человеку, другой равноправной способности осмысленно воспринимать окружающее. Мир как единое целое предоставляется диалогом, который приводит к общности различные обособленные понимания, и поэтому мир не распадается на крайнюю форму субъективных неделимых первичных элементов. В системе взглядов М. Бахтина находит свое подтверждение положение Ю. Лотмана о том, что на границе двух семиотических миров функционирует билингвальный механизм, обеспечивающий перевод сообщения одного семиотического мира в другой.

Развитие культур народов на основе взаимодействия языков велико. Исследования показывают, что при переводе произведений иноязычных авторов на другой язык переводчики творчески перерабатывали первоначальный текст. Попав в руки мастеров слова, он не становился менее художественным, менее ценным, и воспринимался как новое творение своего национального писателя. Это видно в переводах И. Алтынсарина, А. Кунанбаева, А. Байтурсынова, С. Кубеева, в известных переложениях И. Крылова, сюжетов памятников.
Перевод автором собственных творений на другой язык (с родного на чужой и наоборот) встречается не так часто, но имеет давнюю историю в мировой литературе. «Представляя собой особый продукт человеческой деятельности, – пишет У. Бахтикиреева, – он (художественный билингвизм. – У. А.) является едва ли не самым красноречивым доказательством межкультурной коммуникации – диалога, по крайней мере, двух культур» [1, с. 7]. Известны авто­переводы И. Тургенева, Т. Шевченко, ­
И. Франко, А. Корнейчука, индийских писателей Р. Тагора, М. Ананда, М. Раджа.
В двадцатом столетии число авторов-переводчиков своих произведений возросло, их немало в литературах ближнего и дальнего зарубежья (В. Набоков, Ч. Айтматов, И. Друцэ, В. Быков, Ч. Гусейнов, М. Мухаммеддост, Р. Бухараев, М. Кашафутдинов и другие).
В Казахстане автопереводами занимались М. О. Ауэзов, С. Сейфуллин, Т. Ахтанов, К. Мухамеджанов, Т. Нуртазин, Т. Алимкулов и Г. Бельгер. Но особенно характерно это явление для творчества современного казахского писателя Роллана Сейсенбаева, который пишет произведения как по-казахски, так и по-русски, и сам же переводит их с одного языка на другой.
Побуждают писателей к автопереводу многие причины. Одной из них является то, что русский язык дает писателю возможность резко расширить контекстуальность своего существования. Овладев им, писатель приобретает тот культурный, исторический опыт, который присущ сознанию русского народа. Издание произведений на русском расширяет пределы их распространения, то есть находит путь к умам и сердцам как можно большего числа читателей. 
Исследователь данной проблемы 
У. Бахтикиреева отмечает: «В этом контексте становится чрезвычайно актуальной точка зрения Г. Гачева, высказанная им задолго до появления парадигмального сдвига в сознании общества. «Двуязычие – это диалог мировоззрения, систем мира. При нем получается стереоскопичность зрения, объемность мышления. С другой стороны – на этом уровне появляется плодотворная самокритика мысли и слова. Ибо «двуязычник», живя между двух моделей мира, явственно ощущает недостаточность, относительность каждой из них, чего не видит самоуверенный «одноязычник», на каком бы великом языке он ни мыслил» [1, с. 17]. Г. Гачев акцентирует внимание на одну из важнейших особенностей двуязычия. Она заключается в том, что писатель-билингв ярче раскрывает на другом языке художественные достоинства собственных творений, полнее передает национальное своеобразие.
Следующий аспект использования русского языка как языка творчества заключается в том, что он становится проводником национальной культуры на Западе и Востоке. Это, несомненно, очень важно для самой национальной культуры. Вопрос о том, кто окажется в ущербе, если не переводить на русский язык творения, созданные на национальном языке или наоборот: русские или другие национальности – риторичен. Ясно, что русская культура, зафиксированная в письменном виде в течение многих столетий, обладающая армией интеллигенции в несколько десятков миллионов людей, незакрытая культурно-этическим и социально-экономическим пространством беспрепятственно будет двигаться и без культуры народов Центральной Азии, Кавказа, Прибалтики. И бесспорно то, что национальные культуры этих регионов без взаимодействия опять будут обречены на стагнацию. 
В-третьих, авторы-переводчики сознавали что, монолингвальный писатель не в состоянии сделать адекватный перевод. При создании «чужого» художественного образа на языке своей культуры неизбежна потеря качеств, наиболее ценных как стимуляторы в описаниях русскими писателями образов другого народа. Этот вопрос хорошо освещен в монографии У. Бахтикиреевой [1]. Она верно определяет, что «для адекватной передачи «чужого» образа творческое сознание писателя/поэта должно подвергать осмыслению, то есть вычленению и категоризации объектов действительности, как это происходит в инородческой культуре, и находить адекватные варианты их актуального значения на своем языке. Этого не может сделать русский писатель, как и любой другой монолингвальный. Для этого необходимо овладение двумя способами постижения действительности. <…> Творческое сознание монолингвального автора при отражении художественного образа другой культуры не отражает зафиксированный итоговый результат процесса осмысления действительности чужой культурой, поскольку им не освоен язык описываемого объекта, приспособленный для выражения всех значений, присущих иной культуре» [1, с. 174-175]. 
Процесс создания художественного образа первичной культуры на языке приобретенной культуры наиболее эффективен, при таком подходе адекватность перевода достигает своего апогея. У. Бахтикиреева подчеркивает особенность данного процесса. «Творческое билингвальное сознание, отображая национальный образ своей культуры, первичную картину мира, создает на языке приобретенной культуры текст, отличный от текста автора-монолингва, изображающего тот же национальный образ на том же языке. В восприятии чужого мира автором-монолингвом этот чужой мир остается только объектом сознания, а не другим – еще одним сознанием – способом описания действительности, поскольку он владеет только одним способом описания действительности. Процесс именования и процесс осмысления объектов соседнего, но иного мира осваивается им через путь и способ освоения действительности, выработанный в его родной культуре» (1, с. 179). 
Таким образом, «билингв – это личность, которая может интегрировать различные языковые культуры … в единое целое. Различное наполнение двух языковых культур снимается в тексте билингвального автора как в структурном целом». «Билингвальное творческое сознание, в отличие от монолингвального, вмещает в себя два способа осмысления описания действительности, создает тесты на двух языках, реализуя в каждом из этих языков обобщенный итог осмысления действительности носителя той или другой языковой культуры» [1, с. 179, 183].
Свободно чувствуя себя в обеих стихиях – двух языковых культурах, билингвальный автор находит (активизирует) в русском языке такие речевые средства, которые наиболее адекватно выражают национальный образ его первичной культуры. Таким образом, механизм творческого сознания творческой билингвальной личности способен адекватно отражать художественный образ своей родной культуры на языке приобретенной культуры.
И, наконец, в-четвертых, среди задач и целей русскоязычных писателей была едва ли не самая главная – заявить о своем народе. Это давало возможность им жить осознанно и достойно в век катаклизмов.
Ч. Айтматов отмечал, что наступил такой момент, когда чужие переводы перестали его устраивать, и он стал переводить сам [2, с. 254]. Как подчеркивает Ч. Джолдошева, «Ч. Айтматов очень строг в переводе реалий, он оставляет непереведенными те слова, которые воспринимаются читателями как вошедшие в русский язык» [3, с. 116]. Но главное, конечно, в том, что киргизский писатель, переводя собственные творения, намного тоньше, художественно-выразительнее передает на русском картины жизни и природы, психологически достовернее раскрывает образы героев, чем другие переводчики.
Современный казахский писатель Р. Сейсенбаев при переводе рассказов, повестей и романов на русский язык стремится разъяснить, донести национальные особенности казахской жизни, добивается естественного выражения чувств персонажей, своеобразных понятий и ситуаций в тексте прозы («У нас, в Чингистау», «День, когда рухнул мир», «Трон сатаны»). 
Читатель, к которому обращено произведение, влияет на выбор писателем стилистических, эмоциональных средств выражения при переводе. Авторский перевод свободно ориентируется в стихии двух языковых культур, двух литературных стилей, явления одного измеряя процессами другого. В стиле произведения на русском языке происходит сочетание казахского и русского мироощущения: в речевой характеристике героев, авторской речи, в системе художественно-выразительных средств, где лексика с национально-культурной семантикой играет особую роль.
Основная забота автора о читателе: не затруднять его в отношении проникновения в суть национального характера казахов, не разрушать процесс восприятия цельности художественной ткани произведения. Потому у него не «торчат» из текста исторические и национальные реалии, естественно раскрываются чувства и мысли персонажей из гущи народа («Лестница в никуда», «Возвращение Казыбека»).
Отмечая своеобразие творческого труда автора над переводом своих произведений, Ч. Айтматов писал: «Это чрезвычайно интересная внутренняя работа писателя, ведущая к совершенствованию стиля, к обогащению образности языка» [2, с. 348].
Как правило, автопереводы отличаются высоким художественным уровнем, они вызывают у читателей больше доверия, чем переводы чужие. Нельзя не отметить и то, что автор-переводчик, по понятным причинам, более свободен в выборе средств и приемов для достижения адекватности в переводе, и он вносит порой в текст значительные изменения. Это легко заметить, например, при сопоставлении оригинала и перевода рассказа Р. Сейсенбаева «Фронтовые песни»: персонажи в казахском и русском текстах обращаются к разным по содержанию песням. В его же повести «Если хочешь жить» в русском переводе значительно сокращены некоторые эпизоды, наблюдается замена одних фактов другими.
Критик С. Рассадин писал: «Перевод, делаемый самим автором, есть в той или иной мере перевоплощение, перенесение вещи в иную языковую систему, приноравливание к несколько иной психологии восприятия» [4, с. 85-86].
Подобные «вольности» встречаются также у других авторов, и это, несомненно, создает проблемы в восприятии художественных творений двуязычными читателями, при анализе, оценке оригинала и перевода со стороны критиков и литературоведов, ибо в процессе изучения данных текстов выявляется некоторое несовпадение в содержании и форме.
Исследователь Г. Гачечиладзе, который вслед за И. Кашкиным в 60-х годах разрабатывал теорию «реалистического метода» в переводе, для решения проблемы адекватности предлагал сопоставлять не только тексты оригинала и перевода, но и факты жизни, обстоятельства, стоящие за ними, выдвигая это в качестве критерия верности, полноценности перевода, что способствовало бы передаче не буквы, а духа подлинника.
Для нашего же времени, когда на первый план выдвигаются не соответствие произведения искусства самой жизни, а его самоценность, самостоятельность в оценке и отражении, ибо искусство является особой формой общественного сознания, критерий оценки адекватности, особенно при автопереводе, очевидно, должен быть иным. Коль скоро автор, переводя свое творение, совершенствует его образную структуру, при анализе следует сопоставлять оригинал и новый текст автора-переводчика, брать во внимание его новое видение и решение, считаться с новым текстом. В работе автора над переводом собственных произведений мы должны видеть его стремление к большей художественной выразительности, заботу о глубоком освоении действительности, заботу о читателе. Своеобразие такого подхода к творчеству в том, что при работе автора над текстом несколько меняются условия перевода:
– снимаются такие проблемы, как проникновение в художественную ткань творения;
– отпадают такие этапы подхода к переводу, как изучение творчества автора оригинала, его стилевой манеры, то есть психологическая адаптация автора-переводчика происходит быстрее, глубже и органичнее.
Творческая деятельность писателя над переводом собственных произведений дает новый импульс в работе над словом и приносит весьма плодотворные результаты. Это особенно видно по творчеству Ч. Айтматова, который переводил свои произведения на протяжении многих лет, причем в самых различных комбинациях:
– в соавторстве с другим переводчиком с киргизского языка на русский;
– сам один с киргизского языка на русский; 
– сам один с русского языка на киргизский.
Авторский перевод позволяет существенно улучшить текст художественного творения, выявляя новые возможности для более яркого и полного выражения идейно-эстетического богатства произведений искусства слова. Немаловажно и то, что в авторском переводе учитываются условия и возможности для творческой работы переводчиков на другие языки, верного воссоздания названий произведений, характера героев, их духовной наполненности. 
Своеобразие творческого двуязычия заключается также в том, что, будучи детьми своего народа, своей национальной культуры, традиции, они несут в себе кроме глубинного национального мироощущения и некий взгляд со стороны. Их национальное творение обогащается через сравнение с другой художественной и культурной традицией, иную манеру видеть мир. Мысль югославского ученого И. Станишича о том, что иноязычные писатели – «толкователи народного духа и посредники между двумя народами» очень верна и применительно к Р. Сейсенбаеву. Художники видят первейшую свою художественную задачу в том, чтобы через приобретенный, заимствованный язык в точности передать особенности мышления и психологии своего народа, особенности родного языка, который вошел в его сознание вместе с генами его рода, молоком его матери, звуками и ритмами родной речи.
Творчество писателей-билингвов показывает степень интенсивного взаимодействия духовных ценностей разных народов. В русскоязычной национальной литературе заметно влияние русской и других культур, также видно влияние национальной культуры на русскую. Можно утверждать, что произведения Р. Сейсенбаева «Честь», «Дом Орака», «У нас, в Чингистау», «Протез», «Отчаяние», «День, когда рухнул мир», «Ночные голоса» и другие знакомят иноязычных читателей со многими понятиями, выражениями, философскими, художественными, этическими и эстетическими ценностями родного народа. Мастер слова в системе русской литературы развивает свою национальную традицию, художественную и фольклорную. В романах «Лестница в никуда», «Трон сатаны», «Отчаяние» и рассказах развивается казахская лиро-эпическая традиция. 
Взаимодействие художественных и эстетических систем в творчестве писателей-билингвов выводит их творение за грань каждой отдельной литературы, тем самым выражая содержание и сущность межлитературного и межкультурного процесса. Именно в этом выражается одна из важнейших функций двойной литературной принадлежности.

Уалихан АБДЫХАНОВ,
кандидат филологических наук, доцент Южно-Казахстанского 
педагогического университета 
им. Ө. Жәнібеков 

г. Шымкент
 

ЛИТЕРАТУРА

1. Бахтикиреева У. М. Творческая билингвальная личность (особенности русского текста автора тюркского происхождения). – Астана, 2009. 
2. Айтматов Ч. Собр. соч. в трех томах. Том 3. – М., Молодая гвардия, 1984. – C. 254.
3. Джолдошева Ч. Киргизская проза в русских переводах. – Фрунзе, 1977. – C. 116.
4. Рассадин С. И с миром утвердилась связь… Заметки о поэтах и переводах // Юность, 1975, № 9. – C. 85–86.