• Время
  • 03 Октября, 2024

ЖИЗНЬ ЖУМАБАЯ ШАЯХМЕТОВА ПОСЛЕ ОТСТАВКИ

Жизнь Жумабая ­Шаяхметова (1902-1966) – первого секретаря ЦК Компартии ­Казахстана (1946-1954), Председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР (1950-1954) – после ­завершения политической и государственной деятельности можно условно разделить на два периода: московский и алма-­атинский. ­Московский пе­риод жизни ­Жумабая ­Шаяхметова был связан с его болезнью – операциями и лечением в ­течение 8,5 лет – с августа 1955 по февраль 1964 года. В Москве ­Шаяхметов оставаться не планировал даже в 1950 году, когда Булганин просил Сталина назначить Шаяхметова союзным министром и когда в июне того же года, на первой сессии третьего созыва, он был избран Председателем Совета национальностей Верховного Совета СССР. ­Тогда ему предложили просторную квартиру в Доме на набережной, на улице Серафимовича дом 2, от которой они с супругой отказались. 

 

Первые признаки болезни появились в начале 1950-х годов. Возможно, это были последствия тяжелых военных лет, присутствие на испытании атомной бомбы в 1949 году, напряжение, связанное с планами Хрущева по масштабному освоению целинных земель и проектом секретного строительства в Кзыл-Ординской области НИИП-5, ­научно-исследовательского полигона №5 (космодрома) для запуска тяжелых баллистических ракет дальнего действия. Реформы Хрущева перечеркнули инициативу Шаяхметова, поддержанную Сталиным в 1952 году на XIX съезде ВКП (б) и личной встрече в Кремле 21 октября того же года, по превращению Казахстана в животноводческую базу страны, проект, который он вынашивал много лет. Судьба Шаяхметова была предрешена, когда он выступил против планов Хрущева. На VII  съезде КП ­Казахстана в феврале 1954 года Жумабай Шаяхметов был освобожден от должности первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. На его место был назначен Пантелеймон Пономаренко, а вторым секретарем стал Леонид ­Брежнев. ­Шаяхметова затем перевели первым сек­ретарем Южно-­Казахстанского обкома партии. 
 В июне 1955 года Брежнев, который отвечал за выбор места и строительство космодрома, лично прилетел в Чимкент, чтобы поставить точку на политической карьере Шаяхметова. Вместе с ним прибыл новый первый секретарь Южно-­Казахстанского обкома Компартии ­Казахстана Исмаил Юсупов.
Состояние здоровья Шаяхметова резко ухудшилось еще во время работы в Чимкенте (1954–1955), поэтому он не мог полноценно трудиться, часто оставался дома и лежал, накрывшись одеялом. Уже не помогали ни сила воли, ни физкультура, которой он занимался всю жизнь. Известный партийный деятель Казахстана В. Ливенцов вспоминал: «Его одолевали сильные головные боли, из-за чего приходилось часто уходить с работы. Чтобы забыться от боли он увлекся волейболом. Второй секретарь обкома Тарасенко, живший по соседству, начал кляузничать в ЦК: Шаяхметов, мол, отлынивает от дела, в рабочее время уходит домой якобы из-за болезни, а сам гоняет над сеткой мяч. Брежнев лично выезжал для проверки этих сигналов. Кончилось тем, что ­Шаяхметова освободили от должности и отправили на пенсию. Заодно «ушли» и Тарасенко. 
Много лет прошло с той поры. Но память о Жумабае Шаяхметове все жива. Слишком круто обошлись с ним. Ведь его хорошо знали не только в партийной среде. Он снискал широкую популярность в народе за огромные усилия в преодолении экономической и культурной отсталости республики. Это свое мнение я затем открыто высказал Брежневу, когда ближе познакомился с ним. «А как, по-твоему, следовало поступить?», – спросил он. «Для пользы дела, – ответил я, – можно было оставить его одним из секретарей ЦК» [1]. 
Сильный приступ головной боли случился в августе 1955 года, когда Шаяхметов находился в Москве, где проходила очередная сессия Верховного Совета СССР 4-го созыва. До марта 1958 года Шаяхметов оставался депутатом ВС СССР, избранным по Туркестанскому избирательному округу №125 Казахской ССР, хотя практически уже был без работы и жил на тот момент в Алма-Ате. В гостинице «Москва» Шаяхметов потерял сознание и был госпитализирован в Первую Кремлевскую больницу. Там его посетил Анастас Микоян, который тогда был первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. После обследования его перевели в научно-исследовательский институт нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко на 5-й Тверской-Ямской, где ему был поставлен диагноз «Опухоль мозга в области малого крыла основной кости слева» [2]. Шаяхметов постоянно занимался спортом, считал себя здоровым, редко проходил обследования и, видимо, запустил болезнь.
 Спустя месяц, 23 сентября 1955 года, Шаяхметову была сделана первая операция по удалению арахноидэндотелиомы (менингиома), которую проводил директор института нейрохирургии академик Егоров Борис Григорьевич, отец будущего космонавта Егорова. Опухоль решили удалять в три этапа, после третьей операции лобная кость не прижилась. Образовался свищ. Каждые полгода это надо было удалять. 
В феврале 1956 года Шаяхметов участвовал в работе ХХ съезда КПСС в качестве делегата с правом совещательного голоса. В последний день съезда, 25 февраля, на закрытом заседании Хрущев выступил с докладом «О культе личности и его последствиях», который произвел на делегатов тяжелое впечатление и имел негативные последствия для страны и международного коммунистического движения. На этом съезде Шаяхметов был выведен из состава ЦК КПСС, а 24 марта 1956 года вышло распоряжение Совета Министров СССР за № 1579 об установлении ­т. Шаяхметову Ж. в связи с его болезнью персональной пенсии союзного значения в размере 2000 рублей или 200 рублей после денежной реформы 1961 года [3].
В 54 года Жумабай Шаяхметов выходит на пенсию по состоянию здоровья, но еще остается депутатом Верховного Совета СССР 4-го созыва до марта 1958 года. Его личное дело в ЦК КПСС за №6864 сдается на хранение, то есть с 9 апреля 1956 года он снимается с персонального учета [4]. 
Последний обмен партийных документов, билета и регистрационной карточки Шаяхметова был произведен 16 марта 1963 года во Фрунзенском райкоме КПСС города Москвы [5]. 

Жумабай и Майнур Шаяхметовы в Постоянном представительстве Совета Министров Казахской ССР в Москве. 23 февраля 1959 года.


В связи с тем, что Ж. Шаяхметову нужно было постоянно находиться под наблюдением врачей института нейрохирургии имени Н. Бурденко, ему с семьей выделили комнату в общежитии Казпредства при Совете Министров Казахской ССР на старом Арбате, по адресу: г. Москва, Г-2, Трубниковский переулок-10, комната 1 на первом этаже с телефоном Г-1-93-01. При хрущевской реконструкции Арбата здание было снесено, и через это место прошел Калининский (Новоарбатский) проспект. Казпредство переехало на Чистые пруды, где сейчас посольство Республики Казахстан.
В июне 1956 года была проведена вторая операция. После этого самочувствие заметно улучшилось, и он собирался вернуться в Казахстан. Подробности жизни Шаяхметова в Москве мы можем узнать по семейной переписке, письмам его детей, родственников и его письмам к ним. Так, 13 февраля 1957 года дочь Алма пишет в письме своему будущему мужу Хамиту Хисматулину: «В Москве тоже все близится к развязке. Папа ждет окончательной встречи с профессором Шамовым, который его лечит и который скоро должен прилететь из Индии (там кто-то из правительства заболел, и он летал на консилиум). Он скажет, что ему делать или ехать еще в санаторий или же в Казахстан. Папа чувствует себя превосходно, настроение у него хорошее, самочувствие тоже. Ему уже надоело там находиться без дела, и он рвется скорее домой. Мама тоже ужасно скучает по мне и хочет приехать в Алма-Ату» [6]. 
Жумабая Шаяхметова наблюдал академик Шамов Владимир Николаевич – известный хирург, генерал-лейтенант медицинской службы, лауреат Ленинской премии. 
В то время родителей навещали Равиль, старший сын-металлург, приезжавший с семьей из Усть-Каменогорска, сын Ноэль, закончивший в 1955 году Казахский государственный медицинский институт, помогавший в квалифицированном уходе за отцом и, конечно, любимая дочь Алма, которая приезжала поддержать отца, мать и младшего брата Таргына. 
Моральной поддержкой для Шаяхметова стала встреча с Пантелеймоном Пономаренко, на тот момент послом СССР в Польше, который ее инициировал, чтобы сказать, что был несправедлив к нему в те годы, признав, что Шаяхметов не заслужил такого отношения со стороны руководства СССР [7].
В июне 1957 года произошло печальное событие: в гостинице «Пекин» от кровоизлияния в мозг умерла выдающаяся певица, одна из первых Народных артистов СССР (1936), солистка Государственного театра оперы и балета имени Абая Куляш Байсеитова. Она была на днях культуры Татарстана в Москве, на следующий день должна была вылететь в Алма-Ату, но утром горничная нашла ее тело в ванной. Это стало невосполнимой утратой для казахского искусства. Была создана правительственная комиссия, выделили специальный самолет, на котором за телом своей супруги в Москву прилетел ее муж Канабек Байсеитов, певец, режиссер, Народный артист Казахской ССР. 
В своей автобиографической повести «На всю жизнь» он вспоминает: «В Москве в постоянном представительстве меня ждали Жумабай Шаяхметов и Исагали Шарипов. Шаяхметов подошел ко мне, поцеловал в щеку и сказал: «Будь выдержанным, Канабек, крепким, ты же понимаешь: ее уже не вернешь. Слова утешения вряд ли помогут. Крепись, брат». В тот день я заночевал у Исагали. Наутро вышел за сигаретами. За мной увязался сын хозяина. «Сигареты здесь продают, идемте за мной», – суетился он. Позже я только узнал, что Шаяхметов поручил Шарипову следить за мной: «Канабек очень переживает. Не пускай его в гостиницу, пусть переспит у тебя, не случилось бы чего…» [8]. 
В 1958 году ситуация со здоровьем Шаяхметова так и не улучшалась. С июня по сентябрь он находился в институте нейрохирургии с диагнозом «продолженный рост опухоли арахноидэндотелиомы – малого крыла слева с гнойным осложнением, свищ в области операционного рубца». Дочь Алма в письме своему мужу Хамиту Хисматулину от 10 сентября 1958 года пишет: «Мои родители все болеют. Отец лежит в институте и ему должны сделать операцию. Опухоль глубоко проросла. Удалять ее нужно и операция эта технически сложная. Так что перспектива очень плачевная» [9]. 
Шаяхметову «рекомендовано наблюдение поликлиники, постоянном наблюдении и уходе родственников», написано в справке для предъявления по месту требования [10]. 
Конечно, медицинские процедуры отнимали много сил у Жумабая Шаяхметова, поэтому общение с земляками было для него отдушиной, особенно когда приезжали коллеги, которые не боялись общения с опальным бывшим руководителем Казахстана. Большим подарком для Шаяхметова стала вторая Декада литературы и искусства Казахстана, проходившая в Москве с 12 по 21 декабря 1958 года. Участники делегации навестили Жумабая в нашем Постпредстве. Это поддержало его дух и подняло настроение. Вспоминали яркие моменты развития искусства Казахстана, интересные гастроли, премьеры, Декаду казахской литературы в Москве в майские дни 1949 года, ее торжественное открытие в Колонном зале Дома Союзов, какую мощную поддержку нашим писателям, литераторам оказали музыканты, певцы и композиторы, с какими аншлагами тогда прошли их выступления, особенно Казахского народного оркестра имени Курмангазы под управлением Ахмета Жубанова, выступления Байсеитовой, Елебекова, Умбетбаева, братьев Абдуллиных и других. Жумабай вспомнил, как после этого в Алма-Ате 22 июня 1949 года было созвано большое совещание с деятелями искусства, какой был откровенный разговор, когда обсудили самые насущные вопросы развития культуры. Успешные выступления в столице позволяли показать уровень развития казахской культуры, добиться увеличения финансирования её материально-технической базы.
В гости к Шаяхметову приходил генерал-полковник Городовиков Ока Иванович, герой Гражданской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза, создатель и командующий 2-й Конной армией. В годы войны он занимался формированием кавалерийских частей Красной армии, а Казахстан снабжал их лошадьми, амуницией – седлами, стременами, сбруями, подпругами. 
Навещали Шаяхметова военные, казахстанцы-участники Великой ­Отечественной войны, нефтяники Эмбы, аграрники, передовики сельского хозяйства, с которыми когда-то вели «битву за урожай» и повышение продуктивности животноводческого производства, строители. Все больше простые люди, которые не боялись гнева начальства. 
Архитектор Адамбек Кадырбекович Капанов рассказывал, что когда он учился в Московском архитектурном институте (МАРХИ), Жумабай Шаяхметов, будучи первым секретарем ЦК, приезжал в московские вузы, где учились студенты из Казахстана по квотам, которых он добился, чтобы проверять их успеваемость. «У него была общая тетрадь, куда он записывал наши оценки, поэтому мы старались его не подвести, учились усердно, с отдачей и желанием служить родине. После окончания МАРХИ он поручил мне проектировать арку центрального входа Парка культуры и отдыха имени Горького», – вспоминал Капанов. Рассказал также, что навещал его в нашем Постпредстве, когда Жумабай был уже на пенсии и лечился в институте Бурденко.
После такого душевного общения с земляками Жумабаю было трудно возвращаться к суровой прозе текущего существования. Бытовая неустроенность жизни в Москве заключалась в том, что у Шаяхметова не было своей квартиры, и с 1955 по 1959 годы он с супругой и младшим сыном Таргыном продолжал жить в общежитии Постпредства ­Казахской ССР. 
Супруге Жумабая Майнур Галиевне тяжело было видеть, в каком состоянии он находится, поэтому она решилась написать письмо секретарю ЦК КПСС Кириченко Алексею Илларионовичу:
«Мой муж Шаяхметов Ж., работавший до 1954 года первым секретарем ЦК КП Казахстана, три года тому назад перенес тяжелую операцию головного мозга, в результате чего потерял трудоспособность и является в настоящее время персональным пенсионером.
В течение всех этих трех лет ­Шаяхметов Ж. находился в Москве под постоянным врачебным наблюдением, поэтому я была вынуждена проживать в Москве в малоприспособленном для жилья административном здании Постпредства. Недавно у Шаяхметова Ж. был тяжелый приступ и его положили в больницу. Болезнь Шаяхметова Ж. очень тяжелая и затяжная, поэтому мне с младшим сыном школьного возраста придется надолго остаться в Москве, ибо даже при благополучном исходе болезни, ему по-прежнему придется находиться под врачебным наблюдением. Дальнейшее наше проживание в здании Постпредства невозможно и неудобно для нас самих, ибо для Шаяхметова Ж. после его выхода из больницы, нужна будет спокойная обстановка. В связи с этим, я вынуждена обратиться к Вам с просьбой оказать помощь в предоставлении нам отдельной квартиры. (Шаяхметова М.). 3 апреля 1958 года» [11]. 
Содействие Жумабаю в получении своего отдельного жилья оказал Анастас Иванович Микоян. Это как-то сняло напряжение с семьи Шаяхметовых, вынужденной четыре года жить в общежитии, где трудно ухаживать за больным человеком и быть постоянно у всех на виду в таком тяжелом состоянии. Алма Шаяхметова вспоминала: «Я в это время собиралась уезжать в Алма-Ату, когда позвонили с Управления делами ЦК КПСС и сказали, что Жумабаю Шаяхметову выделяют однокомнатную квартиру и просили приехать за «смотровым ордером». «Поезжай ты, доченька, что там смотреть однокомнатную квартиру».
В квартиру на проспекте Мира 122 Шаяхметовы переезжали на ЗИМе нашего Постпредства с одним узлом, в который уместился весь их скарб. Первую ночь, как вспоминал младший сын Жумабая Таргын, спали на полу. Мебели не было. Знакомые приходили и удивлялись: «Ой-бай, Жумеке!» Потом принесли – кто шкаф, кто стул, кто табуретку, поэтому мебель в квартире была разномастной, но Шаяхметовы привыкли за годы своей совместной жизни обходиться малым. Вели практически спартанский образ жизни и детей приучали окружать себя только самыми необходимыми вещами. 
Что интересно, когда Шаяхметов учился на персидском отделении Московского института востоковедения имени Н. Нариманова в 1932–1933 годах, он с семьей жил примерно в этом же месте: поселок Алексеевский – это сейчас район станции метро Алексеевская, что в двух шагах от того места, где им дали квартиру. А новый проспект Мира получил свое новое название только в 1957 году в преддверии VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, объединив в единую артерию несколько улиц и шоссе.
О бытовом обустройстве и уровне жизни семьи Жумабая в квартире площадью 24 квадратных метра на проспекте Мира можно судить по Акту описи имущества, составленному после смерти Шаяхметова государственным нотариусом Первой московской государственной конторы: 1 стол обеденный круглый желтого цвета – 10 рублей; 1 тахта мягкая старого образца с 2-мя круглыми валиками, обита плюшем синего цвета, местами провалилась – 5 рублей; 1 кровать двуспальная деревянная желтого цвета с пружинным матрацем – 20 рублей; 1 ширма деревянная желтого цвета, обтянутая тканью фиолетового цвета – 3 рубля; 1 гардероб простого деревянного желтого цвета 3-х створчатый – 40 рублей; 1 телевизор «Енисей» в деревянном коричневом корпусе – 70 рублей; 6 стульев полумягких, обитых тканью – 18 рублей; 4 жестких венских стула – 8 рублей; 2 тумбочки коричневого цвета круглой формы – 2 рубля; 1 ковер настенный шелковый с изображением наследователя с женой – 10 руб­лей; 1 холодильник «Ока» исправный, год выпуска 1960 г. – 70 рублей; 1 буфет кухонный деревянный – 5 рублей; 1 стол кухонный простого дерева – 3 рубля и др. Итого имущество семьи Шаяхметова в Москве состояло из 31 предмета на общую сумму 294 рубля. Что касается носильных вещей, то все вещи розданы посторонним лицам, как ветхие и ношенные. Один приличный костюм остался у дочери [12]. 
Я несколько раз был в этой квартире в начале 1960-х годов. Иногда дед заказывал в Постпредстве машину, и мы ездили кататься по Москве. Как-то поехали в Большой Златоустинский переулок, где в 1930-годы находилось здание Московского института востоковедения имени Н. Нариманова, показывал старое здание Постоянного представительства Казахстана в годы учебы, где-то в районе Детского мира, ездили на ВДНХ, Красную площадь, смотровую площадку МГУ, обедали в столовой нашего Постпредства, где нас со старшим братом Айдаром многие знали, когда мы там жили полгода с июня по декабрь 1958 года. 
 Каждое лето, на каникулы приезжал старший внук Булат Космухамбетов, который жил с мамой Культай в Актюбинске. Он был младше Таргына на 4 года, и они росли практически вместе. В своих воспоминаниях «О моем деде» к 100-летию со дня рождения Шаяхметова он пишет об этом периоде: «Очень хорошо мне запомнилось, как мы с дедушкой ездили в Казпредство платить партийные взносы. Дед надевал парадный костюм, шляпу (она закрывала шрам от операции), и я всегда поражался перемене, которая происходила с ним – он сразу становился импозантным, элегантно одетым мужчиной. После уплаты взносов нас приглашали на обед, где дед оживленно беседовал с сотрудниками Казпредства, и я видел, с каким уважением они с ним разговаривали. Мне нравились эти походы, и я всегда спрашивал: «Деда, когда мы пойдем платить взносы?» Теперь, когда я сам уже взрослый человек, я с теплотой вспоминаю людей, которые в те годы не отвернулись от нас – оказывали нам помощь – это Динмухамед Ахмедович Кунаев – первый секретарь ЦК КПК, Жумабек Ташенев – Председатель Президиума Верховного Совета Казахской ССР, Мажекен Бутин – министр и другие. Они постоянно интересовались: «Может, что-нибудь нужно, Жумеке?», но дед никогда ничего не просил, просто благодарил за то, что не забывают, но ему все равно что-нибудь привозили в подарок из Казахстана. Я, например, помню, как Жумабек Ахметович Ташенев привозил кумыс и казы, чтобы дед не забывал вкуса родных степей» [13]. 
Омский земляк Жумабая Карим Ахметов рассказывал, как в 1961 году посетил его в квартире на Мира. Приехал вечером, дверь открыла Майнур Галиевна. Жумаш лежал за ширмой. Простая кровать. Майнур пригласила к столу, приготовила мясо по-казахски. Незадолго до этого Майнур сделали операцию по удалению желчного пузыря. Она рассказала, как Жумабай пошел за пенсией в Казпредство и на улице упал в обморок. Хорошо, что прохожие помогли ему и довели обратно до нашего представительства и там отправили Жумабая на машине домой. 
Московский период Шаяхметова заканчивается со смертью его любимой жены Майнур, которая умерла 6 февраля 1964 года от сердечного приступа. Похоронена в Москве. 
Булат вспоминает, когда последний раз видел бабушку: «Я прекрасно помню последнюю нашу встречу. Она произошла поздней осенью 1963 года. Моя мама в составе делегации должна была ехать в Москву на завод «Серп и Молот» и я упросил ее взять меня к дедушке с бабушкой. Мама меня взяла. Когда я приехал к деду, он меня крепко обнял и заплакал. Те дни пролетали очень быстро. Наступил вечер отъезда. Мы уезжали поездом, и бабушка в дорогу подготовила всякой снеди, только пирожков было 5 видов, и мне запомнились пирожки с солеными огурцами. Мы прощались дома, они никогда не выходили провожать на улицу, а в этот раз спустились провожать к машине вдвоем. И бабушка, и дедушка обнимали, целовали и плакали, а я говорил, что скоро наступят летние каникулы, и я приеду. Сел в машину, и она тронулась. Я посмотрел назад и эта картина до сих пор у меня в памяти. Ночь, блестящий асфальт, свет фонарей, на улице пусто, и они стоят вдвоем рядом – мой дед в своем сером макинтоше и шляпе и моя бабушка, невысокого роста, полная, в пальто и белой пуховой шали на голове и машут мне на прощание. Они стояли такие одинокие, и мне было так больно смотреть на них, и я плакал в машине, пока не доехали до вокзала. Прошло много лет, а эта картина у меня перед глазами, и я всегда их помню» [14]. 
Жумабай Шаяхметов возвращался в Алма-Ату на самолете ИЛ-18. Рейс выполнял экипаж Алма-Атинского объединенного авиаотряда во главе с И. В. Улезько, который раньше был одним из пилотов Шаяхметова. Узнав, что он находится на борту, Иван Васильевич вышел из кабины, подошел к Шаяхметову, чтобы его поприветствовать. Они обнялись, вспомнили, в каких условиях, и на каких самолетах приходилось летать в самые отдаленные районы Казахстана. Ноэль Жумабаевич рассказывал, что когда отец вышел из самолета и увидел панораму гор Заилийского Алатау, у него на глаза навернулись слезы. Он сказал: «Вот мы и дома».
Алма-Атинский период – это последние два года и семь месяцев жизни с февраля 1964 по октябрь 1966 года, которые Шаяхметов провел в Алма-Ате, в окружении своих детей и внуков, создавших для него атмосферу заботы и внимания. Руководство республики выделило ему двухкомнатную квартиру на улице Дзержинского 47 (Наурызбай батыра), также он жил у своего сына, медика-антрополога Ноэля Жумабаевича на улице Калинина 119 (Кабанбай батыра), который осуществлял профессиональную медицинскую помощь, или у любимой дочери Алмы на Панфилова-Курмангазы. В Алма-Ате также находились сын Владимир с женой Анной и двумя дочерями Татьяной и Викторией. Старший сын Равиль с женой и сыновьями жили в Усть-Каменогорске, где он работал по распределению после окончания Казахского горно-металлургического института (КазГМИ) на Ульбинском металлургическом заводе (УМЗ), некогда засекреченной «десятке» (з-д №10) Министерства среднего машиностроения СССР (Средмаша).
После возвращения Шаяхметова в Алма-Ату его посещали родственники, друзья, близкие, бывшие коллеги, земляки, чтобы выразить свое уважение и поддержку, зная как ему трудно после потери супруги. Часто приходили Ташенев, Бутин, Жанбаев. Приезжал министр охраны общественного порядка Шракбек Кабылбаев, который в молодости работал помощником Шаяхметова в ЦК. Он вывозил его в санаторий министерства попить кумыс, отдохнуть от городской суеты. Иногда Жумабай выезжал в поселок АДК, где в домике на два хозяина жил его сын Владимир Жумабаевич с семьей. Вторую часть дома здесь занимал Кулаков Андрей Михайлович, который раньше работал дворником в их доме на Курмангазы-Фурманова, когда Шаяхметов работал в ЦК КП Казахстана. В доме было три комнаты и теплая веранда. Во дворе часто все вместе пили чай.
После смерти любимой супруги ­Жумабай сильно постарел, так как не мог смириться с этой потерей, выглядел старше своих лет. Дорогая Майнур или Майкон, как он ее называл по-домашнему, была ему надежной женой и опорой, они были не только супругами, они были и друзьями с юности, с той поры, когда 7 ноября 1925 года поженились, стали мужем и женой. В те годы браки официально не регистрировались. Это произошло только 23 февраля 1959 года в Постоянном представительстве Казахстана в Москве, где они жили. Сфотографировались на память и подарили своим детям подписанные фотографии. У моего отца было написано: «На добрую память нашему сыну Шаяхметову Равилю Жумабаевичу от родителей: Папа, Мама. 23 февраля 1959 года, гор. Москва». Они никогда не ссорились, не повышали друг на друга голос, поддерживали словом и делом. «Где лад, там и клад», – говорил Жумабай. 
Однако какие бы усилия ни прикладывали дети к тому, чтобы отцу стало легче, тем не менее, сыну Ноэлю приходилось периодически ездить с ним в Москву, в Институт нейрохирургии имени Н. Бурденко. Болезнь так его и не отпустила. Как пишет старший внук Жумабая Айдар Шаяхметов в своей книге «Реконструкция смысла. Эссе о Жумабае Шаяхметове»: «Главной причиной стремительно прогрессировавшей болезни, я считаю, был все-таки, перенесенный дедом стресс, когда за беззаветное служение делу, в которое он реально верил, ему так отплатили. От него действительно многие отреклись. Кто-то предал, кто-то оболгал, кто-то счел за благо просто промолчать, кто-то заставил пережить унижение. А общество в целом подвергло его забвению» [15].
Жумабай Шаяхметов умер 17 октября 1966 года в больнице Совета Министров. Рядом находилась его дочь Алма. Она вспоминала, что отец умер после укола, не успев что-то сказать дочери, только протянул ей руку. На ее вопрос медсестре, какой укол вы сделали, та ответила, что ввела глюкозу. «Но у него же сахарный диабет!» – воскликнула Алма.
Для организации похорон Жумабая Шаяхметова была сформирована правительственная комиссия в составе Зорина И. И. (председатель), Аскарова А. А., Мочалина Ф. И., Дуйсенова Е. Д., Мусабаева Х. М. На следующий день 18 октября в газетах «Казахстанская правда» и «Социалистік Қазақстан» вышли некрологи, в которых было написано, что «17 октября 1966 года после тяжелой и продолжительной болезни на 65-м году жизни скончался персональный пенсионер союзного значения Жумабай Шаяхметов. Ж. Шаяхметов пользовался большим авторитетом среди коммунистов и всех трудящихся республики. Он внес значительный вклад в развитие экономики и культуры Казахстана. Память о Ж. Шаяхметове навсегда останется в наших сердцах» [16]. 
В день похорон стояла пасмурная погода. Гроб с телом Жумабая Шаяхметова был установлен в Казахском драматическом театре имени Ауэзова на проспекте Коммунистический, 38 (Абылай хана), где сейчас Театр юного зрителя. Народу было много, приехали земляки из Омска, соратники и друзья из Петропавловска, Чимкента и других городов Казахстана. Доступ для прощания с покойным был открыт с 11 часов 30 минут до 14 часов 30 минут. Но так как Кунаев торопился в командировку, панихида была сокращена. Большую помощь в организации похорон оказали соратники Шаяхметова Сагалбай Жанбаев и Мажекен Бутин. В почетном карауле стояли руководители республики, министры, члены правительства – Д. Кунаев, С. Ниязбеков, М. Бейсебаев, Г. Мельник, С. Имашев, А. Вартанян, А. Аскаров, И. Слажнев, Н. Журин, А. Бородин, В. Ливенцов, А. Неклюдов, У. Атамбаев, Н. Хисматулин. Интересно, что вечером в Театре каздрамы шел спектакль «Всеми забытый». Поминальный ас провели в квартире Ноэля Жумабаевича на Калинина, 119, кв. 6. От руководства страны присутствовал секретарь ЦК Мельник.
В 1970 году на могиле Шаяхметова на Центральном кладбище города ­Алма-Аты был установлен бетонный бюст работы молодого тогда скульптора В. Рахманова, а постамент – известного казахского архитектора М. Мендикулова.

Ринат ШАЯХМЕТОВ, 
исследователь

Фотографии  из личного архива 
Р. Р. Шаяхметова.

г. Алматы

 

Литература
1. Ливенцов В. А. Моё время. – Актобе. ОАО «Полиграфия», 1999, c. 94. 
2. Справка Института нейрохирургии им. академика Н. Н. Бурденко №18252 от 5 ноября 1955 года. Личный архив Р. Р. Шаяхметова.
3. ГАРФ, Ф. 249, Оп. 4, Д. 3203, Л. 1.
4. РГАНИ, Ф. 5, Оп. 98, Д. 38987, Л. 35.
5. РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 107, Подлинник, Регистрационный бланк №11599350.
6. Письмо Алмы Шаяхметовой Хамиту Хисматулину от 13 февраля 1957 года. Личный архив Р. Р. Шаяхметова.
7. Абдразаков Талгат. Что мы знаем о руководителях Казахстана доперестроечного периода. Правда Казахстана, №16 (40), 28 мая – 3 июня 2002 года.
8. Байсеитов К. На всю жизнь. Автобиографическая повесть. «Жазушы». Алма-Ата, 1981, c. 114. 
9. Письмо Алмы Шаяхметовой Хамиту Хисматулину от 10 сентября 1958 года. Личный архив Р. Р. Шаяхметова.
10. Справка № 24524 Института нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко от 9 октября 1958 года. Личный архив Р. Р. Шаяхметова.
11. Письмо Шаяхметовой М. Г. секретарю ЦК КПСС Кириченко А. И. Личный архив Р. Р. Шаяхметова.
12. Акт описи имущества Ж. Шаяхметова от 17 декабря 1966 года. Личный архив Р. Р.Шаяхметова.
13. Курделi заманнын кайсар кайраткерi Жумабай Шаяхметов туралы естелiктер. Астана. Аударма. 2002, c. 191, 192.
14. Там же. С.192, 193.
15. Шаяхметов А. Реконструкция смысла: Эссе о Жумабае Шаяхметове. – Нур-Султан. Фолиант, 2021. c. 190.
16. Казахстанская правда, 18 октября 1966 года.

2861 раз

показано

0

комментарий

Подпишитесь на наш Telegram канал

узнавайте все интересующие вас новости первыми