• Общество
• 20 Июля, 2024

ПОСТРОИТЬ ЛУЧШЕЕ ОБЩЕСТВО

Валерий ТОЛМАЧЕВ,
руководитель отдела науки
Международного центра сближения культур
под эгидой ЮНЕСКО, г. Алматы
 

В течение двух десятков лет с перерывами, на рубеже XX–XXI веков, автор имел возможность наблюдать за Францией «изнутри» – будь то командировки, учеба или дипломатическая работа. Эти наблюдения нашли отражение в заметках, которые могут быть интересны, особенно в свете того, что наш Казахстан покинул, вместе с другими республиками бывшего СССР, рельсы «социалистического пути» – в доктринальном понимании термина, и перешел в некую иную фазу, характеризующуюся, с одной стороны, рыночной экономикой, а с другой – рудиментами коммунистического строительства, предпринятого в минувшем веке на основе марксистско-ленинской идеологии, социальное наследие которого до сих пор живо и, вероятно, так и останется неистребимым в коллективной памяти.

В этой фазе мы, особенно те, кто не живет одним днем, по-прежнему задаемся вопросом, куда идем, и какое общество нам нужно. Поэтому путь, пройденный Францией, ее внутреннее устройство и политика позволяют нам сопоставить ее опыт с собственной ситуацией, оценить достоинства и недостатки французской системы, обратить внимание на ее противоречия и парадоксы. А это может оказаться поучительным, позволяя перенять нечто полезное, а заодно и высвечивая ошибочное. 
Франция не без основания считается одной из самых развитых стран в мире – в плане демократии, экономики, науки и культуры, и, как многие считают, одной из наиболее цивилизованных и подходящих для проживания человека. Французское общество – постоянно думающее и самосовершенствующееся. И как любое другое – оригинальное, многогранное и многослойное.
Перейдем же к конкретным примерам и фактам, которые, во-первых, представляются интересными с исторической точки зрения. А во-вторых, даже будучи хронологически старыми, не потеряли, по мнению автора, своей актуальности. В абсолютном выражении нижеприведенная статистика, датируемая округленно цифрами 15-летней давности, несомненно, устарела, но в целом тенденции и пропорции сохранились, и ситуация глобально не изменилась.

Основные свободы

Французы ценят свободу слова. Министр внутренних дел Саркози, ставший позже президентом страны, даже сказал в 2007 году, что предпочитает «избыток карикатур, чем их отсутствие». Но, хотя французы заявляют о своей беспристрастности, «двойные стандарты» для них тоже характерны. Конкретное их проявление – увольнение в 2008 году известного карикатуриста Синэ, высмеявшего сына Саркози в еженедельнике «Шарли эбдо». 
Обязанность соблюдать «свободы» нередко ставит французов перед трудным выбором. Например, Франция отказывается ратифицировать Европейскую Хартию о региональных языках, поскольку упомянутая хартия признает неотъемлемое право говорить на региональном языке, в частности, в общественной сфере. А это не только противоречит Конституции, где говорится, что «языком Французской Республики является французский», но и, по мнению правительства, угрожает единству французской нации, давая гражданам право требовать перевода административных документов на региональный язык (например, бретонский, корсиканский). Но игнорировать региональные языки нельзя, и в Конституцию в 2008 году была внесена поправка о том, что они «относятся к достоянию нации». Это позволяет расширить изучение региональных языков, но они по-прежнему не будут допус­каться в сферу обязательного общественного применения.
Свобода слова и выражения, казалось бы, остается одной из самых оберегаемых ценностей французского общества. Иллюстрацией может служить решение суда в январе 2008 года относительно иска, поданного против СМИ по факту распространения слухов относительно некой Лоранс Феррари. В частности, в судебном приговоре было сказано, что «массовое распространение международными бумажными или электронными СМИ тех или иных слухов может быть законным, если служит поддержанию дискуссии, важной для общества». 
В Уголовном кодексе Франции есть положения, защищающие работников СМИ, например, о том, что журналист перед лицом правосудия не обязан раскрывать свои источники информации, и что обыск в СМИ может проводиться только в присутствии судьи. В 2008 году министр юстиции Рашида Дати (к слову, ее брат находился в то время в тюрьме за торговлю наркотиками, а сама она, помимо французского, имеет и гражданство Марокко) по указанию президента Саркози подготовила закон о «тайне источников информации» журналистов, согласно которому вводится принцип «абсолютной» защиты этих источников. Исключение составляют дела, подпадающие под формулировку – «преобладающий императив общественных интересов». Подразумеваются дела, связанные с терроризмом и крупным бандитизмом. 
В данном случае Франция поступила в соответствии с юриспруденцией Европейского суда по правам человека, который утвердил вышеуказанную формулировку. Решать, что к ней относится, а что нет, должен так называемый «судья свобод». 
В результате нашумевшего в 2005 году дела «Утрó», французские законодатели, в целях защиты прав подследственных, приняли решение с 1 июня 2008 года фиксировать все допросы обвиняемых в тяжких преступлениях (за исключением терроризма и организованной преступности), на видеокамеру. Показания на допросах, не записанные на видео-, суд отныне признает недействительными. Реформа 2010 г., предусматривавшая ликвидацию судебных следователей, имела существенное достоинство с точки зрения защиты свобод граждан, так как ввела в уголовную процедуру категорию «гражданственной стороны» (partie citoyenne), т. е. лиц, получающую право затребовать у следователя все его следственные акты по связанному с ними (даже косвенно) делу на всех его стадиях.
Французы общественно активны, чутко реагируют на социальные проблемы, но стараются обходить «острые углы» в публичных выступлениях. Но не из вежливости, а из опасения, что их могут привлечь к суду всякого рода ассоциации. Выработался специальный язык, набор терминов, внешне безобидных, но отражающих французские страхи. Например, граждан неевропейской расы принято называть «выходцами из многообразия».
Для защиты своих интересов французы имеют обыкновение объединяться в различные союзы. Это позволяет противостоять бюрократии, давлению крупных компаний, защищать демократические ценности. Например, ассоциация пользователей интернета выступила в 2010 против политики ужесточения регламентации во Всемирной Сети, проводимой правительством. Главным ее аргументом было то, что интернет несет в себе «потенциал гражданского участия», который в свою очередь оберегает демократию от сползания в диктатуру. Защищая свободу интернета, французы защищают индивидуа­льные права и свободы граждан.
Под давлением ассоциаций потребителей операторы сотовой связи во Франции были вынуждены пойти в 2007 году на снижение тарифов на звонки из-за рубежа, а также предоставили французам право свободно и быстро менять оператора связи, не меняя номер телефона. 
Если француз недоволен, например, ценами или качеством товаров в супермаркете, то может обратиться не только в ассоциацию потребителей, в префектуру – в департаментское управление по борьбе с мошенничеством (répression des fraudes).
В стране поддерживается тенденция к соблюдению идеала равенства. Во всяком случае, на контроле общества находится вопрос о том, как распределяются прибыли, и нет ли ущемления чьих-то прав в этой ­области. В этой связи примечательна подготовка в мае 2009 г. по поручению президента страны доклада директора национального института статистики Ж.-Ф. Коти «О распределении прибавочной стоимости и прибылей во Франции», где, правда, в целом дается отрицательный ответ на данный вопрос, но справедливо указывается, что, несмотря на скромный рост заработной платы в последние годы, размеры социальных отчислений внушительно выросли – что и иллюстрирует французскую модель со­циального обеспечения.

Особенности партийной жизни

С 1995 года по 2010 количество политических партий во Франции возросло 28 до 268. Объяснение не в росте плюрализма. Просто, чтобы обойти запрет на финансирование политических партий юридическими лицами, французы создают вокруг крупных формаций партии-«сателлиты», которые потом передают собранные пожертвования гигантам. Однако, вышеупомянутый запрет на партии не распространяется. А частные лица могут жертвовать на эти цели 7,5 тысяч евро в год. За каждый голос, полученный какой-нибудь партией на парламентских выборах, эта партия получает 1,5 евро в год от государства. Партии, представленные в парламенте, получают по 45 тысяч евро в год за каждого своего парламентария. Легко можно вступить в партию. Членом Соцпартии можно стать, например, через интернет, заплатив всего 20 евро.

Благосостояние и доходы

Средний индивидуальный доход француза составлял в 2004 году 18 тысяч евро. Он вырос на 80% в сравнении с 1970 годом. А если сравнивать 2007 год с 1975-м, то индивидуальный доход удвоился. В то же время, половина французского населения имела в 2004 году индивидуально менее 15,8 тысяч евро в год (годовая медиана дохода), то есть 1314 евро в месяц. В 2008 году эти цифры, в основном за счет роста дороговизны жизни, выросли соответственно до 19 тысяч евро и 1580 евро. 
Если брать в доходах на семью, то после выплаты налогов в среднем остается 32520 евро в год (на 2006 год). Но «медианный» доход – тот, меньше которого получает половина французских семей, составляет 27150 евро, т. е., 2260 евро в месяц. При этом, где глава семьи рабочий, чистый доход – 28430 евро в год, а где служащий – 24470 евро. У фермеров – 33510 тысяч евро, у ремесленников и коммерсантов – 48800 тысяч евро.
Cреднегодовой чистый доход семьи безработных – 20,8 тысяч евро. Средний доход семьи пенсионеров – 27 тысяч евро в год. В перспективе над существующей «распределительной» системой пенсий нависла угроза: если в 1975 году на одного пенсионера приходилось 3 работающих, из отчислений которых и формировался пенсионный доход, то в 2008 году, их стало всего 1,5.
 Распределение доходов во Франции более равномерное, чем в США, но тем не менее, имущественное неравенство налицо – 10% населения получают 24,8% общей массы доходов (в США этот показатель в 9 раз выше!). В 2009 году во Франции было 383 тысячи миллионеров – на 11% больше, чем годом раньше. Состояние французской семьи составляло в эти годы в среднем 165 тысяч евро – главным образом, это была стоимость собственного жилья. При этом состояние 10% самых богатых семей превышает 450 тысяч евро, а 10% самых бедных – ниже 2500 евро, то есть практически отсутствует. В 2008 году доходы 10% самых богатых французов составляли более 35,55 тысяч евро на человека, а 10% самых бедных – менее 10,52 тысяч евро, и число этих бедных выросло за год на 2,2%. Средняя годовая зарплата в частном секторе – 22,2 тысячи евро, а у государственного служащего – 26 тысяч евро. Среднегодовая зарплата рабочего в 2008 г. была 14 тысяч евро. А вот в такой социально-профессиональной категории как «кадры», то есть люди, имеющие, как правило, диплом магистра – 46 тысяч евро. Восемь французов из десяти получают менее 2 тысяч евро в месяц. 
Общая задолженность французских семей составляет 66% от их доходов. 200 тысяч семей официально находятся в состоянии сверхзадолженности, то есть не в состоянии выплачивать долги. Все их доходы автоматически отнимает государство. А фактически французов, что не в состоянии выплачивать взятые кредиты – 3 миллиона. 
Три четверти доходов французов уходит на погашение кредитов. И это соотношение растет, показывая, что все больше людей во Франции оказываются в долгах. Пять миллионов французов не могут открыть банковские счета. Банки отказывают им по причине отсутствия доходов.
В 2006 году 10% работающих получали 3 тысячи евро и больше в месяц чистыми, а в 2007 году доход этой части населения снизился – порог его составил на 500 евро меньше, т. е. 2,5 тысяч евро в месяц на человека. Снижение покупательной способности граждан вызывает протесты населения – например, всеобщую забастовку госслужащих 20 ноября 2007 года. Четверть своего бюджета французы тратят на жилье, 17% – на транспорт, 15% – на питание. Из-за скромного достатка родителей каждый третий ребенок во Франции не имеет возможности уехать на каникулы.
До 1982 года пенсионный возраст во Франции составлял 65 лет, а потом президент-социалист Миттеран в качестве популистского жеста снизил его до 60-ти. Это была мина «замедленного действия», и в 2010 г. правительство снова столкнулось с необходимостью увеличить пенсионный возраст, так как к этому времени каждый десятый пенсионер уже финансировался за счет увеличения государственного долга, и годовой дефицит пенсионного фонда составляет 30 млн евро. Половина пенсионеров получала в 2007 году менее 800 евро в месяц.
Средняя продолжительность жизни мужчин – 77 лет, женщин – 84 года. Но и здесь присутствует социальное неравенство – рабочие живут на 7-8 лет меньше, чем административные работники. На это, в частности, обратила внимание левая оппозиция, когда правительство в октябре 2007 г. решило сделать срок пенсионных отчислений для всех категорий трудящихся одинаковым – сорок лет (до сих пор, в частности, для работников подвижного состава транспорта он составляет 37,5 лет). Этим, кстати, была вызвана массовая недельная забастовка транспортников с 14 ноября 2007 г., которую общественное мнение назвало «забастовкой эгоистов». 
В 2008 году правительство захотело увеличить обязательный трудовой стаж с 40 до 41 года, чтобы иметь средства для финансирования пенсий. Это вызвало бурное возмущение профсоюзов, так как в среднем французов отправляют на пенсию в 58 лет, при этом предприятие «выкупает» у системы социального обеспечения (а проще говоря, у государства) оставшиеся для полного трудового стажа годы.

Социальные завоевания и гарантии

Во Франции развита и продолжает развиваться система перераспределения нацио­нального богатства. Так, 53% от выплаченных налогов французы получают обратно от государства в виде льгот и субсидий. Следствием заботы о равенстве является и тот факт, что во Франции в 2008 году было всего 14 млрд, в то время как в России – 110.
Бюджет, выделяемый государством на семейную политику (семьям с детьми), составлял в 2008 году во Франции 80 млрд евро или 5% от ВВП. Выделяемые ресурсы способствуют тому, что по уровню рождаемости – Франция в Европе на 1-м месте, а по занятости женщин – на 2-м.
Три миллиона детей получили ежегодно помощь для начала нового учебного года в размере 268 евро, предназначенную для семей со скромными доходами – к таковым относятся семьи, получающие до 17, 3 тысячи евро в год при одном ребенке. За каждого следующего ребенка потолок дохода поднимается на 4 тысячи евро. Триста евро в начале учебного года получают «на обзаведение» студенты, покидающие родительский дом (субсидия «Алин»).
С 2007 года действует право на 3-месячный отпуск (с правом возобновления максимально до года) наемного работника по уходу за больными или старыми родственниками. Он неоплачиваемый, но стаж для получения пенсии и медицинское страхование не прерываются (государство осуществляет необходимые выплаты).
Даже французские забастовщики, неумолимые, как правило, в своих акциях, сдвигают время забастовки, как это было с транспортниками 16 июня 2008 года, чтобы позволить выпускникам школ нормально добраться до места сдачи экзаменов на бакалавриат. 
Согласно Трудовому кодексу, как только годовая инфляция достигает порога в 2% или больше, минимальная заработная плата автоматически увеличивается на такую же величину. По длине отпуска (37 дней) французы занимают 1 место среди стран Европы и Северной Америки. В 2009 году установили оплачиваемый отпуск по уходу за умирающими в размере 49 евро в день в течение 3 недель.
C 1 марта 2010 г. любой гражданин может обратиться в Конституционный совет с жалобой на любой закон. Процедура предусматривает, что такие жалобы сначала «фильтруются» Кассационным судом, а затем передаются в Конституционный совет, где на их рассмотрение отводится 3 месяца.
В государственном секторе социальная защищенность работников в некоторых аспектах хуже, чем в частном. Например, если в частном секторе человеку, отработавшему два временных контракта, обязаны дать постоянный, то в государственном секторе он может до пенсии сидеть на временных.

Как работает образование

Три четверти миллиона французов каждый год оканчивают школы. Из них выпускной экзамен, т. н. бакалавриат, дающий право на поступление без экзаменов в вуз, сдают 600 тысяч (640 – в 2010 г.). В свою очередь, 20% из них проваливаются. Из 480 тысяч оставшихся, которые поступают в университеты и другие вузы, 90 тысяч также не получают дипломов, т. е. какой-либо официально признанной квалификации. 40 процентов из этих неудачников спустя три года после окончания учебного заведения продолжают оставаться без работы. По данным 2010 года каждый шестой ребенок не имеет никакого документа об образовании, а до неполного высшего образования (школа + 3 года) добираются только 24% молодежи.
Во Франции 90 государственных университетов. В них обучается около 2 млн студентов (из них 260 тысяч иностранцы). В том числе: 1 млн учится на лицензию, 800 тысяч – на магистра, 100 тысяч – на докторскую степень. Первый курс оканчивает только 47%. Государственные вузы считаются бесплатными, но стоимость обучения (т. н. расходы на запись, порядка 400 евро в 2010 г.) в них каждый год увеличивается на 4,5%.
 Только 30-40% выпускников школ (бакалавров) идут в государственные вузы, остальная молодежь стремится в частные, как правило, называемые школы, так как шансов получить работу на выходе там больше. Коммерческих школ – около 40.
Государство поддерживает малообеспеченных студентов, выделяя каждый год 550 тысяч стипендий. Несмотря на это, по данным СМИ на первое десятилетие XXI века, 40 тысяч студенток и студентов подрабатывали проституцией, чтобы жить и учиться. Это почти 2% от 2,28 миллиона общей массы студентов, из которых 10% с трудом сводят концы с концами. 
Во французских университетах 45 тысяч новых иностранных студентов каждый год, а общее их число выросло с 1996 по 2003 год на 40%. Закон 2006 года позволяет студентам, получившим степень магистра, обрести 6-месячный вид на жительство, чтобы искать работу. 
В 2007 году принят «закон Пекресс» об автономии государственных университетов, предусматривающий, что через 5 лет они будут сами определять свой бюджет. А это означает неизбежное подорожание обучения, сокращение преподавания «нерентабельных» предметов, зависимость образования от интересов бизнеса. Хотя укреп­ление связи образования с прикладными потребностями общества, безусловно, будет способствовать повышению конкурентоспособности французских университетов.
При, казалось бы, «передовой» системе образования 3,1 миллиона взрослых – неграмотны, и, тем не менее, 1,8 миллиона среди них – имеют работу. Тридцать процентов взрослого населения испытывают трудности при чтении. По оценке национального института статистики (2005 года), 14% людей старше 45 лет не умели читать. И неграмотность прогрессирует.
Среди 15-летних французов 38% были второгодниками. В 6 класс (во Франции 12-летнее среднее образование) 20% учеников приходят, не умея ни читать, ни писать. В 2005 году при опросе министерства национального образования пятиклассников (CM2), 28% из них не смогли правильно ответить на вопрос «Сколько нужно прибавить к 25, чтобы получить 100?» Исследование, проведенное Университетом Париж III, показало, что 7-классники 2005 года по своей грамотности соответствуют 5-классникам 1987 года. Согласно отчету 2006 года инспекторов Минфина и Минобразования, ¾ учащихся в колледже плохо усваивают преподаваемые предметы, а 17% испытывает значительные трудности при обучении. В докладе Международной программы исследований в области чтения за 2007 год, подготовленном американцами, Франция скатилась на 27-е место по умению школьников читать (на 1 месте – Россия!). В 2010 г. Счетная палата Франции сообщила, что каждый пятый ребенок не владеет основами чтения.
В средних школах средств на образование выделяется много – количество преподавателей растет: за последние 25 лет их число выросло на 12% в то время как число школьников сократилось на 5%. Но очевидно, что используются они неэффективно. Ведь в целом, беря период с детского сада до окончания школы (до бакалавриата) на одного ученика тратится 102 тысячи евро, что на 11% выше, чем в среднем по тем же странам. Одновременно, зарплаты французских учителей ниже, чем в среднем по ОЭСР. Это пытаются объяснить тем, что преподавателей во французских школах больше. Штаты раздуты: пример социалистического подхода – «всех надо трудоустроить!». 
 Во Франции – один учитель на 10 детей, а в среднем по ОЭСР – один на 13. Но воспитание будущих поколений такая важная сфера, что проблема здесь не столько в избыточном количестве, сколько в неправильном распределении сил. Как только захотели сократить 10 тысяч преподавательских мест в школах, это вызвало протесты и забастовки учителей, поскольку огульные сокращения стали создавать настоящие прорехи в цикле обучения. Хотя на место сокращаемых стали вызывать пенсионеров, правительство упорно хочет довести начатое до конца, правда, слегка умерив аппетит – в 2008 году речь пошла уже о 8,8 тысячах преподавателей. В старших классах французских школ, так называемых лицеях, уже действуют профсоюзы. Эти союзы лицеистов устроили массовые демонстрации в защиту увольняемых учителей. Такая солидарность не такая частая вещь во Франции. 
Неэффективна схема расходов на помощь отстающим ученикам. В 2009 г. на эти цели было выделено 1,19 млрд евро, а количество «двоечников» с 1982 г. возросло с 10% до 20% от общего числа школьников, проходящих усиленное обучение. 
Согласно порядку, установленному в 1963 году, все родители обязаны отдавать детей в школу по месту жительства, а на практике – от 30 до 40% родителей нарушают это требование с помощью разных ухищрений. Правительство, отражая недовольство «благополучных» родителей этой системой, направленной в значительной мере на то, чтобы не создавать «социальные гетто» в школах, фактически отменило ее с 2008 года.
Из-за недостатков государственных школ родители все больше ориентируются на частные. Но из-за нехватки средств только католические школы ежегодно отклоняют по 30 тысяч кандидатов. Беспокойство родителей объяснимо – 40% опрошенных директоров школ считают, что в школах растет хулиганство, особенно это касается бедных, «иммигрантских», районов. Оценки за поведение в школах были введены только с 2006 учебного года. 
В средних школах (колледжах) обязательная учебная нагрузка на детей составляет 940 часов в год. В Швеции, например, на 200 часов меньше, но шведы не менее образованны. У французов – самый длинный школьный день и самый короткий учебный год в Европе. Чтобы «разгрузить» детей, приняли решение в начальных классах с 2011 г. сделать 4,5-дневую учебную неделю, вместо 4-х дней сегодня, а в качестве компенсации задумали сократить и без того короткие (2 месяца) летние каникулы, но тут натолкнулись на оппозицию родителей и детей. Ощутимо и социальное расслоение в школах – при переходе в колледж только 6% детей «руководящих работников» являются второгодниками, против 33% детей рабочих. Количество желающих получить «литературный», некогда самый престижный, аттестат зрелости (бакалавриат) сократилось на 28% за последние 15 лет (во Франции три вида бакалавриата – литературный, научный, экономико-социальный). В 2008 г. их было всего 18% из общего числа бакалавров, а в 2009 стало 17%. С гуманитарными знаниями все труднее найти работу. Самым престижным считается научный бакалавриат, на сдачу которого записывается 51% претендентов. 
Во Франции – 800 тысяч преподавателей. Преподают – 18 часов в неделю (но каждый час преподавания отнимет 3 часа на подготовку к нему). Сейчас нагрузка на них еще более возрастает, так как, согласно закону Робьена, нормой становится преподавание двух предметов для каждого учителя. Таким образом, те, кто будет знать только один предмет, пусть даже хорошо – становятся кандидатами в безработные.
В 2009 г. Министерство образования ввело для первоклассников (СЕ 1) тест на успеваемость. Однако, профсоюз преподавателей резко запротестовал, считая, что данный тест вреден, так как может создать эффект «искусственного провала», то есть ощущения у школьника и его окружения, что он ничего не знает в то время, когда ребенок находится в разгаре процесса познания. 

Развитие стремления к знаниям, нравственное воспитание

Но, несмотря на имеющиеся недостатки, воспитательная и просветительская работа во французском обществе ведется, и это заметно. Делается это, в частности, посредством телевидения, в некоторых программах которого поощряется творчество, есть много познавательных передач и викторин: о правилах дорожного движения, о том, как уберечься от мошенников и жуликов, о правах и обязанностях налогоплательщиков и т. д. Телевидение устраивает в популярной форме образовательные и поощряющие интеллектуально-творческую деятельность конкурсы – на звание «Лучшего изобретателя года», по освежению знаний школьной программы «Знаю ли я больше, чем 10-летний ребенок» (для взрослых), и повтору правил дорожного движения. Еженедельно проходит передача «Книжный корабль», где представляются новинки книгоиздания. 
Общество постоянно держит руку на пульсе проблем образования, как вопиющих, так и латентных, и бьет тревогу, когда вторые начинают переходить в разряд первых. Например, когда выяснилось, что между 2003 и 2006 годом Франция оказалась самой деградировавшей страной в ОЭСР по уровню математических знаний среди учеников этого возраста, по решению президента была создана так называемая комиссия Аттали, которая пришла к выводу, что «отставание в математике по окончании начальной школы может со временем усугубить дефицит инженеров, наблюдаемый уже несколько лет». 
Нравственное воспитание продолжает играть роль во французской образовательной системе. Начиная с 2007 года, во всех школах занятия начинаются зачитыванием письма к родителям 17-летнего патриота Ги Моке, которое он написал накануне своего расстрела фашистами. Но и тут французы проявляют свой критический дух, высказывая неудовольствие тем, что их «заставляют» быть патриотами в специально отведенный для этого день. Поощряется тяга к чтению. Ежегодно парижская мэрия собирает самых известных писателей и устраивает сеанс раздачи автографов для всех, кто купил их книги.
Есть и инициативы по гражданскому воспитанию подрастающего поколения. Трогательные, но в значительной мере показные. Их отражением, например, стало открытие интернет-сайта http://enfants.quielire.fr/, посвященного муниципальным выборам 2008 года, на котором в занимательной для детей 6-12 лет форме разъясняется, зачем и как их родители голосуют. 
Забота о бездомных – в холода по телевидению передают правительственную рек­ламу – сообщают номер телефона, по которому просят позвонить, если кто увидит на улице спящего человека.
Положительный факт – чтобы бороться с рэкетом в школах, существуют общенациональный телефон доверия, по которому школьники могут анонимно пожаловаться на тех, кто их обижает. Дальше в дело вступает полиция. Но Франция не была бы Францией, если бы и области телефонной защиты благое начинание не принимало извращенную форму. Так, дети, например, могут пожаловаться по телефону на своих родителей, а там уже ими займется полиция и суд. Что касается детского рэкета, то он фигурирует в качестве отдельной позиции в программе контроля за насилием в школах, что облегчает борьбу с ним. По данным центрального управления общественной безопасности, этот вид преступности сократился на 7,5% в 2007 году по сравнению с предыдущим годом. Кроме того, по соглашению между Министерством просвещения и МВД за каждой школой закреплен полицейский, и полиция приходит с профилактическими визитами в школу.
С 1 июля 2007 года детям до 18 лет зап­рещено играть в лотерею. Франция долго отказывалась открыть рынок азартных игр (20,3 млрд евро в год) для частных иностранных операторов вопреки мнению Европейской Комиссии, ссылаясь на то, что государственный контроль позволяет ей лучше защищать данный сектор и обеспечивать его «моральность», но в 2010 г. была вынуждена уступить. В 2011 году введен простой, но эффективный механизм борьбы с непосещаемостью школы: родители, чьи дети злостно (4 раза в месяц) «прогуливают» уроки, лишаются семейных пособий. 
Нравственное воспитание имеет и «оборотную сторону медали». В 2009 г. лесбиянка по решению суда получила право усыновить ребенка, хотя по закону такое допускается только для супружеских пар и одиноких людей. Именно благодаря последнему положению 30 тысяч детей живут в гомосексуальных семьях.

О медицине

Во Франции около одной тысячи государственных больниц. Однако, в них зачастую нет необходимых врачей, приходится обращаться в частные кабинеты, а система социального обеспечения возмещает только ничтожную сумму расходов на доктора даже обладателям дополнительных страховок. Пример, услуги офтальмолога – 148 евро, страховка (Sécu + система взаимопомощи) возмещает только 48. Особенно это бьет по пенсионерам, которые во Франции платят налоги даже с пенсии.
Свой вклад в подорожание медицинского обслуживания вносят и медики-частники. С 1993 по 2005 год часть гонораров врачей, которая не покрывается обязательной страховкой, выросла в два раза, что даже по мнению Генеральной инспекции по социальным вопросам, свидетельствует об «откате национальной солидарности». В 2008 году Совет по конкуренции даже приговорил 7 профсоюзов врачей к штрафу в 0.8 млн евро за поощрение повышения тарифов на услуги, что привело к дополнительному заработку докторов за счет пациентов в размере 180 млн евро за 2001–2005 годы. Бесстыжие заявили, что обжалуют решение Совета в суде. Но факты гласят, что каждый седьмой француз (опрос 2008 года), не обращается к врачу только из соображений дороговизны лечения. Французские врачи выписывают больше лекарств, чем их коллеги в Европе, причем, как показала проверка счетной палаты (Cour des comptes) в 2007 году, лекарств малоэффективных. Например, антибиотиков предписывается в два раза больше, чем в Германии. Причина такой «любви» к лекарствам – получение врачами компенсации от Системы социального обеспечения. 
Часто за видимостью отлаженного функционирования медицины, вскрываются вопиющие факты безалаберности, источник которой в том, что государство стремится обеспечить «бумажные» показатели благополучия, не видя за строкой документа реа­льных людей. 
В 2004 году прошумел скандал, когда младенцу удалили вместо больной почки здоровую. Мальчик стал полным инвалидом, но семья до сих пор не получила ни копейки компенсации. 125 тысяч человек ежегодно оказываются в больнице из-за ошибочного лечения. В 2006 году в Эпинале 23 больных получили чрезмерную дозу радиации во время радиотерапии, четверо умерло. Когда организовали тщательную проверку, то выяснили, что с 1989 по 2006 год пострадавших в этом госпитале от радиа­ции – более 2000 пациентов. В апреле 2007 года похожий случай вскрылся в Тулузе, где переоблучили 145 больных.
В декабре 2008 года больного с сердечным приступом «скорая помощь» пыталась пристроить в 26 больниц парижского региона, безуспешно, не было места в реанимационном отделении. Наконец, в 27-ой бедолагу согласились принять, но тот уже умер. В феврале 2009 г. в Лионе у женщины вместо одной груди, где была опухоль, по ошибке отрезали другую – здоровую. 
Есть плачевный пример и в заморских департаментах Франции – на островах Мартиника и Гваделупа, где использование средства для истребления насекомых хлордекон и пестицида паракат, официально разрешенное до 1993 году (на материке они были запрещены в 1990 г.), привело к отправлению почв и вспышке раковых заболеваний в 2007 году.
В 2011 г. вспыхнул скандал с лекарством «Медиатор» для больных сердечными заболеваниями. Оказалось, что оно виновато в смерти нескольких сотен человек. О его опасности предупреждали еще с 1998 года, но фармацевтическое лобби в политических кругах тщательно скрывало эту проблему.

Жилье и бездомные

Во Франции в 2008 году 4,4 млн французских семей из общего их числа в 25,6 млн жили в относительно дешевых социальных квартирах. Еще 1,3 млн стоят на них в очереди. Но социального жилья строится недостаточно – 40 тысяч квартир в год. Чтобы удовлетворить только тех, кто сейчас нуждается, понадобится больше 30 лет. В том же году правительство нашло «эффективный» способ борьбы с очередниками – искусственно сократило очередь, снизив на 10% планку доходов лиц, имеющих право на получение социального жилья.
Официально во Франции в 2006 году было от 86 до 100 тысяч бездомных, а всего 800 000 ныне живущих французов в тот или иной период жизни не имели крыши над головой (Национальный Институт статис­тики INSEE, 2006 г.). 975 тысяч французов ютились по углам у знакомых, родственников и в меблированных комнатах. Всего 2,2 млн человек, т. е. на 10% больше чем в 2000 году – находились в очень плохих жилищных условиях. А просто в неудовлетворительных условиях проживало 10% населения. Жилье дорогое и продолжает дорожать – французы тратят на него в среднем 25%, в то время как на питание – 14%. Для оплаты жилья бедным во Франции предусмотрено оказание материальной помощи. Но 30% семей, имеющих право на получение жилищного пособия от государства, ее не получают. Высокие цены на жилье и его маленькие размеры вынуждают многосемейных парижан переселяться в провинцию. 
Ежегодно 10 тысяч семей оказываются на улице из-за неспособности платить за квартиру, но реально решения о выселении (они вступают в силу 15 марта после т. н. зимней передышки) касаются в среднем 28 тысяч семей. А всего полмиллиона семей юридически находятся под угрозой выселения, так как имеют как минимум двухмесячную задолженность по квартплате. 

Налоги

Налогообложение во Франции самое высокое в Западной Европе: социальные отчисления составляют 16,4% от ВВП, прямые налоги – 15,5%, косвенные налоги – 12,4%. Налоги на предприятия – самые высокие в мире.
Во Франции 34 млн человек заполняют декларации о доходах. Из них половина не платит налоги, так как зарабатывает слишком мало. Абсурд налоговой системы – правительство официально признало в 2005 году, что бывают случаи, когда совокупные налоги превышают доходы людей. Писательница Франсуаза Саган, гордость французской литературы, автор знаменитой «Бонжур, печаль», умерла почти в нищете в 2004 году, на содержании друзей, едва дожив до 60-ти, так как любые деньги, которые она зарабатывала, забирало государство в счет уплаты налогов. Выдающийся певец Мишель Польнареф – в течение 20 лет изгнанник с собственной Родины по той же причине (получил право на концерт в Париже только в 2007 году). А сколько крови выпили налоговики у иконы французской песни – Клода Франсуа (умер в 39 лет при странных обстоятельствах) – приговорили в 1973 году к возмещению 7 млн франков и 8 месяцам тюрьмы! То же самое в отношении другой звезды – Флорана Паньи, который с трудом сумел в 2004 году доказать свою правоту в борьбе с налоговым монстром.
Иллюстрация к извечной франко-французской борьбе между понятиями «заработать» и «поделить». Во Франции есть налог на состояние – ISF. Четыреста пятьдесят семь тысяч французов платили его в 2006 г. В 2007 году их стало уже 528 тысяч, в основном за счет рос­та оценочной стоимости недвижимости. ISF распространяется на всех, у кого стоимость имущества (включая собственное жилье) превышает 760 тысяч евро. Сотни французов (в 2005 году – 649, в 2006 – 843) из этой категории каждый год покидают Францию, чтобы избежать ISF. Таким образом, с 1997 года из Франции ушло 32 миллиарда евро, в том числе, 2,8 – в 2006 году. И этот поток растет. Среднее состояние уезжающих уменьшилось до 3,4 млн евро. Ущерб от утечки капитала – снижение занятости и предпринимательской деятельности. Многие из тех, кто зарабатывает деньги своим трудом, а не спекуляцией были вынуждены перебраться на чужбину, в том числе певцы – Джонни Халлидей, Милен Фармер. В 2007 году этот «идеологический» налог принес 4,4 млрд евро, а убыток для казны, вызванный утечкой капитала составил 5 млрд евро. Чтобы противостоять этой тенденции, и учитывая мнение сравнительно обеспеченной части населения, правительство при Николя Саркози ввело 50-процентный «налоговый щит» (то есть, налоги не могут превышать половины доходов). Отдушину, правда, вскоре закрыли левоцентристы, едва придя к власти в 2012 году. Кстати, Италия отменила налог на состояние еще в 1998 г., Германия – в 1997 году. Также при Саркози отменили налог на наследство для малых и средних состояний, что означало его отмену для 95% французов. Тем самым, правительство надеялось поощрить самую работящую часть населения и избежать сокращения социальных программ за счет экономического роста. Но и это разумное нововведение продержалось недолго, уже в 2011 году под предлогом необходимости пополнить опустевшую в результате кризиса казну, его аннулировали.
Налоговое бремя французов медленно (1% с 2002 до 2006 г.), но неуклонно растет, достигнув 44% от ВВП. Из этих налогов больше половины уйдет на поддержку системы социального обеспечения (Sécù). Людям со средними доходами и с 1-2 детьми невыгодно жить в браке, так как подоходный налог больше. Наоборот, для богатых или имеющих 3-х и более детей – регистрация брака позволяет снизить налоги. Тем не менее, с точки зрения подоходного налога брак выгоден для 53% семей.

Бедность

По данным на 2006 г., ниже уровня бедности, который исчисляется как 60% от медианы (не путать с серединой) уровня жизни, то есть, 880 евро в месяц, и ежегодно пересматривается с учетом инфляции (487 евро в месяц на одинокого человека, 731 евро на пару без детей, 890 евро на пару с одним ребенком и 1028 евро на пару с двумя детьми) в континентальной Франции живут 13% населения, т. е. 7,9 млн человек. При этом 10% населения получали меньше 753 евро в месяц на человека. В 2008 году процент населения, живущего ниже уровня бедности, оставался стабильным – 13%. В условиях бедности в 2006 году жили почти 1/3 (30%) семей с одним родителем. Как правило, речь здесь идет о матерях-одиночках с детьми. А всего во Франции – 7,2 млн семей имели, по местным понятиям, низкие доходы (faibles revenus), при общем количестве семей в 25,6 млн. 
Каждый 10-й француз старше 20 лет живет на минимальные пособия от государства (таковых 9 типов), поскольку не имеет других источников дохода.
В 2010 году две трети французов старше 55 лет являлись безработными. Этот факт озвучила в сентябре 2010 г. бывший кандидат на пост президента Франции Сеголен Руайяль. Максимальный срок выплаты пособия по безработице – 2 года (3 года – для тех, кому за 50). Право на пособие получают те, кто проработал хотя бы полгода. Для тех, кто остался без пособия по безработице, предусмотрено «аварийное» вспомоществование – специальное пособие солидарности (ASS). Но чтобы его получать, надо быть не моложе 65-и и иметь 5-летний рабочий стаж за 10 последних лет. В 2009 году был введен так называемый «доход активной солидарности» (RSA), на который имеет право любой резидент старше 25 лет, живущий ниже порога бедности. RSA позволяет людям, живущим на пособия (а таких было порядка 7 млн в 2000–2010 гг.), совмещать заработную плату с этой новой государственной помощью. 
Борясь за экономию государственных расходов, Франция с 2009 года заморозила 50% постов государственных служащих, выходящих на пенсию, то есть в перспективе сократит вдвое количество рабочих мест в государственном аппарате. Только в 2009 году намечено было сократить 30 тыс. рабочих мест на госслужбе. Мера волюнтаристская и наивная, к тому же вызвавшая мощное недовольство профсоюзов.
О росте бедности среди французов свидетельствуют статистика «Ресторанов сердца», где неимущих кормят бесплатно или выдают им продуктовые пакеты. Если в год их создания (1985-й) ими было роздано 8,5 млн пищевых рационов, то за зиму 2006/2007 годов уже 81 млн. В зиму 2009/2010 гг. число «клиентов» «Ресторанов сердца» перевалило за 800 тысяч, роздано было 100 млн рационов. Бедность имеет и такой аспект: во Франции треть взрослого населения (+18 лет), то есть 6,5 млн чел. страдает ожирением. Социологи установили, что у людей с более низкими образовательным уровнем и доходами этот недостаток более распространен. Учитывая, что с 1997 года количество жирных увеличилось почти в два раза, можно судить и о растущем социальном контрасте в обществе.
 Культура
Бюджет, выделяемый французским государством на культуру, составил в 2008 году 2,93 млрд евро. Номинально он вырос на 3,2%, однако, с учетом инфляции, и, по мнению профсоюзов работников культуры, он не только не увеличился, а сократился, особенно для театров. Официально действия правительства объяснялись решением «заморозить» государственные расходы на 5 лет, чтобы не усугублять положение с государственным долгом.
Грандиозные затраты осуществляются на организацию выставок живописи, так что даже значительные доходы не покрывают расходов. К примеру, великолепная экспозиция «Пикассо и учителя», прошедшая в Большом Дворце Парижа в 2008–2009 гг., выручка от билетов на которую составила 9 млн евро (700 тысяч посетителей), принесла прибыль всего в 1 млн евро, даже без учета стоимости аренды помещения. И это еще редкое исключение. 
 Франция остается читающей страной. В 2007 году здесь было продано 40 млн экземпляров книг художественной литературы, а в 2009 г. – уже 70 млн. Вместе с тем, массовый читатель есть только у небольшой группы современных авторов. Десять самых популярных писателей владеют 21-м процентом читательского рынка художественных произведений. Вот их имена – Леви, Мюссо, Вербер, Нотомб, Гавальда, Варгас, Барбери, Пеннак, Шаттам, Шмитт. В 2008 г. в эту десятку на места Пеннак и Шаттам вошли Ле Клезио (Нобелевский лауреат 2008 г.) и Панколь. Книги «десятки», общим числом в 8,4 млн экземпляров были проданы на сумму около 100 млн евро. 
Вместе с тем, в обществе набирает силу бездуховность. Все реже французов в газетах и на телевидении называют людьми. В основном звучит – «налогоплательщики», «потребители», «пользователи». Вместо «народа» (как будто стыдятся этого слова) – употребляют «общественное мнение».

Ключевые индикаторы 
экономических проблем
Кризис начал «нагибать» французскую экономику задолго до сегодняшнего дня. Государственный долг составлял 52% от ВВП в 2006 г. (по другим данным – 63,7%). Но если к нему добавить пенсионные обязательства государства (в соответствии с требованиями Еврокомиссии), то он превысил 120% от ВВП. В 2008 году госдолг достиг 66,7%, так как правительство, чтобы избежать коллапса банковской системы, было вынуждено осуществить государственный заем. Самые свежие данные за 2023 год – госдолг уже 111%! Государственная задолженность такова, что на покрытие только процентов по ней уходит весь подоходный налог, получаемый с физических лиц.
Дефицит госбюджета за 2007 достиг 2,7% от ВВП (В 2006 г. – 2,5%) поставив Францию в ряд самых «плохих учеников» ЕС. В 2008 году этот показатель обещали снизить до 2,5% от ВВП, но вместо этого он вырос еще больше, поднявшись до 2,9%. 
Помнится, как в 1996 году французы громче всех шумели во время дебатов, предшествовавших введению «евро», чтобы в отношении стран-нарушителей финансовой дисциплины, а именно, тех, кто превысит 3-процентную планку дефицита госбюджета (потолок установленный для стран «еврозоны»), принимались самые жесткие меры, вплоть до штрафов… И первыми же добились для себя исключения из правила, когда их дефицит полез вверх!
Европейская комиссия усиленно призывала Францию в 2008 г. к экономии государственных средств, чтобы избежать очередного превышения дефицита госбюджета более чем на 3% от ВВП, но усилия оказались тщетными – теперь эта цель отодвинута французами на 2027 год.
В среднем во Франции количество обанкротившихся предприятий увеличивается ежегодно на 5%. В 2009 г. из-за кризиса эта цифра подскочила до 12%, т. е. 64 тысячи фирм прекратили свое существование. Иностранные инвестиции тормозятся, в существенной мере, за счет сложности процедуры увольнения работника, негибкости организации рабочего времени, а также активного вмешательства правительства в вопросы слияния и приобретения активов. Хотя Франция в 2007 году оставалась на втором месте в Европе по инвестиционным проектам (541), их число снизилось на 4,4%, а количество создаваемых ими рабочих мест – на 29%.
Неудивительно, в свете всего вышесказанного об экономике, что в 2024 году влиятельное международное рейтинговое агентство Standard & Poor’s понизило кредитный рейтинг Франции до AA- (при максимальной оценке AAA).
Система социальной защиты во Франции (Sécurité sociale, сокращенно – Sécu) построена на принципе распределения, а не накопления. В условиях капиталистической системы присутствие этого социалистического механизма приводит к постоянному росту расходов, а значит и налогового бремени. Только за первые 10 лет ХХI века доля социальных отчислений в зарплатах французов выросла в 3 раза. Вдобавок, государство все более скупо возмещает французам расходы на здравоохранение. Согласно исследованию, проведенному социалистическим профсоюзом CFDT в 2008 году, 37% работающих отказываются от обращения за медицинской помощью или откладывают его по причине подорожания этих услуг. Но и это не спасает Sécu, которая хронически убыточна. Только в одном 2007 году ее дефицит составил 12 млрд евро – на 4 млрд больше, чем планировал парламент, а в 2009-ом – уже свыше 15 млрд.

Неразрешимые противоречия 
буржуазного общества
Забастовки во Франции, это проявление глубинных общественных конфликтов в обществе, где противоречия не могут быть разрешены в рамках диалога. Причина в том, что интересы крупного бизнеса противоположны интересам наемных работников. 
Как-то летом 2007 года с новой силой разгорелся конфликт между рыбаками, занимающимися ловом анчоусов в Гасконском заливе и правительством, которое по требованию Европейской Комиссии ввело временный запрет на их добычу. Франция не смогла предложить никакой альтернативы труженикам моря, которым нечем кормить свои семьи. 
Из-за роста цен на топливо, рыбаки в 2008 году устроили забастовку. Президент не нашел ничего лучше, как ввести 2% налог на продажу рыбы, поступление от которого должны пойти рыбакам. То есть, на все общество (в равной степени, богатые и бедные) были переложены проблемы одной социальной группы.
Вообще, забастовки – одно из самых распространенных средств выражения французами своего недовольства политикой правительства и оказания давления на него. Проводятся они в целях достижения социального прогресса. Однако, в условиях конформистского общества, профсоюзы сис­тематически манипулируют понятием «социального прогресса», выдавая за него то, что уже реально устарело и не отвечает современным вызовам, например, требования сокращения рабочего времени или отказ от повышения пенсионного возраста. 
Конец 2007 и начало 2008 года прошли под аккомпанемент требований государственных служащих, работников частного сектора, пенсионеров – повысить их «покупательную способность». Правительство был вынуждено пойти на повышение зарплаты, но естественно, что производители и торговые сети также захотели повысить покупательную способность своих сотрудников, и цены поползли вверх – на некоторые продовольственные товары широкого потребления – до 48% в 2007 году. Процесс продолжился в 2008 году. Но Ассоциации потребителей стали бурно возмущаться, называя это повышение «неоправданным» и «неприемлемым». Образовался порочный круг, и он не единственный.
Экономическая система Франции сохраняет основные противоречия, порождаемые капитализмом. В 2008 году на ее поддержку перед лицом кризиса государством было выделено 360 млрд евро, в том числе крупнейшие банки Франции получили 20 млрд евро, чтобы, якобы, не разориться, а в конце года выяснилось, что они заработали колоссальные прибыли (например, BNP Paribas, 3 млрд), вдобавок еще увеличив маржу от кредитов для частных и юридических лиц, и сократив выдачу самих кредитов. Крупнейшая сталелитейная компания в мире «Арселор-Миттал», наполовину французская, уволила во Франции 1600 человек в 2008 г. и одновременно получила прибыль в 11 млрд евро. Правительство спасло французские банки от банкротства в период кризиса, увеличив государственный долг, но возмещать его приходится уже не банкирам, а всем французским гражданам, которых в 2011 году обложили новыми налогами (повышение НДС на телекоммуникационные услуги, увеличение налога на второе жилье и т. д.).
29 января 2009 года французы устроили всеобщую забастовку, охватившую 77 городов, требуя, сохранения рабочих мест, улучшения покупательной способности, повышения зарплат. Это в тяжелый период кризиса, когда обществу нужна стабильность, когда очевидно, что у правительства нет денег, и что, пойди оно на уступки, вся финансово-экономическая система Франции ввергнется в хаос. И, тем не менее, 69% французов поддержали идею забастовки. Бастуют даже против сокращения государственного аппарата, (президент задумал сократить его на 30 тыс. чел.), хотя это в интересах всех налогоплательщиков.
Правительство, со своей стороны, пытается лавировать в поисках социального умиротворения. Приведу такой пример из начала 2000-х: в связи с хищническим выловом красного тунца, с одной стороны и требованиями рыбаков, с другой, правительство установило квоту в 30 тысяч тонн тунца в год, прекрасно зная и закрывая глаза на то, что в реальности французы вылавливают 50 тысяч тонн.
Несмотря на продолжавшийся в 2010 г. финансово-экономический кризис, зарплаты госслужащих за этот период выросли на 3,5 %. Вина в этом не правительства, которое оказалось не в состоянии контролировать расходы, а существующей экономической модели, где оно вынуждено идти на компромиссы с левыми, чтобы сохранить «социальный мир».
В феврале 2009 года правительство настаивало на том, что надо принимать меры по увеличению занятости, чтобы увеличить покупательную способность народа, а социалистическая оппозиция продолжала требовать повышения зарплат, чтобы увеличить покупательную способность, а с ней и потребление и за счет этого улучшить экономическое положение, в том числе занятость. Диалог глухих. 
Усугубление финансово-экономического кризиса вызвало в начале 2009 г. его трансформацию в социальный, что породило во Франции фундаментальную, хотя, казалось бы, давно похороненную дискуссию о распределении доходов (дивидендов) от деятельности банков и предприятий. Большинство французских нейтральных комментаторов сходилось на том, что наемные работники должны получать больше от прибылей (сейчас их доля в среднем составляет 14%), которые дает предприятие. Но в какой форме это сделать, не знает никто. Президент страны, например, предложил всю прибыль делить на 3 равных доли – акционерам, на инвестиции, наемным работникам. Но предприниматели возмутились. Сама дискуссия отражала общественную эволюцию, поиск выхода из неизбежного для капитализма социального конфликта между владельцем средств производства и рабочей силой. Полярные же позиции между теми, кто считает, что вознаграждением работников в принципе является заработная плата, и теми, кто хочет все «отнять и поделить», вообще непримиримы. В марте 2009 г. на волне кризиса реанимировались разговоры о введении «максимальной» заработной платы. Был даже вычислен ее размер – 240 минимальных зарплат.
При свойственном французам относительном законопослушании, есть категория граждан во Франции, которые в своей значительной части отказываются соблюдать «правила игры», когда таковы складываются не в их пользу. Это – рабочий класс. Если фирма предупреждает об увольнениях, то рабочие считают себя вправе захватывать в заложники («секвестрировать» – согласно французскому эвфемизму) руководителей, причем в основном это касается филиалов зарубежных компаний – примеры 2009 г.: «Континентал» и «Катерпиллар». Если фирма предупреждает о сокращении рабочих часов, то рабочие перекрывают подъезды к предприятию, как в случае с «Арселор-Миттал», требуя для себя «дополнительных гарантий». Какой уж тут инвестиционный климат! Когда рыбаки в Булони и Кале оказались недовольны в 2009 г. малым уловом, то они заблокировали соответствующие порты, в том числе и пассажирские суда, требуя увеличения квот на вылов трески, несмотря на то, что квоты эти в Ла-Манше определяются на европейском уровне по согласованию с другими заинтересованными странами. Труженики моря не желали отдавать себе отчет и в том, что увеличение вылова приведет в дальнейшем к исчезновению рыбы вообще, а значит и профессии рыбаков тоже. Конечно, эти конфликты отражают не только нравы, но и непреодолимые классовые противоречия, существующие в капиталистическом обществе. 
Свидетельство нестабильности общества, это неустойчивость его главной ячейки – семьи. Каждый третий брак распадается, а в парижском регионе, где стрессы особенно велики – каждый второй. Почти треть французских семей, 7,5 млн, не имеют детей. 3 млн французов официально страдают депрессией, которое рассматривается здесь как настоящее заболевание. 11 тысяч молодых французов ежегодно кончают самоубийством.

Вместо заключения

Французская государственная идеология основана на так называемых «ценностях Рес­публики», которые резюмируются в девизе – свобода, равенство и братство. Эти принципы продолжают определять и пропаганду СМИ, и публичные выступления политиков, и систему образования. Они удерживают на плаву всю политическую надстройку общества, которая, в свою очередь, влияет на социально-экономическую сферу, на коллективный менталитет, и даже в определенной степени на производственные отношения. В этом непрерывном процессе эволюции прослеживаются и яркие достижения, и специфические особенности, и безусловные достоинства, и недостатки, в том числе, те, которые автор считает неустранимыми, поскольку вызваны капиталистическим характером общественно-экономической формации, в которой находится Франция.  Все эти данные могут послужить уроком и для нас, как положительным, так и отрицательным. Какой-то опыт, при его толковом внедрении, окажется полезным. Но с неустранимыми недостатками, «родимыми пятнами», а точнее – незаживающими язвами капитализма, придется в полной мере иметь дело и нам, если поддадимся соблазну косметичес­кого реформирования капиталистического, по сути, строя. Сейчас наша постсоветская страна все еще на перепутье, но тревожные звонки социальной напряженности уже раздаются. Однако, все еще можно исправить, улучшить. Поэтому от руководства, а также от сознательности граждан зависит, какой дальнейший путь развития мы изберем. Но, прежде всего, нужна правильная, перспективная идеология.  Идеологии могут быть разными, но самой лучшей из них будет та, которая провозгласит своей целью – сделать граждан счастливыми.
Общество, в котором нет явной или скрытой объединяющей идеи, не способно даже к минимально приличному развитию. Но даже такой объединяющий фактор и просто развитие не гарантируют процветания. Приведенные выше факты вполне подтверждают это, а общая складывающаяся из них картина в силу своей нестройности и противоречивости не производит впечатления успешности и не предвещает ничего лучезарного. Она отражает тренд общемирового развития, и тренд этот негативный. Потому что с настоящим гуманистическим идеалом общества всеобщего благоденствия и свободного от эксплуатации он имеет мало общего.
В итоге однажды, когда-нибудь и где-нибудь обязательно родится что-то хорошее. Но родится, как обычно, в муках. Заблистает надолго или промелькнет как искра. Если надолго, то произойдет это, на мой взгляд, только благодаря гуманистической, одухотворенной высокими морально-этическими принципами, и одновременно прагматической системе взглядов. Мне всполохи таковой видятся в концепции «общества знаний», в сплаве «Свободы и Знаний».
 Без мысли о высоком и прекрасном можно построить разве что человекоферму.  То, что и требуется нынешним властителям мира. Поэтому, мы очевидно и неуклонно движемся именно в этом направлении – к обществу налогоплательщиков и потребителей с разрешенной дозой духовности.