• Время
• 20 Мая, 2024

РЕЖИССЕР С ОТКРЫТЫМ СЕРДЦЕМ

В нынешнем году исполнилось 110 лет со дня рождения одного из основателей казахского кино, народного артиста СССР Шакена Айманова. Все, кто когда-либо писал он нем воспоминания, отмечают абсолютную незаурядность его личности, душевную щедрость, заложенную в его характере, творческое дарование. 

Как актер на сцене Казахского театра драмы он воплотил национальные образы, а за роли шекспировских героев ему рукоплескали в Англии. Как киноактер Айманов снимался в своих фильмах и в лентах других режиссеров. Его роль Алдара Косе в собственном фильме «Безбородый обманщик» по сей день считается одним из лучших воплощений популярного народного персонажа в искусстве.
Шакен Айманов снял 11 полнометражных художественных фильмов – созданные в разных жанрах, эти киноленты составили основу казахского кино. Будучи постановщиком фильмов, он впервые в отечественном кинематографе использовал прием камео – появился в эпизодической роли в своем фильме. Незаурядное творческое дарование Айманова совмещалось с замечательными человеческими качествами – готовностью прийти на помощь, чувством юмора, щедростью. Айманов всегда был на стороне высокой морали, отстаивал справедливость и помогал людям, нуждавшимся в поддержке. Он любил общаться, в разговоре мог расположить к себе абсолютно разных по возрасту и социальному статусу людей. И все это помогало ему режиссировать кино – люди легко сплачивались вокруг него.
Об уникальной личности журнал «Мысль» поговорил с невесткой –Шакена Айманова – Ириной Аймановой. 
Наша беседа состоялась в сквере у Казахского ТЮЗа, на пересечении проспекта Абылай хана с улицей Маметовой – как выяснилось, в знаковом для семьи Аймановых месте.
­– Так получилось, что Театр имени Габита Мусрепова и другие расположенные здесь объекты в совокупности передают биографию Шакена Айманова. Так, памятник Амангельды Иманову напоминает об одноименном фильме 1938 года, где Шакен Кенжетаевич впервые появился на экране ­– сыграл эпизодическую роль сарбаза; памятник Габиту Мусрепову отсылает нас к 1933 году, когда в юном Шакене Айманове, участнике самодеятельности студентов семипалатинского педагогического техникума, Мусрепов разглядел актерское дарование; на одном из фрагментов мозаики Евгения Сидоркина на фронтоне ТЮЗа изображен Шакен Айманов, кланяющийся зрителям в костюме шекспировского Петруччо из «Укрощения строптивой». Кстати, эта роль наряду с ролью Отелло в одноименной трагедии Шекспира стали его коронными театральными работами, ­– поделилась Ирина Айманова.
По ее словам, наряду со своей родиной, Баянаулом, Шакен Айманов очень любил Алма-Ату. В этом городе он раскрылся как творческий человек ­– в театре и в кино. В Алма-Ате благодаря его стараниям был построен нынешний комплекс киностудии «Казахфильм», носящий сегодня его имя. Наконец, в этом городе он создал семью, воспитал дочь Майру Айманову, впоследствии оперную певицу, родил сына Мурата Айманова, который, как и отец, посвятил себя кино, а затем здесь же появились на свет его внучка Дина и правнук Далер.
­– Ирина Борисовна, расскажите о том, как судьба свела Вас с семьей Аймановых.
– Я училась в КазГУ, приехала из Восточного Казахстана. Моими сокурсниками были алмаатинцы ­– культурная публика, из интеллигентных семей. В этом кругу был Мурат Айманов, сын Шакена Кенжетаевича. Мы с ним познакомились, когда я училась на третьем курсе, а потом, в 1971-м, поженились.
У нас оказалось много общих тем для разговоров. Общаться было интересно, тем более что круг его знакомых составляли киношники ­– режиссеры, операторы, очень глубокие люди. Они были мне близки по духу, потому что в моей семье очень любили искусство, культуру и знания в целом. 
Стоит ли говорить, что я очень ждала встреч с Муратом, предвкушала его рассказы. Однако при этом с Шакеном Кенжетаевичем я не была знакома.
Встретилась же с ним случайно – когда гуляла с Муратом по Коммунистическому проспекту, ныне проспект Абылай хана, в районе ресторана «Алма-Ата». Он шел нам навстречу, видимо направляясь в ресторан пообедать. 
Это был 1968 год. Хорошо помню ту встречу. Сначала Шакен Кенжетаевич обменялся несколькими фразами с сыном, а потом неспешно обратил взгляд на меня и спросил: «А ты кто?» Я назвала свое имя – Ирина – и сказала, что приехала в Алма-Ату из Восточного Казахстана. Он меня принял за казашку, хотя у меня нет казахских корней – мой папа этнический кореец. «А, значит, из рода Найман», ­– сделал вывод Шакен Кенжетаевич… 
До этого я знала Шакена Айманова только по фильмам, а когда увидела его вживую, в моем сознании сложился человеческий, не кинематографический облик. Казалось бы, наша встреча длилась несколько минут, но этого было достаточно, чтобы ощутить силу его личности. Все казалось в нем значительным – неспешные движения и такие же неспешные слова, даже его рост, под два метра, выдавал человека большого масштаба. Думаю, что в нем всегда жило творчество, и это творчество не знало остановок. 
Это была моя единственная встреча с Шакеном Кенжетаевичем. К сожалению, как со свекром познакомиться с ним я уже не успела ­– вышла замуж за Мурата Айманова, когда Шакена Айманова уже почти год не было в живых.
Однако в семье часто говорили о нем. Уже как полноправный член семьи Аймановых я участвовала в его поминках в декабре 1971 года. Они проходили в четырехкомнатной квартире Аймановых на улице Фурманова, выше Калинина (ныне проспект Назарбаева и улица Кабанбай батыра. ­– Ред.). Тогда собрался весь театральный и кинематографический бомонд. Очень запомнился Олжас Сулейменов со своими длинными черными волосами, скошенной набок челкой и сильным голосом. Он, как и другие гости, с теплотой вспоминал Шакена. Говорили о том, что это был очень позитивный человек. Отмечали, что Шакен Айманов обладал талантом располагать к себе академиков и простых людей – все попадали под его обаяние. Он умел дружить, всегда был готов прийти на помощь другим. При этом, я бы сказала, он был бессребреником. После смерти Шакена Кенжетаевича в семье открыли его записную книжку и увидели список тех, кто занимал у него деньги: напротив фамилии значилась цифра ­– в совокупности это была внушительная сумма. К слову, в этом списке были не только казахстанские коллеги, знакомые, но и известные кинематографисты из Москвы. Он одалживал им деньги, никогда не настаивая на возврате. Щедрость была в его характере. 
– Приходилось слышать, что в своей готовности помогать людям Шакен Айманов напоминал воплощенного им в кино Алдара Косе, так ли это? 
­– Именно так. По характеру он был живым воплощением Алдара Косе, недаром он схватился за этот образ. 
Напомню, что сценарий, по которому Шакен Айманов создал картину «Безбородый обманщик», написал кинодраматург Лев Варшавский. Тетя Люда Варшавская (дочь Льва Варшавского, журналистка Людмила Енисеева-Варшавская. ­– Ред.) потом мне рассказывала, как родилась идея этого фильма. 
Шакен Кенжетаевич был частым гостем в доме Варшавских, где за чаем рассказывал байки об Алдаре Косе, при этом довольно искусно перевоплощаясь в своего героя. 
Лев Игнатьевич Варшавский своим цепким драматургическим взглядом заметил это и сказал ему: «Шакен, я одного не понимаю – ты так много знаешь об Алдаре Косе, а до сих пор не снял фильм о нем. Давай снимем картину».
Так, сидя за чаем, они решили начать работу над фильмом о Безбородом обманщике. Сценарий написал Лев Варшавский, а Шакен Айманов выступил режиссером фильма и сыграл в нем главную роль. 
В этой работе произошло то, что должно было произойти: соединились драматургическое мастерство Варшавского и россыпь народной мудрости, носителем которой был Шакен Айманов. Получилась мастерская, драматургически выверенная работа. Хочу сказать, что больше всего по своей глубине мне нравится картина «Земля отцов» по сценарию Олжаса Сулейменова, но по красоте изображения народного казахского характера фильм «Безбородый обманщик» я бы поставила на первое место в творчестве Айманова. Действительно, многие знавшие лично Шакена Кенжетаевича, говорили, что Алдар Косе ­– это он сам, с его позитивным мировосприятием, его жизнелюбием, иронией, народной муд­ростью и, главное, умением оказывать действенную помощь людям. 
­– Можете привести примеры такой помощи?
­– Вспоминается несколько случаев, они очень разные, но все что-то говорят о человеческих качествах Шакена Кенжетаевича. 
Например, такой. В 1957 году проходил Московский кинофестиваль. Представьте, по улице идут двое его делегатов ­– Шакен Айманов и сценограф Гульфайрус Исмаилова, которая к тому моменту была на седьмом или восьмом месяце беременности. Дело было летом, стояла жара. На Гульфайрус Мансуровне была неудобная обувь, она шла, чуть не плача. Айманов, заметив это, заставил ее снять босоножки и отдал ей свои сандалии, а сам пошел в носках. Так они благополучно дошли до гостиницы, и Шакена Кенжетаевича совершенно не смущало, что на него оглядываются…
В 1954 или 1955 году, после разоблачения культа личности Сталина, из лагеря был освобожден Искандер Тынышпаев ­– сын Мухамеджана Тынышпаева (казахского общественного деятеля, историка, члена «Алаш Орды». – Ред.). Он провел 17 лет в лагерях как сын «врага народа». Стоит ли говорить, как тяжело ему было найти работу. И Шакен Айманов устроил его фотографом на киностудию. 
Жена дяди Искандера, тетя Саша, рассказывала мне, что жили они очень скудно, впроголодь, из имущества у них были только железная кровать и солдатское одеяло. Поэтому, когда они поженились, о свадебном застолье не приходилось и мечтать. И вот однажды Шакен Айманов пригласил их в ресторан, накрыл стол и пригласил человек пятнадцать коллег. Когда они пришли, Шакен Айманов сказал им: «Ребята, это ваша свадьба».
Вот такая в нем была душевная щедрость. 
­– Кинематографисты, знавшие Шакена Айманова, отмечали, что редко когда можно было увидеть его не окруженного людьми. Это так?
­– Шакена Айманова очень любили, с ним было интересно находиться в компании. Он, словно Акан Серы, был сказителем большого масштаба, властителем дум. Именно поэтому он всегда находился в окружении людей, был стержнем компании. Как настоящего акына, Шакена Айманова часто можно было видеть с домброй и, даже когда он находился без нее, музыкальный инструмент был где-то поблизости. Это была яркая личность, притягивающая к себе коллег, друзей, почитателей его таланта.
­– Одна из ярких страниц актерской биографии Шакена Айманова связана с поездкой в Англию, где он на казахском языке читал монолог Отелло. Как это было?
­– В 1964 году весь мир отмечал 400-летие рождения Шекспира. Праздничные мероприятия разворачивались в Англии. Театральную делегацию от СССР возглавлял Шакен Айманов: выбор на Шакена Кенжетаевича пал совсем не случайно ­– роль Отелло была одной из лучших в его репертуаре. Напомню, этот образ он воп­лотил на сцене Казахского театра драмы. Приехав в Англию, Шакен Кенжетаевич прочитал монолог Отелло на казахском языке ­– в переводе Мухтара Ауэзова. Его игру высоко оценил Лоуренс Оливье ­– один из лучших исполнителей шекспировских ролей. 
К слову, еще одним замечательным шекспировским образом в репертуаре Айманова был Петруччо из «Укрощения строптивой». Казалось бы, Отелло и Петруччо ­– это диаметрально противоположные образы, но Шакен Кенжетаевич нашел подход и к той, и к другой роли, он настроился на волну шекспировской драматургии и, по многочисленным отзывам, играл великолепно. 
Сам факт приглашения в Англию подчеркивал его высокий актерский статус, широту его творческого диапазона. Впервые с истории Шекспир звучал в Англии на казахском языке.
­– Коллеги, делившиеся воспоминаниями о Шакене Айманове, подчеркивали его принципиальность. Как она проявлялась в творчестве? 
– Действительно, принципиальность была одной из граней его натуры. После того как Шакена не стало, в 1972 году на «Казахфильме» о нем была снята документальная лента. Оператором был Мурат Айманов, а режиссером, по-моему, выступил Марк Беркович. Работая над фильмом, они ездили в Москву и брали интервью у режиссера Григория Чухрая. И тот рассказал об одном важном историческом эпизоде, произошедшем на Московском международном кинофестивале в 1963 году. 
Чухрай был председателем жюри, в числе авторитетных международных деятелей кинофильмы оценивал и Шакен Айманов. Среди конкурсных картин был фильм «Восемь с половиной» Федерико Феллини. Чухрая, как и других членов жюри, покорил фильм итальянского режиссера. Однако вмешался политический момент – советские чиновники недвусмысленно намекнули председателю, что победителем должен стать советский фильм. На Чухрая давили, угрожали отобрать партбилет, но он стоял на своем. Тогда министр кинематографии Романов собрал членов жюри из соцстран и пообещал серьезно поговорить с министрами культуры их республик, если они отдадут голоса за Феллини. Голоса жюри разделились фактически поровну, и тогда Чухрай решил поговорить с Аймановым – поделился с ним своими доводами в пользу фильма Феллини, и Шакен Кенжетаевич, несмотря на давление сверху, согласился отдать свой голос действительно прекрасной картине. Так, благодаря Айманову с перевесом в один голос победил Феллини. В интервью авторам фильма об Айманове Чухрай сказал, что тогда, на фестивале, он убедился в надежности и принципиальности Шакена.
Однако принципиальность Шакена Айманова имела последствия: его должны были наградить орденом Ленина, но по возвращению в Алма-Ату он узнал, что его вычеркнули из списков…
Хотя, надо сказать, позже справедливость восторжествовала, и орден Ленина ему все же вручили.
­– Насколько известно, Шакен Айманов проявлял принципиальность и при кастинге актеров в свои картины. Правда ли, что перед съемками фильма «Наш милый доктор» ему дали карт-бланш на приглашение актеров из центра, но он отказался от этого?
­– Абсолютная правда. На роль доктора Лаврова высокое руководство рекомендовало пригласить знаменитого Николая Черкасова, но Шакен Кенжетаевич сказал, что будет снимать только наших актеров. В фильме требовалось передать дух Алма-Аты, а кто может сделать это лучше, чем актеры, живущие в этом городе, дышащие его воздухом? Как мы знаем, этот аймановский ход полностью оправдал себя. Фильм помог открыть широкой аудитории целую россыпь имен, включая Юрия Померанцева, Ермека Серкебаева и композитора, выпускника Алма-Атинской консерватории Александра Зацепина: именно с фильма «Наш милый доктор» началась его замечательная композиторская карьера. То же самое можно сказать и о фильме «Ангел в тюбетейке». Прозвучавшие в нем песни Зацепина стали абсолютными шлягерами. В этой же картине зажглась звезда Бибигуль Тулегеновой и других замечательных артистов. 
– Каким Шакен Айманов был в семье?
– Шакен Кенжетаевич, по рассказам родных, был очень позитивным, своим оптимизмом помогал другим пережить сложные жизненные моменты. Как Алдар Косе, он отличался ироничным подходом к жизни, придумывал оригинальные шутки. Моя свекровь Хадиша Жиенкулова вспоминала эпизод, произошедший в его квартире в «доме актера» (жилой дом в Алматы на пересечении нынешних улиц Желтоксан и Карасай батыра. ­– Ред.). Дело было в годы войны: в маленькой кухоньке ­– единственном теплом месте в квартире – на веревках сушили детские вещи. Рано встававшая Хадиша первым делом шла на кухню снимать белье, и вот, когда она в очередной раз пришла забрать высохшие вещи, из шортиков и маечек прямо на нее посыпались денежные купюры… Оказалось, что их разложил по детским вещам Шакен Кенжетаевич – накануне он пришел после спектакля и, увидев, что все спят, решил устроить утренний сюрприз. Стоит ли говорить, что розыгрыш произвел неизгладимое впечатление ­– все долго смеялись. Эта история стала нашей семейной легендой. Так он шутил, это было абсолютно в его стиле. Он мог принести праздник в дом. К слову, позже он повторил свой трюк. У Шакена Кенжетаевича был роскошный ковер, он лежал свернутым и имел стратегическое значение – иногда на нем спали приезжие гости. Ковер этот всегда содержался в порядке, за этим следила домработница тетя Маша. Как-то она спустилась во двор вытряхнуть ковер. Стала разворачивать его, и из него посыпались деньги. Зная Шакена Кенжетаевича, она сразу догадалась, чьи это проделки…
Надо сказать, что Шакен Айманов очень любил радовать друзей, коллег. Приезжая в Москву на кинематографические смотры, он накрывал щедрые дастарханы для московских и зарубежных кинематографистов. Его спрашивали – зачем ты это делаешь, тебе что-то от них надо? Но ему ничего от них не было нужно, он просто хотел порадовать коллег, – таким он был человеком.
Шакен Айманов всегда был в движении, и погиб он тоже в движении, на ходу. 
– Это была трагическая случайность?
­– Абсолютно. Это произошло 23 декабря 1970 года в Москве. Должен был состояться банкет по случаю премьеры фильма «Конец атамана». В банкетном зале Дома кино собрались многочисленные коллеги, чтобы поздравить творческую группу. Перед банкетом он хотел успеть сделать некоторые дела, переходил улицу Горького (ныне Тверская. – Ред.), но не по подземному переходу, а по трассе. Там был один нюанс, которого он, видимо, не знал: в часы пик включался реверс, и по одной из полос машины начинали двигаться в обратном направлении. Он не успел перебежать ­– его сбила машина. Но погиб он не от столкновения, а от удара о бордюр: зимой он не носил перчаток и прятал руки в карманы и, когда произошел удар о машину, не смог сбалансировать. Так в расцвете лет его не стало…
– Какими были у Шакена Айманова взаимоотношения с руководством республики?
­– Шакена Айманова очень ценил первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Кунаев – они дружили. Помню, как незадолго перед уходом из жизни Кунаева мы с дочерью Диной зашли к нему домой. Это было в 1992 году. Беседуя с нами, он с большой теплотой говорил о Шакене Айманове. 
Кунаев рассказывал, как накануне поездки Шакена Айманова в Москву, когда он должен был сдавать фильм «Конец атамана», они встретились. Кунаев тоже должен был улетать – с правительственной делегацией в Италию. Он спросил Айманова, что ему привезти. Шакен Кенжетаевич ответил, как всегда, – зажигалку: у него была коллекция зажигалок. 
Кунаев рассказывал: «Приехал я домой, привез зажигалку, а тут новость – Шакена Айманова не стало, погиб в Москве». А потом добавил: когда живешь с человеком рядом, не понимаешь величину его веса в обществе и только потом, после смерти, осознаешь подлинную значимость личности.
Динмухамед Ахмедович вспоминал, что на прощание с Шакеном Аймановым соб­ралось море людей. Хоронили из здания киностудии, которая тогда находилась на пересечении Комсомольской, ныне Толе би, и 8 Марта, ныне Калдаякова. Гроб несли на Центральное кладбище на руках долго, и, только когда процессия дошла до Сейфуллина – проспекта с интенсивным движением, его переместили в катафалк. Та церемония прощания была свидетельством большой народной любви к Шакену Айманову. 
– На Ваш взгляд, сегодня живы традиции, которые своим творчеством заложил Шакен Айманов?
– Шакена Айманова нет уже более 50 лет, многие знавшие его коллеги уже ушли из жизни. Но он оставил такой задел на будущее, что память о нем живет по сей день ­– как о режиссере и как о человеке. Более того, кажется, что он никуда не уходил, а находится среди нас.

Юрий КАШТЕЛЮК
Фото предоставлены семьей Аймановых