• Время
• 20 Апреля, 2024

ЯПОНСКАЯ ПРОГРАММА «БОЛАШАК» ДЛЯ КАЗАХОВ

  (или как 104 года назад казахи учились в Японии, могли и в Европе, и в США...)

 «Японское правительство... предложило казахскому правительству отправить желающих получить специальное техническое образование молодых людей – киргиз в Японию... В Японию уже выехало несколько человек студентов и студенток», – сообщала в июне 1920 года газета «Вольный горец» (Тифлис – Тбилиси). Эта заметка приоткрыла еще одну яркую страницу истории Республики Алаш и ее правительства – Алаш Орды. 

Заметка «Киргизские студенты в Японии» газеты «Вольный горец» (фото №1) еще раз подтверждает, что история Автономии Алаш многогранна и таит в себе еще немало загадок. Следует отметить важную деталь, что член Казахско-Киргизского Народного Совета (Правительства) Алаш Орда, последний глава Правительства Туркестанского мухтариата (автономии, более известной в советский период как «Кокандская автономия») с января по февраль 1918 года Мустафа Шокай, по пути в Париж вынужденный задержаться в Тифлисе (Тбилиси) в 1919–1921 годах, сотрудничал с «Вольным горцем». Но прежде чем перейти к анализу достоверности и значения материала этой газеты, совершим краткий обзор предшествовавших событий.
Новые исторические факты, поступающие в научный оборот за последние несколько лет в виде обращения Алаш Орды к японскому правительству (архив внешнеполитической истории МИД Японии, 2021 год), миллионов рассекреченных документов периода голода 1928–1933 годов и массовых репрессий в Казахстане 20-50-х годов, материалов из периодической печати начала ХХ века свидетельствуют, что изучение истории национального движения, партии «Алаш» и Республики Алаш далеко от завершения. Она требует десяток лет скрупулезных поисков новых сведений в архивах, библиотеках, музеях и частных коллекциях не только в постсоветских государствах, но и ряде стран Азии и Европы, таких, как Франция, Швейцария, Япония, Китай и т. д. 
К примеру, одна из важных находок, касающаяся истории Временного казахско-киргизского (имеется в виду именно киргизский. – С. А.) Народного Совета (Правительства) Алаш Орды периода 1918–1920 годов, резко расширяет географию ее деятельности из границ бывшей Российской империи до мирового уровня. Речь идет об обращении Алаш Орды в январе 1919 года к японскому правительству. Этот бесценный документ был обнаружен в 2021 году японскими учеными Рёсуке Оно и Томохико Уяма в архиве внешнеполитической истории МИД Японии. Из их статьи (Р. Оно и Т. Уяма), посвященной анализу этой находки, следует, что Алаш Орда обратилась к японскому правительству с просьбой о признании независимости Республики Алаш и других возрожденных тюркских национальных государств (Башкирия, Национальное управление тюрко-татар внутренней России, Туркестан), установлений двусторонних дипломатических отношений, оказания финансовой, торгово-экономической, военной и другой помощи. В документе также отмечалось, что Алаш Орда намерена делегировать своего официального представителя на Международную мирную конференцию в Париже и просило содействия Японии.
Подчеркну, что Автономия Алаш, как все другие национальные и областные автономные государства постимперской России, изначально образовалась ІІ Общенациональным курултаем (учредительным съездом) в декабре 1917 года как равноправный с другими субъект предполагаемой Российской федеративной республики, но пережила трансформацию в результате насильственного разгона большевиками Всероссийского учредительного собрания в январе 1918 года. Разгон собрания означал, что 6 января 1918 года Россия лишилась последней легитимной власти. В условиях безвластия в России Автономия Алаш трансформировалась в республику, обладающую всей полнотой государственной власти, то есть суверенитетом, не ограниченным внешними наднациональными органами власти. И Алаш Орда, уполномоченная ІІ курултаем «вести переговоры о блоках (союзах, альянсах) с другими автономными соседями», в 1918–1920 годах осуществляла самостоятельную (суверенную) внешнюю политику, ведя переговоры по вопросам о взаимном признании, военно-политическом союзе и совместной борьбе против советской власти. Совет Алаш Орды в своей внешней политике проявлял как твердую, незыблемую позицию в отстаивании национальных интересов Республики Алаш и верность постановлению ІІ Общеказахско-киргизского курултая, так и достаточную политическую гибкость, готовность к компромиссам. Эта позиция Алаш Орды особенно ярко проявилась при первых внешнеполитических переговорах, причем с советской властью, которую она не признавала со дня насильственного захвата власти в Петрограде. Но тем не менее, с целью защиты, сохранения вновь восстановленного национального государства в условиях явной угрозы военной интервенции советской власти Алаш Орда в марте-апреле 1918 года вступила в переговоры с этой же властью, причем по ее инициативе. Но, как позднее писал А. Байтурсынулы в своей статье «Революция и киргизы», «переговоры эти были скоро прерваны полным молчанием в ответ на предложенный Алаш Ордой проект условий соглашения». 
В связи со срывом переговоров с большевиками, Алаш Орда оказалась перед сложной дилеммой – во что бы то ни стало найти другого союзника и совместно с ним противостоять интервенции советской власти. Иного пути не было. В июле 1918 года первым союзником стал Комитет членов Учредительного собрания (КомУч) – первое претендовавшее на статус всероссийского антибольшевистское правительство в период гражданской войны. Следующим всероссийским правительством стала «Уфимская директория», образованная в сентябре 1918 года в Уфе. 18 ноября 1918 года появилось очередное самопровозглашенное Временное всероссийское правительство, перехватившее власть у директории путем государственного переворота. Оно стало Советом министров адмирала А. Колчака, которому было присвоено наименование «Верховный правитель России» и «диктатор». 
Адмирал Колчак видел своей целью «возрождение и воскресение погибающего государства», под которым подразумевалось возрождение самодержавной России. И Алаш Орда, как правительство суверенного государства, в ходе переговоров с А. Колчаком по вопросу о взаимном признании и совместной борьбе против советской интервенции убедилось в том, что адмирал «является переходной ступенью к царскому режиму». «Когда политические события развиваются в направлении реставрации монархического строя, рассчитывать на самоопределение нации нельзя», – заявил председатель Алаш Орды А. Н. Букейхан. Очевидно, именно в связи с этой ситуацией правительство Алаш Орды решило обратиться к Японии, чтобы при ее поддержке и содействии добиться национальной независимости. К тому же 11 ноября 1918 года закончилась Первая мировая война и в 27 странах, участвовавших в войне против Германии, в том числе возникших в результате ее поражения, шла напряженная подготовительная работа к Парижской международной мирной конференции, которая была призвана привести к переустройству мира. Согласно документу из архива МИД Японии, Алаш Орда планировала сблизиться не только с Японией, но еще при ее содействии делегировать своего представителя на Мирную конференцию в Париж. Эту миссию предстояло выполнить в строжайшем соблюдении конспирации. Например, Раимжан Марсекулы (Марсеков), председатель Семипалатинского областного земского управления, которому было поручено установить контакт с правительством Японии через ее Генеральное консульство во Владивостоке, в конце декабря 1918 года выехал из Семипалатинска под видом «переговоров с заграничными фирмами о поставке земству разных товаров и необходимых для населения хозяйственных предметов». Член (комиссар) Алаш Орды Мустафа Шокай весной 1919 года через Мангистауский уезд и Каспийское море покинул страну. Его главной целью, предположительно, было участие на Мирной конференции как уполномоченный правительства Алаш Орды. Нижеследующая строка из служебной записки сотрудника МИД Франции от апреля 1921 года о том, что «по предложению национальных организаций Туркестана Мустафа Чокаев эмигрировал в Европу», может свидетельствовать о его миссии во Франции. 
 Исходя из обращения к японскому правительству от имени правительства Алаш Орды Р. Марсекулы, японские ученые предполагают, что Алаш Орда и правительство Башкирии совместно планировали установить контакт с Японией. На секретном совещании лидеров Алаш, Башкирии и Туркестана, состоявшемся 7-8 апреля 1918 года в Уфе, стороны решили, что с целью информирования мировых держав о ситуации в Алаш, Башкирии и Туркестане через Японию, направить своих представителей в Кульджу (Восточный Туркестан, Китай) и Владивосток. На совещании в Костанае от 15 мая 1918 года они решили, что правительство Башкирии направит своих представителей в Японию, а Алаш Орда – в Кульджу и Чугучак. Посланником башкир в Японию был выбран верный соратник А.З. Валидова, мэр Тархи Расулев. Но в связи с восстанием чехословацкого армейского корпуса поездка Расулева в Японию не состоялась.
 Интерес лидеров движения и партии «Алаш» к Японии возник неслучайно и не в 1918 году. Япония в поле зрения степного народа и его лидеров впервые попала в период русско-японской войны 1904–1905 годов, то есть еще до первой революции в России 1905–1907 годов. Вот что писал А. Н. Букейхан об этом своем очерке «Казахи» («Киргизы». – С. А.) в 1910 году: «Началась русско-японская война… Телеграммы приносили вести о непрерывных японских победах. Степь, знавшая со слов бродячего апологета ислама о том, что все хорошее и справедливое связано с исламом, и на опыте обрусительной политики также убедившаяся, что ничего хорошего не может быть вне ислама, живо восприняла легенду о том, будто японцы – это те же мусульмане, с которыми казахи соединены родственной национальной связью. Последнее обстоятельство, по их мнению, подтверждалось сходством японских портретов с типом казахского лица. Все это вызывало в них глубокий интерес…».
 В перехваченном царской охранкой письме Халела Досмухаметулы (Досмухаммедов) от 7 октября 1904 года, адресованном его другу, студенту казанского ветеринарного института Губайдулле Бердыулы (Бердиев), мы найдем такие строки: «Когда подумаешь, что кроме тебя, десятки или даже сотни казахов («киргизов». – С. А.) получают высшее образование, то приходишь к всяческим мыслям, что и этот народ способен к труду, к прогрессу, что и он, может быть когда-нибудь займет в мировом господстве одно из почётных мест, что и он может сделаться второй Японией».
 Халел в 1909 году с отличием окончил Санкт-Петербургскую императорскую военно-медицинскую академию и пополнил ряды национальной элиты «Алаш». В декабре 1917 года на ІІ Всеказахско-киргизском курултае избран членом правительства Алаш Орды, в следующем году – одним из руководителей Западного отдела Алаш Орды.
 Как известно, Российская империя, обладая более чем трехкратным преимуществом в численности населения (141 млн против 46 млн), шестикратным превосходством по численности армии, занимая шестую часть суши земли и обладая неисчерпаемым запасом природных ресурсов, потерпела поражение перед маленькой страной Восходящего солнца, состоящей из сотен разрозненных островов, и подписала Портсмутский мир, уступив Японии южную часть Сахалина и арендных прав на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу.
 Япония своего могущества достигла благодаря так называемой «Революции Мэйдзи», начавшейся в 1868 году. Ее также называют «Обновление Мэйдзи» или «Реставрация Мэйдзи». Формирование японского национального государства нового времени и японской национальной идентичности связывают именно с «Обновлением Мэйдзи». 
 Элита «Алаш» с А. Н. Букейханом во главе не планировала слепо копировать опыт Японии и переносить ее модель форсированного развития в Казахскую степь. «Нам необходимо беречь нашу национальную особенность, идентичность и единство, четко следуя примеру Японии, а не потворствовать пустым декларациям русских пролетарских утопистов о всеобщим благоденствии и счастье», – писал накануне вторжения советской власти в Казахстан деятель «Алаш» Хошмухамед Кеменгерулы.
 Председатель Алаш Орды А. Букейхан установил контакт с правительством страны Восходящего солнца за год до визита Р. Марсекулы в Генеральное консульство Японии во Владивостоке. Примерно в начале 1918 года он направил делегацию в Восточный Туркестан (фото №2). В одном из своих показаний от 6 августа 1937 года А. Букейхан заявил следующее: «Байтурсунов и Дулатов были мною посланы в китайский пограничный город Кульджу для закупки там оружия». 
 Замечу, что в составе этой делегации не было ни одного члена совета Алаш Орды, но зато ее возглавляли самые популярные во всей Великой казахской степи, в том числе среди казахов Восточного Туркестана поэты, писатели, публицисты, ученые и общественные деятели в лице А. Байтурсынулы, М. Дулатулы, Р. Марсекулы, а также не менее популярного поэта-импровизатора Асета Найманбайулы и другие. Очевидно, что состав делегации тщательно обдуман и отобран, чтобы замаскировать ее истинные цели и задачи. Что касается их рода деятельности в момент поездки в Восточный Туркестан, то А. Байтурсынулы ІІ-м Общенациональным курултаем от 5-13 (18-26) декабря 1917 года был избран главой комиссии по образованию, М. Дулатулы – в Тургайской области Кызылжарском уезде Акмолинской области занимался формированием воинских частей армии Алаш, Р. Марсекулы – глава Семипалатинской областной земской управы.
 Перед делегацией Алаш Орды стояла и другая ответственная задача, о которой высказался член Алаш Орды Халел Досмухаметулы: «...Нашей основной целью было объединение всех казахов, – утверждал Х. Досмухаметулы, – Мы даже рассматривали пути присоединения казахов Китая. Разумеется, мы считали, что они (казахи Восточного Туркестана. – Авт.) должны присоединиться к казахскому народу вместе с занимаемыми территориями...».
 Можно смело предположить, что перед делегацией Алаш Орды, помимо закупки оружия и присоединения казахов Восточного Туркестана, стояла не менее важная государственная задача, как установление контакта с Японией через ее представителей в Восточном Туркестане (по-китайски Синьцзян). Здесь представителем Японии мог стать Камэсуке Нагамине, известный среди тюрко-мусульманской интеллигенции как «японский консул в Кульдже». Он был офицером японской армии в чине капитана, одним из помощников командования японских войск, находившихся в Урумчи в 1918–1921 годах, столице провинции Синьцзян – Восточный Туркестан (Р. Оно, Т. Уяма). 
 Удалось ли делегации Алаш, особенно Р. Марсекулы, который, предположительно, был озадачен как раз установлением контакта с Нагамине или другим японским офицером где-нибудь в Кульдже, Чугучаке или Кашгаре, где в ходе поездки в Восточный Туркестан побывала делегация Алаш и где находились японские представители? Пока об этом сведений нет. 
 Что касается визита Р. Марсекулы в Генеральное консульство Японии, то, как отмечалось выше, он выехал из Семипалатинска в конце декабря 1918 года и прибыл во Владивосток в начале января 1919 года. Первым делом заключив договор с американской компанией «Андерсен, Мэйер и Ко» о поставке товаров Семипалатинской ОблЗемУправе на 15 млн рублей, Раимжан посетил консула Чехословакии, встретился с командующим американского экспедиционного корпуса во Владивостоке, а также с прибывшим на броненосце американского посланником в Японии. При визите в дипломатическую миссию Генерального консульства Японии (Владивосток) он заявил, что его целью является установление политических и торгово-экономических отношений с Японией. В ходе беседы с главой миссии (им предположительно был заместитель генерального консула Японии во Владивостоке Риэ Ватанабэ. – Р. Оно, Т. Уяма), а также в письменном обращении, составленном по просьбе миссии, он изложил, что «казахский народ уже 2 столетия почти находится в подданстве России, но те притеснения, которые испытывает казахский народ вынуждают Алаш Орду обратиться к правительству Японии и просить ее помощи, дабы добиться признания суверенитета и независимости не только Республики Алаш, но и ряда других родственных казахам тюркоязычных народов». Кроме того, Р. Марсекулы пытался заинтересовать японскую сторону сырьевым богатством недр казахской земли. 
 Он также письменно изложил интерес Алаш Орды в получении финансовой помощи и предоставлении вооружения и амуниции для армии «Алаш» в количестве от 40 до 100 000 солдат.
 В этом обращении имелась еще одна очень важная просьба Алаш Орды о содействии японского правительства в признании независимости Республики Алаш мировыми державами-победителями Первой мировой войны (Англия, Франция и США. – С. А.) на Мирной конференции и участии на ней официального представителя Алаш Орды. 
 Вероятно М. Шокай, предположительно делегированный на Парижскую конференцию как представитель Алаш Орды, транзитом остановившись в Тифлисе весной 1919 года, в ожидании сообщения Алаш Орды о готовности содействия японского правительства по его участию на конференции, а также ожидая выдачи визы во Францию, задержался там до вторжения советской армии в Грузию 16 февраля 1921 года. Перебравшись из Тифлиса в Стамбул, М. Шокай получил визу во Францию и прибыл в Париж почти 1,5 года спустя после Мирной конференции – в апреле 1921 года. К этому моменту все возрожденные национальные государства постимперской России, в том числе Республики Алаш, Башкирии и Туркестана, были вторично колонизированы советской властью. Судя по служебной записке сотрудника МИД Франции, в связи с этим М. Шокай вынужден был попросить во Франции политическое убежище. 
 Очевидно, Р. Марсекулы и М. Шокай представляли интересы не только Республики Алаш, но и родственных тюркских автономных республик Башкирии и Туркестана. Есть полное основание считать, что под Туркестаном, за свободу и независимость которого боролся М. Шокай в период жизни в Европе в 1921–1940 гг., подразумевались все тюркоязычные народы и их союзные и автономные республики СССР. 
 В случае непосредственного участия М. Шокая или Р. Марсекулы (при возможности и наличии средств он был готов отправиться в Париж. – Р. Оно, Т. Уяма) на Мирной конференции удалось бы им убедить участников международного форума, прежде всего глав держав-победителей Первой мировой войны признать государственную независимость Республик Алаш, Башкирии и Туркестана, чего удалось добиться делегатам Азербайджана, Грузии и Армении? Отмечу, что в связи с ухудшением военной ситуации Белой армии на Кавказе, Мирная конференция в январе 1920 года решила признать Азербайджан, Грузию и Армению как де-факто государствами. 
 Однако в результате вторжения советской армии в апреле 1920 года Азербайджанская Республика, в феврале 1921-го – Грузия – распались.
 Если уполномоченным представителям правительства Алаш Орда (М. Шокай или Р. Марсекулы) также удалось добиться от Мирной конференции, прежде всего мировых держав-победителей одобрения и признания государственной независимости Республики Алаш, то этот факт едва ли мог спасти ее от советской военной интервенции и вторичной колонизации. 
 Но вернемся к визиту Р. Марсекулы в дипломатическую миссию Японии во Владивостоке. Ввиду отсутствия у него официальных полномочий от Алаш Орды японское правительство отказало дать ему официальный ответ на его обращение, рассматривая его лишь как частное лицо, но ни как уполномоченное от своего правительства. Хотя японское правительство и японская армия также собирали информацию о казахах и Алаш Орде в рамках своего политики в Сибири, но эта информация была недостоверной (Р. Оно, Т. Уяма). Судя по сообщению газеты «Сарыарка» (официальный печатный периодический орган Совета Алаш Орда. – С. А.), в 1918–1919 годах в Семипалатинске работал «опытный японский доктор, который лечил глазные и кишечные заболевания» («Сарыарқа», №№ 62, 63, 1918 г.). Следует подчеркнуть, что источниками информации для японского правительства и армии служили как раз врачи, бизнесмены, ученые и другие представители сугубо мирной профессии. Японское правительство хоть и осознавало полезность построения отношений в будущем с казахами, которые находились вдали от Маньчжурии и Монголии, центра японских интересов, оно не собиралось активно с ними взаимодействовать.
 Тем не менее глава дипмиссии Р. Ватанабэ одобрил предложение, сделанное Р. Марсекулы от имени совета Алаш Орды об установлении политических сношений с Японией и обещал продвинуть этот вопрос через соответствующие инстанции. 
 Он также предложил главе дипломатической миссии Японии рассмотреть возможность открытия японских консульств на территории Республики Алаш, с чем он согласился. 
 Действительно, в мае 1919 года к Р. Мар­секулы в Семипалатинское ОблЗемУправление прибыли два японца под видом «научных работников». Как заявлял Р. Марсекулы в своих показаниях, их целью было выяснение возможности открытия здесь японского консульства.
 Вернувшись в Семипалатинск, в первой половине июля 1919 года Р. Марсекулы приехал в Омск к А. Букейхану и информировал его об итогах своего визита в дипломатическую миссию Японии во Владивостоке, ситуацию в руководимой им Семипалатинской области и просил у него совета. Замечу, что А. Букейхан в тот момент официально являлся главноуполномоченным не всего казахского народа, а казахов Семипалатинской области в правительстве А. Колчака в Омске, при этом де-факто продолжал руководить Алаш Ордой. Р. Марсекулы сообщил ему о том, что в ряде уездов руководимой им Семипалатинской области члены партии «Алаш» и правительства Алаш Орды подвергаются преследованиям, арестам и репрессиям. А. Букейхан посоветовал ему, как представителю мест, войти с категорическим требованием к председателю правительства А. Колчака немедленно прекратить преследования, репрессии и освободить арестованных членов партии «Алаш», акцентируя на установлении Алаш Ордой политических отношений с Японией. Выяснилось, что А. Букейхан достиг «соглашения с японской военной миссией о блоке, в дальнейшем с Японией и что через эту миссию он оказывает давление на правительство Колчака в разрешении вопросов, касающихся казахов». 
 А. Н. Букейхан также добавил, что одной из ближайших задач партии «Алаш» является продолжать формирование войсковых частей армии «Алаш» на случай восстания в нужный момент против власти Колчака. Восстание должно было начаться в период массового отступления колчаковской армии, и поддержано японским командованием путем доставки нужной для войск «Алаш» амуниции и других военных и технических средств. По словам А. Н. Букейхана, «положение Колчака становится шатким, на фронтах началось отступление, красные наступают и приближаются к Уралу».
 После захвата большевиками Омска, затем и Семипалатинска Р. Марсекулы с соратниками бежал в Восточный Туркестан. Вскоре при помощи японского врача он встретился с прибывшим в Чугучак японским представителем, владеющим русским. Кратко рассказав ему о существующей нелегальной партии «Алаш» и ее задачах и стремлениях, а также о соглашении правительства Алаш Орда с главой японской военной миссии в Омске в 1919 году, Р. Марсекулы спросил: «Возможно ли рассчитывать на получение реальной помощи сейчас от Японии?». На что японец ответил, что «помощь Японии возможна, но нужно углубить работу партии «Алаш» в массах в целях подготовки широкого общенародного выступления». 
 Но «широкое общенародное выступление» в начале 1920 года уже было нереально. В то же время именно в 1920 году, по сообщению газеты «Вольный горец», японское правительство выступило с предложением об обучении казахских студентов в Японии, а также в Европе и США за счет японского государственного казначейства. 
 Но здесь возникает ряд вопросов. Например, чем мотивирован интерес правительства Японии к Республике Алаш? И почему она решила оказать «киргизскому правительству» Алаш Орде образовательную, а не политическую, военную, финансовую или торгово-экономическую помощь, в чем крайне остро нуждалось юное казахское государство, возрожденное из руин Казахского ханства, для которого японская помощь была вопросом выживания? Попытаюсь найти на них ответ.
 Для лидеров движения и партии «Алаш» всеобщее образование и массовая грамотность народа являлись высшим приоритетом. К началу ХХ века в казахских степях существовали два политических течения. А. Н. Букейхан в своем очерке «Киргизы» («Казахи») одно из течений назвал «национально-религиозным», другое «западническим», основу которого составляла интеллигенция «Алаш». Это течение видело «будущее казахской степи в сознательном претворении западной культуры – в самом широком смысле этого слова». Это видение элиты «Алаш» нашло отражение в эмблеме газеты «Қазақ» (1913–1918 гг., Оренбург) – первого общенационального периодического издания. Эмблемой газеты служила юрта (фото № 3), символизирующая казахскую национальную государственность – «Орду» (государство, империя: Алаш Орда – по аналогии с Золотой Ордой – Государство или Империя Алаш), дверь которой плотно закрыта, что означало государственную независимость, а «түндік (веpхний кpуг, купол юрты, служащий для выхода дыма и проникновения солнечного света) – открыт на Запад, что означало открытость казахского государства для западного образования, науки и техники. Излишне напоминать, что газета «Қазақ» и, по ее примеру, вся последующая алашско-казахская периодическая печать начала ХХ века (газ. «Сарыарқа», «Ұран», «Жас азамат», «Ақ жол» и др.) была наполнена призывами к образованию и науке. Главным лозунгом лидеров «Алаш» и их издания «Қазақ» было: «Озғандарға жету керек, жеткендерден озу керек» (дословный перевод: «Догнать тех, кто впереди, перегнать тех, кого догнали»).
 В декабре 1917 года ІІ Общенациональный курултай в Оренбурге вслед за образованием Автономии Алаш и избранием ее правительства Алаш Орды избрал комиссию по образованию и науке из пяти человек во главе с Ахметом Байтурсынулы. Она не входила в структуру совета Алаш Орды, но на нее были возложены министерские полномочия и предоставлена полная свобода действий. Эта комиссия являлась аналогом современных министерств просвещения и науки и высшего образования Казахстана. Размер оклада членов комиссии определен на уровне оклада членов Алаш Орды, 800 рублей, что свидетельствует, что элита «Алаш» делу всеобщего просвещения, образования и науки придавала первостепенное значение. Комиссии вменялись разработка учебных программ национальных школ и вузов, подготовка учебно-методических пособий, учебников, пособий, открытие национальных школ, сузов и вузов. 
 В своих показаниях в апреле 1938 года, Р. Марсекулы заявлял, что при встрече с главой дипломатической миссии Японии передал ему протокол ІІ-го декабрьского курултая. Как отмечалось выше, японское правительство и армия собирали информацию об Алаш Орде и казахах еще до его визита в дипмиссию Японии (Владивосток). Очевидно, протокол ІІ-го казахско-киргизского курултая также был тщательно изучен японской стороной, чтобы определиться с политикой в отношении правительства Алаш Орды. Но к началу 1920 года главные сражения между большевистской Красной армией и белыми армиями уже завершились и наступил перелом в гражданской войне в пользу большевиков. Правительство А. Колчака пало, он сам был расстрелян большевиками; суверенная Республика Алаш была вторично колонизирована военной интервенцией советской власти, члены правительства Алаш Орды скрывались в степях. 
 Вполне вероятно, что, исходя именно из этой ситуации, японское правительство решило ограничиться предложением об обучении казахских студентов в Японии, возможно, в Европе и США. «Японское правительство, – говорится в заметке газеты «Вольный горец», – узнав о том, что из-за гражданской войны абитуриенты-киргизы лишены возможности продолжать свое образование в России, через своих представителей в Сибири предложило киргизскому правительству отправить желающих получить специальное техническое образование молодых людей – киргизов в Японию».
 Из цитаты непонятны два момента. Первый: речь шла об абитуриентах, которым предстояло поступить в ВУЗы России, или студентах, которые учились, но лишились возможности «продолжать» образование из-за гражданской войны? Вероятнее всего, и абитуриенты, и студенты. 
Второй: под «киргизским правительством» подразумевалось Народный совет (правительство) Алаш Орды, или Совет народных комиссаров Киргизской (Казахской) АССР? Ответ может быть однозначным: речь идет об Алаш Орде, поскольку, во-первых, после упразднения Республики Алаш и роспуска Алаш Орды Киргиз-Казахская АССР была образована лишь 26 августа 1920 года, а ее правительство – СНК Кир-КазАССР – было избрано на первом учредительном съезде так называемых «киргизских советов» от 4-12 октября т. г. в Оренбурге. Во-вторых, начиная с периода гражданской войны в России 1918–1923 годов вплоть до окончания Второй мировой войны и поражения своей армии советским войскам в августе 1945 года Япония не признавала советскую власть как вражескую.
 Между тем помощь правительства Японии невольно напоминает международную образовательную стипендию «Болашак», учрежденную правительством Казахстана в первые годы независимости, в 1993 году, целью которой являлась подготовка кадров и специалистов для приоритетных секторов экономики страны. Японское правительство предоставляло казахским студентам те же льготы, а именно – «проезд (в оба конца), плата за учение и содержание учащихся за все время их пребывания в учебных заведениях страны Восходящего Солнца». Но, в отличие от «Болашак», японская стипендия была безвозвратной. 
 По данным «Вольного горца», к июню 1920 года «в Японию уже выехало несколько человек студентов и студенток». Но другие подробности о выехавших в Японию казахских студентах не сообщается. Очевидно, что их имена и количество не упоминались из соображения их безопасности. 
 Кроме того, японское правительство обязалось содержать казахских студентов, пожелавших учиться в Европе и США за счет японского государственного казначейства. 
 Если это сообщение тифлисской газеты подтвердится, то исследователям предстоит скрупулезная поисковая работа в архивах японского правительства, МИД и Министерства обороны Японии, возможно, и в японских вузах. Цель – установление имен первых казахских студентов, отучившихся в Японии, вполне вероятно, и в Европе и США, их количество, места их учебы (город и вуз), полученную ими техническую или другую специальность и, главное, их дальнейшую судьбу.
 Сейчас малоизвестно, что в первой половине 1920-х годов (примерно 1922–1926 гг.) пять казахских студентов учились в вузах Германии. Это Газымбек Биримжан (родной младший брат бывшего члена Алаш Орды Ахмета Биримжана. – С. А.), Темирбек Қазыбекулы, Дамолла Битлеуулы, Абдрахман Мунайтбасулы и Сабыр Танашулы (возможно, близкий родственник бывшего члена Алаш Орды Уалитхана Танашулы. – С. А.). Первые двое учились в Академии народного хозяйства в Берлине, последние трое – в Растенберге по самой востребованной для традиционных скотоводов-казахов специальности, как выделка кожи. Однако их дальнейшая судьба после возвращения на Родину была трагичной – все они были расстреляны как «враги народа» в 1930-е годы.
 Очевидно, японское правительство, предлагая казахской молодежи обучение в Японии, а также в Европе и США, рассчитывало на долгосрочную перспективу близкого сотрудничества с казахами. Новое поколение казахов, воспитанное духом идеей «Алаш», после обучения в развитых странах Азии и Запада непременно предпочтут «сознательное претворение западной культуры – в самом широком смысле этого слова», как завещали лидеры «Алаш».
 В любом случае, как отмечено в заметке «Вольного горца», «это стремление Японии сблизиться с казахским народом – явление весьма знаменательное, вскрывающее некоторые стороны японской политики в Сибири».

Султан Хан Аккулы,
кандидат филологических наук, 
исследователь

Р.S.: Автор выражает благодарность Саддаму Хусеину за предоставленную электронную копию газеты «Вольный горец».