• Геополитика
• 24 Марта, 2022

«ЛЕВЫЙ ПОВОРОТ» В США И НЕ ТОЛЬКО

Публицист и эссеист Александр Генис, полвека живущий в США, пишет о сегодняшней ситуации в Штатах: «В Америке произошло то, чего никто не боялся: инверсия безработицы. Очередь за пособием уменьшилась до самой низкой отметки за полвека. В стране множество вакантных рабочих мест, но никто не торопится их занять. Только за один месяц  уволилось больше четырех миллионов. Нигде не хватает рук, ног, голов. Недостаточно кассиров, и магазины переходят на самообслуживание. Мой любимый паб перешел на укороченную неделю в связи с катастрофическим отсутствием официантов. Но это, конечно мелочи, доступные невооруженному статистикой глазу. О других, несравненно более трудных проблемах говорят экономисты и спорят политики, надеясь  понять:  куда делась рабочая сила, когда она вернется и если никогда, то чем ее заменить?  Почему после двух лет ковида, после тяжелых людских и материальных  потерь, после мучительного карантина  люди не хотят вернуться на работу, легко бросают ее и не рвутся найти новую? Никто не может объяснить этот причудливый феномен, хотя некоторые делают вид, что знают ответ.

 – Щедрые пособия и раздача государственных денег, – говорят они, – сделали работу необязательной.

Но вот и пособия закончились, и субсидии иссякли, а ситуация не изменилась. Дефицит трудовых ресурсов становится все более свирепым и повсеместным, а объяснений не прибавилось. Это особенно удивительно, если учесть истерические черты американской  народной  психологии, настоянной на истории США, где безработица была национальным кошмаром, а труд воспринимался религиозной категорией и служил нравственным фетишем» («НГ», 27 декабря 2021 г.).

Что же, собственно, происходит с рабочей силой в США? Куда она исчезла? Почему американцы отказываются возвращаться на свои рабочие места?

Летом минувшего  года американские экономисты начали обращать внимание, на тот факт, что работодатели в определенных отраслях  затрудняются найти новых работников, тогда как старые массово увольняются. Первым звонком стали исследования нескольких крупных компаний, опросы в которых показали, что подавляющее большинство работников допускают и желают смену места работы, когда работодатели начали говорить о возвращении в нормальный рабочий режим в офисе. Тогда аналитики предположили, что это временное явление, связанное с пандемией.

В августе был опубликован отчет о том, что 4 миллиона американцев уволились  в  апреле 2021 года. Образовалось рекордное количество свободных рабочих мест – 10 миллионов. Это произвело фурор в газетах, и явление массового ухода с работы было названо «великим отказом» и «большим увольнением». Причины и масштабы его тогда были  еще не понятны.  Разные авторы по-разному объясняли этот внезапно возникший феномен, незнакомый предшествующим поколениям американцев, обвиняя правительство, социалистов, русских шпионов и Китай. Правда оказалась и серьезней и тревожнее: американцы просто не хотят и дальше выбиваться из сил на тяжелой  работе, получая за свой труд гроши и подвергаясь нещадной эксплуатации и унижениям со стороны своих работодателей.

«Собственно, протест  тлел давно. Пандемия  навязала паузу, которая так затянулась, что стала почти неотличимой от образа жизни. Карантин  сменил ориентиры и поколебал приоритеты. Для этого оказалось достаточно просто запереть миллионы людей  дома, лишить их офиса и дать им время подумать. Как только страна затормозила, у нее появились сомнения в иерархии ценностей. Неудивительно, что при первой же возможности с рынка труда ушли многие из тех, кто тянул лямку рабской, вредной и плохо оплачиваемой работы» (А. Генис).

Американская культура труда изначально строилась на идее, что если упорно трудишься, то будешь продвигаться по карьерной лестнице, что работник должен быть благодарен работодателю за предоставленную возможность отличиться, но в конечном итоге личный успех работника зависит только от него самого (соответственно, провал тоже его вина и ничья другая). Такая ментальность на протяжении многих поколений называлось в Штатах «протестантской трудовой этикой». Эта национальная мифология уходит корнями в эпоху американских первопроходцев, которые могли рассчитывать только на себя на необжитой территории, к периоду  освоения новых земель  и всегда поощрялась и усиленно пропагандировалась правящими классами. («Это Америка!») Американцы, таким образом, из поколения в поколение  считали нормальным работать на бизнес, в котором управляющее звено состояло из моральных уродов, безжалостно  эксплуатирующих  их, и были готовы, как и предписывает христианская доктрина, терпеть конкретные лишения сегодня  в обмен на надежду на некое благополучие в неопределенном будущем.

Но теперь наступил какой-то сбой. Признаки наступления этого сбоя давали о себе знать давно. Уже в 70-х годах минувшего столетия стал наблюдаться тревожный  феномен: продуктивность труда в США  постоянно повышалась благодаря новым технологиям и новым методам организации труда, но  реальная оплата этого труда шла вниз.  Американцам ничего не оставалось делать как начинать жить в кредит. И к началу нынешнего столетия Штаты превратились в общество тотальной задолженности. Еще более двадцати лет назад, российский журналист-международник  Евгений Бай, проживший в Америке не одно десятилетие и хорошо знающий изнанку американской жизни, а не ее красивую витрину, отмечал: «Все без исключения американцы живут в кредит. А это значит, что в средней семье каждый месяц все выходит «по нулям».  Скажем, глава семьи –  компьютерный инженер, зарабатывающий $ 50000 в год. После вычета налогов остается приблизительно 40000 или 3300 в месяц. Оплата жилья обходится приблизительно в $ 1000. Плюс $ 200 – платежи за коммунальные услуги (газ, свет, вода, уборка мусора). Немало забирает оплата детского сада и школы для детей. Если их двое в семье, смело вычитайте из бюджета еще $ 500. Еще  есть машина, на которую берется банковский кредит на 3-4 года. Ежемесячный платеж за машину составляет как минимум $ 200, приплюсуйте к этому еще $ 200 – на бензин, техническое обслуживание и страховку. Остается от «достойной зарплаты» $ 800-900.  Это – если компания оплачивает работнику и членам его семьи медицинскую страховку. А иначе не остается ничего, впору идти за бесплатными обедами в ближайшую церковь. Но и со страховкой «американская мечта» среднего американского мужчины – чтобы его жена тоже работала в поте лица своего… Поэтому «американская мечта» состоятельного мужчины в США – найти себе непритязательную невесту из России» («Известия», 4 июля 2001 г.).

Популярнейший американский колумнист Боб Хеберт  с тревогой констатировал: «…За последние тридцать лет стоимость закладных на недвижимость выросла в 70 раз в отличие от доходов отцов среднего семейства. Таким образом, двое супругов вынуждены работать как сумасшедшие только для того, чтобы поддержать существование семьи. Одно поколение назад средняя американская семья могла откладывать на депозит 11%  своего дохода. Ныне средняя семья не откладывает никаких сбережений. Да это и невозможно при таком бешеном росте долгов. Стоимость потребительской корзины выросла втрое лишь за одно поколение. Все больше американцев используют кредитные карточки и другие формы займа для того, чтобы перекинуть мост через пропасть между доходом семьи и стоимостью услуг и товаров.  Компании кредитных карточек нацелены на людей, которые едва в состоянии заплатить. Затем они поднимают проценты в тех случаях, если люди пропускают хотя бы одну оплату.

…Если бы я был карикатуристом, я бы нарисовал картинку семьи, бегущей по шоссе, спасаясь от огромного грузовика с ярлыком «финансовая несостоятельность». «Американская мечта» превратилась в ненадежный режим выживания… стала невыносимой… Заем со стороны федерального правительства или потребителей становится наиболее предпочитаемым, а порой и единственным способом свести концы с концами… что создает чудовищный дефицит бюджета. В общем, будущее нации отдается под залог» (The New York Times, 11 ноября 2003 г.).

Неудивительно, что такое положение дел время от времени взрывается массовыми протестами  в стране. Не говоря уже об антиглобалистах, вспомним хотя бы движение «Оккупай Уолл-стрит!», потрясшую всю Америку 11 лет назад, и перекинувшееся и на другие страны. Первые «оккупанты» появились в Нью-Йорке 17 сентября 2011 г., а уже к 15 октября к движению присоединились жители 950 городов из 82 стран мира. Протестующие выдвигали лозунг «Капитализм не работает!» и обвиняли банки в несправедливых кредитах и ипотечных займах.  Избрание президентом Дональда Трампа, который в нормальных условиях не имел бы никаких шансов, тоже одно из звеньев этой цепи. Так же как и штурм Капитолия 6 января прошлого года. И, между прочим, движение «желтых жилетов» во Франции или резкий  рост популярности партии «Альтернатива для Германии», или движение «Пять звезд» в Италии, или множество обретающих второе дыхание левых движений на Западе – тоже явления этого порядка. Точно так же как и, например, убедительная победа на прошедших в минувшем ноябре президентских выборах в Чили кандидата от левой коалиции Габриэля Борича, который прямо заявляет, что он последователь идей Маркса и Ленина. Раньше Госдеп США содрогнулся бы от такого оборота событий, но сейчас ему не до этого.

В США сейчас набирает недюжинную популярность движение «Антиработа» (Antiwork). Его самая заметная «витрина» – это одноименное  сообщество в соцсети Reddit, довольно вяло существовавшее примерно с 2013 года, но в 2021-м вдруг набравшее более 1,2 млн подписчиков, гигантское число просмотров постов и десятки тысяч репостов. В его описании говорится: «Сабреддит для тех, кто хочет бросить работу…, хочет получить максимальную отдачу от жизни без работы…, получить больше информации об идеях, направленных против работы…».
Пандемия, интернет и государственная помощь помогли американскому рабочему классу усвоить совершенно новую для него истину: нет принципиальной разницы между изнуряющей работой под управлением эффективного менеджера, который постоянно тебя унижает, и за которую платят гроши, едва хватающих для оплаты наемной  комнаты, и безработицей.  Американцы стали массово отправлять начальство подальше и увольняться, создав кризис, масштабы которого только начинают выясняться. Миллиардные торговые предприятия, платящие минимальную зарплату сотням тысяч работников, начали паниковать. Бизнес-журналистика бьет в набат.
Начало этого явления было не понято аналитиками и не встревожило их,  и приписывалось газетчиками изнеженным хипстерам и «ленивым зумерам» – детям 2000-х и младше, которые якобы не хотели работать и рассчитывали жить на всем готовом.  Зумеры договаривались о  собеседовании для приема  на работу и не приходили  на него; если же работа им была предложена, они могли запросто на нее не явиться, или встать посредине рабочего дня и молча уйти. Навсегда. За 20-летними  зумерами потянулись и миллениалы – те, кто родились в 80-х, –  но в отличие от тех, кто помоложе, человек за 30 уже имеет какие-то ценности, жизненный опыт и какой-никакой вес в обществе, и когда такие люди объединяются и начинают поддерживать друг друга, этому есть ощутимые реальные последствия. 
Первую трещину дала индустрия фастфуда и розничной торговли. Работники начали покидать рабочие места, часто прямо посреди рабочего дня. Попытки управленцев затянуть удавки и взять быка за рога только ухудшили ситуацию. Работники начали увольняться заодно и подавать жалобы вместе – иногда целыми сменами. Владельцы бизнесов принялись развешивать повсюду извинения о задержках в обслуживании и объявления о наборе работников, сетую­щие о том, что «никто не хочет больше работать». В ответ сами работники, покидая рабочие места, начали оставлять за собой свои собственные объявления: «мы все уволились, потому что нам платят гроши  и плюют в лицо и душу». Американский интернет переполнен фотографиями закрытых ресторанов с подобными письмами на дверях.  
Следующим шагом стала самоорганизация и популяризация антикапиталистического диалога. Таким образом, в США пустило корни то самое явление, которого больше всего боятся работодатели: солидарность. Все перевернулось: кандидаты на рабочее место теперь не просто отказываются предоставлять рекомендации от предыдущих работодателей, а сами начинают требовать рекомендации от прошлых работников. Начальник должен быть благодарен, что ты согласился у него работать, а не наоборот. Составлен целый список «красных флажков» и признаков недобросовестности, которые позволяют соискателю немедленно остановить собеседование и распрощаться.  По сути, даже само собеседование теперь меняет направление – работодатель сам становится кандидатом для работника и должен подойти под его критерии.  Теперь же все больше и больше работников рассуждает так: им с меня взять нечего, а когда другие услышат о том, что компания пытается судить бывших работников, никто там работать больше не будет никогда, и им конец. В этой новой ментальности бизнес, построенный на нещадной эксплуатации, понуканиях, угрозах и унижении, начинает гореть.  Только за последние 1,5 года 5 млн американцев досрочно ушли на пенсию или бросили работу. Люди просто не желают работать за гроши и терпеть унижения. Многие эксперты высказывают предположение, что скоро движение Antiwork примет политические формы.
«Никто больше не хочет работать» – эта  фраза передается из уст в уста по всей стране. Но не все так просто. Например, в мае 2021 года бывший министр труда США Роберт Райх написал в Twitter: «Вместо того, чтобы говорить «никто больше не хочет работать», попробуйте говорить «никто больше не хочет, чтобы его эксплуатировали». По данным американской некоммерческой организации «Институт экономической политики», которая с 1986 года занимается изучением потребностей работников с низким и средним заработком, в 1968 году человек с минимальной заработной платой получал 10,59 долларов в час (рассчитано с поправкой на инфляцию). И это на 46% больше, чем сегодняшний минимальный заработок, установленный в США федеральным правительством на уровне 7,25 доллара.  Проще говоря, как минимальный, так и средний заработок людей в Америке падал многие десятилетия подряд.  Неудивительно, что во время пандемии, создавшей множество экономических, социальных и эмоциональных проблем, люди наконец проснулись, и многие из них пришли в настоящую ярость.
За последний год все больше людей в Штатах разочаровались в работе. Люди увольняются с работы рекордными темпами – и многие не собираются возвращаться. Число людей с низко­оплачиваемой работой выросло после кризиса 2008 года, поскольку зарплаты, поддерживающие жизнь среднего класса, сократились. Затем началась пандемия: коллективное богатство миллиардеров выросло на $ 2,1 трлн., а миллионы американцев стали безработными. Неравенство усилилось.  Истории, рассказанные сторонниками движения Antiwork, красноречиво свидетельствуют, почему рабочей силы постоянно не хватает – жалкая зарплата и зверская эксплуатация. Осознают это политики или нет, но фактически Antiwork – это своеобразная забастовка ради улучшения условий труда и против нищенской жизни в долг, а не собственно против работы как таковой. Новое поколение, из-за которого меняется состав рабочей силы, может сыграть ключевую роль в повышении требований к лучшим условиям.
И совсем не удивителен на этом фоне резкий рост левых настроений в стране.  В 2015 году опрос, проведенный социологическим исследовательским институтом  Гэллапа, показал  69% американцев в возрасте от 18 до 29 лет заявили, что вполне могли бы проголосовать за кандидата-социалиста.  Проведенный в октябре 2017  года социологической службой  YouGov  опрос показал, что 44% молодых американцев оказались привержены социализму, еще 7% – коммунизму. Исследования, проведенные три года спустя, показали, что тренд не изменился. В 2020 г. все та же YouGov опубликовала результаты своего опроса: все так же – 46% молодых американцев предпочли бы жить в социалистической стране. а 7% выбрали коммунизм. 32% опрошенных нравится Маркс и 23% – Ленин. Похожие результаты у исследовательской службы Harris Poll, 49,6% миллениалов и зумеров (поколения, родившиеся после 1982 г.) хотели бы жить при социализме.
 Но проблема вовсе не локализуется в одних США. Из Штатов движение Antiwork перекинулось и на другие страны. В Германии, Австралии и других странах работники тоже начинают вести себя подобным образом. В Британии треснула индустрия грузоперевозок, что привело к опустению полок магазинов в некоторых местах и кризису доставок горючего. Правительство и работодатели опять заговорили о ленивых водителях, которые просто не хотят работать, субсидиях за счет налогоплательщиков и ввозе дополнительной зарубежной рабочей силы.  Известный публицист, бывший депутат Европарламента Джульетто Кьеза говорит:  «Социальная ситуация в Европе очень напряженная. Исток этих событий – беспокойство людей по поводу будущего. Новое поколение – впервые в истории современной Европы – понимает, что их будущее будет хуже, чем у предыдущих поколений. Это ощущается и в Италии, и в Испании, и в других странах. По существу, речь идет о кризисе западной модели цивилизации. Можно еще добавить, что старые политические структуры не справляются с новыми вызовами».  
Ну понятно, люди хотели бы иметь лучшие условия труда и  более высокую зарплату. Проблема, однако,  заключается в том, что политические лидеры западных стран руководствуются устаревшими взглядами на экономику, которые сформировались многие десятилетия назад и современным реалиям не соответствуют ни в малейшей степени. В те времена, когда разрабатывались «современные» экономические теории, по инерции считающиеся самыми «передовыми» на Западе, мировая экономика имела совсем другую структуру, чем сегодня. Промышленное производство концентрировалось в западных странах, а страны «третьего мира» являлись поставщиком сырья и рынком сбыта. За последние полвека (особенно этот процесс усилился после распада Советского Союза)  западные промышленные предприятия перебазировались в Китай, Латинскую Америку, острова Карибского бассейна и другие страны… А что осталось на Западе? Услуги. Гигантский ВВП США на 80% состоит из услуг, промышленность капитулировала. То же и в других западных странах. Еще несколько лет назад международный обозреватель АиФ ­Георгий Зотов (постоянно путешествующий по всему миру и наблюдающий все эти процессы собственными глазами) писал: «Спросите на улице в России любого человека – он и то расскажет вам об экономике Германии. Автомобили, кроссовки известных марок у нас знают все. На первый взгляд ФРГ разбогатела на машинах, одежде и электронике… Вы удивитесь, но это вовсе не так. В 2007 г., перед крахом мировой экономики, 78% (!) немецкого ВВП составляла сфера услуг (магазины, парикмахерские, рестораны) и лишь 20%  – промышленность. Ахнул кризис, и немцев тряхнуло не меньше нас – затрясло банки, начали замирать автомобильные заводы-гиганты, существенно снизились зарплаты... Государственный долг Германии составляет 83% ВВП – такими темпами немцы скоро начнут отдавать на его погашение все, что зарабатывают» (АиФ, № 17, 2013 г.).
Если так обстоят дела в Германии, экономика которой считается самой мощной в Европе, то что уж говорить о других европейских странах? На этом фоне вполне объясним  резкий рост европейского левого движения. Еще совсем недавно лидеры левых говорили о кризисе движения, теперь же они смотрят в свое политическое будущее с оптимизмом и утверждают, что за последние полвека еще не было другого такого благоприятного времени для принятия обществом левых идей.
«В Европе возвращается интерес к работам Маркса. Возрождается активность профсоюзов. Движение «желтых жилетов» стало настоящим сюрпризом не только для Франции, но и для других стран Западной Европы. Недавнее исследование социологической группы  Edelman Trust Barometer (его широко цитировали в Давосе) показало рост критического отношения к современному капитализму: 56% опрошенных говорят о том, что вреда от капитализма больше, чем пользы» (АиФ, № 6, 2020 г.).
Деиндустриализация Запада и перемещение производства в незападные страны  – это ситуация, которая не предусмотрена ни одной из западных экономических теорий. В результате сейчас перед Западом возникли вопросы, на которые западная экономическая наука просто не может ответить: все теории, которыми она руководствовалась последние полвека, в новых условиях оказались несостоятельными. Экономическая наука сама в глубоком кризисе! О чем сами западные  исследователи говорят уже давно, и говорят откровенно. Проблема в том, что они ничего не могут предложить, никакой альтернативы. А потому устаревшие, давно изжившие себя экономические теории продолжают господствовать во взглядах правящих классов. За них продолжают цепляться просто по инерции, поскольку заменить их пока нечем. Как только обоснованная альтернатива будет выдвинута – всем этим  замшелым и устаревшим теориям наступит конец.
Жан-Поль Шметц, бывший  управляющий директор Burda Digital  подразделения Burda Media Group:
«Как экономист-теоретик, я утверждаю, что почти все идеи в современных учебниках экономики в один прекрасный день будут признаны ошибочными. Если бы экономика была точной наукой, большая часть современных экономических теорий уже давно была бы официально отвергнута. Но из-за отсутствия более привлекательных гипотез они до сих пор остаются общепризнанными, и на них до сих пор опираются экономисты и аналитики. В конце концов кто-нибудь выдвинет новые гипотезы, способные объяснить и предсказывать экономическую реа­льность таким образом, что практически все нынешние экономические теории будут признаны ошибочными» (Edge Foundation, Inc, 2006.).
Лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Кругман (США) пишет о тупике, в который зашла современная западная экономическая теория:
«Последние 40–50 лет стали для экономической теории чем-то вроде затишья. После того, как теория Джона Мейнарда Кейнса перестала быть достаточно эффективной, ее сменила не новая теория, а неоклассика… Для мейнстрима сегодняшней экономической теории аксиомой является совершенство как рынков товаров и услуг, так и финансовых рынков. Все это подкрепляется красивыми уравнениями, что в свою очередь мешает увидеть неспособность рынков к саморегулированию и государств осуществлять регулирование» (Paul Krugman. How did economists get it so wrong? / The New York Times 02. 09. 2009).
Такие высказывания можно множить и множить. Для тех, кто далек от экономической науки, подобные оценки состояния западной экономической теории могут показаться неким откровением, но для серьезных исследователей в них ничего нового нет, все это хорошо известно. И то, что мировая экономика и безо всякой пандемии на самом деле давно уже находится в глубоком кризисе, и то, что господствующие экономические теории на поверку оказались несостоятельными, и то, что в мировом сообществе экономистов-исследователей уже давно царит настоящая паника: они не знают, что делать, не знают, как решать нарастающие как снежный ком проблемы.
А результатом является растущее напряжение в западном обществе, которое грозит вылиться в социальный взрыв колоссального масштаба. Но мы можем из всего этого сделать вывод, что при решении наших экономических проб­лем более тщательно изучать, анализировать зарубежные, в том числе и западные методы управления экономикой и экономические теории.

Курман Ахметов, 
экономист