• Время
• 15 Июня, 2021

В Р Е М Е Н СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ

Мурат Ауэзов,
культуролог

ПРАГА

21–24.03.2007 г.

22 марта в нашем Посольстве замечательно отпраздновали Наурыз. Много гостей – послы китайский, монгольский, индийский и ряда европейских стран. Были люди из правительства Чехии.

Во дворе установили четыре юрты. Одну маленькую – для детей. Три большие. Минимум бутафории. Все по-настоящему: игра в асыки, стрельба из лука. Плов в огромном казане, шашлыки, наурыз-коже. Много студентов. Наших, обучающихся в Чехии. Хорошо друг друга знают. Есть у них землячество, «Байтерек» называется. «Как ваш «Жас Тулпар», – говорит их лидер Ануар Мусахан. Концерт силами студентов удался на славу.

Украсила встречу замечательная женщина по имени Джамиля. Родом из Казахстана, она стала министром в правительстве Чехии. Давно уже живет здесь. Участвовала в написании программы партии «Зеленых», которая победила на выборах и вошла в коалиционное правительство. Джамиля в результате получила пост министра по вопросам меньшинств (этнических, религиозных, заключенных, сексуальных, гендерных и т. д. и т. д.). Словом, занимается природой и правами человека. Авторитет ее высок. Обаяние искренности в ее словах. Благодарно вспомнила родную Алмату и без малейшего привкуса патетики, просто и веско сказала, что успешно выполняет свою миссию в Чехии только потому, что бережет корневые связи со своей прародиной. Предложила вечером посидеть и побеседовать. Что и сделали небольшой компанией.

Заботы «Зеленых» для нее – не только состояние природы. Это гармония всего сущего на земле. И экологические проб­лемы, и самочувствие братьев наших меньших: животных, птиц и т. д., и т. д. Слушал Джамилю и подумал: движение «зеленых» – это не политика. Нечто гораздо более интересное и человечное. Сродни синтоизму и тенгрианству. Это философия и практика гуманизма.

Вспомнился вдруг наш средневековый Сауран, о котором арабы писали, что в нем хорошо думается. Не сомневаюсь, то же самое сказали бы о Праге.

Соразмерна духовности этого города Национальная библиотека Чехии. Разместилась в доминиканском монастыре, построенном в середине XVII века. Пос­ле доминиканцев в нем были иезуиты, которые придавали большое значение наукам. Там и сейчас много механизмов, которые отсчитывают время, наблюдают за движением небесных светил. Библиотека богатейшая. В фонде восточной литературы – 1200 манускриптов на фарси, арабском и тюркских языках.

Вначале лифтом, потом по витым ступенькам поднялись наверх. Оказалось, здание высокое. И оно живет. Действую­щий концертный зал органной музыки. Каменные ступени, деревянные перила – все это отполировано временем, но не ветшает.

Основное содержание этих пражских дней, конечно же, беседы – в формате «Диалоги культур». Но было внятное предчувствие встречи, важной лично для меня.

На ужине по приглашению посла была семейная пара Солдатенковых. Игорь Алексеевич Солдатенков с суп­ругой. Живут в Москве. Солдатенковы – именитая фамилия. Деды, прадеды их были промышленниками и меценатами. По образу жизни – старообрядцы. Семьдесят пять лет Игорю Алексеевичу. Живой ум, хорошая реакция, внимательные, проницательные глаза. Замечательная речь: толковая, к месту, с юмором. Рассказал, что такое «двоеперстие». Оказалось, и Николай Федоров, и Циолковский, и многие неординарные русские интеллигенты были связаны со старообрядчеством. Мне ассоциативно вспомнились индийские сикхи, о чем ему и сказал. Он доброжелательно, со знанием темы поддержал разговор. У супруги его (трудно назвать возраст) замечательно красивое лицо. Она хирург. Но многократно помогала женщинам избавиться от бесплодия без помощи скальпеля. Только травы и слова. Речь у нее с небольшим прибалтийским акцентом. Мама латышка. Тактично, не выходя за рамки застольной беседы, рассказала о трагедии латышской интеллигенции.

Увлекся я их рассказами настолько, что в какой-то момент неожиданно для себя сказал, что мне – 65, и я с пониманием завершаю деятельную часть своей жизни. А у них такая вот удивительная жизнестойкость… На что Игорь Алексее­вич сказал: «Ваша духовность устремлена в будущее, и потому ни в коей мере не уставайте, не отходите, идите по стезе достижения своих целей, реализации своих планов». Обычное доброжелание. Просто изложенное. Вряд ли кем-то за столом кроме меня, услышанное. А я услышал, не смог не услышать.

Не готов еще, видимо, к предзимью. Пожить еще хочу. С Творцом и людьми пообщаться.

Завершаются дни моей пражской весны.

Через полчаса покидаю гостиницу «Флор» и еду с бочонком пива для Булата Каракулова (по случаю его 65-летия) в аэропорт. Дальше, в Амстердаме, встречаемся с Магжаном, иншалла, и вместе летим в Алматы.

Еще раз рельефно обозначилась эта дилемма: общее, общественное и – своя стезя, свой огород, свои грядки, на которых тоже что-то интересное вызревает.

ГРУЗИЯ

Выступление на Пленуме Главной редакционной Коллегии

по художественному переводу

Союза писателей Грузии

(Пицунда, 26 мая 1977 г.)

В нашей работе по состоянию здоровья не смог участвовать один из лучших переводчиков с русского языка на казахский Ғалым Ахмедов. Он передал свое выступление. Прежде, чем отдать текст секретариату, позволю себе озвучить некоторые курьезные факты, извлеченные уважаемым Ғалым-аға из казахского перевода «Похождений бравого солдата Швейка» Гашека. Слово «привратница» звучит в нем как лгунья, т. е. особа женского пола, любящая приврать, а идиома «приказал долго жить» как пожелание остающимся пребывать в здравии. Такого рода «оживляж» уместно присутствует в выступлении Ғ. Ахмедова, но в целом – это глубокий, добротный анализ переводного дела в Казахстане, полнос­тью отвечающий теме сегодняшнего разговора.

Мое же выступление, построенное на материале переводов с казахского языка на русский, а не наоборот, явно не вписывается в его стержневое русло. Разумеется, здесь упущение, прежде всего, с моей стороны. Это я должен был знать, куда и зачем еду, должен был знать, что еду на обсуждение не вообще проблем художественного перевода, а тех из них, которые возникают при переводе – конкретно – на родной язык. Увы, в сложившейся ситуации я не нашел ничего лучшего, как усомниться в правомерности самой пленарной постановки вопроса – перевод на языки народов СССР, т. е. такой его постановки, при которой русский язык как бы перестает быть одним в числе других живых, полнокровно, во взаимосвязях функционирующих языков, и выступает в роли некоего универсума, относительно которого все другие языки – однопорядковые частности. …Проблема в том, что соб­людая (только внешне) верность закону познания – движение от общего к частному – мы признаем за общее то, что им не является. Общим для художественного перевода является мировая культура во всем богатстве ее известных и неизвестных на сегодняшний день духовных достижений. Это незыблемо, также как незыблем долг художественного перевода в неустанных, все более совершенных трудах по «опредмечиванию» сокровищ человеческой духовности для этого единого чудесно-многообразного мира национальных культур.

Мне кажется, на древний вопрос Иосифа Флавия: где бог – в Риме или в Иерусалиме, переводчик должен отвечать: бог в Вавилоне (ну, хотя бы в том, который, как мы вчера узнали, стал печатным органом международной переводческой организации). В 1973 году в Алма-Ате состоялась V конференция писателей стран Азии и Африки. Накануне конференции издательство «Жазушы» выпустило в свет более 50 книг афро-азиатских писателей на казахском языке. Добрую половину этого мощного книжного потока составили сборники. Другими словами, в кратчайшие сроки казахские переводчики осуществили гигантскую работу, и именно в ней, в этой работе, по всем реальным предположениям, должны были сказаться негативные стороны так называемого «социального заказа», спешки, шапочного знакомства с историей и содержанием переводимой литературы. Но вот что удивительно (и это отмечалось в республиканской литературной критике): именно переводы, осуществленные в эти горячие дни, оказались лучшими в переводчес­кой практике наших литераторов. Энтузиазм и вдохновение сопутствовали их труду.

Это можно понять, если вспомнить о таких, часто забываемых понятиях, как культурная атмосфера и, частное ее выражение, литературный процесс.

Казахская переводческая школа оказалась подготовленной к событиям 1973 года благодаря тому, что к этому времени в ней вполне определились тенденции, обозначаемые как «культурное движение 60-х годов». Суть его заключалась в стремительном расширении прежней пространственно-временной ориентации художественного мышления. Именно в эти годы литература и искусство стали интенсивно осваивать средневековые и древние пласты истории народа. Движение вглубь времен закономерно совпало с движением по горизонтали, с художественным осмыслением жизни запредельных народов и, прежде всего, жизни и борьбы колонизованных народов стран Азии и Африки. Феномен переводческого подвига казахской литературы 70-х годов невозможно понять без понимания этой особенности литературного процесса. Конечно же, переводчик должен ощущать глубинные перемены в интересующей его литературе.

P. S. Грузинская Коллегия по художественному переводу 75-80-х годов прош­лого века – это сказка. Немыслимая в условиях тоталитарного государства. Но – воплощенная в жизнь. Прекрасная, незабываемая реальность. Убедительная, весомая альтернатива московско-метропольным структурам управления культурой.

Привел ее в жизнь и умело, как лозу виноградную, взращивал Отар Филимонович Нодия. Десятки специалистов высокой квалификации состояли в штате его Коллегии. Знающие множество языков и литератур. Аристократы гуманитарного творчества.

Дважды в год – весной и осенью – собирал батоно Отар своих собеседников. К его команде присоединились тбилисцы – философ Нико Чавчавадзе, писатели Чабуа Амирэджиби, братья Чиладзе. Подтягивались из разных мест Алла Марченко, Булат Окуджава, Евгений Евтушенко, Нафи Джусойты, Михаил Синельников, Альгис Бучис и другие. Вместе с ними прибывали вольнолюбие, глубина рассуждений, щедрость бесед.

И так из года в год. Сакля Отара Филимоновича и его коллег называлась длинно – Главная редакционная Коллегия по художественному переводу и литературным взаимосвязям при Союзе писателей Грузии. Камуфляж, конечно. Чтобы не сглазили. Мне посчастливилось несколько весен и осеней быть в ней не гостем, нет, а другом – соосмыслителем.

Почти с таким же названием, по образу и подобию грузинской, для солидарного с ней действия, в 1988 году удалось создать Казахскую переводную Коллегию. Век ее был славен, но не долог. Дитя и атрибут романтической независимости, наша коллегия была сметена взявшей верх короткопалой независимостью.

ИЧКЕРИЯ

Война не истребила душу народа

Еще не остыли от боевой стрельбы оружейные стволы, еще слышны отзвуки разрывов мин и снарядов, еще не высохли слезы на глазах многострадальных чеченских матерей, а гордый и благородный народ решил торжественно отметить вековой юбилей классика казахской литературы Мухтара Ауэзова.

Сам по себе этот факт не мог не вызвать в наших сердцах чувства глубокого уважения и симпатии к людям, которые свято чтут заветы и идеалы предков, с молоком матери впитав их родниковую чистоту. Понятия «честь» и «благородство» не есть в этих краях некая абстрактная категория, они наполнены конкретным, емким смыслом, когда благодарность казахскому народу за сотворенное добро остается в сердцах братьев-чеченцев. В том, как было организовано празднование 100-летия казахского писателя общественностью Ичкерии, ощущалось желание продемонстрировать общность нашей духовности, единство корней, питающих самые сокровенные чувства.

Уже на границе голос народного ашуга Чечни Валида Дагаева разнес по горным перевалам родные мотивы казахских песен. Мысленно мы оказались в бескрайней казахской степи под знойным солнцем, где по-особому чис­ты аккорды народной мелодии и пение акына.

Грозный. Город, название которого на протяжении последних нескольких лет не сходило с первых полос мировой прессы. По мере приближения к столице ощущается эхо войны, ее шрамы вдоль и поперек исполосовали рубцами некогда цветущую и плодоносную землю. Останки строений, в которых едва угадывается первозданная красота и архитектурное изящество. Разрушенный, но непокоренный Грозный...

Казалось, ожили кинокадры, сотни раз виденные на экранах телевизоров, зримо пропечатались в сознании рассказы участников и очевидцев трагических событий недавнего прошлого. Сегодня они вспоминают, где наступали части генералов Рохлина и Бабичева, как им был дан решительный отпор. За скупым перечислением фактов судьбы людей, которые ценой своих жизней отстояли свободу и независимость Ичкерии.

В здании полуразрушенного драматического театра, фронтон которого был украшен приветственным плакатом на казахском языке: «Қош келдіңіздер, қазақ бауырлар!», состоялось торжественное заседание, посвященное 100-летию Мухтара Ауэзова. Символично, что превращенная в руины столица распрямляла свой гордый стан, отдавая дань одному из лучших представителей народа, который 53 года назад гостеприимно принял на своей земле депортированных чеченцев. Казахи делились с ними последним и тем самым помогли чеченцам сохраниться как нации. Эта мысль пронизывала буквально каждое выступление на вечере, атмосферу которого еще больше утеплила поэма казахского поэта Рафаэля Ниязбека «Ичкерия» о событиях российско-чеченской войны.

Вице-премьер, министр культуры Ичкерии Ахмед Закаев в знак особого уважения к Мухтару Ауэзову подарил нам горские папахи джигитов. Родившийся и выросший в Карагандинской области художник Айнди Асуханов подарил Международному фонду Мухтара Ауэзова две картины с пейзажами горного Кавказа.

Встреча с президентом Асланом Масхадовым, состоявшаяся на следую­щий день, началась с воспоминаний. Воскрешая в памяти детские годы, проведенные в Карагандинской области, Масхадов рассказывал о земле, подарившей ему жизнь. Сыновнюю благодарность Казахстану он свято несет через всю жизнь1.  Красочно инкрустированный кинжал – подарок Президента Республики Ичкерия – займет теперь почетное место в экспозиции Дома-музея Ауэзова в Алма-Ате. В свою очередь, библиотека Масхадова пополнилась книгой великого писателя «Лихая година», в которой описаны события народно-освободительной борьбы казахского народа в начале XX века.

Во встрече с руководством Чечни принимали участие наши земляки-чеченцы, немало сделавшие для организации поездки, осуществленной в духе народной дипломатии: председатель культурного центра «Вайнах» Ахмед Мурадов, полномочный представитель ЧРИ в Казахстане Аманчи Гунашев и предприниматель Нажмутдин Абдуев.

Сердечным гостеприимством был отмечен каждый миг нашего пребывания на чеченской земле. Война, унесшая тысячи жизней, не сумела истребить душу народа.

Мурат Ауэзов, Диар Кунаев.

Вайнах сегодня. 1997 г., № 3-4

ИРАН

Официальное приглашение посетить Иран поступило от директора Иранского национального архива и библиотеки, советника президента ИРИ М. Хатами по вопросам развития культуры и духовности доктора Мохаммада Казема Мусави Божнурди. Цель – укрепление прямого сотрудничества между двумя главными библиотеками Казахстана и Ирана.

Иран бережно относится к своей культуре, к своему культурному наследию. Обеспечивает вложение крупных средств в строительство новых библио­тек и ремонт действующих, в реконструкцию храмов, мавзолеев святых и уход за могилами великих поэтов. Доступ к учреждениям культуры и культовым местам открыт для всего населения.

Ислам в Иране «настоян» на зороастризме и суфизме. Любовь к истине и мудрость – основа иранского ислама. Духовность, шедевры творчества традиционно высоко ценимы народом этой страны.

Сегодня Иран, находясь в определенной изоляции, стремится наладить отношения и с Китаем, и с Индией, и с Пакистаном. Но более всего, и это понятно, Иран тянется к Центральной Азии. Недавно страна отметила 2500-летие образования своего государства.

Народы связаны друг с другом тысячелетиями плодотворного взаимодействия.

Иран и Туран – это своего рода бинарная оппозиция, как правая и левая рука. Это – единая историко-культурная целостность.

Естественно, что, находясь в Иране, я рассказал о предстоящей экспедиции «Каспий: нефть и культура», организаторами которой выступили Национальная компания «Казмунайгаз», общественное объединение «Рух-Мирас» и Национальная компания Казинформ. Идея экспедиции была не только поддержана на разных уровнях, но и вызвала массу новых предложений. Иранцы и особенно жители прибрежных северных районов страны считают, что Кас­пийское море должно объединять, а не разъединять, они хотят видеть Каспий морем дружбы. Так, руководство Иранской академии искусств и Министерства культуры Мазендаранской губернии, находящейся на побережье Каспия, выступило с инициативой провести у себя в ближайшее время международную конференцию «Культуры и цивилизации народов Прикаспия: прошлое и настоящее» с участием Казахстана, России, Азербайджана и Туркменистана. А жители города Бабульсар – культурного центра иранского Прикаспия – готовы заключить побратимские связи с Актау или Атырау.

9 мая 2004 г.

АФРО-АЗИАТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ПИСАТЕЛЕЙ

В сентябре 2003 года исполняется тридцать лет со времени проведения V-ой Конференции писателей стран Азии и Африки, состоявшейся в Алматы. Само афро-азиатское движение писателей ушло в небытие и, похоже, никому уже нет дела ни до его истории, ни до его колоритных лидеров, боровшихся за достижение своих целей с большим воодушевлением. Перед нами нередкий жизненный случай, когда следствие не желает помнить о причинах, его породивших...

Деколонизация, свобода от диктата метрополий, независимость для своих народов – этими побудительными мотивами определялись пафос и практика консолидированных действий писателей двух континентов. Теперь, по прошествии немалого количества лет, можно констатировать и тот факт, что для абсолютного большинства писателей, по крайней мере, азиатской части бывшего СССР, участие в афро-азиатском движении стало самым значительным и – на долгие годы – последним проявлением гражданственной позиции, адекватной запросам времени.

Алматинская конференция писателей 1973 года, хорошо подготовленная и хорошо проведенная, прошла под знаком свежести и особой привлекательности тогда еще не затертых, неискаженных тезисов свободы и независимости.

С казахской стороны вдохновенным и, безусловно, главным организатором Конференции был Ануар Алимжанов, чье творчество к тому времени обрело осознанный антиимперский, деколонизационный характер. Движимые солидарным мировидением, мощную поддержку в придании духу Конференции недвусмысленно антиколониальной направленности оказали Алимжанову два других руководителя тогдашней казахской писательской организации – Ильяс Есенберлин, работавший в полную силу над знаменитой впоследствии кочевнической эпопеей, и Олжас Сулейменов, находившийся на пике своей выдающейся поэтической и ораторской формы.

220 писателей из 70 стран мира соб­рались в Алма-Ате, чтобы обсудить итоги и проблемы борьбы интеллигенции Азии и Африки за социальный прогресс, демократию и мир, против империализма, колониализма и неоколониализма. В ходе подготовки к Конференции в Казахстане были переведены и изданы 53 сборника лучших произведений афро-азиатских литератур. Перевод и популяризация этих книг, несущих в себе живой опыт деколонизации, происходили в атмосфере творческой приподнятости, предопределенной ясным пониманием переводчиками востребованности этого опыта в казахской читательской среде.

Вообще, о нескольких месяцах до и после Конференции можно говорить как об одной из славных страниц в истории творческой интеллигенции Казахстана. Некое пассионарное волонтерство было свойственно многим начинаниям, и многое замечательно удавалось. Волонтерски, не требуя для себя гонораров, трудилась творческая группа под руководством Сатимжана Санбаева по выпуску на английском, французском, арабском языках казахстанского Приложения к альманаху «Лотос», печатному органу Ассоциации писателей Азии и Африки. Со вкусом оформленное, по своему духу и содержанию Приложение явилось ярким самовыражением тогдашнего нашего инакомыслия. В нем, в частности, нашла приют эстетика кочевья, гонимая официозом. Украшением издания стали графические работы Макума Кисамединова серии «Махамбет», к созданию которой Макум приступил после очередного запрета властями поэтического вечера Махамбета Утемисова. В те дни высоко взошла, на радость «волонтерам», звезда одного из лидеров неформальной организации «Жас Тулпар» Болатхана Тайжанова, совершенством своих арабского и английского языков побудившего Генерального сек­ретаря движения афро-азиатских писателей Юсефа эс-Сибаи к неслыханному по тем временам поступку – замене двух личных переводчиков, присланных из Москвы, на одного казахского...

Разумеется, кому-то эти детали могут показаться малосущественными. Но на деле – они из числа действий, на глубинном уровне готовивших Казахстан, его общественное сознание к сотворению реального суверенитета.

«Волонтеры» времен алматинской Конференции 1973 года явились предтечей декабрьских событий 1986 года и впоследствии – ядром антиядерного движения «Невада-Семипалатинск», от которого, в свою очередь, получили свое начало многие из партий и движений последнего десятилетия. Преемственность энергии в осуществлении общественных акций налицо, однако, очевидно и то, что постепенно она становится инерционной энергией, забываю­щей свое исходное предназначение и потому не только не достигающей первоначальных целей, но и нередко блокирующей их достижение.

Конечно же, память о духовных императивах времен афро-азиатской встречи писателей может быть востребована лишь теми, кто не согласен довольствоваться их нынешним суррогатом.

Литературная Азия. 2002 г.

 (Продолжение следует)