• Общество
• 28 Мая, 2020

ОТ КОВАРНЫХ ВИРУСОВ ДО КОРОНАВИРУСА

«Если я цитирую других, то лишь для того, чтобы лучше выразить свою мысль». Мишель де Монтень

Многоликая и загадочная природа нередко порождает тревожные вопросы. Чтобы удержать человечество от гордыни, напомнить, что человек – это всего лишь один вид из нескольких миллионов видов, обитающих на Земле, оказывается достаточно и одного коварного вируса. 

Грипп. Им ежегодно болеют десятки миллионов людей на планете. Мы привыкли считать его неизбежным, но не самым страшным злом. Пропил таблетки, перенес грипп на ногах… Но так ли на самом деле? Изучили ли мы до конца степень коварности этой с малых лет знакомой нам напасти?

Ныне коронавирус COVID-19 оказался сильнее обычного. Сначала на карантин закрыли китайский город Ухань, а затем почти все страны стали закрываться друг от друга, по сути все человечество оказалось в крайне изолированном состоянии.

11 марта 2020 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила, что ситуация с COVID-19 может быть охарактеризована как пандемия.

Как ни парадоксально, вирусы, правда, со знаком минус, своеобразные символы нашего бытия. Ибо наука о жизни – это в основном вирусология. Вирусы являются одной из основных, а может быть, и самой главной движущей силой эволюции. Если углубляться в эту тему, то станет очевидным тот факт, что на нашей планете они живут гораздо дольше, чем человечество. Вирусы появились задолго до прихода Homo sapiens. Они умеют ждать, и зачастую в самое неподходящее время грозно напоминают о своем присутствии. Таким образом, самонадеянным двуногим, оказавшимися в сети эпидемии, природа очередной раз напоминает об их уязвимости.

Потребуется немало времени и усилий, чтобы точно оценить сложнейшие механизмы адаптации, выработанные вирусами. Вирусы научились обманывать иммунную систему человека. Вначале они «притворяются» безвредными, затем входят в организм, чтобы подавить его иммунитет.

Вирусы способны изменяться так, что со временем могут поражать миллиарды людей, а препараты, с помощью которых с ними когда-то боролись, становятся бесполезными. Как получилось, что в XXI веке, в цифровую эпоху, когда наши фантазии об искусственном интеллекте близки к реальности, человечество оказалось на карантине? Поражает и то, что в течение каких-то двух месяцев коронавирус сумел показать: «кто в доме хозяин». Казалось бы, всесильный человек, успешно осваивающий космос, обладающий высочайшими технологиями, вдруг оказывается слабым устоять перед ничтожным микроскопическим вирусом. Незаметная напасть, как и во времена средневековья, разрушает привычный уклад бытия, угрожая жизни.

Ведь еще недавно казалось, что все заразные болезни, которые уносили миллионы человеческих жизней (чума, холера, оспа и др.), остались в прошлом.

Но реальность такова, что волей-неволей вспоминаются нашествия страшных эпидемий, неоднократно переживших человечеством.

Чума – одна из самых древних болезней. Следы ее возбудителя – Versinia pestus – были обнаружены в зубах людей, живших пять тысяч лет назад, в бронзовом веке.

Известная нам первая в истории крупная эпидемия, получившая имя императора Марка Аврелия Антонина, датируется 160–180 годами. Что это была за болезнь, до сих пор точно не ясно. Скорее всего, оспа или корь. В Рим ее принесли войска, вернувшиеся из похода на Ближний Восток. Чума Антонина дошла до Рейна, убив 5 млн человек. Она опустошила Рим и лишила большей части его армии.

Юстинианова чума (541–542 годы н. э.), первая зарегистрированная в Европе бубонная чума. Считается, что погибло 66% жителей Константинополя. Она сильно ослабила Византию, особенно ее экономику.

Черная смерть. Болезнь свирепствовала на Востоке примерно с 1320 года. Источник заразы – грызуны. Она уничтожила до 90% населения китайской провинции Хэбэй, по Шелковому пути проникла в Крым, а затем в Геную. Пик этой эпидемии в Европе пришелся на 1346–1353 годы. По разным оценкам, бубонная чума уничтожила от 30% до 60% населения Европы – в общей сложности от 75-ти до 100 млн человек. Смерть огромной части населения сильно повлияла на европейские страны. После этой напасти мощный толчок получило скотоводство, которое по сравнению с земледелием требовало меньше рабочих рук. Из-за нехватки рабочей силы люди стали изобретать всевозможные механизмы и оборудование, что способствовало развитию технической мысли.

В средние века чума и оспа не могли быть остановлены средствами, которыми располагала медицина того времени. Чума прочно вошла в историю и культуру человечества как чудовищная болезнь, от которой никто не мог спастись – даже сами врачи. Мор проникал в дома, истреблял семьи, города наполнялись тысячами трупов. Лекари были бессильны. Не помогало ни знание астрологии, ни изучение древних трактатов, написанных античными авторитетами. Врачи ничего не могли ей противопоставить – во многом из-за предрассудков и низкого уровня медицинских знаний.

Для средневековых врачей авторитет античных мыслителей Гиппократа и Аристотеля был неоспорим, и тщательное изучение их трудов было обязательным для всех, кто собирался связать свою жизнь с медициной.

Согласно принципам Гиппократа, болезнь возникает из-за природных факторов и образа жизни человека. В свое время эта мысль в целом была передовой, поскольку до Гиппократа болезни, как правило, считались результатом вмешательства сверхъестественных сил. Большинство средневековых врачей-теоретиков верили в принцип Аристотеля, что болезни вызывают миазмы-испарения, делающие воздух плохим. Поэтому во многих средневековых городах во время чумы жгли на улицах большие костры.

Вот с каким отчаянием писал о чуме 1346–1353 годов Джованни Боккаччо, автор бессмертного «Декамерона», который был ее очевидцем: «Ничего не могли поделать с ней догадливость и предусмотрительность человеческая, очистившая город от скопившихся нечистот руками людей, для этой цели употребленных, воспрещавшая въезд больным, распространившая советы медиков, как уберечься от заразы; ничего не могли с ней поделать и частые усердные моления богобоязненных жителей, принимавших участие как в процессиях, так равно и в других видах молебствований».

А вот что пишет Даниэль Дефо в книге «Дневник чумного года»:

«… страхи и предчувствия толкали людей на тысячи безрассудных и неблаговидных поступков, которые при других обстоятельствах они не стали бы совершать и к которым их подстрекали всякие дурные люди: например, многие стали бегать по предсказателям, колдунам и астрологам. Люди, как одержимые, устремлялись за каждым знахарем и шарлатаном, за каждой практикующей старушкой в поисках лекарств и снадобий; они пичкали себя таким количеством пилюль, микстур и предохраняющих средств, как их называли, что не просто швыряли деньги на ветер, но и заблаговременно из страха заразы отравляли себя, ослабляя свой организм перед началом чумы, вместо того, чтобы укреплять его».

Безрассудные и неблаговидные поступки людей того времени наиболее полно изложены в романе Алессандро Мандзони «Обрученные», в котором он на основании архивных документов описывает эпидемию чумы в Милане в 1629–1630 годах.

 «… Протофизик Лодовико Сеттала был одним из самых неутомимых, бесстрашных и, несмотря на свою молодость, одним из известнейших кураторов, теперь сильно подозревал ее (чумы) приближение. Он был все время начеку, внимательно следя за всеми известиями о ней, и 20 октября (1629 г.) доложил Санитарному трибуналу о том, что в районе Кьюзо, несомненно, вспыхнула заразная болезнь. Но никакого решения по этому поводу, как это явствует из «Сообщения» Тадино принято не было.

…Но так как со всех сторон беспрерывно поступали все новые и новые сообщения о растущей смертности, то было отправлено два делегата рассмотреть вопрос и принять меры. Это были вышеназванный Тадино и один из аудиторов Трибунала. Когда они прибыли на место, болезнь получила уже такое широкое распространение, что доказательства были налицо и разыскивать их не приходилось. …всюду попадались местечки, то загороженные при входе решетками, то почти опустевшие, жители которых разбежались и расположились в чистом поле либо совсем рассеялись; «и они показались, – говорит Тадино, – какими-то дикими созданиями, держащими в руках кто мяту, кто руту, кто розмарин, а кто склянку с уксусом».

Сведения, очевидно, об этих случаях если и доходили до Санитарного ведомства, то почти всегда с опозданием и далеко неточные. Страх перед карантином и лазаретом заставлял людей изощряться: о больных не заявляли, могильщиков и их начальство подкупали, от младших служащих самого трибунала, посланных для осмотра трупов, получали за деньги подложные удостоверения.

Почему же «черная смерть» не убила столь беспечное человечество, почему оно не вымерло от этой неизлечимой тогда болезни? Скорее всего, потому, что включились определенные механизмы биологической регуляции. Пандемия не привела к вымиранию вида благодаря тому, что эти возбудители просто распознавались иммунной системой большинства индивидуумов и некоторые переболевшие становились менее восприимчивыми к новому заражению. Ведь продолжительность пандемических процессов, обусловленная тем, что массовая смертность прерывала контакты между инфицированными группами, позволила сформироваться популяциям людей, чья устойчивость к чуме закреплялась уже на генетическом уровне.

 «…Эти зародыши болезней уже взяли свою дань с человечества еще в доисторические времена, взяли дань с наших прародителей-животных еще тогда, когда жизнь на Земле только что начиналась, – отмечал Герберт Уэльс в «Вой­не миров». – Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению; мы не уступаем ни одной бактерии без упорной борьбы… Заплатив биллионами жизней, человек купил право жить на Земле …. Человек живет и умирает не напрасно».

Распространению чумы во все времена способствовала антисанитария, царившая в городах. Дома в Европе строили без канализации. Смрад стоял в воздухе, а улицы утопали в грязи настолько, что в распутицу по ним невозможно было пройти. Нечистоты просто выливались на улицах пешеходам под ноги. Тогда считалось совершенно нормальным выливать содержимое ночных горшков из окон прямо на мостовую. Именно тогда, как говорят дошедшие до нас летописи, во многих немецких городах появились ходули – «весенняя обувь» горожанина, без которых передвигаться по улицам было невозможно. Канализации не было, и все отбросы текли по улицам как по речному руслу.

В книге Патрика Зюскинда «Парфюмер» так описывается город тех времен: « …В Париже люди жили скученней, чем в любом другом городе. Они кишмя кишели на улицах и площадях, а дома были набиты ими битком, с подвалов до чердаков. Любой закоулок был скопищем людей, любой камень, любой клочок земли вонял человечиной. … Он оставил за собой кольцо испарений большого города, и с каждым шагом по мере удаления от Парижа, воздух вокруг него становился яснее, свежее и чище».

Гигиенические достижения античности в средневековье были утрачены. А ведь еще во II веке н. э. в Риме с миллионным населением была решена и проб­лема водоснабжения – одиннадцать акведуков подавали в город 1,5 млн кубометров питьевой воды в день. Рим имел развитую сеть подземной канализации, которая выводила городские нечистоты далеко за город. В него выходили трубы из знаменитых римских бань (терм), домов жителей и всевозможных общественных заведений. Неспроста немецкий историк и философ Освальд Шпенглер в книге «Закат Европы» писал: «Я предпочитаю римский акведук всем римским храмам и статуям».

Как ни странно, в повседневную гигиену даже мытье рук вошло относительно недавно. В 1840-х годах венгерский доктор Игнац Земмельвейс заметил, что уносящая жизнь множество женщин и новорожденных родильная горячка – гноеродная стафилококковая инфекция – переносится в родильные дома врачами, не стерилизующими руки после вскрытия трупов в прозекторской. В то время микробы не были широко признаны в качестве переносчиков болезней, и многие врачи высмеивали идею о том, что отсутствие личной гигиены может быть причиной смерти их пациентов. В результате Земмельвейс был изгнан и трагически погиб в психиатрической больнице, а заражения продолжались еще много лет. Английская медсестра Флоренс Найтингейл, очень популярная в советскую эпоху, также пропагандировала мытье рук в середине 1800-х годов.

В современном мире технологий одним из первых средств защиты от коронавируса оказалось простое мыло.

Молекулы обычного хозяйственного мыла разрушают мембрану коронавируса, как и многих других вирусов. Стоит отметить, что для микроорганизмов мыло часто бывает разрушительно. Капли обычного мыла, разведенного в воде, достаточно для разрыва и уничтожения многих видов бактерий и вирусов, включая коронавирус, который в настоящее время распространяется по всему земному шару. Секрет мыла – в его гибридной структуре.

1 октября 2018 года Всемирная организация здравоохранения обнародовала первые глобальные принципы в отношении санитарии и охраны здоровья и предупредила, что для достижения цели по обеспечению к 2030 году всеобщего охвата средствами санитарии – когда каждый человек в мире имеет доступ к туалетам с безопасным содержанием экскрементов – необходимы решительные сдвиги в политике стран и увеличение инвестиций, отметив при этом, что каждый инвестированный в санитарию доллар США обеспечит почти шестикратную отдачу благодаря уменьшению расходов на здравоохранение, повышению производительности и сокращению преждевременной смертности.

Как отмечает ВОЗ, в мире 2,3 млрд человек не имеют основных средств санитарии. Они входят в число 4,5 млрд человек, не имеющих доступа к туалетам, соединенным с канализацией, выгребной ямой или септической емкостью. Доступность санитарных помещений растет медленнее, чем темпы увеличения населения Земли. Из-за прироста населения количество людей, не пользующихся уборными, даже растет. Наряду со странами благополучными по доступности санитарии и канализации имеются страны, где 10-25%, а кое-где и 50% жителей справляют нужду на улице. Трое из десяти человек в мире (2,1 млрд) не обеспечены безопасным и легкодоступным водоснабжением по месту жительства, а у шести человек из десяти (4,5 млрд) не имеется безопасных средств санитарии.

Казалось бы, человечество за многие века заплатило огромную цену за то чтобы понять, что же именно провоцирует пандемию, но, к сожалению, уроков для себя должным образом не извлекла. Получается так, как писал знаменитый русский историк Василий Ключевский: «История – это не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, но сурово наказывает за незнание урока». В истинности этих крылатых слов еще раз убедились, об этом напомнила нынешняя пандемия.

Гегель не раз отмечал, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй – как фарс. Мы бы добавили к этой истине относительно пандемии, что история ничему не учит людей. Как ошибались, так и продолжаем ошибаться, а напасть действует наверняка. И при пандемии людям не до фарса.

Не раз, и не два регулярные эпидемии оспы опустошали планету. Именно она стала одной из основных причин гибели цивилизации инков и ацтеков. Страшная болезнь, вызываемая вирусом натуральной оспы, передается от человека к человеку воздушно-капельным путем. Больные покрываются сыпью, переходящей в язвы на коже, так и на слизистых, внутренних органах. Смертность в зависимости от штамма вируса составляет от 10-ти до 40 процентов.

На сегодня оспа – единственная инфекционная болезнь, побежденная учеными в конце XVIII века. Тысячелетиями она терзала людей, только в Европе от нее умирало по полтора миллиона человек в год. Индусы еще в VIII веке поняли, что оспой болеют лишь один раз в жизни, а затем у человека вырабатывается невосприимчивость к ней. Они придумали вариоляцию – заражали здоровых от больных легкой формой: втирали гной из пузырьков в кожу, в нос. В Европу вариоляцию привезли через тысячу лет – в XVIII веке. Но данная прививка была опасной, от нее умирал каждый пятидесятый пациент. Поэтому, к примеру, во Франции ее официально запретили.

14 мая 1796 года английский врач Эдуард Дженнер втер в два надреза на коже восьмилетнего Джеймса Фипса содержимое пузырьков с руки крестьянки Сары Нельме, которая была больна коровьей оспой – неопасной болезнью, передающейся от коров людям. 1 июля врач привил тому же мальчику натуральную оспу, и она не привилась.

Прививку коровьей оспы стали практиковать во многих странах, а термин «вакцина» ввел Луи Пастер – от латинского vassa, корова.

Семь затяжных эпидемий холеры растянулись в истории с 1816 по 1960 год. Первые случаи были зафиксированы в Индии, главной причиной заражения стали антисанитарные условия жизни. Около 40 млн человек погибло в результате заражения острой кишечной инфекцией.

Холера была известна с античности – ее описывал Геродот. Источником холеры явился океанический планктон, среди которого жили бактерии, близкие к возбудителю холеры – холерному виб­риону. До начала XIX века люди болели холерой, однако не заражали друг друга. В 1815 году произошло мощнейшее извержение индонезийского вулкана Тамбора, уничтожившее три островных царства – Пекат, Сангар и Тамбора. Столб пепла поднялся на высоту 40 км и повис плотной завесой над землей, задерживая тепло и свет солнечных лучей. 1816 год вошел в историю как «год без лета»: из-за холода случился неурожай, взлетели цены на зерно, начался голод. Нарушились места нереста рыбы, произошли изменения в популяции планктона, а следом бактерия холеры мутировала и приобрела способность передаваться от человека к человеку и приспособилась к кислой среде человеческого желудка.

Болезнь была страшной. Смертность доходила до 40-45%. Вспыхивали холерные бунты, когда испуганные люди сжигали больницы, считая врачей отравителями. Только открытие Робертом Кохом в 1883 году холерного вибриона и создание Владимиром Хавкиным в 1892 году вакцины против холеры смогло переломить ситуацию.

Сыпной тиф относится к группе инфекционных заболеваний, передающихся от больного человека к здоровому через вшей. В XX веке от этого заболевания погибли миллионы человек.

Третья пандемия чумы (1855–1910 годы) началась в китайской провинции Юньнань и за несколько десятилетий распространилась по всему миру, а количество жертв достигло 12 млн человек. Во время этой пандемии в 1894 году бактериологи француз Александр Йерсен и японец Китасато Сибасабуро обнаружили чумную палочку и вскоре появились ранние антибиотики (стрептомицин), которые помогли победить болезнь.

Испанский грипп, или «Испанка» был, вероятно, самой массовой пандемией гриппа. В 1918–1919 годах за 18 месяцев, в течение которых длилась эпидемия, во всем мире испанкой заболело 550 млн человек, или 29,5% населения планеты. Умерло от 50-ти до 100 миллионов.

Пандемия Азиатского гриппа (1957–1968 годы) убила более двух миллионов человек по всему миру. Началась она в китайской провинции Гуйчжоу, источником заражения стали дикие утки. В течение нескольких месяцев грипп распространился по Китаю, США, Индии, Австралии, Филиппинам, Великобритании и континентальной Европе. Поскольку транспорт к середине XX века получил бурное развитие, люди легко перемещались по всему миру, болезнь вспыхивала в разных странах практически одновременно. Против этого вида гриппа была разработана эффективная вакцина, однако за следующие десять лет вирус мутировал, и в 1968 году началась следующая эпидемия. Этот грипп назвали «гонконгским» – по месту регистрации первых случаев заражения. Вирусу хватило трех месяцев, чтобы распространиться по всему миру. От «гонконгского гриппа» умерло около миллиона человек, из них половина – в самом Гонконге. Город лишился 15% своего населения.

Птичий грипп также впервые был зафиксирован в 1997 году в Гонконге. Было установлено, что вирус передался человеку от птицы. Исследователи пока не говорят об эпидемии птичьего гриппа, однако и не отрицают опасность его возникновения, поскольку иммунитета от мутированных вирусов у человека нет.

Свиной грипп отмечен в 2009 году в Мексике, после чего начал стремительно распространяться по всему миру, дойдя до берегов Австралии. Этой разновидности гриппа была присвоена 6-я, наивысшая степень угрозы.

Геморрагическая лихорадка Эбола (2014–2015 годы), начавшаяся в 2014 году в Гвинее, – редкое, но крайне опасное заболевание, смертность от которого достигает от 50% до 90% от общего числа зараженных.

Единственным действенным методом борьбы с заразой на протяжении веков оказался карантин (итальянское quaranta giorni) – 40 дней.

 «Старики весьма легко переносят пост (карантин); во вторую очередь – люди взрослые, труднее – люди молодые, а труднее всех переносят дети, и из этих последних – те, которые отличаются слишком большой живостью» (Гиппократ. Афоризмы, I, 13).

Великий врач Абу Али Хусейн ибн Адаллах ибн Сина, родившийся в 980 году в селении Афшана близ Бухары, известный на Западе как Авиценна, в Каноне врачебной науки («Китаб ал-Канун фи-т-тибб») предположил, что заболевания могут вызываться какими-то мельчайшими существами и предвосхитил многие современные меры карантина.

Это хорошо показано в фильме «Авиценна», где он отказывается от рукопожатий и дает советы, как уберечься от «черной смерти»:

– Прикажите дать чистую одежду и сосуд с уксусом, чтобы вымыть лицо и руки. Это должно стать обычаем той страны, где свирепствует «черная смерть».

– Можно ли бороться с «черной смертью»?

– Можно, но для этого прежде всего надо избавить людей от страха перед этой болезнью. «Черная смерть» передается от человека к человеку. Она прилипает ко всему. К рукам, к волосам. Даже дети разносят эту заразу. Поэтому людям нельзя собираться вместе. Нужно закрыть на время базары и мечети. Пусть каждый молится дома. Пусть торговцы разносят товары по домам. Деньги опускайте в сосуды с уксусом. Кто ухаживает за больными, пусть носит вату в уксусе и закроет этой ватой рот, а во рту пусть держит листья полыни.

О том, как Авиценна вместе с учениками боролся с эпидемией чумы, повествует и фильм «Лекарь: Ученик Авиценны» по мотивам произведений Ноя Гордона.

Пандемия – это не просто большая эпидемия. Это явление качественно иного порядка. Каждая новая пандемия выглядит так, как будто она учитывает неудачи предыдущей и хотя бы на шаг, опережает возможности науки данного исторического периода.

 «…Вирусы проявляют себя не всегда одинаково. В одних случаях они нападают лишь на определенные виды живых существ. Скажем, уже выявлены специфические вирусы гриппа свиней, кошек, чаек, поражающие только этих животных и безопасные для других.

Человек, животное, насекомое, растение... Болезни общие для многих видов и узкоизбранные. Откуда такой широкий спектр агрессивных возможностей? Под влиянием каких условий сложились эти свойства? Сколько еще существует в природе вирусов специализированных и универсальных? На все эти вопросы лишь предстоит ответить.

С вирусами связано немало загадочного, неясного, а если быть точным, то до конца еще не выясненного.

Признавая существование возбудителей инфекционных болезней, по размерам намного меньших, чем бактерии, ученые долго не могли прийти к единому мнению: какие они?

…Например, у вирусов было открыто удивительное множество носителей наследственной информации. В то время все живое на Земле имеет один единственный такой носитель – дезоксирибонуклеиновую кислоту – ДНК (двухспиральную ДНК). Причем ДНК встречается в организме любого живого существа всегда «в паре», вместе с другим веществом – рибонуклеиновой кислотой (РНК). А у вирусов – носителей генетической информации оказалось целых шесть: четыре формы ДНК и две – РНК. При этом вирусы довольствуются (всегда) только одной нуклеиновой кислотой – ДНК или РНК. Почему?

Много неясного и в современных гипотезах о происхождении вирусов. Так, одни исследователи считают, что вирусы – это потомки древних доклеточных форм жизни, застывшие, остановившиеся в своем развитии на определенном этапе. Разнообразие генетического вещества, говорят сторонники гипотезы, отражает ход эволюции этих микроскопических существ. Природа как бы опробовала на вирусах все возможные варианты наследственного вещества, прежде чем остановиться на двухспиральной ДНК.

Вирусы – производные бактерий или других одноклеточных организмов, по неизвестным причинам двинувшиеся в своем развитии вспять, деградировавшие, говорят другие ученые. Возможно, некогда их устройство было сложней, но со временем они многое утратили, и их нынешнее состояние, в том числе и разнообразие носителей генетической информации, лишь отражает разные уровни деградации, которых достигли различные их виды.

Наконец, существует гипотеза, согласно которой вирусы представляют собой составные части клеток существ, по неизвестной причине, ставшие автономными системами. Процесс возникновения вирусов, согласно этой гипотезе, относится не только к глубокой древности, когда они уже, безусловно, существовали, но и к нашему времени. Иными словами, эта гипотеза признает возможность повсеместно происходящего непрерывного образования вирусов клеточными элементами. Возможно ли такое, способны ли составные части клеток стать автономными, да еще и самопродуцирующимися (способными к воспроизведению) системами?

…Все новые и новые доводы находят исследователи, подтверждающие гипотезу «взбесившихся генов», как ее подчас именуют не без иронии. И выглядит она, эта гипотеза, сегодня гораздо убедительней, чем два десятилетия назад в момент появления.

Структура вирусов поражает своей чисто математической завершенностью, логикой симметрии. Кстати, изучая ее, исследователи столкнулись с любопытнейшим явлением, не имеющим аналога в мире живых существ.

Можно ли механически разделить живую клетку на части, затем вновь собрать ее и заставить не только ожить, но и исправно функционировать? «Минимальные» вирусы на такое способны. Если отделить их белковые оболочки от нуклеиновой кислоты, иными словами, превратить их в белковые «осколки» и нуклеиновую массу, а затем эти две субстанции смешать, то вновь возникнут исходные зрелые вирусы – вирионы с их геометрически правильной структурой и прежними инфекционными свойствами. И при этом вирусы – представители живой природы, то есть не вещества, а существа. Правда, существа крайне свое­образные, ведущие сугубо паразитический образ жизни.

Паразитизм, то есть существование одного организма за счет другого, – явление весьма распространенное в природе. Кровососущие насекомые – клещи, вши, тли, обитающие на листьях растений, ленточные черви – глисты, бактерии – все они используют питательные вещества, содержащиеся в организме своего «хозяина», так сказать, живут за его счет.

Вирусы в этом не нуждаются. Питаться им нечем и незачем: органы, осуществляющие обмен веществ, у них отсутствуют. Однако своему «хозяину» они доверяют нечто гораздо большее – заботу о продолжении их рода.

Формирование вирусов начинается, по-видимому, с подавления нормальных процессов обмена веществ на клеточном уровне. Установлено, в частности, что рибонуклеиновая кислота (РНК) вируса гриппа способна синтезировать на клеточных элементах – рибосомы, ведающие выработкой белка, – особое вещество также белковой природы – гистон, который в свою очередь связывается с ДНК клетки и прекращает синтез клеточной РНК. В итоге клеточные ресурсы перестают расходоваться на нужды самих клеток и «переходят» в распоряжение вирусной нуклеиновой кислоты.

Иными словами, клеточные структуры здорового организма, ведающие воспроизведением «запасных частей» для вечно обновляющейся, омолаживающейся клетки, получают приказ об изготовлении частей вирусов. …Эти «полуфабрикаты» скапливаются в клетке, а затем в столь же интенсивном темпе идут на «сборку» новых вирусов. Оболочка истощенной клетки лопается, появляются новорожденные, окончательно сформировавшиеся вирусы.

На проникновение вируса клетка (чему воспрепятствовать, увы, не может) она отвечает немедленной выработкой особого белкового вещества – интерферона. Правда, интерферон не спасает уже пораженную клетку, но препятствует продвижению вирусной инфекции к другим клеткам организма. Другими словами, за первыми же вирионами, прорвавшимся в организм, возникает барьер интерфероновой защиты.

Позже, обычно через несколько дней, возникает «второй эшелон» противовирусной обороны – антитела. Эти вещества также белковой природы, нейтрализуют действие вирусов, препятствуют их размножению.

Какое же из этих естественных средств защиты лучше? Хороши и нужны оба. Интерферон, помогающий отразить первый натиск вирусной инфекции, исчезает гораздо быстрей, но если возникает необходимость, столь же быстро появляется вновь. Именно его способностью действовать в нужный момент и объясняют латентный (скрытый) характер целого ряда вирусов, «сосуществующих» с нашим организмом. К примеру, вирус герпеса, который наверняка есть в организме у каждого из нас, но может проявиться только в момент простуды, когда организм ослаблен, и выработка интерферона понижена. Антитела, появляющиеся позже, существуют несравненно дольше. Именно они и становятся основой стойкого иммунитета, благодаря которому многие инфекционные болезни не повторяются дважды в жизни одного индивидуума.

На сегодня среди инфекционных заболеваний 80 процентов вирусных. Чума, холера, тиф, некогда безоговорочно первенствовавшие в медицинских статистических сводках, с появлением антибиотиков и сульфопрепаратов навсегда сдали свои позиции. Их место заняли другие вирусные болезни. И с ними ведется непрекращающаяся борьба. Побежден полиомиелит. Тягостным воспоминанием ушла в прошлое оспа. Широким фронтом идет наступление на корь… Значительные усилия направляются на борьбу с гепатитом, гриппом, паротитом, вирусными респираторными заболеваниями, однако здесь решающие достижения впереди.

Еще в минувшем столетии журнал «Наука и жизнь» (№8, 1973 г.) обнародовал: «Можно отметить два основных направления борьбы с вирусными инфекционными болезнями. Это вакцинация и использование естественного, «предложенного» природой вещества – интерферона. Предстоит организовать широчайшие, в масштабе всей планеты, исследования мест обитания болезнетворных вирусов, изучение условий существования, выявление их постоянных и промежуточных «хозяев» среди млекопитающих, насекомых и других живых существ.

Такова тактика сегодня. А стратегия будет зависеть от того, какая гипотеза о происхождении вирусов окажется верной. Если справедливы первые две – мы на правильном пути. Но если подтвердится гипотеза «взбесившихся генов», в наши планы придется внести существенные коррективы. Какие? Это покажет будущее».

К сожалению, как свидетельствуют последние события, связанные с коронавирусом, подтверждается гипотеза «взбесившихся генов», высказанная академиком АМН СССР, директором Института вирусологии имени Д. Ивановского Ждановым Виктором Михайловичем в вышеуказанной статье.

Аналогичным образом действует и коронавирус. В белковую оболочку вируса «записана» РНК с генетической программой, заставляющей клетку – хозяина работать на производство новых копий вируса. В то же время, как показал анализ, белковая поверхность коронавируса отличается от белков родственных вирусов. По мере размножения копии вирус вырывается из инициированной клетки и захватывают соседние. Симптомы болезни чаще всего проявляются на задней стенке гортани – болит горло и появляется сухой кашель. Затем вирус начинает постепенно продвигаться вниз к бронхам. Когда он достигает легких, то поражает альвеолы – пузырьковые структуры, в которых происходит газообмен между атмосферным воздухом и кровью. В результате развивается отек и воспаление, альвеолы наполняются жидкостью и отмершими клетками, прогрессирует вирусно-бактериальная пневмония (воспаление легких).

Вирусные частицы способны также поражать клетки слизистых оболочек многих органов, в первую очередь желудочно-кишечного тракта. Таким образом, у части пациентов симптомы инфекции проявляются не в виде кашля и пневмонии, а в виде диареи и болей в животе. По данным медиков, вирус также может поражать печень, сердце, почки, костный мозг и кровеносные сосуды.

Появившийся коронавирус дает куда меньшую иммунную реакцию, чем почти все известные ранее. Поэтому инкубационный период, когда человек еще не ощущает симптомов болезни, но уже заражает других вирусом, размножившемся в его организме, непривычно велик: две, а иной раз даже более трех недель (при обычном гриппе – не дольше одной недели, а чаще всего – пара дней).

Главную роль в защите человека играет его иммунная система, основная функция которой – сохранение генетической индивидуальности организма как в отношении внешних факторов (бактерий, вирусов и т. д.), так и в отношении внутренних трансформаций клеток, в том числе вследствие острого и хронического стресса.

Луи Пастер очень удачно выбрал термин для описания этого биологического ресурса – иммунитет. Он происходит от латинского слова immunitas – освобождение. С точки зрения медицины – это освобождение от болезни.

По оценкам, хотя рассчитать это довольно сложно, около 95% нашей защиты от микробов есть врожденный иммунитет. Он не просто улавливает присутствие микробов, а способен распознавать, микробы какого вида появились в организме, и соответствующе направлять иммунный ответ.

Интерферон переводит клетки, в том числе и зараженные в оборонный режим. Это ему удается путем включения нескольких генов, удачно названных интерферон-стимулированными. Они производят белки, помогающие остановить распространение бактерий и других микробов, и особенно мощно воздействуют на вирусы. Эти интерфероны способны помешать им проникнуть в соседние клетки, не пустить их в ядро клетки.

Иммунные клетки разные по своим возможностям. Так, иммунные клетки пожилых людей хуже распознают болезнь в организме. Представители старшего поколения располагают большим количеством клеток, способных бороться с инфекциями, которые уже случались, но при этом у них меньше иммунных клеток, готовых противостоять новым инфекциям. Количество иммунных клеток в крови обычно достигает пика вечером, а меньше всего поутру.

Тревога за жизнь родных и близких, страхи экономических потрясений и утраты привычного образа жизни – все это за последние несколько месяцев заметно изменили людей. Угнетенные настроения делают нас