• Геополитика
  • 02 Мая, 2019

ОТНОШЕНИЯ ИНДИИ И КИТАЯ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Клара ХАФИЗОВА, доктор исторических наук, профессор, академик КазНАЕН

Национальное правительство Китайской Республики установило отношения с Индией, когда эта страна являлась колонией Британской империи. Личные контакты выдающихся личностей двух стран – Чан Кайши (1887–1975), его жены Сун Мэйлин (1897–2003) и Джавахарлала Неру (1889–1964), а также их обоюдная симпатия играли при этом не последнюю роль. 

Дж. Неру вспоминает: «В августе 1939 года обстановка в Европе была угрожающая, и я не хотел уезжать из Индии в момент кризиса. Однако желание посетить Китай, хотя бы ненадолго, не давало мне покоя. Я вылетел в Китай и через два дня был в Чунцине. Но мне очень скоро пришлось возвратиться в Индию – в Европе, в конце концов, вспыхнула война. Я пробыл в свободной части Китая меньше двух недель, но дни, проведенные там, оставили след в моей памяти и оказались знаменательными для будущих отношений между Индией и Китаем. К своему полному удовлетворению, я убедился, что мое желание более тесного сближения между Индией и Китаем нашло полный отклик у китайских лидеров и особенно у того великого человека, который стал символом единства и его решимости отстоять свою свободу. Я много раз встречался с маршалом Чан Кайши и г-жой Чан, и мы обсуждали настоящее и будущее наших стран. Я вернулся еще большим поклонником Китая и китайского народа, чем был раньше, и в полной уверенности, что никакие невзгоды не сломят дух этого древнего, но столь помолодевшего народа» [Неру, 1953, c. 638]. Душой встреч была мадам Чан Кайши (Сун Мэйлин), получившая образование в США. Они с Неру, имеющие классическое английское образование, свободно общались на английском языке, а Чан Кайши уже примирился с тем, что без жены для него внешние контакты были затруднены. Очарование китайской культурой и интерес к истории индокитайского диалога цивилизаций у Дж. Неру не угасал никогда. В книге «Открытие Индии», написанной в тюрьме, он посвятил специальный раздел «Индия и Китай» [Неру, 1989, кн. 1, с. 298–309]. Отголоском его настроения, а также желания найти корни влияния индийской культуры на Дальнем Востоке следует считать также раздел: «Индийские колонии и культура в Юго-Восточной Азии» и многие последующие [Неру, 1989, кн. 1, с. 310–326]. Могучий интеллект Дж. Неру, находящегося в тюрьме в девятый раз, не мог примириться с бездействием. Его ограничивали в переписке с зарубежными друзьями, вице-король Индии также в 1943 года запретил передавать письма Сун Мэйлин политическому заключенному Англии. Они старались переписываться, в особенности после визита четы Чан после 1942 года. Хотя в тюрьме Дж. Неру испытывал недостаток в бумаге, однако ему позволили все-таки писать и читать книги. В «Открытие Индии» Дж. Неру посвятил много интересных строк истории индийской цивилизации, индийско-китайским связям с глубокой древности до времени его жизни. Его хорошее образование, философский склад ума, психологическая проницательность, а также подспорье в виде книг и размышлений известных европейских востоковедов (Маx Мuller, Gordon Childe, P. S. Bagchi, Richard Fick, Rattial Mehta, T. Rhis Davids, E. Washburn Hopkins, F. W. Thomas, A. V. Williams, Charles Elliot и многих других), трудов индийских философов на английском языке привели автора к глубоким выводам политического, идеологического, экономического и цивилизационного характера. В его книгах привлекательным является настроение. По его утверждению, он лишь «позволял впечатлениям отложиться и облекать в живую плоть иссохшие кости прошлого» [Неру. Открытие Индии. Т. 1, с. 28]. Мысли Дж. Неру охватывают весь спектр отношений двух народов и прогнозируют последствия этого животворного взаимодействия. Он находит много общего в судьбах соседних стран, но видит и различия. «Древняя Индия, подобно Древнему Китаю, представляла сама по себе целый мир со своей собственной культурой и цивилизацией, накладывавшей на все свою печать, – замечает политик. – В Индии, как и в Китае, ученость и эрудиция всегда были в большом почете, так как ученость предполагала и высшие знания, и добродетель. В Индии и Китае на мыслителей налагалась обязанность определения и поддержания духовных ценностей и охраны этических норм. Правитель и воин всегда склонялись перед ученым» [Неру. Открытие Индии. Кн. 1, с. 131]. Чан Кайши был представителем истинно китайского менталитета, поэтому отношение к нему китайцев было двойственным, в том числе и коммунистов Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая. К тому же, Чжоу Эньлай (1898–1976) в какое-то время в чисто политических целях являлся одновременно членом Национально-государственной партии (Гоминьдан, далее сокращенно ГМД). Как истинные китайцы, они одинаково почитали Сунь Ятсена и его три народных принципа. Отличие в менталитете индусов и хань заключалось в том, что в Индии сословие воинов кшатрии занимало достаточно высокое положение, «в отличие от Китая, где на него смотрели с презрением». Тут вспоминаешь неизвестно в какое время появившуюся китайскую поговорку: «Из хорошего железа не делают гвоздей, из хорошего человека не получается воина» (好漢不當兵,好鉄不打釘). Она была актуальна в связи с засильем в Китае провинциальных клик милитаристов в 20-40-х гг. ХХ века. Неру заметил: «Отрезанные друг от друга на протяжении многих веков, Индия и Китай по странной прихоти судьбы оказались под влиянием Ост-Индской компании. Индии пришлось долго терпеть это; в Китае этот контакт был непродолжителен, но всё же успел принести опиум и войну» [Неру, Открытие Индии. Кн. 1, с. 309]. Главным религиозным фактором истории цивилизаций было проникновение в Китай из Индии буддизма, что позволило говорить китайским (Ху Ши) и другими ученым об «индианизации Китая». Общими для этих стран является огромное население: в Индии в то время числилось 400 млн., а в Китае – 600 млн. человек, а также большая территория и обширные регионы влияния их культуры. Все эти обстоятельства, верит Неру, находящийся в то время в тюрьме, непременно приведут к получению независимости и их процветанию в будущем. В этом были уверены и китайские лидеры. А в справедливости этого прогноза сегодня могут убедиться все. Мы часто используем слова «дух Индии», «дух Китая», «дух ШОС» и тому подобные выражения, которые для многих являются отвлеченными понятиями. Первые два словосочетания были Дж. Неру не пустыми звуками. Он пишет: «Я имел полное представление о многообразии и различиях индийской жизни, классов, каст, религий, рас и уровней культурного развития. И все же я думаю, что страна с древним культурным прошлым и единым взглядом на жизнь проникается каким-то особенным, ей одной присущим духом, который налагает отпечаток на всех ее сынов, сколь бы сильно они ни отличались друг от друга. Разве можно не обнаружить этого в Китае, встретите ли вы ветхозаветного мандарина или коммуниста, несомненно, порвавшего с прошлым?» [Неру. Открытие Индии. Кн. 1, с. 87]. Дж. Неру отмечает уникальную непрерывность традиций и культуры в Индии и Китае. И горько замечает, что это не помешало существующему жалкому положению двух стран. Однако он глубоко уверен в том, что два великих народа в скором времени добьются независимости, что колониализм останется в прошлом. Дж. Неру приводит слова из завещания Рабиндраната Тагора: «Дух насилия, по-видимому, пребывающий в скрытом состоянии в психике Запада, в конце концов пробудился и осквернил дух человека. Наступит день, когда волею судьбы англичане будут вынуждены отказаться от своей индийской колонии». И этот день наступил для Неру менее чем за пять лет. Индийские и китайские лидеры часто выступали в поддержку независимости двух великих народов Азии и внимательно следили за судьбой друг друга. Устно и письменно чета Чан Кайши не упускала случая выступать с призывом предоставить свободу Дж. Неру, когда он попал в заключение, она буквально бомбардировала своими письмами Лондон и Нью-Дели, что раздражало британские власти. Наилучшие связи между Индией и Китаем установились в период антияпонской войны Китайской Республики. Гоминьдан и КПК являлись основными политическими силами Китая. Существовали еще Демократическая лига Китая, а также различные общественные организации. Под давлением международных сил, правительство Китайской Республики стремилось создать единый антияпонский фронт, во главе объединенных вооруженных сил командующим стал Чан Кайши (Цзян Цзеши, Цзян Чжунчжэн) – глава национального правительства. В составе китайской Красной армии были сформированы 8-я Национально-Революционная армия (НРА), а затем 4-я НРА. Но союз между вооруженными силами ГМД и КПК был шатким. Он был создан большими усилиями международной коалиции. До этого Чан Кайши стремился уничтожить КПК, хотя в принципе допускал в стране существование различных партий. Как политик, он был не против демократизации Китая, но какой глава государства согласится на то, чтобы партии имели собственные вооруженные силы?! Чан Кайши, естественно, также категорически был против решения внутригосударственных дел военным путем. В то же время он стремился уничтожить КПК, что называл «установлением порядка в доме». Индия же в годы войны была охвачена народно-освободительным движением, которое ослаблялось религиозными столкновениями. Англичане обвиняли в беспорядках Мохандаса Карамчанда (Махатма) Ганди (2 октября 1869 – 30 января 1948 года убит индийскими экстремистами). Он действительно был знаменем национально-освободительного движения и «душой» Индии. Возможно, более убедительным выглядит суждение противника, лорда Рединга, вице-короля Индии, который, вступив в должность 2 апреля 1921 года, приобрел с Ганди шесть долгих бесед: «Его религиозные взгляды, я полагаю, искренни, и он убежден почти до фанатизма, что ненасилие и любовь обеспечат Индии независимость и позволят ей сопротивляться британскому правительству». В годы Второй мировой войны Китай был заблокирован с моря, японский флот и авиация держали под контролем все морское побережье Китая от Кореи до китайской провинции Юньнань и далее до Бирмы. Советский Союз по договору с Китайской Республикой 1937 года поставлял воздушным путем военные товары через Синьцзян. В этих условиях Казахстан приобрел важное транспортное значение. Но в годы войны с фашистской Германией возможности СССР были весьма ограничены. В такой ситуации маршрут Индия – Китай приобрел исключительное значение в антияпонской войне Китая. Эту дорогу называли «линией жизни», по ней через Индию доставлялись разнообразные военные грузы для китайской армии. Через Индию поддерживались связи Китая с Западом. Эта сухопутная дорога начиналась из индийской провинции Ассам и через Бирму доходила до административного центра китайской провинции Куньмин. В 1944 году союзники с боями, тем не менее, относительно быстро пробивают эту дорогу. В Индии дислоцирована часть воздушного флота союзников. Китай просит прислать больше самолетов и летчиков, авиация стремится сдержать прорыв японцев в юго-западном направлении. Японцы захватили сеть китайских аэродромов, чем ограничили действия флота союзников, и стремились вторгнуться в Индию. Президент США Рузвельт направил в 1943 году личного представителя в Индию и Китай. Он обещал увеличить поставки грузовиков, артиллерии, боеприпасов, оружия, амуниции и другого снаряжения по ленд-лизу. Китай к тому времени 8-й год не прекращал войны с Японией. ГМД и КПК стараются поддерживать связь с Западом через Индию. В марте 1941 года Чан Кайши нанес визит в Индию. 21 марта этот важный визит завершился, Джавахарлал Неру и Чан Кайши сделали совместное заявление. В нем говорилось: – индийский и китайский народы приложат все усилия во имя свободы человечества; – народы Индии и Китая составляют половину населения земного шара; – история культурных и экономических отношений двух народов имеет двухтысячелетнюю давность; между ними никогда не было военных столкновений; подобных мирных межгосударственных отношений не знает история никаких других государств; – мир под угрозой свирепого фашистского насилия, против которого еще теснее должны сплотиться наши народы; мы должны плечом к плечу бороться в едином антиимпериалистическом порыве – это главное условие для достижения всеобщего мира и ради этого благородного дела наши народы готовы пойти на любые жертвы. На совместной индокитайской пресс-конференции Чан Кайши выразил надежду, что, в конце концов, Англия предоставит Индии не мнимые, а действительные политические права. В Китае и у нас сложился сугубо отрицательный образ Чан Кайши. В настоящее время в науке, в том числе и китайской, происходит переоценка этой исторической личности. В 1943 году издана книга Чан Кайши «Судьбы Китая», которую он написал с помощью своих единомышленников. В ней лидер Гоминьдана обвиняет западные державы в применении силы в политике, в способствовании ими политической раздробленности Китая, возникновению милитаристских кланов, падению нравов. Он уверен, что иностранцы сделали Китай слабым и разобщенным. Впоследствии Чан Кайши не поддавался самым лестным предложениям иностранных издательств на переводы его книг. Иностранным корреспондентам также категорически запрещалось использовать цитаты из его трудов [Владимиров, 1973, с. 281]. Во мнении ограничить доступ к книге были едины и Чан Кайши, и англосаксы. Цензоры ГМД якобы имели указания держать в тайне это произведение от иностранцев, дипломатов и журналистов [Воронцов, 1989, с. 236]. Вряд ли это было возможно в Китайской Республике, где находилось немало английских служащих, военных и гражданских лиц, прекрасно владеющих китайским языком, а также западных читателей. Тем более что книги Чан Кайши рекомендовались для изучения везде, где только можно: в школах и колледжах, на политических курсах, в Военной школе Вампу в Шанхае. Чан Кайши превозносил конфуцианские нормы морали. «Присущая Китаю философия жизни, созданная Конфуцием, развитая Мэн-цзы и прокомментированная ханьскими конфуцианцами, превратилась в совершенную систему, превосходящую любую философию в мире и недостижимую для нее», – писал глава Гоминьдановского правительства и председатель ГМД [Воронцов, 1989, с. 236]. Он напоминал неспособность понять веления Неба маленьким человеком сяо жэнь, такой человек не прислушивается также к речам совершенно мудрых и благородных мужей цзюнь-цзы. Древние традиции, укреплявшие целостность нации подорваны опиумом. Массово завозившийся в Китай после превращения Индии в колонию Великобритании, опиум ослаблял здоровые начала китайского народа, способствовал его деградации, а навязанные после опиумных войн неравноправные договоры поставили великую страну в зависимое положение. Вывод Чан Кайши: «Нет большей потери для наших прав и большего унижения для нас, чем это». К внешним силам, к китайской политике Запада добавился внутренний саботаж в стране, отмечал лидер ГМД. Кроме того, Чан Кайши выдвинул собственную расовую теорию о том, что китайцы, маньчжуры, монголы и тибетцы являются представителями одной и той же расы, что их первопредком был легендарный Желтый император (Хуанди). А все районы огромного Китая «пропитаны китайской культурой». Эти заявления Чан Кайши направлены на консолидацию народов Китая, на объединение перед угрозой завоевания их Японией. Но его попытки противостоять японской концепции «Великой Азии» оставались теоретически слабыми. Генералиссимус призывает молодежь идти в армию, стать солдатом и летчиком. И этот призыв понятен в связи с длящейся около семи лет войны. Подобный милитаризм оправдан в военное время. Чан Кайши опроверг своими высказываниями мнение о том, что он «является почти западным джентльменом с западными идеями демократии» [Воронцов, 1989, с. 242]. Мир понял, что Китай не готов воспринять западные ценности. И позже, когда правительство Чан Кайши бежало на Тайвань, оно продолжало с уважением относиться к конфуцианским ценностям, которые бичевались КПК и лично председателем КНР Мао Цзэдуном. Интересно, что Мао Цзэдун назвал книгу «Судьбы Китая» фашистской. В ней раздумья, мысли Чан Кайши, переложенные на бумагу его помощником Тао Сишэном (陶希). В ней содержится 8 глав: 1. Этногенез и развитие китайцев. 2. Национальный позор и причины начала революции. 3. Углубление последствий неравноправных договоров. 4. От Северного похода до войны сопротивления. 5. Содержание равноправия и взаимной выгоды в Новом завете и основные проблемы строительства государства. 6. Коренные проблемы революционного строительства государства. 7. Пути революционного строительства государства и определение судеб Китая. 8. Судьбы Китая и мировое развитие. В книге основная мысль сводится к тому, что общее природное начало, добродетель китайской нации, китайская идеология, китайские эмоции, китайский национальный характер разрушены в результате грубого вторжения Запада. Китай может спасти только Гоминьдан, что Китай спасут лишь осуществление трех принципов: национализм, народовластие и народное благоденствие. Представитель Коминтерна в годы Второй мировой войны в Яньани П. Л. Владимиров, часто общавшийся с Мао Цзэдуном, писал: «В сфере духовных интересов для него существует лишь китайская культура и китайская история. Культура старого Китая предмет его особого почитания. В абсолютном превосходстве ее над любой иной культурой, он не сомневается…» [Владимиров, 1973, с. 442]. У руководителей Гоминьдана и КПК древняя философия и древняя культура Китая имеет, прежде всего, политическую направленность. Тем не менее, националистические чувства были у всех лидеров искренними. Дж. Неру, как более образованный человек, причем, образованный европейски, возвышал свою культуру, не умаляя достижений других культур: китайской, мусульманской. Обе великие нации стремились освободиться от колониальной (Индия) и полуколониальной (Китай) зависимости. Национальные, националистические настроения китайских и индийских лидеров, а также представителей интеллигенции этих стран в отношении ценностей собственной древней культуры были, в сущности, одинаковыми. Нельзя требовать от политических деятелей академической корректности, они выдвигают идеи, исходя из насущных политических и идеологических потребностей. Порой коммунисты и гоминьдановцы не могли даже с дружественно настроенными к ним представителями европейских народов сдержать националистические эмоциональные чувства типа: «Китай был великой цивилизацией еще тогда, когда ваши предки лазали по деревьям!» [Сун Мэйлин]. В ответ на приглашение Черчилля посетить древнюю Англию Сун Мэйлин парировала: «Вам тоже следует побывать в Китае – его земля еще древнее английской» [Тайсон-Ли, 2008, с. 283]. «Что делали тысячу лет назад вы, белые люди? Стреляли из луков. У нас же был порох. Уже тогда мы построили каналы, дамбы, крепости, умели производить фарфор, шелк, писчую бумагу, тушь…, а белые люди еще пробивались сырым мясом. У нас была выдающаяся философия. А белые люди только складывали свой алфавит. Наша культура взрастила Восток. Она праматерь мировой культуры…», – утверждали и представители КПК [Владимиров, 1973, с. 43]. Сун Мэйлин не могла простить ареста английскими властями Дж. Неру, заявляя протест и в тех случаях, когда надо было сдержать себя в дипломатических целях. Причина заключалась также в том, что английский премьер оставался убежденным расистом. Черчилль накануне Второй мировой войны продолжал непримиримо выступать в Парламенте и прессе против предоставления самоуправления и прав доминиона Индии и был против ослабления колониального гнета многомиллионной Индии с ее мощной цивилизацией. В августе 1943 года Неру и Ганди после неоднократных публичных призывов к Великобритании «немедленно уйти из Индии» были арестованы. Чан Кайши назвал этот шаг губительным для усилий антигитлеровских союзников. Будучи с визитом в США в 1943 году, его супруга Сун Мэйлин публично требовала освободить Джавахарлала Неру из тюрьмы. Лишь в июне 1945 года лидер Индийского Национального Конгресса получил свободу. Это было его девятое заключение под стражу, в общей сложности он сидел в тюрьме около 10 лет. Индия в качестве колонии одной из стран антигитлеровской коалиции внесла непосильный для страны вклад в победу над фашизмом. Напомню также, что именно Чан Кайши в свое время после событий в Перл-Харборе в 1941 году настоял на включении Китая в антигитлеровскую коалицию, что позволяло ему рассчитывать на помощь стран антигитлеровской коалиции в войне с Японией. Английское правительство болезненно отнеслось к желанию четы Чан Кайши встретиться с лидерами индийского освободительного движения. Черчилль заявил: «Мы никак не можем согласиться с тем, чтобы глава третьей страны на правах независимого арбитра вмешивался в диалог представителя Британской короны с господами Ганди и Неру» [Тайсон-Ли, 2008, с. 202]. Черчилль был противником серьезных реформ управления в Индии, против привлечения индийского имущего класса к управлению внутренними делами страны. Он был уверен, что это приведет к потере господства Англии над Индией. А что говорить о внешних связях?! Антииндийские выступления Черчилля в 30-х годах были столь резкими, что существовала опасность покушения на него со стороны индийских террористов. В поездках Черчилля в США, когда он не был на государственной службе, его сопровождал телохранитель – сержант Скотланд-Ярда. Возмущения шовинистическими заявлениями были столь сильны, что он получал до 700 писем с угрозами, которые телохранитель передал в тот год американской полиции [Трухановский, 1989, с. 219–221]. Однако Английское правительство было вынуждено уступить желанию встретиться, но с условием, что вначале китайский лидер с супругой посетят вице-короля Индии. В сопровождении Дж. Неру супруги Чан также посетили М. Ганди в Калькутте в Парке Бирла. Им не позволили выехать в Вардху, где обитал Ганди, и куда устремлялись паломники со всей Индии и других уголков мира. После переговоров Сун Мэйлин осталась беседовать с «Великой душой Индии» без переводчиков. О чем они могли говорить? Тем более что Ганди слишком был погружен в общеиндийские дела. Чета Чан Кайши была инициатором гражданской войны в Китае, правительство насаждало порядок при помощи репрессий и тюрем. Но лидеры одинаково гордились духовным наследием своего народа, гордились своей многовековой культурой. Ганди был уверен: «Древний плуг, прялка и древнее местное воспитание обеспечивали ей, Индии, мудрость и благо. Нужно вернуться к прежней простоте» [Новая история Индии. 1961, с. 662]. Один американский пастор писал: «То, что мы теперь имеем в личности Ганди, – это последнее и самое возвышенное следование Лао-Цзы, Конфуцию, Будде, Заратуштре, Исайе, Иисусу». Махатма Ганди был идеологом Национального Конгресса в 20–30-х гг., а Чан Кайши объявлял себя учеником и последователем революционного демократа Сунь Ятсена (1866–1925). У лидеров было разное отношение кo Второй мировой войне. Индийский Национальный Конгресс со всей решимостью осудил фашизм, но был против втягивания Индии в войну. Взгляды Махатмы Ганди на войну основывались на его твердо убежденном пацифизме, он считал ее «английской». Прав был Ганди или нет, все признавали, что «он передавал господствующее мнение в народе» (Неру). Уинстон Черчилль оправдывался: «Я воздаю должное китайской нации, но мне очень жаль, что ей веками не везет с правителями». Рассуждения о том, что Китай входит в число величайших держав мира Черчилль называл «абсолютным фарсом». Приблизительно таким же было рассуждение премьер-министра Великобритании об Индии и индусах. Он заявлял: «Китайцы не в состоянии построить автомобиль, не говоря уже о танке и самолете. Их притязания на равенство звучат наивной патетикой». Может быть и так, однако, трудно отрицать, что идеи национализма способствуют духовной мобилизации народа, борющегося за независимость и отстаивающего свою независимость. И через стадию порой непомерного возвеличивания своей истории, исторических лиц прошли большие и малые народы стран Востока. Это – обратная сторона колониальной политики и ее закономерное последствие. Чан Кайши считал, что помощь капиталистических стран в войне с Японией является частью борьбы с фашизмом. 3 сентября 1939 года вице-король объявил Индию воюющей стороной [История Востока. Т. 5. 2006, с. 351]. Япония в 1943 году стояла у порога Индии. В странах Азии замечалось двойственное отношение к Японии, с одной стороны, было сочувствие борьбе китайцев против Японии, а с другой стороны, многие восхищались тем, что европейские державы терпели поражения от маленькой восточной страны Японии. Это отметил и Неру: «…Народ не питал к ней симпатии, однако он получал удовлетворение, наблюдая крушение старых европейских колониальных держав под натиском вооруженной азиатской державы» [Неру. Открытие Индии. Кн. 2, с. 279]. Какая тема могла объединить в беседе столь разных людей как М. Ганди и Сун Мэйлин? Думаю то, что мадам ратовала за права китайских эмигрантов в США. А Махатма Ганди имел большой опыт борьбы за права индусов в Южной Африке в 1893–1914 гг. и против расовой дискриминации. Кроме того, Индийский Национальный Конгресс и Гоминьдан, одно время объявлялись индийскими и китайскими коммунистами как «реакционные организации и союзники империализма». Поэтому у Ганди и четы Чан Кайши не было особых симпатий к коммунистическому движению, но они понимали необходимость тактического союза с коммунистами. За все время беседы с мадам Чан Кайши Ганди прял на ручной прялке, прощаясь, он подарил клубок тонкой шерстяной нити Чан Кайши, а прялку – его жене. Встреча супругов Чан Кайши с Махатмой Ганди в Калькутте в Парке Бирла датируется февралем 1942 года. (Есть несколько совместных фото.) Индийские борцы за независимость и китайские лидеры поняли, что у них много общих задач. При встрече лидеры Индии и Китайской Республики преследовали свои цели. Чан Кайши и Сун Мэйлин желали изменения отрицательной позиции Махатмы Ганди на Вторую мировую войну и против вовлечения в нее колоний и доминионов. Но поддерживали лидеров Индийского Национального Конгресса в том, что прежде надо дать Индии свободу. Великобритания, зная о стремлении Чан Кайши вступления Китая в антифашистскую коалицию, надеялась, что, может быть, ему удастся переубедить двух индийских «упрямцев». Чан Кайши хотел бы играть посредническую роль в отношениях Индии с Англией. Кроме того, Великобритания все же опасалась, что Китай может сепаратно договориться с Японией и выйти из войны. Набирающая силу Мусульманская лига Индии публично высказывала мнение о том, что Китай хотел бы играть в будущем лидирующую роль в Индокитае и влиять на северные районы Индии (!). Внутриполитическое положение Индии и Китая было весьма и весьма сложным, но лидеры были единодушны в том, что в мировом сообществе не должно быть ни унижения одних, ни превосходства других, и что нельзя судить о достоинствах людей ни по цвету кожи, ни по разрезу глаз. Визит Чан Кайши и его супруги Сун Мэйлин был высоко оценен Неру в плане общей борьбы за независимость и войны с фашизмом. «Приезд китайских руководителей… явился большим событием для Индии. Официальные условности и позиция правительства Индии помешали им общаться с народом. Но уже сам факт их пребывания в Индии в этот критический момент и ясно выраженное ими сочувствие делу освобождения нашей страны помогли вытянуть Индию из раковины ее национальной замкнутости и яснее осознать международные проблемы, судьба которых решалась в то время. Узы, связывавшие Индию с Китаем, укрепились так же, как и желание Индии встать плечом к плечу с Китаем и другими странами в борьбе против общего врага. Опасность, грозившая Индии, содействовала сближению националистических и интернационалистских взглядов» [Неру. Открытие Индии. Кн. 2, с. 279–280]. Для Индии и Китая военного периода характерно стремление добиться гарантии получения независимости путем нажима на Англию и США. Ко времени получения независимости больше половины высшего чиновничества в Индии составляли уже индийцы. Республика Индия и КНР образованы после Второй мировой войны с интервалом в 1 год и 8 месяцев, но отношения между ними после получения свободы осложнились [История Востока. Т. 5. 2006, с. 362]. Индийский Союз признал КНР 30 декабря 1949 года и разорвал отношения с гоминьдановским режимом (как говорили в Китае – «с кликой Чан Кайши»). Между тем, еще долгие годы некоторые государства Европы и Азии продолжали поддерживать дипломатические отношения с правительством Чан Кайши на Тайване. КНР и Республика Индия выразили готовность установить дипломатические отношения, но они осложнялись рядом проблем: проблемами тибетского вопроса, будущего гималайских государств и границ Индии с Китаем. Тем не менее, Республика Индия неизменно твердо выступала за право КНР представлять Китай в ООН, и была инициатором приглашения делегации КНР на Бандунгскую конференцию в 1955 году. Она также отказалась от некоторых своих привилегий в Тибете, представленных ей еще в период английского господства. Но тибетский вопрос остается острым в связи с укрытием в Индии Далай-Ламы XIV и трудно предсказуемым в будущем в связи с неизбежным объявлением о реинкарнации его души. Первый премьер Республики Индия Дж. Неру заявлял о готовности своего правительства использовать возможности для снижения напряженности Тайваньского кризиса. Представитель Индии в ООН Кришна Менон сообщил в ходе визита в Китай в мае 1955 года план урегулирования положения в регионе Дальнего Востока [Внешняя политика и международные отношения КНР, 1974, c. 113–123]. Он, несомненно, имел контакты с представителем Тайваня в ООН и мог через него сообщать старым друзьям Дж. Неру какие-то вести. Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру до конца жизни испытывал глубокое чувство доброжелательности к китайскому народу и Китайскому государству. Весной 1952 года он отправил свою сестру Нан Пандит в Китай, та встретилась там с сестрой Сун Мэйлин – вдовой Сунь Ятсена – видным китайским общественным деятелем Сунь Цинлин. Нан Пандит и дочь Неру – Индира Ганди, познакомились с Сун Мэйлин во время ее приезда с мужем в Индию еще в 1942 году. По личному приглашению Дж. Неру Сунь Цинлин в декабре 1955 года посетила Индию, она публично осудила США за их вмешательство во внутренние китайские дела и за оккупацию Тайваня, за то, что в Тайване расположились военные базы США. Одновременно будучи реалистом Дж. Неру пытался наладить отношения с правительством Мао Цзэдуна, он был инициатором привлечения КНР к Движению неприсоединения. Индийский премьер глубоко переживал из-за индокитайских пограничных конфликтов 1759 и 1762 годов. Близкие к нему люди считали, что они сильно повлияли на состояние его здоровья. Вступление Индии в Шанхайскую организацию сотрудничества, несмотря на существующие между Индией и Китаем противоречия, предоставляет перспективы для развития отношений между двумя гигантами Востока. Надеемся, что они укрепят авторитет молодой региональной организации на международной арене, а также будут способствовать экономическому и культурному развитию народов.

ЛИТЕРАТУРА

1. Владимиров П. П. Особый район Китая. 1942–1945. М.: Издательство Агентства печати Новости, 1983, 655 с. 2. В небе Китая. 1937–1940. Воспоминания советских летчиков-добровольцев. Отв. ред. Ю. В. Чудодеев. М.: «Наука», 1989, 381 с. 3. Внешняя политика и международные отношения КНР. 1949–1963. Т. 1. М.: Издательство «Мысль», 1974, 400 с. 4. Воронцов В. Чан Кайши: судьба китайского Бонапарта. М.: Политиздат, 1989, 336 с. + илл. 5. Ганди М. К. Моя жизнь. М.: «Изд-во восточной литературы», 1959, 447 с. 6. История Востока. Т. V. Восток в новейшее время (1914–1945). М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006, 717 с. + карт. 7. Менон К. П. Ш. Древней тропою. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958, 216 с. 8. Неру Дж. Автобиография. М.: Изд-во иностранной литературы, 1955, 654 с. 9. Неру Дж. Открытие Индии. В 2 кн. М.: Политиздат, 1989. 10. Новая история Индии. М.: «Изд-во восточной литературы», 1961, 834 с. 11. Тайсон-Ли Л. Мадам Чан Кайши. М.: Издательство ACT, 2008, 541 c. + вкл. 12. Трухановский В. Г. Уинстон Черчилль. 4-е доп. изд. М.: «Международные отношения», 1989, 454 с. 13. Чан Кайши. Судьбы Китая (на кит. яз.). Чунцин: Чжэнчжун чубаньшэ, 1943 (蒋介石。中国之命运。正中书局出版的图书) 14. https://baike.baidu.com/item/中国之命运 15.https://www.rulit.me/author/galenovich-yurij-mihajlovich/czyan-chzhunchzhen-ili-neizvestnyj-chan-kajshi-download-free-276247.

Примечание 1. Дж. Неру – автор несколько книг, среди них «Взгляд на мировую историю» («Glimpses of World History», 1934), «Автобиография» («An Autobiography», 1936), «К свободе» («Toward Freedom», 1941), «Открытие Индии» («The Discovery of India», 1946). Его книги переведены на русский с английского языка. Примечание 2. Кумар Падма Шивашанкара Менон (1898–1982), Посол Индии в Китае, затем в СССР (1952–1961). В сентябре 1943-го и августе-декабре 1944-го совершил две поездки в Чунцин, а в сентябре-октябре 1957 года – поездку в СУАР КНР по одному из древнейших участков Шелкового пути.

1627 раз

показано

70

комментарий

Подпишитесь на наш Telegram канал

узнавайте все интересующие вас новости первыми

МЫСЛЬ №2

20 Февраля, 2024

Скачать (PDF)

Редактор блогы

Сагимбеков Асыл Уланович

Блог главного редактора журнала «Мысль»