• Геополитика
• 15 Августа, 2018

БЛИЖНИЙ ВОСТОК: ВАКУУМ ЛИДЕРСТВ А

События на Ближнем Востоке приобретают все более непредсказуемый характер. Сегодня, по всем признакам, активное сопротивление боевиков ИГИЛ в Сирии правительственным войскам страны, поддерживаемым ВКС России, резко падает, но это еще не означает, что проблемы региона из-за этого решаются. В конечном счете, речь ведь идет не об одной Сирии, а обо всех странах данной части планеты, политические процессы в которых имеют огромное значение для всего мира, но при этом плохо поддаются анализу, и дальнейшее их развитие крайне трудно спрогнозировать. Ситуация осложняется еще и воздействием внешних сил, а это вообще путает все карты и рушит только-только начавшиеся выстраиваться политические конструкции. Конечно, можно предположить, что цель этих самых «внешних сил» – создание в регионе «управляемого хаоса», но возникает вопрос: насколько этот хаос управляем и не станет ли он неуправляемым?

8 мая президент США Дональд Трамп издал указ о выходе Соединенных Штатов из подписанного шестью странами – международными посредниками (Россия, США, Великобритания, Франция, Китай и Германия) и Ираном соглашения о лимитировании ядерной программы Ирана и снятии с него санкций. Депутаты иранского меджлиса в ответ сожгли флаг США прямо в здании парламента. Президент Ирана Хасан Роухани в крайне жестких выражениях осудил действия американского руководства. Израиль привел свои войска в районе Голанских высот в повышенную боевую готовность и начал призыв резервистов. В мире начали поговаривать о возможности войны между США и Ираном. Заметим, что войной Ирану грозят не то что не первый год, а уже не первое десятилетие. И серьезные аналитики всегда расценивали эти угрозы достаточно скептически: уж очень сильно изменился мир. Так, еще 13 лет назад, в мае 2005-го, во время очередного обострения отношений между Исламской Республикой Иран и Соединенными Штатами всемирно известный американский исследователь, профессор Йельского университета, директор Центра им. Фернана Броделя по изучению миросистем, экономик и цивилизаций Иммануил Валлерстайн прямо заявил: «Если вы спросите, являются ли США сильнейшей военной державой мира, то я отвечу: конечно, да. Проблема лишь в том, что они не могут больше навязывать свою волю даже таким относительно небольшим странам, как Северная Корея. Не говоря уже об Иране, на который они уж точно не смогут повлиять… Я знаю, что люди, которые сидят в Вашингтоне, говорят: мы должны что-то сделать. Но что? Реалистичный взгляд на вещи состоит в том, чтобы признать: США не могут больше контролировать мир. …У Америки нет денег, нет человеческих ресурсов, нет политической поддержки на мировой арене. Возьмем Иран. У нас в буквальном смысле не хватает войск, чтобы справиться с ситуацией. Нам бы потребовалось вдвое больше войск, чем мы имеем сегодня, для того чтобы провести там наземную операцию. Но у нас их просто нет. Нам не удалось овладеть ситуацией даже в Афганистане – а там ситуация была намного более простой… Таким образом, мы – самая могущественная страна в мире, но мы не можем послать свои войска: что делать? У мистера Рамсфелда (министр обороны США в тот период. – Б. А.) на этот случай появилась совершенно сумасшедшая идея – просто сбросить на Иран бомбы. Но ведь после этого все равно придется идти в эту страну. Для этого нужны вой­ска, человеческие ресурсы, но у нас их нет. Если же говорить о деньгах, которые нужны на войну, то с ними дела обстоят еще хуже. Это невероятно, но мы практически стали нацией-банкротом. Если потратить деньги, необходимые для этой войны, то американская экономика просто развалится. Наконец, у нас нет поддержки на мировой арене. Тридцать лет назад нас поддержала бы, по крайней мере, половина мира. Пусть не весь мир, но половина пошла бы за США куда угодно, потому что тогда Америка была так называемым лидером свободного мира и большинство в это верило. Теперь за ней не пойдет никто: ни европейцы, ни Восточная Азия, ни тем более Россия, Китай или Латинская Америка. США сейчас находятся в такой политической изоляции, в какой они никогда не были. У них почти нет друзей, ну, может быть, один-два, например, Великобритания. Да, британцы пошли за американцами в Ирак, но они не смогут пойти за нами в Иран. Просто не смогут, даже если захотят. А если британцы не пойдут с нами в Иран, то кто пойдет? Израиль? Но ведь ему самому нужна наша помощь, нам же он ничем особенно помочь не может. Да, США – самая мощная военная держава в мире. Никто не может нанести по ним удар или объявить войну. Но сегодня на повестке дня стоит совсем другой вопрос: США тоже не могут никому навязать свою волю» («Эксперт», № 19, май 2005 г.). Вспомним президентскую кампанию 2012 года в Америке. Тогда соперник Барака Обамы, идущего на второй срок, бывший губернатор штата Массачусетс Митт Ромни постоянно обвинял президента в том, что он занимает слишком мягкую позицию по Ирану. В конце концов, Обама заявил в интервью телекомпании CBS: «Если губернатор Ромни предлагает нам начать еще одну войну, то пусть так и скажет». Губернатору пришлось отмолчаться. Тогда же Роберт Гейтс (министр обороны США во время второго президентского срока Буша-младшего) выразился недвусмысленно: «Любой будущий военный министр, который посоветует послать американские войска в Азию или Африку, должен быть немедленно отправлен на психиатрическое освидетельствование». Главным инициатором аннулированного Трампом соглашения был именно Барак Обама, и он же назвал его «историческим взаимопониманием с Ираном». Сегодня Трамп одним махом перечеркивает все достигнутое Обамой за много лет упорной борьбы. Европейские союзники Штатов в растерянности и смятении. В Вашингтон один за другим отправились президент Франции Эммануэль Макрон, канцлер Германии Ангела Меркель и министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон, но и этому трио не удалось отговорить Трампа от разрыва соглашения. Штаты обвиняют Иран в том, что он хочет создать собственное ядерное оружие. Насколько обоснованны эти подозрения? Покойный Евгений Примаков, академик, востоковед и глава Службы внешней разведки РФ, высказывал такое мнение: «Пакистан очень опасен, так как раздирается внутренними противоречиями. Что касается Ирана, то он отрицает, что создает ядерное оружие. Просто развивает мирную ядерную программу. Я тоже не считаю, что у них принято политическое решение по созданию такого оружия. Они хотят пойти по японской модели: достичь технологического уровня, когда смогут, так сказать, «в случае необходимости» принять решение по созданию ядерного оружия в течение нескольких месяцев». Пусть Иран действительно хочет пойти «по японской модели», но насколько это реально? Российский военный эксперт генерал-лейтенант Иван Шаповалов говорит: «Критическая масса урана-235, при которой начинается цепная реакция, – около 20 кг. В бомбе, сброшенной на Хиросиму, было 60 кг урана-235. Иран на своих 164 центрифугах мог наработать несколько десятков миллиграммов урана со степенью обогащения 3,5 процента. А для бомбы надо построить не менее 2 тысяч центрифуг и дойти до обогащения в 90 процентов. По некоторым данным, Иран купил несколько лет назад у Китая 110 тонн гексафторида урана для центрифуг и обогащения урана. При высокой культуре производства из этого полуфабриката можно получить материал для нескольких бомб, но надо еще попотеть, чтобы сделать бомбу. Оружейного урана у Ирана пока нет. Есть 40 тонн необогащенного урана». В общем, если даже Иран и собирался пойти по «японской модели», то в любом случае это было бы дело нескорое. А соглашение, подписанное им три года назад, отодвигало эту перспективу на неопределенный срок и в конечном итоге могло привести к тому, что Исламская Республика вообще отказалась бы от этого варианта. Попытка же давления на Иран может спровоцировать то, что он резко активизирует усилия по созданию атомного оружия, и никто не знает, к чему это может привести. Результат может оказаться совершенно обратным тому, какой ожидался. Такие примеры имеются в изобилии. Например, в 1981 году Израиль разбомбил иракский ядерный центр «Осирак», где, как предполагалось, велась разработка ядерного оружия для Саддама Хусейна. Реактор в «Осираке» был успешно уничтожен, что было преподнесено миру как обуздание агрессивных намерений диктатора. Однако всемирно известный американский ученый, профессор Массачусетского технологического института, почетный профессор 40 университетов мира Ноам Хомский говорит: «Вспомним, что произошло с реактором «Осирак», когда Израиль разбомбил иракскую ядерную установку в 1981 году. Это не остановило разработку ядерного оружия. И даже не замедлило ее. Это положило ей начало. Реактор в Осираке обследовали в течение нескольких недель после бомбардировки. Этим занимался декан физического факультета Гарвардского университета, который является специалистом по проектированию ядерных установок. Он поместил статью в ведущем мировом научном журнале «Nature», где утверждал, что реактор не был способен производить ядерное оружие. Имеющиеся свидетельства эмигрантов из Ирака подтверждают его правоту. Этот реактор не был предназначен для производства ядерного оружия. И, конечно же, сразу после бомбардировки Саддам Хусейн запустил тайную программу разработки ядерного оружия. Израильская бомбардировка положила начало иракской программе разработки ядерного оружия» (Хомский Н. Будет так, как скажем мы! М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2013). Итак, израильский удар по «Осираку», основанный на ошибочных данных разведки, не только не остановил ядерную программу Саддама, а наоборот, он-то ее и инициировал! Это было одним из главных факторов, повлекших за собой цепь событий, которые, в конечном счете, по совокупности привели сначала к первой, а потом и второй войне в Заливе и дестабилизировали обстановку во всем регионе, и в определенной степени даже за его пределами. Этого кто-нибудь ожидал тогда, в далеком 1981-м? Кто-нибудь мог тогда просчитать, к чему все это приведет? А одним из следствий всех этих пертурбаций стал небывалый взрыв терроризма, с которым теперь мир не знает что делать. «Только что появилась новая научная публикация ряда ведущих специалистов по терроризму – Питера Бергена и других. Согласно их оценке, «иракский эффект», под которым они подразумевают влияние войны в Ираке на уровень терроризма, выразился в «семикратном увеличении терактов моджахедов всего за один год». Это самая настоящая эскалация терроризма. Указанная научная публикация является плодом длительного и тщательного исследования с использованием базы данных Rand Corporation. Однако никаких отзывов об этой публикации в ведущих мировых изданиях я не нашел. Теперь вы можете наблюдать такое же недальновидное мышление в отношении Ирана» (Хомский Н.). Любопытный момент. После того как американцы схватили и повесили Саддама Хусейна, миру была предъявлена видеозапись какой-то норы, в которой будто бы прятался Саддам. Но тут был допущен прокол: на заднем плане норы, показанной в видеокартинке, находилась цветущая пальма, и специалисты сразу указали на то, что этот вид пальм в данное время года не цветет. А российский автор Валентин Прусаков пишет: «Неизвестно, кого арестовали американцы под именем Саддама Хусейна, ибо они отказались предоставить его ДНК, а жена бывшего иракского диктатора, увидевшая арестованного в Катаре, куда ее возили на опознание, решительно отказалась признать в нем своего мужа… Если Америка действительно объявила войну международному терроризму (точнее, исламскому терроризму!), то в этом деле во всем арабском мире у нее не могло быть лучшего союзника, чем Саддам Хусейн. Как точно заметил однажды Жак Ширак, если бы США стремились покончить с международным терроризмом, то с этой целью следовало скорее бомбить Лондон, а не Багдад (в наши дни именно английская столица стала приютом для большинства исламских экстремистов, изгнанных из своих стран). Почему же, в самом деле, понадобилось вторгаться в Ирак и превращать эту древнюю и прекрасную страну в громадный кипящий котел ненависти, угрожающий захлестнуть собой весь Ближний Восток?» (Прусаков В. Герой, монстр, американский агент? В сб. «Так говорил Саддам». Екатеринбург: Ультра, Культура, 2004). Действительно, кого же все-таки поймали и повесили американцы? Саддама или кого-то из его многочисленных двойников? И повесили ли кого-то вообще? По телевизору показали, что какой-то человек с надетым на голову мешком и петлей на шее провалился в какой-то люк. А что было дальше? Собственно, момент смерти никто ведь и не видел. Почему не предоставили ДНК, чтобы снять все подозрения? Загадочная история… Впрочем, сейчас все это уже неважно. Зададимся вопросом: что подвигло американского президента на его нынешний антииранский шаг? Только ли хорошо известная миру непредсказуемость Дональда Трампа? Или это отражение позиции неких влиятельных сил, стоящих за его спиной? Не будем забывать, что вашингтонский истеблишмент никогда не был единым, в нем постоянно происходит борьба различных групп, зачастую исповедующих абсолютно несовместимые взгляды. Сегодня мы видим, что ближневосточная политика предшествующей администрации Белого дома перечеркивается полностью. В чем тут логика, и есть ли она вообще? Кажется, какая-то логика все-таки просматривается. Мы ранее уже указывали на то, что выход ближневосточного региона на важнейшие позиции в мировой экономике начался одновременно с ростом самой этой мировой экономики, переходом ее на использование жидких углеводородов в качестве главного источника энергии. Очень скоро весь западный мир стал зависеть от арабской нефти, но и страны региона тоже стали зависимы от Запада. В арабском мире, понятно, на первое место стала выходить Саудовская Аравия, имеющая самые большие запасы нефти и тесные связи с США. В 60-е годы, на волне подъема арабского национализма резко возрос политический вес президента Египта Гамаля Абдель Насера, но скоро произошел и спад. В 80-е стала восходить звезда Саддама Хусейна. Но с Саддамом в конечном итоге «разобрались» во время первой войны в Заливе. Как известно, формальным поводом для войны западной коалиции, возглавляемой США, против саддамовского Ирака стал ввод иракских войск в Кувейт в августе 1990 года. История эта очень темная, малопонятная, поэтому ограничимся констатацией только одного факта. «В Вашингтоне не спешили с определением своей позиции: оттуда поступали весьма неоднозначные сигналы. Осудив концентрацию иракских вооруженных сил на кувейтской границе и послав в Залив шесть боевых кораблей, американский госдепартамент счел нужным подчеркнуть, что США не связаны договором о взаимной обороне ни с одним государством региона. 25 июля Саддам вызвал к себе американского посла Эйприл Гласпи. Гласпи, следуя инструкциям из Вашингтона, заверила его в добрых намерениях американского руководства: «Президент Буш не собирается объявлять экономическую войну Ираку». Саддам расценил такое поведение как американский «зеленый свет» для войны против Кувейта. Если у него после встречи с американским послом и оставались какие-то сомнения по поводу невмешательства США, то, скорее всего, они были полностью развеяны через три дня личным посланием от президента Буша, в котором говорилось, что «применение силы недопустимо», и выражалось стремление к улучшению отношений с Багдадом. (Ныне большинство независимых экспертов полагает, что Вашингтон намеренно и вероломно втянул Саддама в кувейтскую авантюру для осуществления своих далеко идущих геополитических планов как в регионе, так и во всем мире.) То, что начал Буш-старший в 1990 году, впоследствии продолжил Буш-младший. Вопрос лишь в том, к чему приведет претворение этих планов в действительности?» (Саддам Хусейн. Эскиз к политическому портрету. В сб. «Так говорил Саддам». Екатеринбург: Ультра, Культура, 2004). Если первая война в Заливе («Буря в пустыне») имела под собой хоть какое-то обоснование, то вторая («Шок и трепет») поставила в тупик даже самих американских аналитиков. «Историю Иракской войны можно было и, наверное, всегда можно будет охарактеризовать одним вопросом: зачем? Касательно своих мотивов президент Буш и горстка советников, которые развязали эту войну, делали массу противоречивых заявлений, менявшихся на протяжении всего конфликта. У каждого были свои мотивы, явные и тайные. Однако факт остается фактом: спорность этих мотивов делает Иракскую войну уникальной в истории Америки. Это единственный конфликт, в котором американцы сражались, действительно не зная зачем. Вопрос Ирака был главным на повестке дня Белого дома с тех самых пор, как Буш-младший пришел к власти в январе 2001-го. Новый президент лично заразил Белый дом решимостью. Он называл Саддама «парнем, который хотел убить моего отца», и когда ему предложили вторгнуться в Ирак после терактов одиннадцатого сентября 2001 года, Буш тут же увидел способ отомстить, завершить дело отца и восстановить честь семьи. Ричард Кларк считал эту мысль преступно безответственной. «После теракта «Аль-Каиды», – говорил он госсекретарю Пауэллу, – бомбить в ответ Ирак равносильно вторжению в Мексику после нападения японцев на Перл-Харбор». …В течение следующих месяцев Буш и его помощники взяли политический курс, отражавший их помешательство. Вместо того чтобы использовать всю свою мощь и сокрушить террористическую организацию, ответственную за страшные удары по США, они направили усилия против диктатора, который пусть и славился жестокостью, но никогда не нападал и не угрожал напасть на Штаты» (Кинцер С. «Перевороты. Как США свергают неугодные режимы». М.: Эксмо, 2016). Всего через три года после свержения Саддама Хусейна израильское телевидение показало тайно сделанную видеозапись встречи бывшего шефа спецслужбы «Шин Бет» Дрискина с еврейскими поселенцами. На этой встрече Дрискин сказал: «Мы еще пожалеем о Саддаме». Действительно, ситуация в регионе стала выглядеть какой-то необычной. Элементарный здравый смысл подсказывает, что в интересах Штатов и всего Запада было бы сохранять сильно ослабленный после первой войны в Заливе режим Саддама, чтобы сохранять в регионе неустойчивое равновесие. Вторая война резко нарушила баланс сил. Соперников у Саудовской Аравии в арабском мире практически не осталось, несмотря на независимое поведение Муаммара Каддафи, Иран – основной противник и конкурент, после исламской революции изолирован, а результат получился тот, что арабские страны стали проявлять международную активность, какой от них никто не ожидал. В мае 2005 года в столице Бразилии состоялся первый в истории южноамерикано-арабский саммит. Через полвека после создания «Движения неприсоединения» лидеры третьего мира вновь решили объединиться. Правда, на этот раз их собрала уже не общая идеология, а нефтедоллары и неприязнь к США. «Арабам и южноамериканцам уже давно следовало объединиться! Мы неразрывно связаны уже больше 500 лет! Кто были первые моряки, приплывшие в Америку на испанских судах? Многие из них были изгнанными из Испании маврами!» В таком духе высказывались бразильские официальные лица во главе с президентом Луисом Игнасиу Лулой да Силвой. Испано-, португало- и арабоязычные СМИ по всему миру твердили о духовной и культурной близости арабов и южноамериканцев, напоминая, что в одной Бразилии живет 10 млн. арабов, а в Латинской Америке число иммигрантов с Ближнего Востока и вовсе достигает 90 млн. На телеэкранах то и дело мелькали лица живых символов единения – колумбийской певицы ливанского происхождения Шакиры и экс-президентов Аргентины и Эквадора Карлоса Менема и Абдаллы Букарама, чьи родители родились в Сирии. В южноамериканских столицах открывались выставки, посвященные арабской культуре. Все арабские спутниковые телеканалы неожиданно стали уделять повышенное внимание новостям из Латинской Америки. И главной новостью стал форум в Бразилиа. Идея собрать вместе лидеров арабского мира принадлежала бразильскому президенту Луле да Силве. В 2004 году он совершал турне по Ближнему Востоку, где неожиданно нашел общий язык со многими арабскими лидерами. Они в тот момент были крайне обеспокоены инициативой Джорджа Буша-младшего – планом «Большой Ближний Восток». Шейхи и президенты жаловались Луле, что Вашингтон вмешивается в их внутренние дела и пытается извне управлять ими. Бразильский президент, известный своим критичным отношением к США, отвечал, что он и его латино­американские коллеги сталкиваются с теми же проблемами, и предложил объединить усилия по противодействию Вашингтону. Почти год шла подготовка к исторической встрече двух миров. Латиноамериканские лидеры откликнулись на предложение Лулы да Силвы восторженно. Экономика большинства из них завязана на торговле с США и соседями, поэтому идея наладить контакты с богатыми монархиями Персидского залива казалась крайне заманчивой. В марте 2005-го министры иностранных дел 34 стран (12 латиноамериканских и 22 арабских) собрались в Марокко, чтобы подготовить программу саммита. Активная подготовка к форуму не на шутку взволновала Вашингтон. Когда до встречи в Бразилиа оставались считанные дни, в Бразилию приехала госсекретарь США Кондолиза Райс. Она подробно допросила президента Лулу о форуме и сказала, что США тоже не прочь поучаствовать. Бразильский лидер ушел от ответа. Не успокоившись, Кондолиза Райс направила в Бразилиа официальный запрос от имени госдепа с просьбой предоставить США статус наблюдателя, в расчете на то, что Лула не посмеет отказать Вашингтону публично. Бразильская сторона, однако, дала жесткий отпор штатовским поползновениям, официально ответив, что участие США в саммите нежелательно. Основные надежды южноамериканских лидеров в преддверии саммита были связаны с арабской нефтью и арабскими инвестициями. Эксперты с обеих сторон накануне встречи отмечали, что Ближний Восток и Латинская Америка могут друг друга неплохо дополнять. Арабы уже не раз пытались создать общий рынок, страны Персидского залива даже создали зону свободной торговли. Но все эти проекты не слишком успешны, потому что арабским странам особо нечем друг с другом торговать. Почти все они выращивают финики, бобы и добывают нефть. По мысли южноамериканских руководителей, они могли бы наладить поставки арабам своих промтоваров, а взамен получать дешевую нефть. В итоге в Бразилиа было заявлено, что скоро начнутся переговоры о сближении Совета сотрудничества государств Персидского залива (ССГПЗ; в него входят Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт, Катар, Бахрейн, Оман) и МЕРКОСУР (Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай). Организации будут обсуждать создание общей зоны свободной торговли. «Этот процесс не будет долгим, потому что все в нем заинтересованы», – заявил в Бразилиа генсек ССГПЗ Абдуррахман Атыйя. Участники встречи с удовлетворением говорили о том, что на их саммите собрались практически все ведущие члены ОПЕК (страны Персидского залива и Венесуэла), что позволит им влиять на энергетическую политику мира. Но главное, чем латиноамериканцы подкупили арабских шейхов – это обещание, что, наладив импорт промтоваров из Южной Америки, они тем самым уменьшат свою зависимость от развитых стран Запада. Трудно сомневаться, что подобный неожиданный оборот дел – это одно из следствий «добивания Саддама». Легко также предположить, что от таких известий многих в Белом доме прошиб холодный пот. Мы все, конечно, слышали про колониализм, но ментально как-то плохо представляем влияние колониальной эпохи на развитие экономики Запада. Между тем, именно за счет эксплуатации колоний и развилась западная экономика современного типа – без них она просто не состоялась бы. Запад и колонии, по существу, – одно целое. И в наше время также зависимость Запада от сырьевых (отнюдь не только энергетических) и трудовых ресурсов стран так называемого «третьего мира» на Западе колоссальна. Экономическая независимость, самостоятельность незападных регионов означали бы его крушение. Там это понимали всегда. Еще в 1920 году Советскую Россию посетил выдающийся английский математик и философ Бертран Рассел. Пробыл он в ней недолго, всего месяц, но и этого короткого времени ему хватило, чтобы понять всю грозящую Западу опасность. Вернувшись домой, он опубликовал книжку «Практика и теория большевизма», в которой писал: «…Для большевистских амбиций открыта и Азия. Почти все владения прежней Российской империи в Азии в их полной власти… В Персии и Турции – революции, поддерживаемые большевиками. Возможность появления Красной Армии близ Индии – вопрос нескольких лет… Я не вижу силы, которая может помешать им захватить всю Азию лет за десять. Российское правительство не является по своему духу империалистическим и предпочитает мир завоеваниям. Страна изнурена войной и лишена средств. Но господствующим может стать и иной дух, который уже проявляет себя. Завоевания станут единственной альтернативой подчинению. Завоевать Азию будет нетрудно. Для нас, с точки зрения империализма, это будет означать полный крах... Нашему правительству пора бы осознать эту опасность» (Russell B. The Practice and Theory of Bolshevism. George Allen & Unwin Ltd. London, 1920). Разумеется, западные лидеры все это прекрасно понимали и без подсказки Рассела. А потому пытались задушить Советский Союз еще при самом его зарождении. Филипп Найтли, считающийся в Англии самым авторитетным специалистом по истории британских спецслужб, пишет: «СИС (британская разведка. – Б. А.) направляла своих лучших сотрудников, бегло говоривших по-русски, с отличными знаниями страны и ее народа, способными выдавать себя за советских граждан, в Москву и Петроград, предоставив им карт-бланш на создание агентурных сетей, финансирование контрреволюционных организаций, принятие всех мер для уничтожения коммунистической угрозы в зародыше. И они чуть не преуспели. Сиднею Рейли, Джорджу Хиллу, Полу Дьюку и Роберту Брюсу Локкарту (британский представитель в Москве, активно участвовавший в заговорах СИС) чуть не удалось свергнуть коммунистический режим. Рейли, этот свое­образный «плейбой», торговец оружием русского происхождения, организовал так называемый «латышский заговор» (хотя русские называют его «заговором Локкарта»). Его цель – поднять восстание латышских стрелков, охранявших советских лидеров. Они должны были арестовать Ленина и Троцкого. Предполагалось затем, что Рейли и его сторонники сформируют переходное антикоммунистическое правительство. Существовало и ответвление от этого заговора. Его участница фанатичка Фанни Каплан должна была при возникновении соответствующей возможности стрелять в Ленина. Но Каплан поторопилась, и Ленин был только тяжело ранен. В среду латышских стрелков проникли преданные большевикам агенты, и весь заговор провалился» (Найтли Ф. Ким Филби – супершпион КГБ. Пер. с англ. М.: «Республика», 1992). Возникновение советской экономической системы, альтернативной западной, базирующейся на ограблении колоний, было опаснейшим прецедентом, который мог разжечь, и собственно разжег антиколониальное движение во всем мире. Можно представить, какой ужас охватил многих и многих западных политиков, когда возникла перспектива экономического (соответственно и политического) объединения арабских государств и Латинской Америки. Что же мы имеем сейчас? Наиболее «строптивые» латиноамериканские страны погружаются в экономический хаос, Лула да Силва осужден на длительный срок по обвинению в коррупции, хотя все аналитики сходятся во мнении, что на грядущих президентских выборах в Бразилии именно он имел бы максимальные шансы на успех; в странах Ближнего Востока кризис тоже не прекращается, регион просто рассыпается, он все меньше и меньше напоминает некое единое целое, группирующееся вокруг какого-то общепризнанного лидера. Даже если допустить, что все эти невеселые события произошли по объективным причинам, все равно трудно предположить, что «внешние силы», о которых мы говорили, не внесли в такой ход события свою лепту. Сейчас, как нам представляется, на роль лидера в регионе вновь пытается выйти Саудовская Аравия (при поддержке США, разу­меется). Однако эксперт Центра политических и стратегических исследований Ahram (Каир) Джамаль Абдель Гавад утверждает: «Это лидерство не по желанию, а по необходимости. В регионе сформировался так называ­емый вакуум лидерства, поэтому Саудовской Аравии пришлось несколько продвинуться вперед, иначе бы за них это сделал Иран». Как отмечает Исраэль Шамир (Израиль): «У саудовцев слишком много денег, слишком много нефти и слишком мало друзей». Действительно. Может быть, нынешний хаос в регионе и благоприятен для Штатов, но и Ирану он предоставляет немалые возможности, по крайней мере, в перспективе. И иранские руководители это понимают. Еще весной 2008 года тогдашний президент Ирана Махмуд Ахмадинежад совершил двухдневный визит в Багдад. Это первая за последние тридцать лет подобная поездка иранского руководителя. И весьма симптоматичная. Заметим, что американское военное командование тогда объявило, что не намерено обеспечивать Ахмадинежаду безопасность, поэтому контроль за трассой из аэропорта Багдада до города ему обеспечивала иракская полиция. Иранский гость встретился с президентом и премьер-министром Ирака, которым заявил: «Враги наших государств никогда не хотели, чтобы Иран и Ирак были вместе и укрепляли друг друга». Немаловажно тут то, что примерно 60 процентов населения Ирака – шииты, крупные шиитские анклавы есть и в других арабских странах. Не отстает от Ирана и Турция. В апреле 2011 года Реджеп Тайип Эрдоган, в то время премьер-министр страны, посетил с визитом Египет, Тунис и Ливан. Везде его встречали с восторгом. Сейчас Турция идет на резкое обострение отношений с США и Израилем, позиционируя себя как защитника палестинского народа и природного лидера мусульманского мира, независимого от Штатов. В 2017 году из США было вывезено 28,7 тонн турецкого золота. Ранее оно хранилось в американском Федрезерве, но из-за политики Вашингтона турки посчитали, что продолжать держать за океаном свои драгоценные слитки уже слишком опасно. Общий объем золотого резерва Турции оценивается в 564,6 тонны. В нынешних ценах оно стоит более $ 20 млрд. В минувшем апреле Турцию посетил генсек НАТО Йенс Столтенберг. Он прибыл в Анкару передать последний ультиматум Вашингтона. Дескать, Турция должна отказаться от покупки российской системы ПВО С-400, в противном случае, Белый дом наложит на страну санкции и запретит продавать ей новейшие истребители F-35. В ответ турки отреагировали очень резко. Как сообщили турецкие СМИ, первому лицу НАТО на повышенных тонах было заявлено: «Один член НАТО не может применять санкции в отношении другого члена. Подобные угрозы несовмес­тимы с понятием союзничества». В общем, претендентов на роль лидера в регионе хватает. Возможно, нынешнее решение американского президента об аннулировании соглашения по иранской ядерной программе связано именно с нежеланием дать усиливаться позициям Ирана в регионе. С этой точки зрения, все выглядит вполне логично. Да вот только последствия в два счета могут оказаться совсем иными, не теми, какие ожидались. Когда Штаты «завалили» Саддама, результатом оказалось именно усиление позиций Ирана. Европейские союзники уже объявили о том, что не присоединятся к инициативе Трампа, что осложняет между ними отношения. Воцаряется в ближневос­точном регионе перманентный хаос – активизируется Турция. А кто от всего этого выигрывает? Китай. Как бы ни разворачивались события, но все недовольные всегда будут стремиться упасть в его объятия. Можно назвать не менее полутора десятков вариантов возможного развития событий в регионе. И все они представляются равновероятными. А такая непредсказуемость свидетельствует о том, что период турбулентности в регионе не только не заканчивается, но, пожалуй, только набирает ход. И это настораживает...

Бахытжан Ауельбеков, обозреватель