• Геополитика
• 23 Апреля, 2018

ЧЕГО ДОБИВАЕТСЯ ДОНАЛЬД ТРАМП?

Нестабильность в политической жизни США проецируется и на их экономическую жизнь. Больше года в Штатах муссируется тема предполагаемого вмешательства России в американские президентские выборы-2016. Администрация Белого дома подвергается постоянным нападкам со стороны СМИ и политиков из лагеря демократической партии, в результате ее работа носит какой-то сумбурный характер и принимаемые в нем решения не производят впечатления системных. Все это может говорить о невысоком уровне профессионализма нынешней администрации, в чем ее часто упрекают, но, скорее всего, является одним из проявлений того хаоса, который нарастает в современном мире.

1 марта президент США Дональд Трамп  подписал указ о повышении  импортных пошлин на ввозимые в Штаты сталь и  алюминий на 25 и 10 процентов соответственно. Такое  решение бьет в первую очередь по ЕС, Китаю и Канаде. Представители Евросоюза и Канады ответили на эти действия Белого дома  чуть ли не площадной бранью и пообещали принять в ответ самые жесткие меры.  Что-то в таком же духе дали понять и китайцы. В мире заговорили о начале «таможенных войн», которые могут перейти в «торговые войны».

Вспоминается история более чем полувековой давности. В одно прекрасное утро президент США Джон Кеннеди получил известие, что американские сталелитейные  магнаты  решили  поднять цены на сталь на 20 центов за тонну. В ярости президент воскликнул: «Мой отец всегда говорил мне, что все  бизнесмены – сукины сыны! Теперь я убедился в этом!»  На следующий день означенные магнаты появились на публике, имея на лацкане пиджака значок с надписью «Я – сукин сын, и горжусь этим!»  Впоследствии, оправдываясь перед журналистами за свою несдержанность, президент сказал, что его отец, знаменитый мультимиллионер Джозеф Кеннеди, имел в виду именно сталепромышленников.

«Бунт» сталепроизводителей тогда был быстро подавлен. Против них было организовано мощнейшее давление  всего государственного аппарата и прессы, а министру юстиции, брату президента Роберту Кеннеди, было поручено «разобраться»  с промышленниками. Поскольку бизнесмен, живущий в полном ладу с законом, – это противоречие в определении, то правоохранительные органы немедленно стали «трясти» магнатов с невероятной  силой, что заставило их возопить в прессе о «возвращении  эпохи маккартизма». Через несколько дней магнаты капитулировали.

Но что вызвало такой гнев президента?  Повышение цен на сталь привело бы к удорожанию станков,  соответственно и производимой на них продукции, удорожанию автомобилей, металлоконструкций, всего, что связано со сталью, поскольку сталь –  один из столпов экономики современного типа. Удорожание стали подняло бы волну общего повышения цен во всей экономике с непредсказуемыми последствиями и разбалансировке банковской, а потом и всей экономической системы. Плюс нанесло бы удар по всей международной торговле Штатов: пришлось бы пересматривать многие ранее заключенные соглашения, тарифы, контракты и т. д. Все это могло породить такой хаос, из которого стране пришлось бы выбираться очень долго и дорогой ценой. Именно поэтому президент Кеннеди и впал в ярость.

Нынешний хозяин Белого дома тоже сделал объектом своего внимания сталь (и алюминий), только импортную. Хотелось бы понять: с чем это связано? Тут мы теряемся в догадках и попробуем сделать некоторые предположения.

Вообще-то говоря, конфликт  такого рода с  зарубежными партнерами не представляет собой ничего из ряда вон выходящего. Подобных конфликтов в новейшей экономической истории было много. Если  взять, к примеру, ту же сталелитейную промышленность, то можно вспомнить, как осенью 1980 года американские сталелитейщики начали антидемпинговую процедуру против европейский предприятий отрасли с целью закрыть для них американский рынок. В ответ ЕЭС 30 октября того же года провозгласило состояние кризиса европейской   сталелитейной  промышленности, что позволило ему применить на рынке  производственные квоты, контроль за ценами и государственные дотации на перестройку европейских групп и ограничить доступ американской промышленности на европейский рынок. Этот конфликт разрешился только в начале 1985 года посредством соглашения о самоограничении европейского экспорта в США. Таких примеров можно провести множество. Настораживает другое.

В прежние времена  открытию «боевых действий» предшествовал длительный период консультаций, переговоров, поиска взаимоприемлемых решений, предупреждений, предъявления взаимных претензий. И только после того, как все попытки поиска компромиссного решения были исчерпаны, в ход шел «последний довод короля» (такая надпись когда-то чеканилась на  пушках французской королевской армии). В данном же случае европейцы и другие подверглись  совершенно неожиданному нападению,  что вызвало  их крайне эмоциональную реакцию. По тому же Брекситу переговоры ведутся полтора года (референдум по выходу Британии из ЕС прошел 23 июня 2016 г.), а сама его возможность обсуждалась несколько лет до референдума. Вопрос-то серьезный, требует вдумчивого обсуждения.  Трамп же вдруг принимает неожиданное решение, не уведомив предварительно своих союзников по НАТО,  своих политических союзников, своих экономических партнеров, не поинтересовавшись их мнением, даже для видимости не продемонстрировав, что считается с их интересами тоже… Все сделано грубо, решительно, бесцеремонно. Такая бесцеремонность, такое пренебрежение  к мнению и интересам партнеров находятся не только за рамками общепринятых правил, но даже на грани элементарных приличий. Это можно было бы посчитать объявлением экономической войны, если только не принимать во внимание известную уже всему миру «нестандартность»  нынешнего  хозяина Белого дома.

Трамп, конечно, и раньше угрожал принятием неких экономических мер, но – китайцам. От европейцев он требовал  только  увеличения  взносов  в НАТО.   (Следует, правда, признать, что с Германией  у Штатов трения идут давно, от чего уже пострадал «Фольксваген» и  имеет неприятности  Deutsche Bank – ключевой банк Евросоюза, а власти ФРГ даже начали расследование в отношении более 20 международных банков, в первую очередь американских и английских, а фактически подконтрольная Берлину Еврокомиссия оштрафовала американскую гордость – компанию Apple, на $ 14,5 млрд. Но эти трения начались давно, еще при Обаме.)

Год назад, в конце февраля 2017 года в Европе одна за другой прошел ряд важных встреч. Сначала  встреча «двадцатки» министров иностранных дел в Бонне, затем встреча министров обороны НАТО в Брюсселе, потом Мюнхенская  конференция по безопасности,  тогда же Европу посетил с визитом вице-президент США Майкл Пенс. В те дни европейские политики  были крайне обеспокоены  агрессивной  предвыборной риторикой  Дональда Трампа, только что вступившего в должность. Тогда глава госдепа Рекс Тиллерсон, шеф Пентагона Джеймс Мэттис и вицепрезидент Майкл Пенс убеждали собеседников, что те «не совсем правильно поняли» американского президента. Председателю Евросовета Дональду Туску Пенс привез заверение Дональда Трампа о желании США и дальше развивать сотрудничество с ЕС. Вицепрезидент убеждал всех в Брюсселе в верности Трампа принципам свободной  экономики, обеспечивающей глобальный экономический рост и укрепляющей мир и благосостояние на планете. Прошел всего год – и вот такой афронт.

Все же интересно, какие цели преследует  Трамп, поднимая пошлины на импортную сталь и алюминий?  Во время предвыборной кампании он обещал «сделать Америку снова великой», возродить ее промышленность и т. п. Можно предположить, что меры, предпринятые Трампом, рассчитаны на увеличение сталелитейного производства в США, что, разумеется, благо для  Штатов, хотя бы в смысле создания новых рабочих мест. Кроме того, этот шаг, по крайней мере  теоретически, будет способствовать возрождению так называемого  «индустриального пояса» Америки, который ввиду его упадка давно уже называют «ржавым поясом». Но насколько  оправданы  такие надежды? Смогут ли и захотят  ли сталепромышленники увеличивать производство? Следует понимать, что в последние десятилетия  огромное количество предприятий в США закрылось и переместилось в другие страны, собственное производство тут сократилось до весьма умеренных, если не сказать, скромных размеров.

После атаки 11 сентября 2001 года и разбора развалин рухнувших башенблизнецов Всемирного торгового центра от них остался металлический каркас –  тысячи тонн  первоклассной стали! Казалось, сам бог велел пустить это великолепное сырье на переплавку. Но как поступили американцы? Продали весь этот металл китайцам в качестве металлолома.  Оказалось, что в самих США сейчас так мало сталелитейных заводов и мощности их настолько невелики, что дополнительное сырье, каким бы ценным оно ни было, они просто не в состоянии переработать. Высококачественный металл пришлось продать.

Кроме того, сталь нужна не сама по себе, а для снабжения ею промышленности, и не в последнюю очередь автомобильной промышленности. А как тут обстоят дела? «Индустриальный пояс»  ведь превратился в «ржавый» вовсе не  потому, что США наводнила импортная сталь, а в результате закрытия заводов и фабрик, переноса капитала и производств за рубеж. Недавно, в этом году, два российских журналиста, Владимир Ворсобин и Виктор Гусейнов, совершили турне по Китаю и сделали оттуда несколько репортажей. Любопытен  фрагмент их беседы с одним очень известным, по их словам, но пожелавшим остаться анонимным пекинским экономистом:

«…Власти поняли, к чему все  идет, и сейчас пытаются закрутить гайки, – продолжает эксперт. – Но, слава богу, китайцы, нахлебавшись капитализма, начинают уважать Мао Цзэдуна даже сильнее, чем в России Сталина. И эту тоску по сильной руке компартия отлично эксплуатирует. На предприятиях возрождаются традиции хунвейбинов – «часы самокритики» (это когда сотрудники каются в ошибках, а остальные их яростно изобличают), активизируются парткомы на производствах. Причем завести у себя коммунистические ячейки обязывают даже  иностранные компании. Например, «Мерседес»,  «IBM», «Майкрософт». Они, конечно, в ужасе, угрожают уйти из-за этого с рынка, но куда они денутся…» («КП», 20 февраля 2018 г.).

Действительно, куда они денутся? Перенести обратно в родные пенаты производства – дело очень непростое,  долгое и затратное.  Проблема даже не в самих предприятиях, их можно открыть быстро, а во всей сопутствующей инфраструктуре, которую надо создавать и воссоздавать, а это непроизводительные расходы. Американское общество инженеров гражданского строительства считает, что в ближайшие 10 лет надо потратить на инфраструктуру $ 4,59 трлн. Трамп обещал в качестве «великого подарка нации» потратить $ 1 трлн., но этого триллиона нет, и неизвестно, откуда его взять. А главное, американскому рабочему надо платить гораздо больше, чем китайскому, тут и до разорения недалеко…

Да и есть ли они еще, эти самые американские рабочие? Есть, конечно, но что-то уж совсем мало их осталось, как и инженеров. Не так давно журнал «Forbes» огласил десятку вакансий, спрос на которые в США превышает предложение. Оказалось, Штаты задыхаются без простых работяг. По данным «Forbes», 14 процентов компаний не могут найти подходящего кандидата. Квалифицированные рабочие (столяры, сантехники) часто привязаны к своему городу ипотекой и на переезд не согласны. А ведь их работу «по Интернету»  не выполнишь. С инженерами и механиками – другая проблема, их просто мало. В год выпускается всего 74 тыс. человек, да и большинство из них еще и иностранцы, которые возвращаются домой. А от вакансий официантов и продавцов сами претенденты шарахаются: платят мало, перспектив никаких.

Нет ни промышленных предприятий, ни инженеров, ни рабочих… А что есть? Уже в начале 2000-х только 18 процентов ВВП  США приходилось на промышленное производство и сельское хозяйство, основная же часть (более 76 процентов) – это так называемые услуги. Причем чуть ли не половина из них – финансовые. Еще не менее 10 процентов – юридические. Остальные – информационные. Услуги сегодня производят в США, а не товары. Как заметил один известный экономист: «Что производят сейчас на территории США? Весь ширпотреб давно выпускается в Азии, там же шьются американские джинсы и модные кроссовки. Собственно на территории Штатов производят продовольствие, которое там же и потребляют. Вывозят американцы «ножки Буша», самолеты «Боинг», пшеницу и оружие. Все остальное, наоборот, завозят». Сейчас в рост пошла добыча сланцевой нефти и сланцевого газа. Но ведь это сырьевые товары, на такое и Нигерия (нефтяной гигант Африки) способна. Но где промышленное производство? Не то чтобы его в Штатах совсем нет, есть, но что-то уж очень его мало.

Несколько лет назад Пол Крейг Робертс, в свое время награжденный за «выдающийся вклад в создание экономической политики Соединенных Штатов», писал: «

Среди двадцати трех товаров, которые приносят Америке прибыль в торговле с Китаем, соевые бобы, зерно, пшеница, корма для животных, мясо, хлопок, металлическая руда, скрап, шкуры животных, макулатура, сигареты, золото, уголь, минеральное топливо, рис, табак, удобрения и стекло. Просто поразительно, что американский экспорт подозрительно напоминает экспорт колониальной страны девятнадцатого столетия…  Корпорации жалуются Конгрессу на нехватку квалифицированных работников и приглашают их по визе Н-1В. Они получают на треть меньше, чем американцы, но по условиям найма не могут отстаивать свои права».

Ввиду резкого физического сжатия промышленности  предприятий мало, соответственно, мало мест для квалифицированных рабочих, но и на них  работников не хватает, приходится приглашать из-за рубежа. И это на фоне растущей безработицы.

Никита Кричевский, д. э. н., профессор, научный руководитель Института национальной стратегии (РФ):

«Сегодня более  40 процентов всех выпускников американских университетов занято на должностях, не требующих вузовского диплома, однако бывшие студенты продолжают расплачиваться за высшее образование – к настоящему моменту долги по образовательным кредитам превысили $ 1 трлн., или 6,3 процента от совокупных частных обязательств… За счет государства полностью или частично питается каждый седьмой американец: 48,1 млн. человек, или 15,2 процента населения. Для сравнения: в 2008 году при Джордже Буше-младшем таковых насчитывалось 30,1 млн., или 9,9 процента».

Все бизнесменами быть не могут, а в рабочие, даже квалифицированные, т. е. хорошо оплачиваемые, никто и сам идти не хочет. А неквалифицированных – и так девать некуда. Профессиональные безработные во втором-третьем поколении –  массовое явление. И на такой основе Трамп собирается  «сделать Америку вновь великой»?  Затея выглядит более чем сомнительной. Тут сохранить бы хотя бы то, что есть. Кстати говоря, такая ситуация характерна и для других стран Запада, не только для США. Так, профессор Университета Бремена, социолог и экономист Гуннар Хайнзон говорит: «В Германии два миллиона доступных вакансий, которые некем заполнить. И в то же время на программах соцпособий сидят 6 миллионов иждивенцев». Это при том, что в страну нахлынуло два миллиона беженцев, но –  неквалифицированных. А столько землекопов Германии не нужно. Уважающий же себя немец скорее будет сидеть на пособии по безработице, чем пойдет на низкооплачиваемую и непрестижную работу. (Сейчас там, правда, пособия по безработице урезали.)

Таким образом, можно предположить, что поднятие пошлин на импортную сталь серьезных положительных результатов для американской экономики не принесет. Исходя из общего положения вещей, легче предположить, что штатовские сталелитейщики просто уберут с американского рынка стали конкурентов и увеличат свои прибыли. Американский стальной рынок будет заполнен настолько, насколько он был  заполнен и раньше, потому как емкость его невелика, а расширение рынка сбыта  тут зависит не от наличия или отсутствия стали, а от наличия промышленных предприятий, которые в массовом порядке  давно уже перебрались в страны с более дешевой рабочей силой. Наиболее вероятный  итог этой акции – увеличение дохода стальных магнатов. И все. Но такие действия чреваты серьезным конфликтом с Европой, который может расшириться и тогда дальнейший ход событий спрогнозировать будет трудно. Подсчитано, что взаимная торговля ЕС – США создает 14 миллионов рабочих мест. По обе стороны океана. Если конфликт действительно расширится,  а о том, что контрмеры будут приняты, европейские политики уже объявили, то это приведет как минимум к росту безработицы и тоже по обе стороны океана. Интересно, Трамп собирается решать проблемы Америки, или умножать их? В течение десятилетий экономическая либерализация была самой настоящей идеологией Запада. Теперь же Трамп, а с его подачи и европейцы начинают отход к политике протекционизма.  Первый шаг уже сделан.

Обратим внимание на следующий момент. Еще не так давно главной фишкой мировых политиков  была глобализация.  Эта тема звучала буквально из каждого утюга: глобализация, глобализация, глобализация…  Сейчас про эту самую глобализацию никто даже не заикается, тема закрыта или почти закрыта. При этом Дональд   Трамп, едва вступив в должность,  подписал указ о выходе из Транстихоокеанского партнерства. Транстихоокеанское партнерство (ТТП) было подписано 4 февраля 2015 года в Новой Зеландии. Это соглашение синхронизирует отдельные аспекты экономической политики 12 стран: США, Канады, Австралии, Японии, Сингапура, Новой Зеландии, Мексики, Чили, Перу, Малайзии, Вьетнама, Брунея. Документ  ликвидирует 18 тыс. внешнеторговых тарифов между этими странами и вводит целый ряд стандартов, облегчающих доступ к национальным  рынкам.  Заметим, что Китай  в ТТП не пригласили. ТТП – региональный документ, охватывающий 40 процентов мирового ВВП, и легко понять, что создавался он  как некий противовес Китаю. Однако Бараку Обаме не удалось добиться одобр ения этого соглашения  Конгрессом,  а Трамп и вовсе решил аннулировать подпись США. Также он пообещал пересмотреть Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА). Еще одна будущая жертва – соглашение с Европейским союзом – ТТИП (Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство), которое партнеры по обе стороны Атлантики только-только начали согласовывать.

Любопытная получается картина. Придя к власти, Трамп одним махом перечеркнул весь курс на развитие глобальной экономики, который в течение трех десятилетий настойчиво продвигали его предшественники –  республиканцы Буши, старший и младший, и демократы Клинтон и Обама, стремившиеся создавать зоны свободной торговли и заручившиеся в этом поддержкой капитанов американского бизнеса и финансистов с Уолл-стрит. О какой «глобализации» можно будет говорить после того оборота событий?

Американские аналитики отмечают, что после отказа США от ТТП неизбежно образуется вакуум, и альтернативой торгового союза в Азиатско-Тихоокеанском  регионе станет программа «Всестороннее региональное экономическое партнерство», объединяющее Китай, Индию, Японию, Южную Корею, Австралию, Новую Зеландию и другие страны региона. Америки здесь нет, ее и не звали. Это был китайский ответ ТТП, но без включения в соглашение обязательств по правам человека и защите окружающей среды. Если соглашение будет принято, оно объединит государства, представляющие  46 процентов населения и 24 процента глобального ВВП. В отличие от Трампа, глава Поднебесной Си Цзиньпин на предпоследнем форуме в Давосе заявил, что Китай готов занять место лидера в вопросах свободной торговли, если Америка не хочет этим заниматься. Брошенные Америкой 11 стран Транстихоокеанского партнерства думают, что делать дальше: продолжать программу без США, самораспуститься или идти в зону свободной торговли какойто другой сверхдержавы. Какой  именно? Ответ очевиден.

Риторика Дональда Трампа в отношении Китая часто бывает жесткой, порой чуть ли не угрожающей. Однако в минувшем ноябре, во время визита президента США в Пекин, были подписаны коммерческие соглашения на невероятную сумму в четверть триллиона долларов. Скептики, правда, уверяют, что большинство этих бумаг – пустые протоко [3] лы о намерении. Но есть и крупные договоренности: например, об участии КНР в производстве сжиженного газа на Аляске, который потом пойдет в большом объеме на китайский рынок.

Вот и попробуйте после всего этого уловить хоть какую-то внятную логику в действиях нынешней вашингтонской администрации. Создается впечатление, что она пытается двигаться не то что в двух противоположных направлениях, а сразу в нескольких разных. Понять смысл столь сумбурных действий  представляется затруднительным.

Бахытжан АУЕЛЬБЕКОВ,

обозреватель