• Общество
  • 18 Апреля, 2017

МОЛОДЕЖЬ В «ЦВЕТНЫХ РЕВОЛЮЦИЯХ»

Sine era est studio

Мурат Тулеев, кандидат политических наук

Как показывают результаты социологических опросов, многие люди считают «цветные революции» реальной угрозой. Но откуда она исходит и в чем заключается? Что такое «цветная революция», и чем она отличается от обычной? Может ли революция быть управляемым процессом? Какую роль в «цветных революциях» играют современные интернет-технологии, социальные сети? Насколько была велика в «цветных революциях» роль молодежных движений, таких как сербский «Отпор», грузинская «Кмара», украинская «Пора!»? 

«Цветные революции» – собирательное понятие, применяемое для обозначения революций, а также некоторых широко известных массовых ненасильственных акций протеста, имевших место в конце XX – начале XXI вв. В результате «цветных революций» произошла смена власти в ряде постсоциалистических стран (на территории бывшего СССР и Восточной Европы) и стран арабского мира. Считается, что идейным отцом «цветных революций» является Джин Шарп, который описал технологию бескровной смены власти в своей брошюре «От диктатуры к демократии». Смена режимов или фундаментальная коррекция политического курса периферийных государств с помощью «цветных революций» рассматривается политологами как стратегический курс США, нашедший особенно широкое применение в период распада СССР и в последующие годы. При этом США, пользующиеся своим положением лидера в однополярном мире, не принимают во внимание долговременные интересы, культурные традиции и ценности народов самих государств или сопряженные с революционными переменами экономические, политические и социальные издержки. Цель подобных акций состоит не в обеспечении политической и социально-экономической стабильности вовлеченных государств, а скорее в том, чтобы возникающие политические режимы лучше вписывались в глобальную структуру американских интересов [1]. «Цветными революциями» принято называть смену власти в результате массовых демонстраций и акций гражданского неповиновения против правящих режимов. В настоящее время отсутствует консенсус по вопросу о том, какое именно событие можно считать «цветной революцией». Практически все исследователи единодушны в том, что «Революция роз» в Грузии и «Оранжевая» революция на Украине, «Тюльпановая» – в Кыргызстане были «цветными революциями». Сегодня мир меняется, и на смену технологиям вооруженных переворотов приходят более тонкие технологии «цветных революций», которые умело маскируются под истинные революционные движения и практически не встречают сопротивления со стороны как стран с вполне уже сложившейся демократией, так и государств восточного типа, сохранивших традиционный жизненный уклад. Повторение сценария «цветных революций» в Украине вызывает обоснованную тревогу, поскольку возникает и крепнет уверенность в том, что Украина – далеко не конечный пункт этого сценария, а разменная карта в той геополитической игре, в которой главный удар американских режиссеров «цветных революций» может быть направлен на Казахстан и на другие страны Центральной Азии. В последние годы в прошлое уходит стереотип о том, что молодежь – вне политики. Сейчас можно говорить о появлении двух новых тенденций, которые в сумме работают на повышение политизации и резкий рост вовлеченности молодежи в политику. «Цветные революции» в Грузии, Кыргызстане и Украине показали, что электорально пассивная молодежь может оказаться активным участником массовых акций, которые оказывают серьезное влияние на политические процессы. Кроме того, в большинстве стран СНГ непопулярные социальные реформы привели к политической активизации населения, которые затем перешли в акции протеста. Если пенсионеры или малообеспеченные граждане протестовали против отмены льгот, то молодежь, особенно студенчество, выступало против повышения цен за учебу в вузах, отмены отсрочек от армии (хотя масштабы были невелики). На фоне социально-экономических неурядиц для молодежи появился и повод проявить себя на политическом поле. Рост политизированности молодежи пытаются использовать оппозиция, международные неправительственные организации (МНПО) и общественно-политические партии и движения (ОППД). Борьба за влияние на молодежь за истекший период резко обострилась. Актуальность проблемы экстремизма в молодежной среде Казахстана обусловлена тем, что данное явление, включающее в себя криминальные формы поведенческой активности, протестных настроений, может использоваться в качестве инструмента манипуляций политическими силами, в том числе международными неправительственными организациями ведущих западных стран. Как показывает мировой опыт революций, гражданских войн и региональных конфликтов, молодежь является главной действующей силой практически в любых социальных потрясениях. Как отмечают исследователи, казахстанская молодежь является наиболее крупной социально-демографической группой в обществе (более 25 процентов населения), что с учетом тенденций активизации ее участия в общественной жизни представляет реальную политическую силу в стране [2, с. 86]. На современном этапе для Казахстана характерны последствия экономического кризиса, падение жизненного уровня, рост безработицы. Высокий уровень безработицы не только порождал недовольство среди основной массы населения, но и способствовал росту преступности. В качестве примера можно привести Жанаозенские события 2011 года. Так, на протяжении последних 3-4 лет город нефтяников стабильно занимал первую строчку в Мангистауской области по статистике убийств, грабежей и краж. При этом немало преступлений было совершено молодыми жанаозенцами в г. Актау, что в целом свидетельствует о масштабах криминальных проявлений в данном регионе [3]. Проявления религиозного экстремизма в Казахстане является особой проблемой. Со стороны представителей международных террористических и экстремистских организаций проводится работа по организации выезда молодежи в исламские государства, якобы для получения теологического образования. Данная категория молодежи также может создать реальную угрозу национальной безопасности Казахстана. С момента обретения государственного суверенитета более 1600 граждан Казахстана прошли обучение в зарубежных исламских теологических учебных заведениях. Проблема трудоустройства молодых специалистов зачастую обусловлена отсутствием отлаженной государственной системы трудоустройства выпускников вузов, а также несоответствием уровня полученного образования современным требованиям. К социальным проблемам студентов также можно отнести повышение стоимости питания в столовых вузов и низкий уровень его качества, отсутствие системы доступного медицинского обслуживания в специализированных поликлиниках. Практически повсеместное распространение коррупции в системе высшего и средне-специального образования является одним из факторов, способствующих росту протестного потенциала. Социологические исследования показывают, что степень политизированности молодежи продолжает оставаться ниже, чем в среднем по электорату. В обоих случаях, речь не идет о привлечении молодых людей к участию в борьбе за власть: прежде всего, работа с молодежью направлена на формирование ресурса «уличной массовки». В целом же пока в Казахстане молодежная активность выглядит более декоративной и мобилизационной, а не реакционной. Говоря о устремлениях политизированных структур радикального толка к студенчеству, нужно иметь в виду, что зачастую именно под их влиянием у молодежи формируется мнение о необходимости применения радикальных форм выражения протеста для защиты своих интересов. Проведенные социологические исследования показывают, что в случае нарушения гражданских прав и свобод значительная часть учащихся вузов готова участвовать в массовых акциях. При помощи различных политтехнологий, молодежь, как необходимый мобилизационный ресурс для создания революционной массы, часто организуется в форме сетевых сообществ и неформальных молодежных движений, по команде-призыву, выплескивающихся на улицы. Главная задача здесь для политтехнологов и организаторов революционных спектаклей – вовремя парализовать государственные структуры и не допустить поддержки свергаемого правительства со стороны потенциально поддерживающих его слоев населения (ведь революционная толпа в процентном соотношении к населению страны представляет собой подавляющее меньшинство). В случае, если же что-то пойдет не по сценарию, молодежь используют как «пушечное мясо» и «жертву кровавого режима», откладывая само свержение режима «до следующего раза». Иными словами, в современных революционных процессах, являющимися в подавляющемся большинстве своем не «классическими» революциями, а операциями и акциями спецслужб, международных неправительственных организаций, СМИ и различных структур по смене власти в той или иной стране, молодежь является объектом и жертвой манипулятивного воздействия и политтехнологий со стороны организаторов подобных революционных спектаклей. Лимит на революционные потрясения исчерпан в XX веке, а потому использованию молодежи в различных революционных сценариях надо всячески противодействовать и на корню пресекать какие-либо действия в этом направлении. Причины возросшего внимания к «цветным революциям» кроются в том, что в течение последних трех лет в целом ряде государств, с вполне устойчивыми политическими режимами, произошли государственные перевороты, приведшие к полному или частичному демонтажу политических режимов, долгие годы успешно сопротивлявшихся внешним и внутренним врагам. Так, египетский, тунисский, сирийский и ливийский режимы противостояли исламизму. При этом в сценариях смены политических режимов в этих странах наблюдается поразительное сходство, в котором можно усмотреть многократное повторение одного и того же шаблона или организационной схемы, в которой угадываются общие черты так называемых «бархатных революций», уничтоживших коммунистические режимы в странах восточной Европы после распада СССР. Такое совпадение вряд ли можно назвать случайным, поскольку вероятность точного совпадения сценариев смены политических режимов в странах, заметно различающихся и по уровню политической организации власти, и по уровню социально-экономического развития, и по спектру нерешенных проблем, сравнительно (если не сказать ничтожно) мала. В этом плане Сирия и Ливия кардинально отличаются от Украины и Грузии, однако, несложно отметить, что революция 2014 года в Украине (получившая название «Евромайдан») в точности совпадает со сценарием революции «Арабской весны» в Египте, вплоть до стиля поведения противоборствующих сторон. Все это может свидетельствовать о том, что на примере различных стран и регионов мы имеем дело с одним и тем же явлением – результатом применения технологий «цветных революций». Современные «цветные», «бархатные», «твиттерные» революционные спектакли всегда хорошо спланированы, организованы и материально обеспечены. «Оранжевая революция» в Украине осуществлялась мотивированным и хорошо тренированным активом, в подготовку которого были инвестированы немалые средства. Кроме того, она имела постоянное музыкальное сопровождение. Практически все популярные украинские рок-команды непрерывно выступали на Майдане, задавая всему происходящему возбуждающую, восторженную атмосферу, поддерживая дух праздника. Как пишет С. Г. Кара-Мурза: «Меня поразило, что организаторам удалось несколько недель сохранять в людях состояние энтузиазма и восторга. С активом палаточного городка все было проще – они жили на Майдане постоянно, получали деньги; но держать в заведенном состоянии толпы киевлян и приезжих, ежедневно приходивших на площадь – сложная и важная гуманитарно-технологическая задача. «Оранжевые» решили ее на «хорошо». Им удалось мобилизовать массовое народное движение. В том числе – у тысяч людей, ставших инструментом производства этой иллюзии» [4, с. 167]. Используя имеющееся социальное недовольство и обостряя его до крайности посредством соответствующих пропагандистских и информационных атак, взятием под контроль средств массовых коммуникаций, сценаристы-организаторы революционных спектаклей, создавали и использовали различные молодежные организации (в Юго­славии – «Отпор», в Грузии – «Кмара», на Украине – «Пора!», в Кыргызстане – «Кел-Кел» и «Бирге»), как катализатор этих «революционных процессов». Взращивали и обучали лидеров, активистов, «массовиков-затейников» будущих революционных спектаклей. «Молодежные политизированные сообщества и в России, и во всем мире маргинальны по отношению к «взрослой» политике, но можно привести многочисленные примеры эффективной деятельности этих сообществ в ситуациях политических кризисов, когда молодежь выступает «как движущая сила революции». Для новейшего времени это, например, события «студенческой революции» во Франции (1968 г.), антивоенное движение конца 1960 – начала 1970 годов в США и движение хунвейбинов в годы культурной революции в Китае... В начале XXI века примерами эффективного уличного акционизма, как политического приема, стали многочисленные «цветные революции», произошедшие в мире: революция в Югославии (2000 г.), «революция роз» в Грузии (2003 г.), «оранжевая революция» на Украине (2004 г.), события в Кыргызстане (2005 и 2010 гг.) и Ливане (2005). Предпринимались попытки осуществить смену власти по «цветным» методикам в Беларуси (2006 г.), Армении (2008 г.), Молдавии (2009 г.). В 2010–2012 годах волнения, иногда сопровождаемые сменой власти, прокатились по арабским странам» [5, с. 7–8]. В связи с этим, стоит более подробно остановиться на самом определении «цветной революции» и связанном с ним терминологическим рядом. «Цветные революции» – это технологии осуществления государственных переворотов и внешнего управления политической ситуацией в стране в условиях искусственно созданной политической нестабильности, в которых давление на власть осуществляется в форме политического шантажа с использованием в качестве инструмента шантажа молодежного протестного движения. Несмотря на существенные различия государств, в которых они вспыхивают, между собой (в геополитическом, социальном, экономическом плане и международном положении), все они укладываются в одну и ту же организационную схему, предполагающую организацию по шаблону молодежного протестного движения, преобразования его в политическую толпу и использование этой силы против действующей власти в качестве инструмента политического шантажа. Это прямо указывает на то, что «цветные революции» в принципе не могут быть реализацией объективных надежд и стремлений большинства населения. Цель любой «цветной революции» – осуществление государственного переворота, то есть захват и удержание власти насильственным путем. Основным инструментом воздействия на власть выступает молодежное протестное движение. Сторонники стихийности цветных революций настаивают на том, что причиной революций являются объективные социальные противоречия, которые находят свое проявление в формах народных бунтов и массового протеста «угнетенного» населения. В качестве таких причин называют нищету, усталость от режимов, тягу к демократическим переменам, демографическую ситуацию. Между тем, при детальном рассмотрении социально-политической ситуации в практически любой стране, в которой произошла «цветная революция», нередко выясняется, что существующие в ней противоречия и социальные разрывы, хотя и стали катализатором последующих событий, но не были их основной и единственной причиной. Таким образом, подводя итоги, мы можем констатировать, что «цветная революция» – термин, которым принято обобщенно называть ряд общественно-политических событий, произошедших в мире в конце ХХ – начале XXI веков. Это серии массовых уличных протестов, происходящих на фоне парламентских или президентских выборов, которые обычно завершаются сменой политического режима страны. Характерными чертами «цветных революций» являются массовые митинги, демонстрации и забастовки, которые проводит проигравшая оппозиция после оглашения результатов проведения выборов. Цель «цветных революций» – это не просто смена властной верхушки государства и его геополитической ориентации, а принципиальное изменение основы всей государственности. С точки зрения успешного проведения «цветного» переворота, очень важно выстраивание негативного образа действующего главы государства, либо противника по предстоящим выборам. За несколько недель до выборов происходит резкая активизация всех оппозиционных организаций, протестных групп, либеральных кружков и союзов, опирающихся на потенциал зарубежной поддержки, в том числе и финансовой. На примере Грузии и Украины рассмотрим технологию совершения «цветных революций» и наличия в них молодежного фактора. Движущей силой всех «цветных революций» в основном является молодежь с ее несформировавшимися убеждениями, а также женские и профсоюзные организации, НПО. Для подготовки данной группы выделяются средства, техника, специалисты-консультанты и инструкторы. Решающей фазой операции становится организация массовых митингов в столицах с участием большого количества молодежи. В дальнейшем осуществляется блокада или ненасильственный захват властных учреждений и официальных СМИ, создаются палаточные городки, парализуется жизнь. Обезоруженные ненасильственными методами и информационным прессингом со стороны ведущих мировых держав и прессы, силовые структуры остаются в стороне от происходящего процесса. Решающую роль в успехе «цветной революции» играет бездействие силовых структур и высших судебных инстанций, которые под давлением уличных пикетов выносят решения о незаконности действий властей. «Цветной» кандидат торжественно (хоть и в нарушение норм законодательства) объявляет себя новым главой государства, а Запад с готовностью объявляет о своем признании победы демократии. Именно с подачи заинтересованных сил, а не в результате волеизъявления собственного народа, в рамках неких «демократических принципов», навязанных «мировой общественностью» (а не действующего законодательства конкретных стран), осуществлялись, так называемые, «революции», а на деле – государственные перевороты в Грузии и Украине. Характерным также является следующее за «победой демократии» ухудшение экономической ситуации в странах, где произошли «цветные революции». Первыми «цветными революциями» были – «бархатная революция» – бескровное свержение коммунистического режима в Чехословакии в 1989 г., президентом избран бывший диссидент Вацлав Гавел, затем «Поющие революции» в Прибалтике в 1989–1990 гг., вырвавшие латышей, эстонцев и литовцев из объятий Советского Союза. В Сербии в октябре 2001 г. после двенадцати лет нахождения у власти был изгнан президент страны Слободан Милошевич. Далее последовала Грузия: в 2003 г. изгнан «Революцией роз» Эдуард Шевард­надзе. И, наконец, Украина. В 2004 г. «Оранжевая революция» привела к власти Виктора Ющенко. Потом был Кыргызстан. В марте 2005 года в результате «Революции тюльпанов» президент Аскар Акаев добровольно оставил власть и покинул страну. Попытки политических переворотов в Азербайджане, Узбекистане, Казахстане – в 2005 г., Беларуси в 2006 г. оказались неудачными. «Цветные революции» продемонстрировали новационные для всех стран технологии завоевания власти мирным путем, при помощи мирных форм и на первом этапе революции даже в некотором соответствии с законодательством страны. В конечном итоге «цветные революции» не приводят ни к чему положительному, ни в экономике, ни в политике. Вопрос о роли молодежи в современных революционных событиях и процессах является одним из самых обсуждаемых в рамках общественно-политического и научного дискурса. Актуальность его постановки напрямую обусловлена чередой «цветных», «твиттерных» революций, прокатившихся по различным странам и регионам, а также попытками реализации такого рода сценария в странах постсоветского пространства. Для осуществления «классической» революции необходимо возникновение так называемой «революционной ситуации», когда «верхи не могут, а низы не хотят» больше жить в имеющейся социально-политической и экономической реальности. Однако на практике возникновение такой ситуации может быть инспирировано извне или создана видимость таковой, благодаря применению различных социально-политических технологий, использованию разнообразных ресурсов и методов, а также осуществлению «операций прикрытия». В рамках «операций прикрытия» самые разные общественно-политические деятели, СМИ, ученые, осознанно или неосознанно, участвуя в ней, будут подчеркнуто игнорировать и не замечать рукотворный характер значительной части современных революций, являющихся блестящими спецоперациями спецслужб различных геополитических акторов по смене неугодных режимов, отрицать аргументы и высмеивать своих оппонентов, обвиняя их в ненаучности, пособничестве свергнутому режиму или придумывании очередной «теории заговора». Хотя речь идет не о «теории заговора», а о применении манипулятивных политтехнологий и деятельности разведывательных служб и иных структур. Стремление не замечать подобных вещей, навешивая «ярлыки» на своих оппонентов, тоже является политтехнологей, не имеющаей отношения к научному дискурсу и адекватному восприятию окружающей действительности. Ведь существуют же государства, для которых «экспорт революций» с целью устранения держав, государств-конкурентов превратился в своеобразную традицию осуществления внешнеполитического курса. Здравый смысл и имеющийся в открытых источниках огромный пласт информации на эту тему подсказывают, что, конечно же, нет. Все эти события были хорошо спланированы, а большая часть и успешно осуществлена. Они были успешны там, где руководство страны не проявляло надлежащей воли к действиям, было «марионеточным». Там, где руководство страны проявляло твердую волю, революционные спектакли до конца не доигрывались. Имеющие место события в Сирии яркий тому пример. С. Г. Кара-Мурза отмечает, что наиболее «уязвимыми в отношении «бархатных» и «оранжевых» революций являются государства с ущербным суверенитетом. Это те режимы, которые по разным причинам вынуждены сверять свои действия с тем, «что скажут в Вашингтоне». Напротив, реально независимые государства нечувствительны к таким технологиям. Скажем, «оранжевая революция» невозможна в США, поскольку там полиция разгоняет незаконные митинги и шествия вне зависимости и от поведения их участников, и от реакции «мировой общественности». Если государство способно противостоять «ненасилию» (как в Беларуси), то спектакль попросту закрывается. К демонстрантам применяют более или менее вежливое насилие за факт выхода за пределы очерченного им пространства и за превышение отведенного им времени». Революционный процесс, как и любой другой политический процесс в своем развитии, проходит через определенные стадии. Обобщая различные взгляды различных авторов, в целом, можно выделить следующие стадии политического процесса: 1) стадия становления – конституирования (выявления, обобщения, согласования политических интересов субъектов, постановка целей и задач); 2) стадия начала функционирования (осуществление действий направленных на реализацию интересов, достижения поставленных целей и задач); 3) стадия активного развития (активная деятельность, связанная с принятием и осуществлением политико-управленческих решений, контролем за их исполнением); 4) стадия завершения (окончания развития, оценки результата: успеха или провала в реализации интересов, достижения поставленных целей и задач). Молодежь, как отмечал Л. Д. Троцкий, является «барометром революции». Ее энергию, умело задействуют и используют «гении»-организаторы революционных событий, как, впрочем, и «проходимцы»-заказчики: для смены неугодных режимов и приводу к власти своих ставленников. Однако сама молодежь, несмотря на всю свою активность в осуществлении различных революционных сценариев, по своей сути, является не субъектом происходящего революционного процесса, а исключительно объектом манипуляций и средством достижения нужных целей со стороны «режиссеров» – организаторов этих «революций». «Как объект политики молодежь проявляет себя в следующих «ипостасях»: в качестве «зрителя» политической игры, пассивно наблюдающего кто победит, обманет; «испытательного полигона» при проведении различного рода экспериментов, в том числе политических; «определенного камертона», по которому сверяется та или иная политика; «ведомого» в деятельности «ведущего» политика» [6, с. 243–244]. В революционных спектаклях молодежь фактически выступает в роли статистов или массовки на фоне определенным образом подобранных театральных декораций. Основным местом действия этого театрализованного революционного спектакля является, конечно же, улица. Уличные акции – одна из форм политического действия; к их числу относятся демонстрации, шествия, митинги, пикеты, перфомансы, жэппенинги и т. д. Во всем мире наибольшую активность в проведении уличных акций проявляет молодежь. Используя известные истины и знания о социальных, психологических и физиологических особенностях возрастных периодов становления и развития молодежи, «режиссеры»-организаторы революционных спектаклей активно применяли различные манипулятивные политтехнологии с целью привода к власти своих ставленников. Исследователь С. Вальцев, анализируя участие молодежи в «оранжевой революции» на Украине, заметил, что: «Политтехнологами из штаба Ющенко умело используется потребность молодежи принадлежать к определенной группе. Место на площади Независимости в Киеве превратилось в молодежную тусовку, а оранжевая повязка – пропуск на нее. Молодежь особо не волнуют Ющенко и его программа, им интересно «тусоваться» и слушать «халявную» музыку. Показателен в этом отношении тот факт, что более 90 процентов из тех, кто страстно доказывает правоту Ющенко, не могут даже назвать его отчество, не говоря уже о чем другом. Управляемый протест, разбавленный дискотекой и подогретый выпивкой, очень хорошо направляется в определенное русло и служит для выполнения задач, о которых молодежь даже не догадывается» [7]. Привыкнув принимать участие в «тусовке», безобидных флэш-мобах, различных молодежных акциях, молодой человек не осознает, не замечает и, уж, конечно же, будет отрицать, что его фактически уже давно используют их организаторы, часто в только им понятных целях. Поэтому, получив соответствующие СМС-сообщения или сообщения в социальных сетях, многие из них пойдут, не задумываясь и не осознавая сути происходящего, принимать участие в новых акциях, которые могут принять характер мероприятий, каковыми являются т. н. «акции протеста». Именно такого рода технологии часто и используются для организации «цветных» и «твиттерных» революций. Различные уличные акции превращали в своеобразный «праздник», «уличный карнавал» для молодежи, умело воздействуя на ее неокрепшее сознание посредством различных каналов: образов, музыки, особого языка, лозунгов, текстов, цвета, света, пластики, декораций. Искусственно конструируя процесс массообразования, политтехнологи и режиссеры того или иного революционного спектакля стремятся превратить образующиеся уличные толпы в организованную силу и инструмент для достижения поставленных целей, придавая их действиям узаконенный статус. Казахстану, опираясь на украинский опыт, необходимо предпринять соответствующие контрмеры, чтобы не стать в числе других стран постсоветского пространства следующим в перечне мишеней «цветных революций». Даже западные СМИ сегодня отмечают, что «цветные революции», которые они называют технологиями проведения операций по экспорту демократии через акции гражданского неповиновения, настолько отточены, что их методы превратились в руководство по смене политических режимов. На наш взгляд, каждой стране, в том числе и Казахстану, необходима государственная концепция по противодействию «цветным революциям». Необходимо предпринять следующую систему мер, которая может оказать влияние на снижение риска возникновения «цветных революций». Во-первых, следует проводить работу в направлении выявления и перекрытия финансовых потоков, идущих на финансирование протестного движения. Во-вторых, активизировать работу по вовлечению социальной базы протестного движения – молодежи в возрасте от 18 до 35 лет – в деятельность общественных организаций проправительственной направленности. В-третьих, предусмотреть создание в обществе «клапанов по выпуску пара» (социальные программы, акций, инициирование законодательства по развитию молодежной политики и т. д.), сброса напряженности, не позволяющих обществу «перегреваться» наподобие парового котла и затем выплескивать накопившуюся энергию в виде социального взрыва.

ЛИТЕРАТУРА 1. Лапкин В. В., Пантин В. И. Кризис украинской государственности: политико-правовой, ценностный и геоэкономический аспекты. Внутриполитические процессы в России и Украине и перспективы российско-украинских отношений в период 2014 – 2020 гг. М.: ИМЭМО РАН, 2014. 2. Майлыбаева Д. А. Экстремизм в молодежной среде Казахстана. Научные труды научно-исследовательского института КНБ РК, № 1, 2013 г. 3. Ситуация в г. Жанаозене: изменения, проблемы и перспективы развития (по результатам мониторинга материалов СМИ). 4. Кара-Мурза С. Г.  «Оранжевые» политические технологии. Проблемы управления, № 1 (38), 2011. 5. Громов Д. В. Уличные акции (молодежный политический активизм в России). М.: ИЭА РАН, 2012. 6. Манько Ю. В., Оганян К. М. Социология молодежи. СПб: СПбГИЭУ. 2006. 7. Вальцев С. Украинский раскол, как он есть. «Дуэль», № 2 (402) от 18. 01. 2005.

3175 раз

показано

2

комментарий

Подпишитесь на наш Telegram канал

узнавайте все интересующие вас новости первыми

МЫСЛЬ №2

20 Февраля, 2024

Скачать (PDF)

Редактор блогы

Сагимбеков Асыл Уланович

Блог главного редактора журнала «Мысль»