• Исторические страницы
• 16 Января, 2013

СОБИРАТЕЛЬ КАЗАХСКИХ ЗЕМЕЛЬ

95-летию Автономии

«Алаш-Орда» посвящается

Султан-Хан АККУЛЫ

«Время собирать камни».

Ветхий Завет (Екклесиаст, 3.)

«Ни одна историография ни одного

советского народа не перенесла таких

потерь, как историография Казахстана».

«The Great Friendship»

До Февральской революции 1917 года казахи по численности занимали 6 место среди всех народов колониальной Российской империи. По сведениям автора исторического очерка «Казахи» («Киргизы»), до революции казахи занимали территории 9 областей и одной губернии, «окаймленную с севера  рекою Жайк (Урал и Яик), с запада – Аму-Дарьей (Окс), с востока – Ертысом (Иртыш) и с юга – горными хребтами. Кроме того, они заселяют также и Астраханскую губернию».¹

В годы существования в составе СССР, Казахстан являлся второй после РСФСР крупной республикой, по официальным сведениям, занимая территорию равной 2 миллионам 717 тысячам 300 км².

После обретения независимости 16 декабря 1991 года, благодаря своей общей площади, правда, равной уже почему-то 2 миллионам 724 тысячам 900-ми км ² (больше на 7 тысяч 600 км²), Казахстан стал занимать 9 место среди государств мира.

Любой любознательный читатель, хоть поверхностно знающий отечественную историю, давно понял, что эта огромная территория современным казахам досталась не столько кровью далеких предков, а жизнью вполне осязаемой и конкретной исторической личности, жившей буквально чуть более 70 лет назад. Поскольку, те бескрайние казахские степи и земли, доставшиеся действительно кровью и жизнью наших далеких славных предков, были утеряны раз и навсегда в результате последствий «добровольного присоединения Казахских ханств к России». Сегодня Казахстан владеет лишь частью этих территорий. И это лишь констатация подлинно исторических фактов.

Чтобы не быть голословными, обратимся к историческим фактам.

Судя по ряду публикаций А. Букейхана и его первой научной монографии по истории казахов, историю присоединения Казахстана к России он начал подробно изучать из первоисточников еще в конце 1890-х годов. Об этом свидетельствует ряд публикаций, как, например, «Изъ переписки хана Средней Киргизской орды Букея и его потомковъ»,² «Изъ переписки Киргизскихъ хановъ, султановъ и пр. пр.»³ и «Изъ бумагъ султана Большой Киргизской орды Сюка Аблайханова»,⁴ а также монография «Историческіе судьбы Киргизскаго края и культурныя его успехи».⁵ Из заголовок этих публикаций, а также из его многочисленных статей на страницах газеты «Қазақ» 1913–1917 годов становится очевидным, что А. Букейхан прежде всего интересовался именно историей, условиями вхождения Казахстана в подданство Российской империи и, самое главное, социальными, политико-экономическими последствиями этого процесса для казахов и их независимости. В распоряжении исследователя оказались и копии соглашений между Российской империей и казахскими ханами «о принятіи ихъ въ подданство», точнее «грамот», которыми обменялись договаривающиеся стороны. Одну подлинную грамоту А. Букейхан обнаружил в «Семипалатинскомъ Областномъ Правленіи», копии других соглашений разыскал в «Полномъ собраніи законодательства» (ПСЗ, т. ХХХІХ  № 29907. – Прим. автора).⁶

И скрупулезно изучив содержание всех этих грамот в части предусмотренных в них условий вхождения казахских ханств в подданство России, А. Букейхан внимательно отслеживает и все последующие действия власти Российской империи. Речь идет о так называемых «уставах о сибирских и оренбургских казах-киргизах» от 1822 и 1824 годов, с которых собственно и началось усиленное внедрение русской колониальной административной системы сначала в Младшем, затем в Среднем жузах.

Напомню, что уставами 1822 и 1824 годов ханская власть в Казахстане была ликвидирована, и введена система территориального управления. Отмена ханской власти и введение новой системы управления были проведены с целью окончательной колонизации Казахстана. Одновременно с ликвидацией политической самостоятельности казахов Младшего и Среднего жузов происходил планомерный захват лучших земель и заселений их русскими казаками.

Дальнейшие реформы, проводившиеся Российской империей в Казахстане, имели конкретную задачу «добиться слияния киргизских степей с прочими частями России». Особый интерес представляет политико-административная  реформа, проведенная русскими в Казахстане в 1867–1868 годах, которая привела впоследствии к значительным изменениям в социальной, политической и правовой  жизни казахского общества. Новая система управления расшатывала общинно-родовой уклад жизни кочевников, ограничивала власть торе-султанов, родовых вождей и народных биев. Осуществление реформ 1867⁷ и 1868 годов⁸ привело к ослаблению влияния степной аристократии, что отразилось на их правовом, экономическом и политическом положении.

Тем временем окончательным оформлением колониального захвата Казахстана явилось «Положение об управлении Туркестанским краем» от 2 июня 1886 года⁹ и «Положение об управлении Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской областями» от 25 марта 1891 года.¹⁰

Но все же, самым тяжелым последствием этих реформ явилось то, что  все  земли казахов были объявлены государственной собственностью Российской империи, то есть собственностью русского самодержца, и передавались казахам в «вечное пользование». Проще говоря, многомиллионный казахский народ одномоментно лишился собственных земель и территорий, доставшихся им кровью многих поколений своих предков, на просторах которых находились их могилы. Вот как разъяснял отдельные статьи положения от 25 марта 1891 года, касающиеся казахских земель, «Қыр баласы» («Сын степей») в 1913 году в одной своей статье: «25 марта 1891 года для казахов Семиреченской, Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской и Уральской областей как закон вышло «Степное положение»... В 119 статье этого закона (положения) говорится: «Земли, занятые кочевыми казахами, объявляются казенными». В 120 статье сказано, что «эти земли передаются в бессрочное пользование кочевым казахам». В дополнении к 120 статье говорится, что «излишки земель, находящихся в пользовании казахов, будут изъяты в пользу казны»... При изъятии излишков земель у казахов в пользу мужика в вышеупомянутых 5 областях, опираются именно на это дополнение». (Ориг.: «Жетісу, Семей, Ақмола, Торғай һәм Орал облысына қараған қазақтарға закон болып «25-інші март, 1891-інші жылғы «Степное положение» шықты... Бұл законның 119-ыншы ыстатиясында айтылған: «Көшпелі қазақ отырған жер қазынанікі» деп. 120-сыншы ыстатияда айтылған: «Бұл жер сроксыз көшпелі қазақ пайдасында болып тұрады» деп. Осы 120-сыншы ыстатияның қосымшасында айтқан: «қазақ пайдасынан артық жерді  қазына өз керегіне алады» деп. Жоғарыда айтылған 5 облыста қазақ жерін мұжыққа алғанда, осы қосымшаға сүйеніп алатұғын».)¹¹

По свидетельству того же «Қыр баласы», в положение «Об управлении Туркестанским краем» от 2 июня 1886 года в 1911 годы было внесено такое же дополнение, позволяющее изъятие «излишков» земель у туркестанских казахов: «В 279-й статье этого положения не было ни слова об изъятии у казахов излишков земель. Если бы этот закон остался без изминений, в Туркестане земля казаха не отбиралась бы в пользу мужика. В 1911 году правительство в ІІІ Думу внесло законопроект о дополнении в статью 279 («Положения об управлении Туркестанским краем») длиною в две строчки, где сказано: «В Туркестане в случае обнаружения излишков земли у казахов, казна обязана изъять их в свою пользу... Таким образом казахов Туркестана постигла та же участь, что и казахов Семиреченской, Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской и Уральской областей. Теперь при изъятии земли у казаха в Туркестане будут размахивать законом. Это тот самый случай, когда сильный творит произвол над слабым». (Ориг.: «Бұл положениенің 279-ыншы ыстатиясында қазақтан жер артылса, қазына өз пайдасына алады деген қосымша жоқ еді. Бұл закон бұрынғы күйінде тұрса, Түркістанда қазақ жері мұжыққа алынбайтын еді. Үкімет 279-ыншы ыстатияға қосымша деп 1911-інші жылы ІІІ-інші Думаға ұзындығы екі жол закон кіргізді: «Түркістанда қазақ жерінен артық жер табылса, қазына өз пайдасына алатын болсын» деп... Осылайша, Түркістан қазағына да Жетісу, Семей; Ақмола, Торғай һәм Орал қазағының кебі келді. Енді Түркістанда қазақ жерін алғанда закон деп алады. «Әлі жеткен алып та жығады, шалып та жығады» деген осы-дағы».)¹²

Иначе говоря, в результате принятия Российской империей вышеперечисленных уставов и положений в период с 1822 по 1911 годы, Казахстан полностью стал ее колонией, из статуса вассального, протежируемого и подданного государства превратился в ее неотъемлемую часть, а казахи оказались в положении и правах иноземцев на собственных землях. И как показала дальнейшая практика, лишение казахов прав на собственные земли открыло широкие возможности для заселения Казахского края русскими переселенцами, вытесняя кочевников на малопригодные земли. Здесь немаловажную роль сыграла внутренняя реформа в самой России, как отмена крепостного права 1861 в году, в результате чего освобожденные от рабства, но безземельные русские крестьяне начали переселенческую колонизацию территории Казахстана.

В ходе изучения всех этих уставов и положений по управлению Казахстаном, А. Букейхан обнаружил вопиющее и грубое нарушение Российской империей условий вхождения Казахстана «в подданство». Он ни в одном соглашений о присоединении казахских ханств к России не находит даже намека на право вмешательства России во внутренние дела Казахстана, не говоря уже об управлении. Во внутренние дела Казахстана русские стали вмешиваться лишь по праву сильного, чем грубо противоречила своим же обязательствам, согласно подписанным соглашениям.

Снова обратимся к историческим фактам.

Русская императрица Анна Иоановна грамотой от 12 февраля 1731 года согласилась принять казахов в подданство России на условиях, содержащихся в письме-просьбе хана Младшего жуза Абулхаира. Этот акт юридически закрепил начало добровольного присоединения Казахстана к России.

Россия гарантировала казахам – подчеркну – защиту от вторжения третьих государств, обещала не допускать «обид и разорения» от других подданных России, хан же обязался «служить верно и платить ясак так, как служат башкирцы».

10 октября 1731 года хан Абулхаир принял присягу в верности императрице от имени всех казахов.

Окончательно уточненными условиями соглашения о добровольном подданстве Казахстана являлось следующее: Казахи обязывались сохранять верность императрице и ее наследникам, согласились на ограничение внешнего суверенитета ханства, обязывались нести службу (воинскую! – к этой теме вернусь чуть ниже), не нападать на торговые караваны и на других подданных России, вернуть пленных, платить подати (налоги), выделять аманатами детей ханов и султанов.

В свою очередь, принимающая в свое подданство сторона, в лице России, обязалась... «охранять своих новых подданных от внешнего нашествия и притеснения». Очевидно, что в условиях соглашений не предусматривалось право России вмешиваться  во внутреннюю политическую жизнь казахов, не говоря уже о покушении на земли и территории казахов. Переговоры носили добровольно-договорный характер, пусть даже при фактически неравноправном положении договаривающихся сторон. В итоге Казахстан вошел в подданство России, юридическим признанием чего явились торжественные клятвы ханов, султанов, родовых вождей, народных биев и батыров (тарханов) в верности ей.

С государственно-правовой точки зрения, по условиям соглашений формой зависимости Казахстана от России являлся протекторат. Юридическим критерием протектората является ограничение суверенитета протежируемого государства, в частности, Казахские ханства потеряли самостоятельность во внешней политике, перестали быть субъектом международно-правовых отношений. Но, в то же время, протекторат предусматривает сохранение для государства-протектората внутреннего самоуправления, тогда как уставами 1822 и 1824 годов, политико-административными реформами 1867–1868 годов, а также положениями от 1886 и 1891 годов, как об этом утверждал А. Букейхан, Российская империя грубо и безапелляционно нарушила все условия вхождения Казахстана в ее подданство.

Государственно-правовые отношения Казахстана с Россией в 1731–1824 годах можно характеризовать так же, как отношения вассальной зависимости. Критерием вассальной зависимости являлись принятие вассальной присяги и клятвы со стороны казахских правителей и предоставление заложников – аманатов, что и было осуществлено.

Юридически отношения ханств Младшего и Среднего жузов с Россией до 1822–1824 годов именовались «подданством», но в соглашениях нет ни слова о превращении двух казахских ханств и их территорий в неотъемлемую часть России. Казахские ханства стали вассальными государствами, и империя вплоть до 20-х годов XIX века все сношения с казахскими правителями осуществляла через свою коллегию иностранных дел. Об этом свидетельствует переписка хана Среднего жуза Букея с управляющим министерством и присутствующего в государственной коллегии иностранных дел графа Карлом Несельроде от октября 1817 года, опубликованная А. Букейханом в 1901 году.¹³ Однако, еще раз подчеркну: с государственно-правовой точки зрения, вассальный статус казахских ханств сохранялся лишь до отмены института ханств, курултая родовых вождей и народных биев, ханских советов.

В 1911 году в санкт-петербургской газете «В мире мусульманства», Алихан с горечью напишет: «Не прошло ста летъ со времени принятія всемъ казахскимъ народомъ подданства Россіи* (*Малая Орда вступила въ подданство Россіи въ 1731 году при хане Абулхаире; Средняя – въ 1781 году при хане Аблае.), какъ все земли этого полукочевого народа стали собственностью казны. Въ 1868 году издается законъ, гласящій: «...земли, занимаемыя кочевьями, все принадлежности сихъ земель, а въ томъ числе и леса, признаются государственною собственностью»** (**Ст. 119 Степного Положенія, изданнаго въ 1891 году.). Законъ этотъ, несмотря на всю его важность и серьезное значеніе для целой народности, спроектированъ былъ келейнымъ образомъ въ петербургскихъ канцеляріяхъ и получилъ утвержденіе не только безъ согласія этого, считавшаго дотоле себя полновластнымъ хозяиномъ своихъ земель, народа, но и безъ предварительнаго выслушанія его представителей. Обезземеливъ весь казахскій народъ, законъ этотъ предрешилъ судьбу казахскаго скотоводческаго хозяйства, а вместе съ темъ поставилъ на карту и самое существованіе несколькихъ милліоновъ нашихъ сородичей».¹⁴

С момента обнаружения этих нарушений Российской империей условий добровольного вхождения Казахских ханств в ее подданство, А. Букейхан начнет бескомпромиссную борьбу за возврат своему народу его собственных земель. Поскольку восстановление утраченной без видимой борьбы¹⁵ национальной государственности, по его глубокому убеждению, предполагало прежде всего наличие собственных территорий. Он восстановление казахской государственности с прежним Ханским институтом правления он считал полным анахронизмом. Он мечтал построить современное Казахское демократическое государство западного образца, о чем написал в том же очерке «Казахи».¹⁶

Здесь необходимо небольшое оступление. Поскольку несколько любопытных эпизодов из жизни А. Букейхана, на которых автор этих строк хотел бы чуть подробнее остановиться, так или иначе связаны с последующими действиями и поступками нашего героя.

В 1890 году, будучи пансионером  (студентом, обучающимся живя в пансионе-общежитии учебного заведения) последнего 4 курса Омского технического училища, Алихан обратился к директору ОТУ Н. Доброхотову с заявлением о том, что его настоящая фамилия не Нурмухамедов (имя отца), а Букейханов.¹⁷ Какую цель при этом преследовал Алихан, доподлинно неизвестно. Но вполне закономерно предположение о том, что будущий лидер казахов, еще в 23-летнем возрасте, задумал бороться против произвола колониальной империи в отношении своего народа и его земель от имени хана Среднего жуза Букея, подписавшего одно из соглашений о добровольном присоединении казахов к России. Пусть и не прямым, но все же явным свидетельством подобного предположения может служить публикация Алиханом переписки хана Букея с чиновниками империи, в том числе с управляющим министерством иностранных дел России графом Карлом Несельроде.¹⁸ К тому же, важно заметить, что Алихан являлся прямым потомком хана Букея, сына знаменитого во всей Казахской степи «кокжала» Барак хана. Нельзя не заметить, что при каждом удобном случае Алихан подчеркивал перед имперскими чиновниками свое высокое происхождение из рода торе-султанов  (потомков Чингиз хана или чингизидов. – Прим. автора).

Не менее любопытно, что несмотря на то, что аттестат об окончании ОТУ был выписан на имя «султана Алихана Нурмухамедова»,¹⁹ в сентябре 1890 года он зачислен в С.-Петербургский лесной институт под именем «султан Алихан Нурмухамедов Букей Ханов». Например, в письме директора лесного департамента министерства государственных имуществ Г. Писарева к директору лесного инстута от 18 сентября 1890 года, в котором приказывает принять в число слушателей института Алихана «вне конкурса», его фамилия «Букей Ханов» подчеркнута снизу.²⁰

В период исследования соглашений Казахских ханств с Российской империей о подданстве, разобраться в содержаниях этих соглашений и юридических хитросплетениях русского законодательства того периода, А. Букейхану позволяло его юридическое образование, полученное параллельно в годы обучения в лесном институте. В 1891 году он экстерном сдал экзамены на юридическом факультете С.-Петербургского университета. Аттестат  (диплом) об окончании лесного института в 1894 году был выдан на имя «сына Султана Алихана Нурмухамедова Султана Букей-Ханова» (фото № 3).²¹

Осенью 1889 года, когда ему было 23 года, в двух номерах газеты «Особое Прибавленіе къ «Акмолинскимъ областнымъ ведомостямъ» публикуется статья под заголовком «О земледеліи въ Токраунской, Котан-Булакской и Западно-Балхашской волостяхъ Каркаралинскаго уезда» за подписью А. Н. (Алихан Нурмухамедов). В этой статье как раз ярко проявилась безграничная любовь Алихана к земле отцов. Его не прельщала предстоящая служба на Сибирской железной дороге, для которой Омское техническое училище готовило технического специалиста в лице Алихана. Он выбрал широкопрофильную профессию ученого-лесовода, а его вышеупомянутая статья послужила веским основанием для направления его на учебу в Лесной институт. Направление ему выписал сам директор ОТУ Н. Доброхотов  (фото № 4).²²

Для возврата своему народу его же исконных земель А. Букейхан избрал ненасильственный, мирный путь борьбы – в рамках существующего законодательства России. В губительности для народа и контрпродуктивности вооруженной борьбы А. Букейхан убедился, изучая историю и причины поражения самого масштабного вооруженного восстания казахов в середине XIX века во главе с ханом Кенесары Касымулы, к личности которого относился с искренним почтением и гордостью. В монографии «Историческіе судьбы Киргизскаго края и культурныя его успехи», А. Букейхан, напишет: «Внукъ Аблай-хана Кенесары Касымовъ, затмившій въ народныхъ сказаніяхъ славу своего популярнейшаго деда, собравъ несколько тысячъ наездниковъ изъ представителей недовольныхъ и, объявивъ себя возстановителемъ былого величія киргизскаго народа, пытался поднять подъ свое знамя  весь киргизскій народъ. Огромная масса кочевого населенія осталась, однако, равнодушной къ воззванію Кенесары».²³

Благо, что в тот период в самой колониальной империи росла волна революционно-освободительного движения. Но до первой русской революции 1905–1907 годов было еще время.

С целью как-то сбить волну переселенцев, нахлынувших в казахские степи в конце ХІХ и начале ХХ веков, он устроился чиновником, статистиком Акмолинского областного переселенческого управления. По сведениям омской газеты «Иртыш», которую редактировал А. Букейхан в 1906 году, «в нынешнем году  (1906) за Урал перевалило переселенцев больше, чем когда-либо. Раньше самый большой наплыв переселенцев был в 1896 году – 202 302, и 1900 году – 215 627 душ обоего пола».²⁴ И именно в 1896–1901 годах он участвует в работе экспедиции Ф. Щербины по исследованию степных областей (Акмолинской, Семипалатинской и Тургайской), снаряженной министерством земледелия и государственных имуществ.

Позже целям и итогам работы этой экспедиции А. Букейхан даст следующую оценку: «Казахскія (в ориг. «Киргизская». Здесь и далее «казах». – Прим. автора) степи въ представленіи оффиціальной Россіи въ прежнія времена казались, да и теперь кажутся, такимъ неистощимымъ запасомъ земли, что туда можно переселить значительную часть избытка населенія изъ внутреннихъ губерній Россіи, не стеснивъ въ то же время самихъ казаховъ, которымъ будто не нужны удобныя земли. Однако ошибочность такого взгляда стала ясна, и въ 1896 году была снаряжена экспедиція (Щербины) для статистическаго изследованія казахскихъ степей. Экспедиція эта установила норму земли, которая необходима для того, чтобы не погубить казахское хозяйство и дать казахамъ возможность постепенно перейти къ оседлому образу жизни».²⁵

Неудивительно, что после участия в работе «экспедиции Щербины» и в период работы статистиком переселенческого управления, А. Букейхан стал для колониальной администрации степного Казахского края врагом № 1, в чем можно убедиться из секретного доклада «Вр.и.д. Омскаго жандармскаго управленія ротмистра Рутланда», датированного 23 декабря 1905 года: «Главнымъ руководителемъ, какъ оказывающимъ огромное вліяніе на всю Казахскую степь, безусловно, есть и будетъ чиновникъ переселенческаго Управленія Букейхановъ».²⁶

В этом утверждении ротмистр Руланд был абсолютно прав, так как инициатором и основным автором знаменитой «Каркаралинской петиции» являлся именно А. Букейхан, где впервые предъявляется требование признать исконные казахские земли их собственностью: «За последніе 15 летъ происходитъ колонизація Степного края. Съ каждымъ годомъ земли, находящіяся въ пользованіи казаховъ, уменьшаются... Подъ переселенческіе участки отнимаются лучшія угодья и пресноводные источники, поэтому необходимо признать земли, занимаемыя казахами, ихъ собственностью. Управленіе государственными имуществами въ Степномъ крае производитъ отмежеваніе дачъ – единственнаго владенія казны, при этомъ казаховъ выселяютъ отъ ихъ прадедовскихъ зимовокъ».²⁷

Роль А. Букейхана, как лидера казахов, подтверждает и факт его участия на съезде земских и городских деятелей России, проходившего в ноябре 1905 года в Москве, где, в своем выступлении, воспользовался очередной возможностью напомнить прогрессивной общественности метрополии о наличии у своего народа собственных исконных земель: «Я являюсь представителем 4-х миллионного казахского народа, занимающего огромную территорию от Урала до Алтая, от линии Сибирской железной дороги до Омска».²⁸

Здесь лидер казахов упоминает лишь северо-западные, северные и восточные окраины Казахского края по той простой причине, что в тот период именно эти части казахских степей подвергались небывалой переселенческой колонизации.

Между тем, А. Букейхан, как никто другой из казахской национальной элиты, осознавал, что при существующим самодержавном колониальном режиме казахам мирным путем не вернуть отнятые исконные земли и не добиться восстановления национальной государственности. По его убеждению, реальный путь к этой цели лежит лишь и только через политическое реформирование самой колониальной империи: преобразование ее из самодержавия в федеративное демократическое государство. В 1906 в редакторской колонке «Иртыша» он напишет: «Россія нуждается... въ коренныхъ преобразованіяхъ, которыя превратили бы ее въ истинно демократическое государство, единственно соответствующее ея соціальной структуре».²⁹

Поэтому он принимает единственное, на его взгляд, прагматичное и политически целесообразное решение объединиться с прогрессивными силами империи. В 1905 году грянула первая русская революция, и А. Букейхан, не без основания, возлагал большие надежды на законодательное восстановление попранных прав казахов на собственные земли, в связи с рескриптом от 18 февраля 1905 года о созыве «доверием народа облеченных людей» – Государственной Думы.

«Казахи могутъ разсчитывать только на Государственную Думу, – писал он в 1906 году в своей редакторской колонке газеты «Иртыш», – въ которой найдутся силы, сумеющія поставить переселенческое дело на его собственное место. Пока существуетъ право силы, казахскія земли, какъ казенныя оброчныя статьи, удельныя, кабинетскія земли, назначенныя въ продажу крестьянамъ указами 12, 27  августа и 19 сентября, будутъ служить защитою частно-владельческихъ земель».³⁰

А. Букейхан шел на выборы, с целью поднять с трибуны Государственной Думы самые насущные проблемы казахов, как возврат изъятых у казахов родовых пастбищ, водопоев, зимовок, посевов, покосов, лесов и признание всех земель, занимаемых казахами, их собственностью, введение во всем Степном крае земства  (местного самоуправления) и воинской повинности для казахов и многое другое. А. Букейхан на предвыборных встречах и собраниях со своими избирателями обсуждал именно эти вопросы и принял их как наказ,¹ поскольку считал: «Казахи нуждаются в ограждении своих земельных интересов... Казахам нужно землеустройство при участии самих казахов и их земства. И это возможно только при... наличности конституции и представительного правления (парламента в лице Государственной Думы. – Прим. автора).³²

Актуальным являлся и вопрос о несении казахами воинской службы, путем отмены закона от 1834 года, согласно 42 статье которого казахи освобождены от службы. Этот закон, принятый по просьбе старшего султана Акмолинского округа Коныркулжы Кудаймендеулы в 1834 году,³³ к началу XX века поставил казахов в бесправное положение по сравнению с казаками и даже крестьянами-переселенцами, которые вели себя в захваченных землях как хозяева.

«Среди множества вопросов, которых коснулась Дума, в качестве «вермишельной» мелочи мелькнул и проект об изменении «Устава о воинской повинности», которому нигде вообще не везет..., – сетовал А. Букейхан на деятельность ІІІ Государственной Думы, завершившей свою работу так и не приняв законопроект об изменении «Устава о воинской повинности», где предусматривалось введение воинской повинности не только для казахов, но и для всех мусульманских народов России, – Так, одни мусульманские народности призваны в отбыванию воинской повинности при самых ненормальных условиях, другие вместо отбывания натурой обязаны известным денежным налогом, третьи (Туркестанский край и мусульмане областей Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Закаспийской) вовсе находятся в забытьи; и наконец, мусульманское духовенство, как таковое, абсолютно не пользующееся регламентированными льготами, привлекается, наравне со всеми, к отбыванию рекрутчины…».³⁴

С избранием и созывом IV Государственной Думы возникла новая возможность одобрения законопроекта об изменении «Устава о воинской повинности». И в ряде своих статей в газете «Қазақ» за 1913 и 1916 годы, А. Букейхан предлагал народу выбрать службу, причем,  добровольную, в кавалерийских войсках на примере казачьих войсковых формирований с самостоятельным управлением. Добровольная казачья служба, по его мнению, имела ряд приемуществ и удобств для кочевых казахов по сравнению с обычной войнской повинностью. Во-первых, верховая езда для казаха национальная традиция и образ повседневной жизни. Во-вторых, достигнув 18 лет, казак лишь после прохождения 3-летней военной подготовки становится казаком и с 21 года несет действительную войнскую службу в течение 12 лет. В мирное время казак все эти 12 лет проводит в своей станице, проводя каждое лето всего 3-4 месяца на военно-учебных сборах в родных краях. Таким образом, объясняет А. Букейхан, из 12 лет действительной воинской повинности казак на этих сборах проводит всего 3-4 года. После 12 лет выслуги казак в 38-летнем возрасте выходит в запас.

В третьих, и самое главное, по утверждению А. Букейхана, заключалось в следующем: «Казак по закону имеет больше прав, нежели мужик (русский крестьянин), и причиной этому была сама история: мужик был рабом (крепостным), казак – вольным, свободным и благодаря своей добровольной 12-летней воинской службе имеет перед мужиком значительное преимущество и льготное право на землепользование. Нам такое право не предоставят, если предоставят – не проиграем», – убеждал своих соплеменников лидер казахов (Ориг.: «Казак законда право жолында мұжықтан ілгері, бұған себеп болған тарих жолы: Мұжық құл болған, казак бостандық, құрдастық жолында болған, анық қызметті 12 жыл қыламыз деп, казак жер жағынан мұжықтан ілгері, ерке. Бізге мұны бермес, берсе ұтылмаспыз».)³⁵

Далее. Судя по секретной переписке омского жандармского управления с департаментом полиции в С.-Петербурге от апреля 1906 года, царская администрация арестовала А. Букейхана в самый разгар проведения им своей избирательной кампании. Арест последовал лишь из-за опасения властей его избрания в Государственную Думу: «Ввиду... упорного его желания оказать влияние и принять возможное активное участие в проведении вопросов в Государственной Думе, Командующий Войсками изъявил желание в том случае, если дело о Букейханове будет прекращено Прокурорским надзором в порядке 1035 ст. Уст. Угол. Суд., дать этому делу направление в административном порядке, с безусловной высылкой Букейханова из пределов Степного края, т. к. по общему мнению, не исключая лиц Прокурорского надзора, Букейханов представляется, безусловно, опасным, но умным и ловким агитатором».³⁶

Однако все надежды казахского народа и его лидера, возложенные на Государственную Думу, рухнули с принятием нового избирательного закона от 3 июня 1907 года, о чем с горечью вспоминает А. Букейхан в своем историческом очерке: «Закон 3 июня 1907 года лишил 4¼ миллионную казахскую народность избирательных прав. Правительство, очевидно, сочло лишним присутствие в Государственной Думе представителей от этого народа, которого оно столь насильственно лишило его земель».³⁷

Казахский народ и его лидер вплотную подошли к основной цели, не будь распущена І и ІІ Государственная Дума или «Думы народного гнева», как их часто называли в обществе, потому что в первых двух Думах большинством голосов обладала фракция партии кадетов, которая поддерживала законопроект, разработанный главноуправляющим землеустройством и земледелием Н. Кутлером, в котором предусматривалось принудительное отчуждение части земель у помещиков с последующей передачей крестьянам.

Замечу, что А. Букейхан был избран депутатом І Думы от казахского комитета кадетской партии «Народная свобода», а все остальные казахские депутаты первых двух созывов, объединившись в мусульманскую фракцию, примкнули к фракции кадетов. И в случае принятия Думой этого законопроекта, давление переселенческой колонизации на Казахстан резко ослабло бы само по себе. Но это противоречило планам русского императора и личным интересам нового премьер-министра П. Столыпина, крупного землевладельца и бывшего предводителя дворянства, политика которого относительно казахских степей состояла «в поощрении переселения на их незаселенные просторы крестьян из европейской части России».

После роспуска І Думы А. Букейхан по этому поводу написал: «На почве разногласія въ разрешеніи аграрнаго вопроса, между прочимъ, не распущена, а закрыта Государственная Дума, такъ какъ она пожелала наделить крестьянъ землями кабинета, удела, помещиковъ, монастырей и казны. Оно  (правительство Столыпина), разогнавъ, единственно компетентное въ разрешеніи величайшаго аграрнаго вопроса въ Россіи учрежденіе, Государственную Думу, смешивая разрешеніе вопроса государственной важности съ интересами частныхъ лицъ, муссируетъ способы разрешенія аграрнаго вопроса и усложняетъ его будущее решеніе».³⁸

Тем временем переселенческая колонизация Казахстана являлась частью «аграрной реформы» П. Столыпина. Это послужила как раз первой и основной причиной досрочного роспуска І, а затем и ІІ Думы и, самое трагичное для А. Букейхана, лишения казахов думской трибуны.

(Продолжение следует)