• Исторические страницы
• 13 Октября, 2012

ЯБЛОЧНЫЕ РОДНИКИ У КОЛЫБЕЛИ МЕРКУРИЯ

Аркадий ПОЗДЕЕВ-БАШТА

Мой город у гор, ты – единственный!

Торговля и предпринимательство сопутствуют людям, очевидно, с тех пор, как они осознали себя в качестве homo sapiens. Так было везде, только в разных формах и по разным технологиям. Казахскую степь с давних времен пересекали вдоль и поперек торговые караванные пути, на которых представители разных родов, ханств и стран соперничали за рынки натурального обмена продуктов скотоводческого кочевого хозяйства на предметы домашнего обихода. Ханы и владетельные султаны, заинтересованные в развитии внешней меновой торговли скотоводов и в транзитной торговле, были и охранителями ее путей. Они собирали закят (араб. – очищение – налог на имущество и доходы), считающийся одной из обязанностей каждого мусульманина с транзитных караванов и с гуртов скота, отправлявшихся на соседние рынки для обмена; они частенько грабили караваны, не уплатившие им закята в положенном размере; участвовали в доходах за предоставление транспорта караванам, в то же время сами были крупными скотоводами.

С домонгольских времен Семиреченские казахи разводили баранов и коз, лошадей и верблюдов. Зимой их табуны и отары спускались в низинные районы Прибалхашья, а летом поднимались на жайляу, где тучные альпийские луга давали прекрасный корм скоту. Часть населения Старшего жуза, занимавшего территорию Большого Семиречья – от Тамгалы до Хан-Тенгри и от Балхаша до Кунгей Алатау (ныне – Алматинская область), имела оседлые поселения и занималась земледелием, выращивая просо, пшеницу, ячмень, частично обеспечивая хлебом себя и кочующую часть населения. На юге Семиречья жители занимались ремеслами, для которых давало сырье скотоводческое хозяйство. Ремесленники выделывали кожи, войлок, кошму, изготовляли бытовые изделия – чекмени, малахаи, халаты из верблюжьей шерсти, покрытия для юрт, седла… Наиболее искусные народные умельцы занимались изготовлением ковров и украшений, резьбой по кости, выделкой кожаных поясов и сумок, сбруи для коней, используя украшения, орнамент, инкрустацию.

К ХIХ-му веку казахское животноводство развилось настолько, что появилась возможность расширить торговлю, которая и раньше велась с соседними странами и народами. Русские купцы охотно покупали скот и кожу. В Коканде и Восточном Туркестане находили сбыт ремесленные изделия.

Из Семиречья и через него тянулись караваны во все стороны света. Чокан Валиханов в 1858 году, из ученого и царского чиновника перевоплотившись в образ купца Алимбая (имея множество званий, профессий и эпитетов он был еще и великолепным актером!) – помощника караван-баши, во время своей кашгарской экспедиции записал, что средний караван состоял из более ста верблюдов и около семидесяти коней, которыми управляли семь приказчиков, тридцать четыре наемных работника и погонщика. Все товары были оценены в восемнадцать тысяч пятьсот сорок пять рублей серебром (в то время корова стоила три рубля серебром). Ситцы «Якуби» фабрики Удина и Тушина, коленкор Ярмакова, цветной полубархат, медные тазы, штоф и канитель – это и многое другое покоилось в хорошо упакованных тюках. Казахи из горных аулов, держа баранов поперек седла, спускались с гор к месту стоянки каравана, чтобы купить (обменять) ситец, медный кумган или чугунный казан. Знатные родоначальники появлялись совсем с другой целью. Каждый из них рассчитывал получить от торговых людей узаконенный обычаем дар – «базарлык». Через каждые двадцать пять верст караван делал привал, выбирая для этого место у чистого родника, под тенью деревьев. В национальном парке Алтынемель сохранилось такое историческое место неподалеку от Поющего бархана, но оно не наделено и не обозначено статусом национального достояния. Переправу через реки караван делал обычно с утра. Через реку Или переправлялись на обветшалых плоскодонных судах, которые привязывали к хвостам лошадей. Это был Калканский перевоз, по наименованию местного небольшого горообразования – Калканы.  В этих горах, по преданиям, таились медь и серебро. Само название «Калкан» тюркского происхождения, означающее по-русски – «щит». Укрепление Верное было недалеко. Караванщики даже видели  горный хребет, где оно находилось. Но каравану надо было идти на восток, через Чилик, Чарын, Жаланаш – на Каркару, обширную возвышенность, богатую кормовыми травами, где от века собирались международные ярмарки, куда пригоняли скот из Великой Степи, из Персии, Мавераннахра и Восточного Туркестана.

Караван пришел к берегам реки Каркары. По ее имени и была названа местность и ярмарка, в наши дни укоренившаяся на выставочном центре «Атакент». Др. тюрк. Кар – снег, кара или кыр – возвышенность (сундук-гора);  кирг. версия – это родоплеменное название или имя деда легендарного Манаса). Караван пришел сюда после 17-ти переходов от Калканской переправы. На этот раз на ее берегу  произошла кровавая стычка между албанскими родами Кызыл-борик и Айт бузум. Караван поднялся от Каркары до верхнего Кегеня, на берегу которого стояли калмыцкие кибитки. Это была стоянка солдат-калмыков, подчиненных илийскому дзян-дзюну, сидевшему в Кульдже. Солдаты охраняли китайский рудник: в горах Темерлика, Текеса и Кетменя встречались разработки свинца и золота. Августовской ночью на горные долины обрушился снегопад, стало очень холодно. Утром, на еще не растаявшем снеге было видно множество следов антилоп (джейранов) и архаров. Враждующие роды ждали русского представителя из Верного, до которого было около 250 верст.

Таких караванных путей было много, много было и караванов, шедших вдоль и поперек Великого шелкового пути, в самой середине которого и находился Алматы-Верный. Владельцы караванов – властолюбивые и ненасытные – занимались и транзитной торговлей и перевозкой товаров по караванным путям. К середине XIX-го века усилился английский натиск на Центральную Азию. Английская дипломатия из своих колоний Индии и Бирмы (ныне Союз Мьянма) осуществляла контакты с феодалами Коканда и Хивы, снабжая их оружием, деньгами и инструкциями, получая от них систематическую информацию о положении дел в Средней Азии вообще и в Семиречье в частности, о политике царской России, власти которой расширяли свое влияние в сторону Казахской Степи и соседних государств. Давнее соперничество России и Англии к этому времени проявилось с особой силой. Кокандские беки, оснащенные английским оружием, несли смертельную угрозу Семиречью, нападали на казахских скотоводов в Илийском крае, на киргизские племена, обязывали казахские роды Старшего жуза платить им тяжелую дань, доводя их до полного разорения. После захвата Чимкента, кокандцы подошли к границам Семиречья и стали закрепляться, сооружая крепости Пишпек, Токмак, Таучубек и другие, где размещали крупные гарнизоны. Появилась реальная угроза оказаться под игом кокандцев, и после нескольких крупных ограблений предводители казахских племен Семиречья пришли к твердому убеждению в необходимости принятия подданства России. Разумеется, не все население Старшего жуза безоговорочно приняло этот акт. Были и прямые выступления против присоединения, и откочевки – ведь царская политика несла местному населению, наряду с освободительными функциями, и элементы колонизации. Однако вековые связи, схожесть менталитетов, положительный опыт Младшего и Среднего жузов сыграли свою роль в выборе подавляющей части казахского населения Жетысу.

Присоединение Старшего жуза началось в 1845 году. Купцы, промышленники и разного рода предприниматели, «флибустьеры и авантюристы по крови горячей и густой» из Сибири, Урала, Поволжья, из центральных районов России устремились в Семиречье, предчувствуя большую наживу. В специальной инструкции русскому приставу в Семиречье министр иностранных дел России Нессельроде предписывал: «Успех развития торговли, как внутренней, так и внешней будет составлять предмет особой Вашей заботливости». По мере продвижения русских войск на восток вслед шли караваны, везя товары, в которых нуждалось местное население. В этот период в казахских кочевьях и поселениях русские торговцы получали за них баснословную прибыль:  «…торговец брал за миткаль, стоящий пять копеек, тридцать копеек; плис дрянной выделки продавался за полбарана; деревянное блюдо за одного барана…» – можно прочитать в официальном отчете. Такая торговля была выгодна и чиновникам, получавшим с нее немалый куш. Поэтому делалось все, чтобы не допустить влияния Коканда, а через него – Англии – главного врага России в тайной и явной войне за гигантский центральноазиатский рынок. Строилась линия укреплений, в числе которых наиболее важным, в борьбе с кокандцами, стало укрепление Верное – основа будущего мегаполиса.

Удобное расположение города уже через несколько лет привлекло сюда промышленников, основавших в нем первые предприятия. Одним из ведущих бизнесменов, говоря сегодняшним языком, был В. П. Кузнецов, приехавший в Верный из Семипалатинска. Он быстро раскрутился, получив от властей разрешение на торговлю вином. Быстро обогатившись, он  уже через три года открыл местные винный и пивоваренный заводы. Другой беспроигрышный товар – хлеб. Пуск первой в Верном мельницы связан с именем Г. Алимжанова. К 1860 году в городе насчитывалось более 20 торговых точек.

Широко развернулись в Верном садоводство, виноградарство и пчеловодство, в отличие от хлебопашества, которое развивалось медленно. Хлеб привозили издалека и на этом хорошо зарабатывали перекупщики – тот же Кузнецов не упустил и эту возможность. Первое время из-за дефицита хлеба конкуренции практически не было, и на его поставках огромные прибыли получали купцы Сутюшев, Исаев, Исфандеров, Алев и другие. Наряду с торговлей зарождалось и расширялось строительство небольших промышленных и перерабатывающих предприятий – появились кожевенный и лесопильный заводы. При этом использовался не только дешевый ручной труд жителей Верного и лепившегося вокруг него населения, но и достижения технического прогресса – лесопильная рама приводилась в движение электроэнергией, а бревна подвозились на дрезине по специально проложенным рельсам.

Из многих предприятий можно отметить основанную Долгово-Сабуровым мастерскую, где изготавливали различные предметы из поделочного, легко резавшегося ножом разноцветного камня калыпташа, добывавшегося на заброшенных древних разработках Шенгельды и Сарыозека; столярную, кузнечную, слесарную мастерские Васильева. Город испытывал потребность в квалифицированных ремесленниках – портных, сапожниках, скорняках, столярах-краснодеревщиках, поэтому наряду с торговлей власти всячески поддерживали развитие ремесел, но все же приоритет был за Меркурием – богом торговли. В «Положении об управлении Алатавским округом», утвержденным в 1862 году, отмечалось: «В видах развития торговли в укреплении Верном и привлечении сюда большого числа купечества, начальник округа отводит желающим поселения: русским купцам – в казачьей станице означенного укрепления, а ташкентцам – в особой слободке близ укрепления, землю под дома и огороды и ограждает их от всяких обид и притеснений». Царскому правительству не было резона развивать в государственном масштабе промышленность в городах национальных окраин. Служить рынком сбыта и источником сырья – вот их основное назначение. Этим и можно объяснить интенсивный рост купеческого сословия в Верном. В своем стремлении схватить кусок побольше, не упустить момент – купцы, в свою очередь, не стремились к большим инвестициям в развитие промышленности, образования, культуры, хотя были среди них и меценаты, и богачи, жертвовавшие значительные средства на благоустройство города.

После поражения кокандцев под Узун-Агачем и в Пишпеке, взятия русскими войсками Ак-Орды, Туркестана и Чимкента политическая роль Верного стала менее значительной. Средства, отпускаемые городу на развитие резко сокращены. С уменьшением интереса царской администрации к городу, обостряется разделение на сословные социальные группы. Если раньше сфера влияния на судьбы города была у дворян, офицеров и мещан, то по мере усиления торгово-промышленного капитала власть переходит к нему. В этой среде особо выделилась фигура  купца Кузнецова. Наряду с торговлей спиртным, он стал торговать лесом. Динамика расширения города сохранялась, что требовало большого количества древесины. Городские власти, конечно, принимали меры по охране уникальных горных лесов, но без особого рвения. Кузнецов заключил договор с владельцами земель, расположенных по склонам и ущельям, по которому он арендовал у них лесные массивы в горах Иле-Алатау сроком на тридцать лет. Договор был грабительским: в счет арендной платы за уникальный лес он обязывался платить 175 руб. в год, а жители лишались права в течение этого срока пользоваться лесом. Кузнецов стал крупнейшим поставщиком лесоматериалов на верненский рынок и прилежащих к нему населенных пунктов. Клиентами были не только частные лица, но и госучреждения. Вслед за лидером потянулись и другие купцы. Лес вырубался хищнически, так как многие не бедные верненцы хотели иметь деревянные срубы, вопреки запрету генерал-губернатора Г. А. Колпаковского, который требовал строительства каменных домов. Из этого же леса по соседству с винокуренным и пивоваренным заводами выросли рабочие поселки.

Еще один лидер в области предпринимательства – владелец кожевенного производства Лысов. Начал он с небольшой мастерской, но продажа и выделка кожи оказалась делом выгодным еще и потому, что шкуры у кочевников он покупал за бесценок в неограниченном количестве.

Предпринимательством занимались не только русские, но и так называемые «ташкентцы» – узбеки, татары, кашкарлыки (выходцы из Восточного Туркестана). Обосновавшись в Татарской слободке, они открывали в Большой и Малой станицах лавки. Из 55 верненских магазинов им принадлежало больше сорока. Они имели партнеров в Средней Азии, и лавки их были полны товаров. Не случайно в Верный стекались купцы и перекупщики из многих северных городов – Омска, Тюмени, Тобольска, Петропавловска, Семипалатинска. Отсюда обозы шли потоком на север, наполненные кожей, коврами, мехами, шелком, парчой, чаем… Власти на торговле хорошо зарабатывали, поэтому и покровительствовали торговцам, привлекали их на жительство на льготных условиях, ограждали от притеснений. Благодаря такому альянсу, в городе, как грибы, стали расти большие рубленные особняки, городской знати принадлежали лучшие земли под садами и огородами.

Из среды казахской феодальной верхушки выделились крупнейшие скупщики скота, шерсти, диктовавшие условия торговли на семиреченских и других региональных ярмарках. Это были братья Куанышевы, Тажибай Мальдибаев и другие, пользующиеся расположением администрации, которая все повинности возложила на бедные слои населения – строительство казенных сооружений, поставку лошадей, подвод, фуража, сдерживая недовольство в станицах и аулах штрафами, смещением волостных старшин с постов, за которые те крепко держались, не пресекая взяточничество.

Верненские купцы различались в зависимости от состояния. Купцов первой гильдии было восемь: В. Кузнецов, И. Лысов, А. Бедринцев, Я. Медведев, С. Быков, Н. Огородников, К. Рахимов, А. Аликин. Именно они были верненскими «сливками общества», входили в Комитет по устройству города, все имели титул «Почетный гражданин Верного». Отцы города вершили городские дела,  не забывая, естественно, и себя, забирая лучшие участки под свои жилые дома, хозяйственные постройки, лавки, промышленные предприятия, боролись небезуспешно со станичным казачеством, пользовались государственными льготами. Не отставал от «отцов» и сам городской голова Павел Матвеевич Зенков. Будучи человеком разносторонне развитым, он не чуждался и коммерции, имел собственные предприятия, но, по отзывам современников, жадным не был – сам бывший крепостной. Купцы второй гильдии – люди со средним уровнем доходов. Из них больше всего было узбеков, торговавших фруктами, тканями. К ним же относились и хозяева мельниц: в Большой станице была 21 частная мельница, в Малой – 11. В 70-х годах Долгов-Сабуров открыл ювелирную мастерскую, где успехом пользовались изделия из местного, уже упоминавшегося ранее полудрагоценного камня калыпташа, добываемого за Илийским укреплением, вблизи развалин средневекового караван-сарая (XI – XII вв.) Шенгельды.  Работала в Верном кузница. У ее хозяина И. Васильева не было отбоя от заказов. В «Статистических сведениях о войсках Туркестанского военного округа» за 1872 год говорилось, что оставив службу в гарнизоне «нижние чины заводят бакалейные лавки, содержат общественные бани, трактиры, кухмистерские, столярные, портняжные, охотничьи артели, нанимаются в прислугу и тому подобное». Некоторые из них стали даже очень известными предпринимателями. Например, фельдфебель  М. Аликин нажил состояние подрядами на строительные работы; рядовой И. Васильев открыл несколько механических мастерских и кузницу. В «наградном списке» за 1872 год отмечено, что «И. Васильев оказал немаловажную услугу городу Верному развитием мастерства». Администрация Верного всячески поощряла тех, кто занимался торговлей и предпринимательством. Более того, кто создавал предприятие, тот на пятнадцать лет освобождался от налогов и повинностей, от рекрутского набора, от воинского постоя. Купцы и предприниматели обязаны были в трехлетний срок «завести прочную оседлость», то есть построить дом и открыть предприятие. Купец первой гильдии должен был вложить не менее трех тысяч рублей, второй гильдии не менее пятисот, а мещанин – не менее трехсот рублей. Если это не выполнялось, предприниматель лишался государственной поддержки.

В 80-е годы Городской думой и Семиреченским городским правлением были установлены льготы для переселившихся из Китая дунган и уйгур, которые были потомственными земледельцами (таранчи). Им были предоставлены места для обустройства и ссуды. Наиболее известные из кульджинских переселенцев – Юлдашев и Хасанзе – были крупными земельными собственниками, хозяевами складов и магазинов в Верном и Джаркенте, вели обширную торговлю хлебом, овощами и фруктами по всей области. Ремесленникам и кустарям дали территорию на северо-западной окраине города, где образовались улицы Уйгурская (Байтурсынова), Дунганская (Масанчи), Узбекская ( пр. Сейфуллина), Кашгарская.

Рос в Верном и торговый капитал. Наряду с существующей торговой сетью, стали открываться крупные оптовые склады, где скапливались товары, привезенные из центра России, из Сибири, Китая. Город стал важнейшим пунктом транзитной торговли чаем. В нем находились отделения десяти чайных монополий Китая. Караваны с чаем, снаряжавшиеся в Верном, шли в Ташкент и Сибирь, в центральные районы России. По грузообороту товаров Верный превосходил всю Семиреченскую область, т. к. здесь находились крупные перевалочные базы по торговле мануфактурой, сахаром, изделиями из металлов. Их привозили из России и переправляли в Кульджу, Кашгар, города Средней Азии.

Все большую роль играла Каркаринская ярмарка, на которой можно было продать, обменять, приобрести все необходимое для жителей региона, изготовленное в Верном и за рубежом. К концу второго десятилетия со дня основания промышленный, ремесленный и перерабатывающий потенциал города увеличился в 8 – 10 раз, определилось экономическое ядро города – владельцы предприятий, мастерских, мельниц, магазинов. «Этот новый город уже и теперь представляет хорошие задатки для своего будущего развития. Он растет по часам, обещая сделаться действительно городом, а не станицей, какой был до сих пор, с деревянными домами, патриархальной обстановкой и т. п.» – отмечал генерал-губернатор Туркестанского края К. П. Кауфман.

К 80-м годам было образовано Степное генерал-губернаторство с центром в г. Омске, и его первым генерал-губернатором был назначен Герасим Алексеевич Колпаковский. С мая 1882 г. вторым по счету военным губернатором Семиреченской области и наказным атаманом Семиреченского казачьего войска стал А. Я. Фриде, генерал-майор, отрегулировавший с Цинской империей пограничные вопросы по Кульджинскому краю, основатель города Джаркента. В эти годы  Верный остался в стороне от политических событий, что отразилось на всех сторонах его жизни. Крупное купечество все больше переходило к предпринимательской деятельности, инвестируя новые промышленные предприятия. Увеличилось число духовенства, наступило время застоя. Основная масса жителей города занималась огородничеством, садоводством, бахчеводством. В городе и предгорьях были заложены сады знаменитого на весь мир апорта. Вывел его крестьянин-переселенец Е. В. Редько, а распространил и районировал сын другого переселенца – Н. Т. Моисеев, вырастивший в Большой Алматинской станице огромный сад, где главной культурой был апорт. Именно этот сорт яблок (апорт александрийский и апорт кроваво-красный) создал Верному славу яблочного центра России. К началу ХХ века в городе и окрестностях было посажено более двух с половиной тысяч гектаров садов, дававших ежегодно обильные урожаи. Но из-за отсутствия дорог и транспорта вывоз фруктов был проблемой. Яблоки в городе стоили гроши и стимула для расширения этой отрасли хозяйства не было. То же можно сказать и о хлебе, и о табаке. В отчетах отмечалось: «В следствие избытка хлеба, цены на него крайне низкие, и везти его некуда». «Хлеба в Верном много, а денег нет». В 1893 году богатыми верненцами была основана транспортная фирма «Надежда», совладельцем которой был городской голова, купец С. М. Быков. Фирма транспортировала грузы по трактам Кульджинскому, Верный – Семипалатинск, Верный – Карабалтинск  и по местным населенным пунктам. Но караваны и обозы шли по 20 – 25 дней. По этой причине хозяйство Верного развивалось слабо, а к 90-м годам стало даже сокращаться.

Предприниматели Верного активно занимались благотворительной деятельностью, принимали участие в создании в городе нескольких культурно-просветительских обществ, учреждали стипендии и фонды (фонд имени Колпаковского), жертвовали крупные суммы в пользу семиреченского духовенства.

Сильно подорвало, прервало, а в большинстве случаев просто уничтожило предпринимательскую деятельность катастрофическое землетрясение в мае 1887 года. Все, что с великим трудом создавалось годами, десятилетиями, стихия разрушила за пять минут. Для изучения последствий землетрясения в Верный из Петербурга была прислана специальная комиссия Горного департамента Министерства Государственных имуществ во главе с выдающимся ученым-геологом И. В. Мушкетовым. Комиссия провела тщательное исследование, в результате которого был написан подробный отчет, определивший ущерб и содержащий рекомендации. В отчете были указаны даже фамилии владельцев крупных строений и степень их разрушения.

Но город возродился, правда уже не таким красивым как раньше. Были восстановлены промышленные предприятия, мастерские, мельницы, так же обильны были урожаи хлеба и фруктов. Отмечался рост населения за счет притока переселенцев. В начале ХХ века из 1935 домов в Верном (не считая казачьих станиц)  227 (12%)  принадлежали наиболее состоятельным гражданам города. Верный все больше втягивался в общероссийский рынок. В экономике города и всего Семиречья большую роль стал играть финансовый капитал. В 1904 году было открыто отделение Русско-азиатского банка, в 1908 – Сибирского торгового банка, с 1912 года начал операции Верненский городской общественный банк. Через банки в Верный проникал иностранный капитал. В 1913 году банки контролировали более 85% торгово-промышленного оборота Семиречья. С начала века самыми крупными предприятиями в Верном оставались спиртоводочный и пивоваренный заводы, две крупчатые мельницы и три табачные фабрики. В 1910 году, в 70 км от города – в поселке Каргалы, открылась суконная фабрика торгового дома «Шахворостов с сыновьями и Пестов», наладившая производство грубых сукон из местной овечьей и верблюжьей шерсти. В это же время открылась первая в Семиречье папиросная фабрика «Пестов и Родионов». В 1913 году в Верном насчитывалось 13500 торговых объектов, годовой оборот которых составлял 18 млн. руб. Доход же от 600 плодовых садов был мизерным, всего лишь в 20000 руб.

Такой была экономика города Верного с момента его основания до 1917 года, до революции, которая могучим ураганом смела все прежние достижения и родила совсем другую экономику.