• Культура
  • 12 Октября, 2012

Совершенно не секретно

Исаак Гринберг

 о разведке и разведчиках

 Ким Филби

 На предыдущих страницах упоминалось имя Кима Филби. Об этом человеке следует рассказать подробнее, хотя бы потому, что был он, в некотором роде личностью уникальной. Надеюсь, что последующее, самое краткое изложение его жизненного пути подтвердит справедливость столь высокой оценки.

В свое время о Филби у нас писали довольно много, были изданы его воспоминания. Уже говорилось, что он стал первым здравствующим советским шпионом-иностранцем, о котором рассказали отечественным читателям, приурочив сенсационную статью к полувековому юбилею советских органов госбезопасности.

Между тем, жизнь Филби не была насыщена головокружительными приключениями, если не считать угрозы ареста в 1951 году, которую он благополучно миновал, отделавшись долгими допросами-беседами с британскими следователями. Допросы эти даже отдаленно не напоминали те, что в подобных случаях проводили московские мастера следствия... А до этого деятельность Филби сводилась, главным образом, к аналитической работе, разработке сложных операций, взаимодействию с американскими коллегами и проч. Судя по его воспоминаниям, он постоянно изучал окружающих, тонкости их взаимоотношений и ни на минуту не забывал об опасности своего разоблачения. В некоторых зарубежных публикациях его именовали двойным агентом, однако вряд ли это соответствовало действительности. Во всяком случае, сам Филби категорически возражал против такой оценки.

Он родился в 1912 году в семье видного правительственного служащего, знатока и исследователя арабского Востока. После окончания Кембриджского университета стал журналистом, внештатным сотрудником газеты «Ивнинг стандард». Предвоенное пятилетие – интересный и, пожалуй, самый непростой, даже темный период жизни будущей знаменитости. В 1934 году он начинает работать на советскую разведку – шаг, на первый взгляд, более чем странный, учитывая происхождение, образование и круг общения молодого журналиста. Однако Филби вовсе не был исключением: в первой половине тридцатых годов среди молодых англичан были весьма распространены левые и даже марксистские взгляды. Увлеченная ими молодежь полагала, что капитализм себя изжил, и лучшее свидетельство тому – мировой экономический кризис и безработица, не пощадившие и Великобританию. Не скрывал агрессивных устремлений Гитлер, лишь Советский Союз виделся молодым британцам страной, не подверженной болезням старого мира.

Скорее всего, по заданию московского руководства Филби неожиданно становится активным германофилом. Его часто видят на приемах в немецком посольстве, он печатается в немецком журнале «Геополитик», вступает в англо-германское общество, часто посещает Берлин, встречаясь там с работниками геббельсовского министерства пропаганды. Более того – он удостоился чести быть принятым министром иностранных дел Германии Риббентропом... Сам Филби обо всем этом в мемуарах не написал ни строчки (во всяком случае в русском переводе), и совершенно непонятно, как, несмотря на столь одиозные факты, его пригласили на работу в британскую разведку.

В 1936 году, когда началась гражданская война в Испании, Филби по рекомендации влиятельных английских консервативных деятелей и журнала «Геополитик» едет туда в качестве корреспондента нескольких британских информагентств. Через некоторое время он становится единственным корреспондентом газеты «Таймс» на территории, занятой войсками генерала Франко, пользуясь полным доверием последнего и даже награжденного лично им! И вновь мы сталкиваемся с очередным белым пятном в биографии многоликого англичанина: занимался ли он в Испании чисто журналистской деятельностью или одновременно снабжал советскую разведку нужной ей информацией? Ответы на этот вопрос наверняка имеются в архивах внешней разведки, но станут известны, по-видимому, не скоро.

Вскоре, после того, как Англия и Франция объявили войну Германии, Филби становится корреспондентом «Таймс» при штабе английских войск во Франции. Однако пробыл там недолго: вместе с разгромленным экспедиционным корпусом в июне 1940 года он возвратился в Англию, некоторое время оставался без работы, а затем неожиданно получает предложение работать в Сикрет Интеллидженс Сервис (СИС) – английской разведке. Эта служба также известна под сокращенным названием МИ-6. Много лет спустя Филби вспоминал:

«Я удивился, с какой легкостью меня приняли на службу. Позже выяснилось, что единственным запросом о моем прошлом была обычная проверка в контрразведке, где проверили мою фамилию по учетным данным и дали лаконичное заключение: «Ничего компрометирующего не имеется».

Вчерашний журналист быстро продвигается по карьерной лестнице. Уже в 1941 году он занимает ответственную должность, отвечая за обеспечение диверсионных операций в оккупированной гитлеровцами Европе, а в 1944 году назначается заместителем начальника СИС. Теперь в его обязанности входит и борьба против советского шпионажа, который не прекращался в Англии и в годы войны – об этом советская разведчица Рут Фишер поведала в своих воспоминаниях «Соня рапортует». Как он осуществлял эту борьбу или ее видимость, было бы очень интересно узнать, но увы...

В 1949 году Филби возглавил специальную миссию связи английской разведки с ЦРУ и ФБР, находившуюся в Вашингтоне, получив, таким образом, доступ к сведениям особой государственной важности. Этот пост он занимал до 1951 года, но после бегства в Советский Союз агентов советский внешней разведки Г. Берджесса и Д. Маклина, которых Филби близко знал, на него пало подозрение в причастности к организации побега. Началось расследование, из которого Филби выпутался. Однако с этого времени его карьера в СИС завершилась, руководящих должностей он больше не занимал. Более того, почти три года Филби находился, в «подвешенном состоянии», ожидая в любой момент новых расследований и перебиваясь случайными заработками. Только осенью 1955 года, в ходе парламентских дебатов по вопросам безопасности, министр иностранных дел Г. Макмиллан снял с Филби подозрения, заявив, что доказательств его предательства нет. Обстановка разрядилась, и с 1956 года Филби приступает к работе в качестве корреспондента еженедельника «Обсервер» в Бейруте. Незадолго до этого, он восстановил контакты с советской внешней разведкой, так что на Ближнем Востоке он, по-видимому, занимался не только писанием статей. Сам он в интервью, данном незадолго до кончины английскому журналисту, признался, что «я должен был под видом ближневосточного корреспондента «Обсервера» и «Экономиста» продолжать вести разведывательную деятельность». Организовали это назначение друзья Филби по СИС, не подозревавшие о двойной жизни Филби и о том, что свою должность в Бейруте он сумеет использовать для выполнения московских заданий.

О продолжавшейся семь лет деятельности Филби в Ливане практически ничего неизвестно, во всяком случае, из источников на русском языке. Известно только, что в 1962 году он оказался под угрозой разоблачения и в январе следующего года бежал в Советский Союз. Здесь ему суждено было прожить четверть века и уйти из жизни в 1988 году.

При знакомстве с весьма скудными источниками, посвященными жизни этого, бесспорно, необычного человека, возникает неизбежный вопрос: в чем секрет долгого и живого интереса к нему? Возможно, главным образом, он объясняется поражающим воображение стажем работы на Советский Союз – формально с 1934 по 1962 годы включительно. На самом деле стаж был значительно короче – достаточно еще раз внимательно прочесть изложенные выше вехи биографии Филби.

Пожалуй, дело в другом – в редчайшем факте внедрения советского шпиона на вершину британской секретной службы. Невольно вспоминается Штирлиц, только не придуманный, а реально существовавший...

Наконец, феноменально удачная судьба: ни арестов, ни ссылок, спокойная обеспеченная старость, мировая известность... Впрочем, о старости, проведенной в Москве – чуть ниже, а сейчас попробуем разобраться – какова была реальная ценность информации, поставляемой Филби московскому Центру, может ли она считаться особо важной? Изучив почти все доступные материалы на эту тему, опубликованные на русском языке, приходишь к выводу, что о сенсациях говорить не приходится. Известно, что Филби информировал Москву о заброске трех групп бандеровцев в район Львова. Операцию – высадку с воздуха, осуществляла СИС в 1951 году, координаты мест высадки были получены заранее, и чем закончилось дело, нетрудно догадаться. Еще одной заслугой «товарища Филби» было информирование Центра о подготовке операции против Албании. Англичане планировали организацию там восстания с помощью высадки специальных агентов, которые должны были связаться с албанской оппозицией и помочь ей свергнуть коммунистический режим. Это была явная авантюра, операция завершилась полным провалом, в шпионской карьере Филби она сыграла немаловажную роль, но опять-таки о сенсациях нет речи.

В Москве ветерана советской внешней разведки встретил самый радушный прием. Ему выделили хорошую квартиру в центре столицы, превосходное, по тем временам, обеспечение. Однако самолюбивому, знающему себе цену профессионалу этого было явно мало, он тяготился своей невостребованностью. Подружившийся с ним М. Любимов так писал об этом:

«Ким представлял свою жизнь (в Москве) совсем иначе: утром машина у подъезда, ровно в девять служебный кабинет на Лубянке, телефонные звонки, срочные телеграммы равный среди равных, почему бы агенту доверять не меньше, чем кадровому сотруднику? Ведь такой агент, как Филби, стоит десяти отечественных лбов по своей преданности и эффективности.

Но агентам уготована иная судьба, держат их на привязи и только внешне обращаются, как с равными. В спецслужбах, наших и иных, развито чувство снисходительного отношения к агентам, особенно иностранцам, им не доверяют при всей внешней любезности, а иногда в душе презирают, как предателей».

Одинокий, еще полный сил, британец все чаще начал злоупотреблять спиртным... Встреча с обаятельной, миловидной сотрудницей научного института Руфой стала для него спасением и началом новой жизни. В 1970 году они поженились и уже не расставались до конца. Четвертый по счету брак оказался самым счастливым и прочным.

Филби со временем понял очень многое в советской действительности и не утешал себя никакими иллюзиями. К счастью, он не узнал, что некоторые большие начальники много лет не доверяли ему – об этом, ссылаясь на документы, свидетельствует тот же М. Любимов. Впрочем, признаться в том, что значительная, если не лучшая, часть жизни оказалась отданной служению химере, было выше его сил. Незадолго до ухода в иной мир, он сказал знавшему его много лет английскому журналисту Ф. Найтли: «Хотя здесь есть свои трудности, я принадлежу этой жизни и не хотел бы жить ни в какой иной стране. Это моя страна, и я служил ей 50 лет».

 

Джон Кернкросс

 

В литературе о разведке Филби нередко называют одним из членов знаменитой «кембриджской, пятерки» – пяти молодых людей, ставших советскими агентами в тридцатых годах. Кроме Филби, в нее входили Г. Берджесс, Э. Блант, Дж. Кернкросс и Д. Маклин. Между тем, «пятерки», как единой группы, никогда не существовало, этих людей объединяли левые взгляды и работа на советскую разведку. В Англии они служили в разных ведомствах, а связаны между собой, да и то непостоянно, были только Филби, Берджесс и Маклин. «Пятерка» – определение, придуманное журналистами.

В отличие от Кима Филби, о котором, как уже отмечалось, у нас писали довольно много, деятельность Берджесса и Маклина освещена гораздо слабее. Однако не следует забывать: они обеспечивали Москву важной информацией о ядерном арсенале США в 1948–49 годах, а также о координации американских, британских и канадских работ в этой области. Выполняли они и другие задания.

Особое место в так называемой «пятерке» принадлежит Дж. Кернкроссу, а по результативности он, пожалуй, превосходил Филби. Человек бесспорно выдающихся способностей, он владел несколькими языками, но особенно хорошо немецким, и был неплохим литератором.

Учившийся в одном из немецких университетов, Кернкросс понял, что Гитлер рано или поздно развяжет большую войну. Противостоять ему может только Советский Союз, решил Кернкросс, поэтому в 1937 году, после окончания учебы, он согласился на сотрудничество с Разведуправлением Красной Армии, которое обрело в нем исключительно ценного агента.

До войны он работал в министерстве иностранных дел Великобритании и в аппарате правительства, в годы войны – служил в специальном бюро «Бленчли парк». Здесь занимались перехватом радиограмм, которыми главное командование вермахта обменивалось с фронтом. Англичане сумели раскрыть немецкие шифры, получив, таким образом, доступ к важнейшим военным секретам немецких армий и верховного главнокомандования. Копии расшифрованных немецких радиограмм Кернкросс передавал Разведуправлению Красной Армии, снабжая его информацией, ценность которой трудно было переоценить.

Особенно важную роль сыграли эти сведения при подготовке к сражению на Курской дуге летом 1943 года и в операции по уничтожению баз немецкой авиации на семнадцати прифронтовых аэродромах. Заслуги Кернкросса были отмечены орденом Красного Знамени, а этот год оказался, по сути, последним в его карьере советского агента. В 1944 году, не выдержав напряжения, он оставил «Бленчли парк» и перешел в британскую разведку, прекратив сотрудничество с Москвой.    

В 1951 году, когда Берджесс и Маклин, опасаясь разоблачения, бежали в СССР, выяснилось, что Кернкросс был близко знаком с Маклином. И хотя явно порочащих улик не обнаружилось, Кернкроссу пришлось оставить службу. Он уехал из Англии, жил в Риме и на южном берегу Франции, работал в организациях, подведомственных ООН.

В 60-х годах английская пресса начала упорно искать последнего, до той поры не раскрытого члена «кембриджской пятерки». Поиски оказались безрезультатными, но время от времени возобновлялись. И только в 1979 году газета «Санди таймс» сумела доказать, что этим человеком был Джон Кернкросс.

В печати поднялся большой шум, бывшего советского агента именовали не иначе, как предателем национальных интересов Великобритании. Он, в свою очередь, оправдывался тем, что передавал информацию не врагам страны, а тогдашнему союзнику по антигитлеровской коалиции.

Кернкросс написал автобиографическую книгу, которая вышла в 1997 году под интригующим названием «Шпион проекта «Энигма». Человек, который изменил ход Второй мировой войны». Увы, автору не суждено было дождаться ее выхода: в 1995 году, на 83 году жизни он покинул этот беспокойный мир.

 

* * *

Советская разведка, как впрочем, и спецслужбы других стран, занималась вербовкой новых агентов постоянно. До войны ареной ее деятельности были, главным образом, европейские страны, а в 1942-45 годах особое внимание уделялось США и Канаде. За океаном развернулась не имевшая прецедентов охота за атомными секретами, результатом которой стало получение материалов, значительно облегчивших создание советского ядерного оружия.

В послевоенный период, особенно в 60-х годах и позднее, активно и целенаправленно проводились операции в сфере научно-технической разведки. Добывали секретные материалы инженеры, техники, различные служащие, завербованные резидентами советских разведслужб. Тема эта исключительно обширна, так что будет освещена далее отдельно.

Возвращаясь к теме вербовки новых агентов, следует отметить, что ей уделялось повышенное внимание. Достаточно красноречивы данные из отчета о деятельности КГБ за 1967 год (такие отчеты ежегодно направлялись членам политбюро ЦК КПСС). В длинном ряде фактов и цифр, свидетельствующих об успешной работе наиболее закрытого ведомства, приводился и такой: «В 1967 году завербовано 218 иностранцев, из которых 64 имеют оперативные возможности для работы против США». Судя по опубликованным материалам, большинство этих людей работало достаточно эффективно, хотя почти всех ожидал неминуемый финал...

О некоторых стоит рассказать подробнее.

 

О. Эймс

 

История супершпиона Олдрича Эймса в свое время прогремела на весь мир. Строго говоря, его нельзя отнести к завербованным агентам. Служивший в ЦРУ Эймс, возвратившись из длительной командировки в Мексику (дело было в 1985 году), столкнулся с весьма ощутимыми финансовыми трудностями. Положение усугублялось разводом с прежней женой и новой женитьбой. И тогда он решил предложить свои услуги КГБ, рассчитывая, что информация, имеющаяся у него, наверняка заинтересует Москву.

Незадолго до этого, Эймса назначили руководителем отдела, который занимался тайными операциями против Советского Союза и его восточноевропейских союзников. Благодаря этому, он располагал обширными сведениями об офицерах КГБ – изменниках, работавших на ЦРУ, и начал выдавать их советской разведке, щедро оплатившей полученные сведение. Уже через несколько месяцев новый советский шпион получил два миллиона долларов – деньги для оплаты подобных услуг непомерные, а по тем временам и вовсе запредельные. Правда, информацию он поставлял такую, которую вряд ли мог дать кто-либо другой. Со времен службы Филби в СИС ни о чем подобном советская разведка не могла и мечтать. В самом деле: Эймс занимался подготовкой операций против КГБ, а затем аккуратно предупреждал советскую сторону о том, что замыслило против нее ЦРУ... Таких операций планировалось около полусотни. Шпиону удалось выдать информацию о тридцати шести (по другим данным о сорока) советских и восточноевропейских работниках спецслужб, ставших платными агентами ЦРУ. Десять советских офицеров военный трибунал приговорил к расстрелу. Впоследствии Эймс утверждал, что не ожидал столь суровой кары для них, но никакого раскаяния не выразил...

Арестовали его в 1994 году, а помог разоблачению некий американский агент, находившийся в Москве и, по-видимому, оставшийся нераскрытым. Впрочем, подробности операции тщательно засекречены. Ныне Эймс отбывает пожизненное заключение.       

 

Р. Хансен

 

По странному стечению обстоятельств, в том же 1985 году, когда Олдрич Эймс решил поправить свое финансовое положение с помощью КГБ, несколькими месяцами позже свои услуги советской разведке предложил другой американец – Роберт Хансен. В длинном ряду активных участников незримой войны он занял совершенно особое место.

Хансен родился в 1944 году. Получил хорошее университетское образование, став специалистом в области бухгалтерского учета и некоторых сопутствующих ему дисциплин. Работал, главным образом, в различных органах контроля за финансовыми операциями, затем служил в полиции, занимаясь расследованием преступлений, связанных с незаконной финансовой деятельностью. На него обратили внимание в ФБР и в середине 70-х годов пригласили на службу в эту знаменитую организацию. Теперь он специализировался на контрразведывательной деятельности, получив доступ к информации исключительной важности. Почему он решился на измену, сказать трудно, скорее всего, соблазнился очень большими деньгами. Но повлияло еще одно обстоятельство. По собственному признанию Хансена, он был прирожденным шпионом, еще в детстве, твердо решив посвятить себя этому делу. Похищение секретных документов, тайные встречи, погони и перестрелки – таким представлялось впечатлительному мальчику будущее. Точно так же увлекся шпионской романтикой ленинградский школьник Вова Путин, на которого сильнейшее впечатление произвел знаменитый, в свое время, фильм «Щит и меч», только жизнь у них сложилась по-разному. В начале 2001 года, незадолго до первой годовщины пребывания бывшего офицера КГБ в кресле российского президента, Хансен очутился за решеткой...

Это был человек, пожалуй, единственный в своем роде. Достаточно сказать, что работавшие с ним советские агенты в лицо Хансена не знали. Неизвестно было, где он работает и какую должность занимает. Материалы для передачи КГБ, а после 1991 года – для российской службы внешней разведки, американец оставлял в тайниках – их было несколько в лесу под Вашингтоном. В этих же тайники для него закладывались пакеты с инструкциями, деньгами, даже драгоценностями, которыми частично оплачивались труды шпиона. Вознаграждали его щедро: в течение 15 лет предприимчивый сотрудник ФБР получил из Москвы 1,4 миллиона долларов, причем 80 тысяч из этой суммы перевели на счет, открытый для Хансена в одном московском банке.

За полтора десятилетия он передал своим заказчикам огромное количество секретной и сверхсекретной информации. Самый беглый перечень этих материалов занимает несколько страниц. Информация о методах ведения Соединенными Штатами электронного наблюдения, большой объем данных о деятельности ФБР, сведения о руководстве советских спецслужб, которыми располагало ЦРУ, методы использования американскими спецслужбами двойных агентов и многое-многое другое, включая информацию о туннеле, тайно прорытом под советским посольством в Вашингтоне для электронного прослушивания всех ведущихся в нем разговоров...

Хансен был самым «компьютеризированным» шпионом в Штатах, он широко пользовался флэш-картами, дискетами, средствами компьютерного шифрования для передачи многих тысяч страниц различных документов. Он пытался уговорить Москву перейти на связь с помощью новейших информационных средств. Это избавило бы его от утомительных и небезопасных походов к тайникам. Однако отнюдь не прогулки в лес стали причиной провала.

Официальное заявление ФБР, сделанное после задержания шпиона, гласило:

«Бюро узнало о существовании внедренного в свои ряды агента из полученных ФБР документов КГБ; проведенное расследование показало, что этим агентом является Хансен».

Из этого заявления напрашивается вывод: в Москве на американцев работал точно такой же «крот», каким целых пятнадцать лет был считавший себя неуловимым Хансен. Предусмотреть такую возможность он, разумеется, не мог: всего не предусмотришь...

Весной 2001 года супершпион был приговорен к пожизненному заключению.

Почти вся вторая половина ХХ века прошла под знаком противостояния сверхдержав – Советского Союза и Соединенных Штатов, в котором разведслужбам принадлежало,  конечно же, важное, порой важнейшее место.

США и их главный стратегический союзник Великобритания долго не могли противопоставить Советскому Союзу разведку,  равную по масштабам и результативности. Лишь со временем американцам удалось повысить эффективность своей разведки до более или менее приемлемого уровня.

До Второй мировой войны Штаты вообще не располагали разведслужбой в общепринятом понимании. Соответствующие подразделения имелись в войсках, а в 1929 году, опять-таки в вооруженных силах, была организована служба дешифровки. Положение изменилось только в 1942 году,  когда было создано Управление стратегических служб (УСС), ставшее главным организатором разведывательно-диверсионной деятельности против Германии, Японии и их союзников. В конце 1945 года УСС было ликвидировано, а в 1947 году появился его преемник – ЦРУ, сильной стороной которого являлось мощное техническое оснащение. Что же касается агентурной работы,  то она не могла идти ни в какое сравнение с той, которую много лет вели советские разведслужбы. Но этот недостаток, в определенной степени, восполнялся советскими перебежчиками, время от времени переходившими на сторону идейного противника. Такие переходы со временем стали постоянным явлением, число предателей достигло значительной величины, на эту тему даже были написаны специальные исследования. О тех, чья измена вызвала в свое время немалый шум, следует рассказать отдельно.

 

И. Гузенко

 

Одним из громких дел подобного рода стало бегство в сентябре 1945 года шифровальщика Игоря Гузенко, работавшего в аппарате военного атташе советского посольства в Оттаве. Гузенко передал канадцам более сотни документов, содержавших исключительно ценную информацию. Бумаги шифровальщика позволили им,  но главное – американцам, узнать о глубоком проникновении советской разведки в секреты производства атомной бомбы. Стали известны фамилии сотрудничавших с московской агентурой американских и канадских ученых, кодовые имена и настоящие фамилии советских шпионов в Канаде и другие сведения. После тщательного изучения полученных материалов некоторых шпионов отдали под суд. Разведывательную деятельность в Штатах пришлось надолго законсервировать.

Гузенко впоследствии выпустил две книги воспоминаний: одну – в Канаде, а другую – в США. Там же, на основе его истории, в 1948 году был снят фильм «Железный занавес»,  вызвавший немалый шум по обе стороны океана.

 

Супершпион Пеньковский

 

Наверное, ни об одном предателе, служившем в советской разведке, не писали так много и так разноречиво, как о полковнике О. Пеньковском, арестованном осенью 1962 года и казненном в следующем году. На Западе о нем написаны книги, сняты кинофильмы, его называли «спасителем мира» и супергероем,  в Советском Союзе – суперпредателем.

Столь громкой известности у нас Пеньковский в определенной степени, обязан открытому судебному процессу – случай едва ли не единственный в подобном роде. В дальнейшем, таких шпионов открыто не судили. Почему дело Пеньковского стало исключением – сказать трудно, но некоторые предположения все же напрашиваются.

Процесс мог выглядеть убедительным доказательством того,  что судебные инсценировки сталинских времен навсегда ушли в прошлое. Перед трибуналом предстал изобличенный множеством убедительных и конкретных доказательств шпион двух разведок. Кроме того,  по замыслу властей,  история Пеньковского наглядно подтверждала: враги Советского Союза не упускают малейшей возможности использовать морально неустойчивых людей для шпионажа и подрывных действий. Отчет о судебном процессе над Пеньковским, вскоре после его окончания, появился на прилавках книжных магазинов и довольно быстро разошелся.

Полковник Олег Владимирович Пеньковский был личностью достаточно своеобразной. В течение двадцати трех лет он успел побывать на разных должностях в армии, разведке Генштаба (ГРУ) и, наконец, формально, на сугубо гражданской должности, служившей в действительности прикрытием для разведывательной деятельности. Близость к очень высоким военным деятелям, причем отношения с ними были достаточно неформальными – еще одна особенность его биографии.

В 1939 году окончил Киевское артиллерийское училище. В годы войны,  после полугода службы на передовой, был переведен в штаб Московского военного округа. Там молодого офицера заметил генерал Варенцов,  будущий главный маршал артиллерии, и сделал его своим адъютантом. В этом качестве Олег служил в 1944–45 годах, пришелся генералу по душе, и в дальнейшем Варенцов очень способствовал служебному росту своего бывшего адъютанта.

Помогла этому и удачная женитьба Пеньковского в 1945 году на дочери другого своего начальника – генерала Д. Гапановича,  члена Военного совета Московского военного округа. В том же году Пеньковский становится слушателем престижной Военной Академии имени Фрунзе, а спустя четыре года – Военно-дипломатической академии. Последняя готовила кадры для ГРУ.

В 1952 году после завершения учебы Пеньковский получил назначение в египетский отдел восточного управления ГРУ,  а в 1955 году его направили в Турцию на должность военного атташе, служившую прикрытием для выполнения разведывательной работы. Однако в Анкаре новоиспеченный дипломат пробыл всего лишь год. По утверждениям некоторых исследователей, причиной отзыва стала его деятельность, выражаясь официальным языком, «несовместимая с дипломатическим статусом». Пеньковский якобы продавал на местном рынке ювелирные украшения и фотоаппаратуру; деньги были нужны ему для приобретения подарков «нужным людям» в Москве. А еще он предлагал агентам западных спецслужб сведения о планах СССР на Ближнем Востоке, во что верится с трудом.

Впрочем, не исключено, что подобным, довольно-таки топорным образом,  он пробовал войти в доверие к западным дипломатам и стать в дальнейшем каким-нибудь двойным агентом. В общем, как бы то ни было,  разведчиком он оказался явно неудачным, был отозван из Турции, уволен из ГРУ и направлен в распоряжение Министерства обороны. Благодаря старым связям, через год его назначают начальником курса в военной академии, а затем по рекомендации маршала Варенцова проходит переподготовку,  получив после нее специальность ракетчика.

Однако и в ракетных войсках Пеньковский не задержался. В 1959 году он возвратился в ГРУ, где со временем сумел завоевать полное доверие главного человека сверхсекретной организации – ее начальника, генерала армии И. Серова. Способствовала этому командировка в Лондон, где Пеньковский весьма успешно сопровождал жену и дочь Серова по тамошним магазинам... Некоторые источники утверждают,  что Пеньковского и Серова связывали дружеские отношения,  которые впоследствии дорого обошлись генералу.

Вторичное пребывание в ГРУ длилось совсем недолго. Через несколько месяцев полковника переводят в Госкомитет по координации научно-исследовательских работ в управление внешних сношений на должность заместителя начальника отдела, оставив при этом в резерве ГРУ. Отдел занимался организацией контактов советских ученых с их зарубежными коллегами,  а также визитов иностранных ученых,  инженеров и бизнесменов в Советский Союз. При этом максимально использовались любые возможности получения ценной, включая и закрытую, научно-технической информации. Сам Пеньковский специализировался на добыче информации, связанной с разработкой и производством высокоточных приборов наведения ракет на цель. Ему удалось организовать посещение советскими инженерами английской фирмы, производящей такие приборы. Советские конструкторы получили возможность сравнить собственные разработки с британскими, почерпнув при этом немало весьма полезных сведений. Производство ракет – сфера, закрытая в любой стране,  поэтому авторитет Пеньковского в ГРУ и на основной службе мгновенно взлетел до небес. Об удачном визите даже доложили Хрущеву,  а организатор операции стал своим человеком среди ракетчиков,  бывая не только в конструкторских бюро и на заводах,  но и на полигоне в Байконуре. Свою любознательность Пеньковский объяснял необходимостью досконального знания предмета, дабы не попасть на удочку западным мастерам сбыта устаревшей информации…

Со временем, Пеньковский стал обладателем важнейших сведений о советском ракетно-ядерном потенциале и решил, что располагая ими, он сумеет гораздо лучше устроить свою жизнь на Западе. Периодически бывая в Лондоне и Париже,  он связался с английской и американской разведками,  и в течение 1961 года и девяти месяцев 1962 года передал им информацию о различных аспектах состояния дел в ракетной области. В награду он получил звание полковника британских вооруженных сил с окладом в две тысячи фунтов стерлингов (тогдашних!) плюс специальное вознаграждение за особо важные сообщения. Он даже сфотографировался в английской полковничьей форме, что вызвало особенно оживленные комментарии советских газет во время судебного процесса...

Пеньковский выдал два важнейших секрета: тогдашнее количество советских ракет и сведения о подготовке к установке ракет средней дальности на Кубе. Американцы узнали о том, что летом 1962 года Советский Союз располагал значительно меньшим количеством ядерных зарядов,  нежели США и,  по мнению многих исследователей,  это позволило президенту Кеннеди занять жесткую позицию во время Карибского кризиса.

Однако шпион явно недооценил мощь КГБ, чья служба контрразведки начала слежку за ним в 1961 году. Квартиру Пеньковского оборудовали так называемой «оперативной техникой», все телефонные разговоры прослушивались, а переписка контролировалась. Круг смыкался. В сентябре 1962 года поняв, что дело идет к аресту,  Пеньковский с помощью британского агента Винна попытался бежать из Москвы. Попытка не удалась, а в конце октября полковника двух армий арестовали.

После казни одного из самых знаменитых шпионов послевоенных лет имя Пеньковского надолго исчезло из советской прессы и с книжных страниц. Это неудивительно: в послехрущевские времена любые сколько-нибудь щекотливые моменты новейшей отечественной истории тщательно замалчивались. Но в наши дни, с появлением исследований,  посвященных спецслужбам, оно неожиданно выплыло из небытия. Однако теперь об этом человеке стали писать по-другому. Повинуясь несколько странной,  если не сказать резче, моде на переосмысление событий прошлого,  а также биографий знаменитостей, главным образом в поисках компрометирующих их фактов,  дело Пеньковского обрело новое толкование. Дескать, никаких особо ценных сведений он на Запад не передавал и, вообще, был фигурой подставной,  выполняя задачу и замысел неких таинственных фигур,  действовавших за спинами Хрущева и Кеннеди. Заключался сей замысел в том, чтобы не допустить Третьей мировой войны, которая могла возникнуть из-за размещения советских ракет на Кубе. По утверждению авторов этой версии,  выход виделся в том,  чтобы довести до американцев правду о советском ракетно-ядерном потенциале. Узнав ее, они спокойнее отнеслись бы к угрозам Хрущева, поняв,  что он блефует,  и конфликт постепенно сошел бы на нет.

Разумеется, версия эта не заслуживает обстоятельного разбора. Важно другое – неискоренимое стремление некоторых сочинителей к сенсационным выдумкам, пересмотру давно описанных и документально подтвержденных фактов и событий. Делается это, главным образом, для того,  чтобы заработать (часто очень неплохо) на очередном «открытии». Классический пример – книга более удачливого, нежели Пеньковский, бывшего сотрудника ГРУ В. Суворова «Ледокол»,  о котором речь впереди. Анализ изложенных в ней утверждений о том, что CCCР готовился напасть в 1941 году на Германию, но Гитлер упредил коварный сталинский замысел,  занял бы здесь слишком много места. Можно лишь отметить, что появись «Ледокол», допустим в 1942 году,  его автор мог бы рассчитывать на очень хорошее вознаграждение немецкого министерства пропаганды… Остается лишь сожалеть о появлении подобных опусов и людском легковерии, поскольку Суворову поверили многие. Между тем, интереснейшие факты,  события и людские судьбы нечасто удостаиваются внимания исследователей недавнего прошлого.

Можно смело утверждать, что история крупного советского дипломата Аркадия Шевченко, ставшего в 1975 году

978 раз

показано

0

комментарий

Подпишитесь на наш Telegram канал

узнавайте все интересующие вас новости первыми

МЫСЛЬ №2

20 Февраля, 2024

Скачать (PDF)

Редактор блогы

Сагимбеков Асыл Уланович

Блог главного редактора журнала «Мысль»