• Общество
• 18 Марта, 2021

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ РЕИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ КАЗАХСТАНА

Аманжол КОШАНОВ, 
академик НАН РК
лауреат Государственной
премии РК им. аль-Фараби
 

В Казахстане основными видами промышленности являются добываю­щие, обрабатывающие отрасли и энергетика. Продукцию добывающих отраслей и энергетики, доля которых в структуре промышленного производства превышает 62%, потребители прямо не используют. Продукция горнодобывающей промышленности представлена биржевыми товарами, экспортируемые на мировые рынки. Продукция энергетики – это не торгуемые товары, производимые естественными монополиями. Притом сырьевые отрасли капиталоемки. 

В 2018 году в среднем на одно предприятие обрабатывающей промышленности приходилось 151 млн долларов инвестиций в основной капитал, что в 25 раз меньше объема среднестатистического предприятия горнодобывающей промышленности. Причем в общем объеме инвестиций в основной капитал доля обрабатывающей промышлен­ности составила 19%, а горнодобывающей – 68,6%.1 Цена входа в горнодобывающую промышленность значительно выше, чем в обрабатывающую. Существенна и разница в эффективности на вложенные средства. За 2015–2018 годы средний уровень рентабельности обрабатывающей промышленности составил 11,1%, а в горнодобывающей промышленности – 41,1%. Как показывает опыт 10 стран мира, увеличивших долю обрабатывающего сектора, для поддержки предприятий приоритетных секторов нужны значительные средства.

Государственная программа форсированного индустриально-инновационного развития Республики Казахстан в предшествующие две пятилетки не смогла дать мультипликативного эффекта и прежде всего из-за недостаточности выделяемых средств. В 2018 г. утверждена Концепция индустриального развития на 2020–2025 гг. (ГПИИР РК 3.0). Цель – стимулирование международной конкурентоспособности обрабатывающей промышленности. Основной акцент ГПИИР 3.0 – путем наращивания критической массы предприятий повышение доли конкурентоспособных экспортеров. Поэтому реализация ГПИИР 3.0 для достижения двукратного роста экспорта обрабатывающей промышленности и роста производительности труда потребует значительного финансирования. От полного финансирования ГПИИР 3.0 будет зависеть конкурентоспособность экономики Казахстана в целом.

Программы ГПИИР во все годы по республике и областям в структурном аспекте представляют из себя автономное развитие не связанных друг с другом производств не только на уровне областей, акиматов, но и по республике в целом. Это набор отдельных производств возводимых по мере надобнос­ти их продукции на местах. Без учета стратегии развития региона, комплексности, эффективности производств по республике, производственной и технологической их взаимосвязи и взаимодополняемости на среднесрочный и долгосрочный периоды невозможны достижение эффективности накопления как на уровне предприятия, так и регио­на в целом. Подобная однобокость в развитии экономики и ее почти полная зависимость от колебания цен на углеводороды и металлургическое сырье обусловили перманентное ожидание наступления очередного цикла экономического кризиса.

Это в условиях колебания международных торгов объемов нефтедобычи, открытой конфронтации между державами в сфере мировой торговли устойчивость казахстанской экономики к внешним шокам стала первоочередной задачей государства. Внутренние индустриальные факторы, в лице устойчивой и набирающей темпы реин­дустриа­льной экономики с элементами 4.0, еще в зачаточном состоянии, и ввиду их технологической разрозненности не имеет пока сколь-нибудь существенного значения. По итогам 2018 года, доля неф­тегазового сектора вновь поднялась до 38%. Конференция Fitch Rating (апрель 2019 г. Алматы) признала, что диверсификация экономики Казахстана пока еще развита слабо, ей не удается слезть с нефтяной иглы (слишком большой разрыв в инвестировании в межотраслевом аспекте).

Отсутствие достаточного объема финансовых ресурсов приводит к замедлению планов по техническому обновлению основных фондов, что обусловливает высокую долю пользования устаревшего и изношенного оборудования. Решение материальной задачи новой индустриализации сопряжено с ростом ВВП, связанным с увеличением абсолютной величины валового накопления и доли ВВП, используемой на валовое накопление капитала.

Норма накопления в РФ и РК значительно уступает уровню ведущих развитых и развивающихся стран, не позволяя эффективно проводить нео- и реиндустриализацию экономики. На накопление основного капитала по РК и РФ расходуется соответственно 23 и 21,8%, в то время как в Китае – 46%, в Индии – 31, в Южной Корее – 29,3%.3  Исходя из прогнозов социально-экономического развития РК на 2020–2022 гг. позитивных структурных изменений при финансировании проектов, важных для реиндустриализации страны, реально не предвидится. В условиях Казахстана для решения крупных инвестиционных проектов и получения конечной переработанной продукции валового накопления основного капитала из ВВП явно недостаточно. Объективно необходимо привлечение иностранных инвестиций и займов, в том числе путем организации совместных высокотехнологичных промышленных комплексов.

Наша научная инфраструктура еще не в состоянии решать стоящие перед страной масштабные задачи. В советское время по уровню развития науки Казахстан занимал 3-е место после России и Украины. Занять 3-е место в такой стране – супердержаве, где на науку выделялось 4,5% от ВВП, было большим достижением. По различным и субъективным причинам количество средств, выделяемых на развитие науки, вместо роста пошло на убыль и в 2015 году составило 0,25% от ВВП. В плане стратегического развития в 2020 году средства, выделяемые на науку, должны были составить 1,0%. К сожалению, пандемия COVID-19 делает повсеместно минусовые коррективы, и показатели по республике остаются на уровне 0,13-0,17%. Если сравнить финансирование науки за 2019 год, то в России оно составляла 1,2%, Украине, Беларуси 0,5-0,7, Литве – 0,83%, Армении, Узбекистане, Кыргызстане – 0,25% от ВВП. Для сравнения в США, Европе, Японии, Китае, Южной Корее на науку выделяется 2,5-4,5 от ВВП. Неудивительно, что по международной номинации «наука и технология» Казахстан занимает лишь 106-е место, Молдова – 27-е, Россия – 41-е, Беларусь – 54-е, Армения – 45-е, Кыргызстан – 69-е.4

Наша научная инфраструктура еще не в состоянии решать масштабные задачи, стоящие перед республикой… «Необходимо создавать условия для подготовки научных кадров и финансирования фундаментальных исследований». Кардинальное реформирование системы образования и науки в новых условиях, по утверждению Президента РК К.-Ж. Токаева, будет определять всю государственную политику и параметры развития экономики.5  К 2025 г. финансирование науки возрастет до 1% от ВВП. Программы целевого финансирования будут направлены исключительно на решение национальных научно-технических задач с приоритетом социально-экономических, медико-биологических и аграрных исследований, зеленых технологий, искусственного интеллекта и энергоэффективности. Особняком стоят проблемы углубления реформ отношений собственности и реиндустриализации экономики Казахстана.

Следует признать, актуальность воп­росов научно-технологического развития страны, как неотъемлемого звена развивающегося мира, из года в год будет объективно возрастать. Решение проблем реиндустриализации, а в последующем и неоиндустриализаии Казахстана единственно стратегически верный курс достижения цели «Стратегии Казахстан-2050». К сожалению, низкие затраты на науку обусловливают и низкие выгоды в этой сфере. Респуб­лика мало вкладывает в науку и имеет очень низкую отдачу от вложенных в нее средств. И в ближайшее время оте­чественные ученые не смогут обеспечить необходимый научно-технологический прорыв. И естественно, страна должна, используя все внешние каналы связи с развитыми странами, особенно с ЕС и Китаем, привлекать зарубежные инновационные разработки. В Казахстане не сформирован научно-технологический рынок. Наука по сути не является на сегодня полноценным сектором экономики с наличием спроса и предложения. Расходы на науку на уровне 0,13-0,17% от ВВП – это следствие необратимого разрушения научно-технологического комплекса страны. Ни фундаментальная, ни прикладная наука по результатам пока не сложились в качестве сегмента рынка, объекта товарно-денежных отношений.

Условия реализации Новой стратегии для финансирования новой структуры экономики потребует повышения ее самодостаточности с эффективным импортозамещением; продвижения новых экосистем по развитию глубоких переделов в обрабатывающей промышленности, таргетированное привлечение инвестиций, наращивание экспортного потенциала. В 2020 г. экономика страны развивалась в сложных условиях. Ее спад до конца года, по оценкам ВМ и МВФ, составил 3,5-4%. Это неизбежные последствия сложной эпидемиологичес­кой обстановки, связанных с нарушением макроэкономической стабильности в экономике, сокращением занятости и доходов населения, что объективно сказалось на снижении объемов производства в обрабатывающей промышленности, строительстве и инвестиций.

Ныне встают вопросы восстановления экономического роста, привлечения прямых иностранных инвестиций. Инвесторы ищут стабильную среду, новые ниши для вложений. Количество объектов обрабатывающей промышленнос­ти и доля импорта товаров народного потребления на этапе очередного цикла мирового экономического кризиса остаются на прежнем уровне. Программы «Экономика простых вещей» и МСБ, как важнейшие инструменты импортозамещения и выполнения «Дорожной карты занятости» терпят серьезный урон. Так, за 1,5 года освоена только 1/5 часть целевых средств по «Экономике простых вещей».

В методических пособиях и установках сверху нередко пропагандируют необходимость форсирования МСБ в республике, повышения удельного веса малого предпринимательства в валовом продукте. Продвигается идея решения рациональной занятости незанятого или самозанятого населения. Однако эти показатели (МСБ) в реальности требуют более тщательного структурного анализа, особенно технологической структуры предприятий МСБ. Рациональное малое предпринимательство в современной индустриальной экономике, играя важную роль, имеет множество форм, начиная от небольших и кончая малыми инновационными венчурными фирмами. Малое предпринимательство неспособно существовать без успешно функционирующих крупных корпораций, университетов, исследовательских центров, разветвленной инфраструктуры и много другого. Причем лидером развития является отнюдь не малое предпринимательство, а крупная корпорация, интегрирующая научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Ни в одной стране малый бизнес не конкурирует с крупным бизнесом или государственными организациями, а с ними кооперируется.

В Казахстане, придавая серьезное значение форсированию малого бизнеса, особенно на этапе мирового кризиса и пандемии, намечают в перспективе довести его долю до 34% ВВП. Но все дело в том, что малый и средний бизнес в РК, да и во всех странах СНГ по своей технологической структуре в определяющей мере не кооперируется с крупным бизнесом, органически не связан ни с техническими разработками и их внедрением в производство, не является филиальным продолжением технологических новшеств головных компаний и производств. Это повседневная сложившаяся практика крупного и малого бизнеса развитых рыночных систем. Даже часть самозанятого населения, работающая по лицензиям, трудится используя высокие технологические разработки малого и крупного бизнеса, как результата их интегрированной взаимосвязи. Малый и средний бизнес в республике в основном – купли-продажи готовых товаров и разнообразная сфера услуг, пока лишенная реальной технической основы и органической технологической связи с головным крупным бизнесом.

Обратимся к опыту США, стран ЕС, где МСБ играет базисную роль в формировании ВВП и решении важных социально значимых задач. Какова доля малого бизнеса в экономике США? В этой стране 29 млн компаний, 98% из них малый и средний бизнес. Это по числу. А по доле в ВВП у «малышей» – 45%, т. е. более 28 млн человек классические предприниматели, открывшие собственное дело. Это каждый шестой среди трудоспособного населения. Правда, 28,3 млн человек в этой стране – те, кого у нас называют «самозанятые», работают на себя, самозанятые по лицензии в одиночку. Малый бизнес в США дает половину рабочих мест, обеспечивает ровно треть экспорта. В Европе доля малого и среднего бизнеса выше. В Германии он дает 54% ВВП, 63% рабочих мест. Всего в ФРГ 2,46 млн предпринимателей, из которых 2 млн заняты в микробизнесе. Совместными усилиями они дают работу почти 29 млн человек.

Вообще в мире крупный бизнес дает 42% ВВП планеты, мелкий и средний бизнес – 58%. Среди развитых стран больше всего «малышей» в Италии – 68% ВВП и 80% рабочих мест. В РФ (февраль 2019 года) реальная доля МСП (малых средних предприятий) составляет 21,9% на фоне 49% в США и 54% в Германии. На малых и средних предприятиях РФ (МСП) трудоустроено 9 млн человек. Это лишь ¼ часть экономически активного населения, а доля предпринимателей едва достигает 3%. На всю громадную страну 20 тыс. средних компаний, 264 тыс. – малых.6

К 2025 году доля МСБ в Казахстане должна возрасти до 34% ВВП, а число занятых до 4 млн человек. В 2021 г. будет разработана новая нормативно-правовая база деятельности МСБ по РК. По плотности МСП на каждые 100 тыс. человек РФ уступает Чехии впятеро, в 3,4 раза Швеции, втрое Испании, вдвое – Польше. А кредиты МСП в РФ выдают под 17-19% годовых. Аналогичное положение и с кредитованием МСБ и в Казахстане (в пределах 11-12% в период 2017–2020 гг.), в странах ЕС средняя стоимость кредитов, особенно по новому бизнесу для «малышей» – 3,84%, ибо каждая малая компания – это новые рабочие места. По данным организации экономического сотрудничества и развития (ОЭС и Р), в 2020 г. сокращение ВВП (мирового) составил 4,5%. Действия правительств и Центробанков в поддержку граждан и компаний, а так же смягчение финансово-кредитной политики, особенно в США, где Федеральная резервная система (ФРС) оказывает финансовую помощь экономике в объеме 12 трлн. долларов, призваны ослабить тяготы обострения очередного цикла мирового экономического кризиса и пандемии COVID-19.

По мнению экспертов Всемирного банка, вялый рост производительности труда, недостаточного государственного участия в экономике и растущая зависимость от сырьевых товаров – основные причины слабых экономических показателей по республике Казахстан. Для поддержки стабильного и устойчивого восстановления экономики Казахстана нужно продвигать важные реформы: диверсификация экономики за счет повышения конкурентоспособности нед­родобывающих секторов и продолжения реформ в финансовом секторе. Перспективы восстановления экономики на 2021–2022г.г. из-за неопределенности в отношении пандемии, глобального спроса на нефть и структурных проблем темпы роста могут восстановится в диапазоне 2-3% и вернуться к своему уровню до пандемии только к 2022 году. Как отмечает президент РК К.-Ж. Токаев: «Мы находимся в критической фазе социально-экономического развития. Это прогноз по мировой экономике. Казахстан является ее частью».7

Сенат США и Белый дом согласовали меры по стимулированию экономики на сумму свыше 2 трлн долларов (11% ВВП). В Великобритании портфель по поддержке бизнеса достигает 29 млрд фунтов стерлингов, включая гранты малому бизнесу и бизнесу из наиболее пострадавших секторов экономики гарантирование по кредитам для МСБ и крупного бизнеса. Так же отменены выплаты по НДС до конца финансового года. Коронавирус достаточно сильно ударил по экономике Казахстан. По итогам 2020 г., по данным Европейского банка реконструкции и развития, ожидается падение ВВП в 2020 г. на 4%. К концу 2020 года ЕАБР и Р прогнозирует инфляцию на уровне 7,1%. Действие внутренних эпидемиологических ограничений, снижение внешнего спроса, неустойчивость и падение цен на нефть, а также замедление темпов ее добычи в рамках договоренностей ОПЕК+ стали ключевыми факторами, влияющими на экономическую динамику РК. Кроме этих внешних факторов на динамику негативно влияют рост безработицы активного населения, падение его жизненного уровня, прямое влияние COVID-19. По оценке МВФ, за 2020 году наиболее серьезных потери могут понести США, Канада и страны ЕС. А среди развивающихся стран аутсайдерами ожидаются Индия (-10,3%), Мексика (-9%), ЮАР (-8%) и Бразилия (-5,8%). Темпы роста экономики КНР замедляются до 1,9% по сравнению с динамикой в 6,1% в 2019 г.

Для Казахстана текущий кризис крайне опасен в силу сырьевого характера нашей экономики. Стране нужен новый курс со всеми его атрибутами. Как справедливо отмечает президент К.-Ж. Токаев, настало время структурных реформ с целью эффективности и конкурентоспособности национальной экономики. Особого внимания заслуживают здравоохранение, образование, низкоуглеродные технологии, НИОКР, экология и сельское хозяйство. Необходимо повернуть экономику лицом к народу.8

Главная задача третьей пятилетки ГПФИИР Казахстана (2020–2024 гг.) – это диверсификация экономики для кардинального роста производительности труда, развития инноваций, как основных факторов глобального процесса. Модернизация действующих предприятий и массовое появление новых объектов будет связано, очевидно, с передачей прав закупок нового оборудования (частью их производства в республике), материалов и сервисного обслуживания местным казахстанским партнерам. Это в плане последовательного повышения «казахстанского содержания» в сумме акций и обслуживании объектов реиндустриализации. Последовательное повышение конституциональных прав собственности республики на недра, флору и фауну является закономерным процессом. Заявление президента РК К.-Ж. Токаева о том, что «в ходе реализации третьей пятилетки индустриализации необходимо учесть все допущенные «ошибки» и «быть честными перед своими гражданами» приобретают особую значимость.

Мировая практика освоения природных ресурсов и присвоения его результатов имеет различные формы и уровни присвоения. Можно смело утверждать, что этот процесс последовательно сближается с национальными интересами молодых государств и работает на укрепление их суверенитетов. Ныне обоснованы предложения о пересмотре договорных обязательств перед крупными инвесторами первых лет независимости. Отныне Республика Казахстан другая по статусу, опыту, потенциалу и суверенитету страна. Крупные иностранные компании сполна заработали на наших природных богатствах. Настала пора ставить вопрос о более адекватном учас­тии иностранных сырьевых гигантов в развитии и модернизации экономики Казахстана, увеличении его доли в разделе продукции и обслуживании таких компаний, вплоть до создания с их учас­тием производства техники и комплектующих, сервисных центров, используе­мых при добыче природных ресурсов. Так ставит вопрос президент К.-Ж. Токаев перед китайской СПРС по защите прав и заработной платы казахстанских работников. Правительство и министерство энергетики предлагают меры по расширению казахстанской доли в КРО (Karachaganak Petroleum Operating).

Вышепредложенные требования к головным компаниям должны быть началом в отстаивании национальных экономических интересов перед крупными иностранными инвесторами. Тем более самыми доходными в нашей стране являются нефте- и горнодобывающие предприятия, и банки. Небезосновательны предложения о пересмотре договорных обязательств перед крупными инвесторами, принятых в первые годы независимости. При этом имеются ряд вариантов соглашений, контрактов в нефтегазовой сфере. Это концессия, лицензия на добычу, соглашение о разделе продукции и сервисные контракты. Добытые из недр полезные ископаемые и иные ресурсы по условиям лицензии могут находиться, к примеру, в федеральной, государственной собствен­ности, собственности субъектов РФ, муниципальной, частной и иных формах. В РФ преобладают лицензии на добычу, при которых добытое сырье становится уже частной собственностью.

Существует еще общепринятые в мире сервисные контракты. Здесь неф­тяная компания всего лишь выступает обычным исполнителем-предприятием, которое выполняет определенный объем работ, получая фиксированную оплату с каждого разведанного и добытого барреля. При этом собственность на произведенную продукцию, в данном случае – добытые полезные ископаемые не переходят к добытчику, а остается за государством.

Именно по этой схеме работала крупная саудовская компания ARAM CO (Саудовская Аравия), ведя по заказу государственную разведку и добычу нефти. А реализацией занималось государство, соответственно вся прибыль оседала в бюджете страны, а не на счетах пос­редников, трейдеров и прочих сомнительных нефтедолларовых субъектов. Схема выгодная и самим добывающим компаниям. При повышении производительности труда снижают издержки производства. Невзирая на курсы валют, стоимость барреля – эти показатели неподконтрольны участникам компании. Государство заплатит тебе стабильно за выданный на-гора продукт. «Лукойл» совместно с норвежской компанией выиграл тендер на добычу нефти в Ираке. ($1,15 за баррель). Очень выгодный контракт, недосягаемый для многих нефтедобытчиков. По этому принципу живет и богатеет Норвегия, Йемен, Саудовская Аравия и Эмираты (ОЭА).

В РФ о сервисных контрактах знают только узкие специалисты. Не принято их разглашать и пропагандировать. По расчетам проф. В. Ф. Симчера, сервисные контракты, где государство остается собственником добытых ресурсов (нефти и газа), бюджет страны каждый год пополнялся бы на 8 с лишним трлн руб. Например, в 2018 г. консолидированный бюджет был бы больше на 23%, а федеральный – на 43,5%. Извлекаемые богатства и все доходы от них будут однозначно принадлежать только государству. За прошедшие 30 лет недра в РФ, да и в Казахстане фактически перестали быть государственными (по конечному использованию извлекаемых богатств). И потери бюджета РФ, по расчетам экс-директора НИИ статистики РФ проф. Симчеры, страна потеряла минимум 200 трлн руб. и по курсу 2018 г. – 3,2 трлн долл., включая 2,1 трлн тех самых долл. с начала 2000 годов.9

Соглашения о разделе продукции, заключенное Казахстаном в 90-е годы, были изначально невыгодны и государство теряло право на собственность извлекаемых ресурсов. Следует признать, руководители и специалисты соответствующих ведомств РК не вполне разбирались в сложностях, выгодах и негативах существующих вариантов основных видов контрактов в нефтегазовой сфере. Либо не хотели разбираться. Страна вынуждена была принять вариант «соглашения о разделе продукции», которое при групповом участии зарубежных компаний фактически лишало нас права собственности на извлекаемую продукцию. В результате вполне правомерно поднимается вопрос о пересмотре договорных обязательств перед крупными инвесторами, принятые страной в первые годы независимости вследствие острой нехватки ресурсов по освоению месторождений и недостатка управленческого опыта в организации столь масштабного менеджмента в условиях республики.

В США и ЕС заложена и действует система стратегического планирования и использования на этой основе стратегических ресурсов и видимых горизонтов экономического роста и взаимных связей с зарубежными сателлитами. Например, в США в послевоенный период была выработана, законодательно утверждена и действует до сих пор сложная система процедур стратегического и программно-целевого планирования. Для выполнения этой задачи существует сеть учреждений фундаментальной и прикладной науки, проектных и конструкторских организаций. Их разработки и предложения проходят обязательные процедуры открытого политического обсуждения каждого документа в изданиях законодательного органа и парламентских комиссиях с привлечением экспертов. На основе утвержденных стратегических документов законодательные органы власти принимают законы о финансировании из бюджета целевых программ и инвестиционных проектов. В обязанности правительства и других исполнительных органов власти входит исполнение стратегий, программ и проектов, принятых законодательным органом.

В СССР процедуры стратегического планирования регламентировались не так педантично, как в США или ЕС. Тем не менее Госплан разрабатывал стратегии в рамках пятилетних планов с привлечением экспертов из головных и академических институтов. Так же прив­лекались по отраслевым и межотраслевым комплексам отраслевые институты, проектные и конструкторские организации. Как и в США, в СССР функционировала мощная отраслевая и фундаментальная научная база.

Несмотря на деиндустриализацию и то, что переходной период после развала СССР оказал пагубное воздействие на состояние промышленности, в большинстве стран СНГ (в плане значительной утраты ими накопленного за советский период научно-технического и производственного потенциала) вклад промышленных видов деятельности в устойчивость экономики является значительным. Даже в неблагоприятных для воспроизводства условиях промышленность остается основой народного хозяйства. Доля промышленности в ВВП нашей республики на начало 2020 г. составляла 27,5% и вместо со строительством (5,5%) достигла 33% всей индустриализованной продукции народного хозяйства. Реальное снижение роли промышленности, особенно ее обрабатывающей составляющей, достаточно наглядно отражает изменение доли численности персонала основной деятельности в численности занятых в среднем по республике – от 75,5% в 1995 г. до 16,8% в 2019 году.10  В общей сложности в отраслях промышленности и строительства трудоустроено 1730,5 тыс. чел., что сопоставимо, с показателями наиболее массового ныне экономической деятельности – оптовой и розничной торговли (1431,1 тыс. человек). Что же касается доли собственно обрабатывающей промышленности, как основы уровня инновационности, производительности и эффективности промышленного комплекса, то она на начало 2020 г. в РК составила 29,3%, в т. ч. из этого объема производство продуктов питания занимает 19,7%. Отсюда неудивительно при богатых исходных сырьевых возможностях в республику завозится около 70% обработанных продуктов питания и почти 90% потребительских товаров.11 Цель формирования в каждом из крупных регионов Казахстана (на уровне каждой области) полновесного развитого комплекса отраслей пищевого промышленности остается пока стратегической задачей. Хотя сама проблема формирования развитого комплекса отраслей пищевой промышленности по регионам научно обосновывалась и выдвигалась еще в 70-е годы Институтом экономики АН Казахской ССР.

В 90-е нулевые годы в РК в погоне за рыночными показателями был осуществлен переход от закрытой к открытой экономике. Руководство страны с удовлетворением восприняло провозглашение нашей экономики «открытой рыночной». Переход к ней в угоду интересам ВТО и зарубежных ТНК оказался поспешным. Его результатом явились негативные последствия, как увеличение вывоза капитала за рубеж, сокращение объемов отечественного производства и рост импорта продукции обрабатывающей промышленности. Несмотря на объявленный новый курс в экономической политике, негативные последствия засилья импорта жизненно важных средств производства и потребительских товаров сохраняются. Переход от экспортно-сырьевой к инновационной модели экономического роста и формирование нового механизма социа­льного развития, основанного на сбалансированности предпринимательской свободы, социальной справедливости и национальной конкурентоспособности, остается пока стратегической целью и задачей будущего.

Создание индустриальной экономики предполагает преимущественное развитие отраслей обрабатывающей промышленности и формирование ТНК. – этой основной производственной формы функционирования в развитых рыночных экономиках. Притом развитие этих отраслей не может осуществляться, с одной стороны, без дополнительных компенсационных затрат, а с другой – без соответствующих дотаций, превосходящих компенсационные затраты с целью обеспечения ценовой конкурентоспособности производимой продукции. Источником этих дотаций в советский период являлась природная рента, возникающая при разработке и добыче полезных ископаемых. Она перераспределялась в пользу обрабатывающих производств с использованием низких цен на продукцию добывающей промышленности. В свою очередь дотации производствам добывающей промышленности с целью модернизации и обновления их капиталоемкого производственного аппарата осуществлялись на основе отчислений из прибыли обрабатывающих предприятий. Эта была закрытая модель государственной плановой экономики с централизованными структурными пропорциями, ценами и отраслевым планированием объемов продукции.12

В условиях проведения радикальных реформ создание открытой экономики привело к росту экспорта продукции добывающей промышленности по более высоким ценам, устанавливаемым за рубежом, а также к увеличению идентичных внутренних цен в результате ценовой либерализации. Отечественная добывающая промышленность оказалась вынужденной приобретать продукцию своей же добывающей промышленности по повышенным внутренним ценам. В новых условиях объемы дотаций, перераспределяемые прежде в ее пользу вместе с природной рентой, сократились. Необходимо при этом отметить, что другая часть природной ренты, которая увеличивается, остается в распоряжении новых инвесторов, зарубежных компаний и распределяется соответственно доле их акций. Банкротство и ликвидация многих предприятий обрабатывающей промышленности явилось результатом (закономерным) их производственной деятельности в период растущих цен на продукцию добывающей промышленности.

Деиндустриализация экономики оказывает негативное влияние на ухудшение конечных показателей развития народного хозяйства. Для примера, сог­ласно расчетам В. Симчеры, директора НИИ статистики Росстата, ВВП РФ в 2010 г. составил только 40% его уровня в 1990 г. Утрата 60% отечественной экономики РФ того периода в значительной мере связана с вывозом капиталов, деиндустриализацией и ее последствиями для остальной части народного хозяйства. В этих условиях проблема своевременного выбора программы реиндустриализации в качестве цели экономического развития является крайне важной. Прогноз международных организаций по росту мировой экономики в 2020 г. составил минус 5% с последующим ростом в 2021 году.

Международные финансовые организации оценивали реальную динамику экономики Казахстана в 2020 году в пределах минус 3%. Инфляция составит 8%. Прогнозная цена на нефть колеблется от 20 до 40 долл./баррель. За январь-сентябрь 2020 г. средняя цена за нефть составила 42 долл./б. Объем добычи нефти по республике (по уточненному плану) составит 85 млн т. Экспорт товаров сократится на 21,7% (до 45 млрд долл.) в результате снижения цен на нефть и металлы, а также сокращения объемов добычи нефти ввиду соблюдения условий сделки ОПЕК+. Основной задачей в условиях обострения мирового кризиса и пандемии COVID-19 встала задача поддержки малообеспеченных слоев населения и принятие упреждающих мер по возможной следующей волне распространения пандемии.

Приоритетом нефтегазовой отрасли РК должна стать не продажа сырья, а реструктуризация существующих НПЗ и строительство нефтехимических заводов для замещения углеводородов высококачественными продуктами глубокой переработки. Спрос на продукцию химической промышленности на внутреннем рынке составляет 3,5 млрд долл. в год, из них 2,5 млрд долл. приходится на импорт. Казахстану настоятельно необходимо открыть ряд химических предприятий по эффективной переработке попутного газа. Нужна собственная научная база для разработки химических удобрений и наращивания их потенциала в народнохозяйственном секторе.

Естественной материально-технической базой научно-технического прогресса среди базовых сырьевых отраслей Республики Казахстан предстает горно-металлургический комплекс. Горно-металлургическая промышленность при комплексном извлечении сырья и его составляющих предстает драйвером инноваций во всех отраслях экономики. В мире инновационных и высоких технологий нашли широкое применение такие редкие и редкоземельные металлы, как индий, скандий, рений, палладий, осмий, лютеций, цирконий, селен, теллур, кобальт, кадмий и др. Они в своем большинстве содержатся в составе руд черных, цветных, благородных металлов, в уране, угле и нефти. Их извлечение из базового сырья для обеспечения потребностей промышленности в высокотехнологичных металлах и сплавах еще больше актуализирует проблему комплексного и полного использования добычного сырья.

Эффективное решение этой двуединой задачи становится главным прио­ритетом горно-металлургической про­мышленности Казахстана, оказывающей большое влияние на формирование мак­роэкономических показателей страны. На долю отрасли приходится 13% ВВП, 23% в общем объеме промышленного производства, 48% в выпуске продукции обрабатывающей промышленности, 20% – в экспорте страны. В то же время опыт крупных предприятий показывает, что за счет разработки и внедрения передовых технологий и технологических средств нынешний уровень извлечения благородных и редких металлов можно поднять в 2-2,5 раза, а профильных металлов – в 1,5 раза. Нынешний размер доходов от реализации продукции ГМК Казахстана при их комплексной переработке можно обеспечить объемами добычи в 8-10 раз меньшими, чем в настоящее время. Иными словами, имеющийся потенциал экономической отдачи георесурсов можно поднять на порядок.13

Для масштабного внедрения мероп­риятий по повышению комплексности использования минерального сырья на законодательном, государственном уровне нужно решить вопрос о необходимости извлечения всех сопутствующих, особенно высокоценных полезных компонентов из рудного сырья, спрос на которые многократно возрастает в связи с потребностями высоких технологий. Это позволит обеспечить производство редких, редкоземельных металлов в объемах, достаточных для того, чтобы Казахстан был способен занять достойное место на мировом рынке РЗМ – основополагающего компонента высоких технологий.

Излагая свое видение нынешнего состоянии отрасли и пути расширения возможностей основных индустриально-сырьевых комплексов республики перед руководством и научной общественностью, считаю необходимым прояснить, какое же направление прог­ресса считать магистральным в преобразовании основ индустриального потенциала страны. При этом вследствие допущенной деиндустриализации стихийный выход промышленности на интенсивный путь развития представляется сложным. Процесс крупномасштабной реиндустриализации, не уповая на законы стихийного рыночного регулирования, требует государственного управления им. Порукой тому закладка основ стратегического планирования в республике. Настоятельная необходимость неотложной реиндустриализации народного хозяйства обусловлена также складывающейся социально-экономической ситуацией. В частности, годы второй и начало третьей пятилетки Прог­раммы индустриально-инновационного развития (2015–2019 и 2020–2024 годы) характеризуются длительной стагнацией, даже спадом темпов роста ВВП республики, снижением реальных доходов населения. Особенно эта тенденция усугубляется в период пандемии COVID-19. Все это ведет к снижению потребительского спроса населения, сокращению уровня жизни и объемов розничной торговли. Негативное влияние на отечественную промышленность оказывают высокие тарифы и ключевые процентные ставки по кредитам. Ставки по НБ и БВУ являются одной из высоких среди стран ОСЭР: уровень 9,25-9,5%, несомненно, не стимулирует рост экономики и непосилен для предприятий и рядовых членов общества. Уровень процентных ставок по коммерческим кредитам за аналогичный период по ФРС (США) и ведущим банкам ЕС в пределах 0,25 при ежегодной инфляции по европейским странам в 2-3%.14

Сложное положение в индустриальном комплексе республики вызвано не только затяжным системным кризисом, как общего фона характерного для большинства стран мира, охваченного к тому же пандемией COVID-19. Коренным противоречием, обусловленного исключительно внутренними причинами сложившейся системы, является экспортно-сырьевая модель экономики республики, связанная с интересами иностранного капитала. Примерно сходную позицию по РФ высказывает известный российский экономист К. И. Микульский: «Нынешний же российский – кризис системный, вытекающий из неадекватной системы требованиям развития общества и ее неспособности к позитивной эволюции. Он базируется на глубоком конфликте интересов элиты и задач общественного прогресса, на превращении части элитных кругов в его высокоприобретателей».15

Таким образом, сложившаяся вследствие реформ экономическая система, которая несет в себе в значительной мере черты компрадорской, выступает одной из главных причин, осложняющих условия функционирования и подъема промышленности. Мировой финансовый кризис 2008–2010 гг. и последующих лет еще более усугубили негативные процессы в национальной экономике. Их главным последствием стала резкая девальвация национальной валюты 2016–2018 гг., рост процентных ставок по коммерческим кредитам, снижение совокупного спроса, уровня жизни и деловой активности. Падение курса тенге по отношению к корзине ведущих валют (доллара, евро, рубля) снизило доступность импортного оборудования, сырья и материалов. Рост производственных затрат и снижение реальных доходов населения в итоге объективно приводят к ухудшению финансового состояния предприятий, особенно в плане доступности «длинных» кредитов на неотложные текущие нужды. Пагубность для индустрии жестких условий кредитования подтверждается данными социологических исследований: основными проблемами у промышленных предприятий при обращении за заемными средствами являются высокая стоимость денежных ресурсов, требование залога под обеспечение кредитов.

Относительно высокая динамика цен на топливно-энергетические ресурсы способствуют сохранению достаточно уровня рентабельности в добывающей промышленности. Так, рентабельность, как отношение прибыли от реализуемой продукции к ее полной себестоимости, в горнодобывающей промышленности и разработке карьеров в Казахстане, в том числе добыче железной руды, руд цветных металлов, по итогам 2019 года, составила 44,6% против 14% в обрабатывающей промышленности республики. При этом рентабельность в добыче сырой нефти превышала 61,8%, а в отстающей сфере – машиностроении всего – 8,3%. В производстве продуктов питания еще ниже – 3,7%.16

Достаточно высокий уровень рентабельности в добывающей промышленности генерирует низкие показатели эффективности обрабатывающих отраслей, столь необходимых для общего подъема экономики республики. При сложившихся конъюнктурно высоких ценах на сырьевые ресурсы на мировых фондовых биржах, в частности, на международной Лондонской, выгодны окупаемость в добывающих сферах, вывод капитала из страны производителя даже при низких депозитных ставках за рубежом. Подобное положение с рентабельностью промышленных предприятий страны обусловливает вялую динамику инвестиций в основной капитал первого звена расширенного воспроизводства в сравнении с лидерами индустриального прогресса в мире.

Следует отметить, что если бы организация народного хозяйства строилась на базе органической взаимосвязи вертикально интегрированных производств, реализующих полный цикл трансформации сырья в готовую высокотехнологичную продукцию с ее последующей реализацией, страна наша не имела бы ни деиндустриализацию, ни столь критичного влияния обозначенных проблем на ее социально-экономическое развитие. Предлагаемое российскими экономистами направление, связанное с формированием вертикально-интегрированных структур, видится одним из стратегических факторов, способствующих неоиндустриализации и повышению конкурентоспособности народного хозяйства.

Организация технологических цепочек создает стимул для ускорения научно-технологического прогресса и высокотехнологичной реконструкции отечественного производства. Более того, как считают авторы концепции, вхождение России в число промышленно-развитых государств мира возможно только за счет проведения неоиндустриализации, основу которой должна составлять вертикальная интеграция.17

Вертикальную интеграцию технологически взаимосвязанных структур производств, реализующих полный цикл переработки исходного сырья в готовую высокотехнологичную продукцию в условиях Казахстана следует в первую очередь начинать с ведущих отраслей добывающей промышленности, формирующих основную специализацию республики. Например, в горнодобывающей промышленности с отраслей черной и цветной металлургии, химической с исходно сырьевой специализацией, а также ведущих отраслей углеводородного сырья, определяющих место республики в мировом общественном разделении труда. Не подлежит сомнению, что отсутствие подобных структур в отечественной экономике основная причина пребывания реального сектора экономики в положении сырьевого придатка.

ЛИТЕРАТУРА

1. Капитал. Деловой еженедельник. 24.10.2019.

2. Комитет по статистке МНЭ РК.

3. Комитет по статистике МНЭ РК.

4.  Казахстанская правда. 12.04.2019 г.

5.  Казахстанская правда. 28.05.2020 г.

6.  Аргументы недели. М., 30.10. 5.11.2019 г.

7.  Казахстанская правда. 9.11.2020 г.

8.  Токаев К.-Ж. К. Выступление на расширенном заседании Правительства «Требуется ответственность, компетентность и работа на результат». Казахстанская правда. 13 июля 2020 г.

9.  Симчера В. Ф. Выборы 2018: до и после «Завтра», 2018, №10, М.

10.  Комитет по статистике МНЭ РК. Промышленность Казахстана и его регионов. ст.об. агентство РК по статистике. 1990, 2020 г.

11.  По данным Комитета по статистке МНЭ РК.

12.  Корнев А. Возможности роста отечественной экономики на основе реиндустриализации. «Экономист», М., 2018, № 7.

13.  Казахстанская правда. 4.08.2020 г.

14.  Комитет по статистике МНЭ РК.

15.  Макульский К. «Экономика России и противоречия ее общественного устройства. «Общество и экономика», М., 2014 г., № 12.

16.  Социально-экономическое развитие республики Казахстан. Информационно-аналитический журнал. Комитет по статистике МНЭ РК, 2020 г., № 72.

17.  Губанов С. С. Державный прорыв. Неоиндустриализация России и вертикальная интеграция. М., 2012 г.