• Геополитика
• 31 Августа, 2020

ПРЕКАРИАТ – ОПАСНЫЙ КЛАСС

Трагическое происшествие в Миннеаполисе (штат Миннесота) повлекло за собой такие последствия, о каких совсем недавно никто и помыслить не мог. 25 мая в этом городе полицейские задержали темнокожего Джорджа Флойда. Он хотел расплатиться фальшивой купюрой за пачку сигарет в лавке, был навеселе и вел себя агрессивно. 46-летнего афроамериканца повалили на землю: один офицер надавил ему на шею, еще двое держали. Прохожие снимали на телефоны, как Флойд говорил: «Офицер, я не могу дышать». Так продолжалось 8 минут, потом Флойд умер. Появление этих кадров в Сети вызвало бурю возмущения прежде всего среди темнокожего населения Штатов. Протесты вспыхнули по всей стране. Начались демонстрации под лозунгом Black Lives Matter («Жизни черных имеют значение»; демонстрации с таким слоганом в Штатах после очередного, получившего общественный резонанс убийства полицейскими афроамериканца, проходят уже не первый год).

Протесты, как нередко бывает, сопровождались погромами. В Вашингтоне погромщики попытались захватить Белый дом, но их оттеснил спецназ, президента Трампа с семьей эвакуировали в бункер. В Бруклине (Нью-Йорк) протестующие захватили отделение полиции. В Сан-Диего разграбили здания двух банков и торгового центра. В Лос-Анджелесе грабили дорогие бутики. В Остине (Техас) попытались взять штурмом здание Верховного суда штата и т. д.
Справедливости ради заметим, что абсолютное большинство протестующих в погромах все-таки участия не принимало. Но, например, в Сиэтле события стали принимать такой оборот, что напомнили историческую Парижскую коммуну. Сначала в окрестностях полицейского участка, что в районе местного Капитолийского холма, целую неделю происходили короткие схватки между протестующими и полицией. Реакция на разгоны со стороны демонстрантов становилась все агрессивнее, и в результате полицейское управление Сиэтла предложило уступку, хотя фактически это была капитуляция: полицейские, согласно договоренности, покинут свой участок, закроют окна и предоставят протестующим возможность свободно выходить на улицу. В итоге в районе, который считается богемным (здесь сосредоточенны центры искусства и культуры города), протестующие захватили несколько городских кварталов, которые назвали «Автономная зона Капитолийского холма. Мемориал Джорджа Флойда». Над главным входом в опустевший полицейский участок они вывесили баннер: «Это пространство теперь является собственностью жителей Сиэтла!»
Толпу «революционеров» возглавляла американка индийского происхождения, экономист, программист, член городского совета Сиэтла, активистка движения «Социалистическая Альтернатива» Кшама Савант. Именно она провела протестующих в здание муниципалитета и организовала там митинг. «Революционеры» выдвинули политические требования. Сначала было требование из трех пунктов: защита от полицейского произвола, финансирование здоровья общества и отмена всех уголовных обвинений против протестующих. Потом появился список из пяти требований. В итоге на сайте их оказалось 30. Не будем их перечислять, поскольку «Сиэтлская советская республика» уже разогнана, хотя ее участники грозятся провозгласить ее где-нибудь в другом месте.
По всей Америке белые стали каяться перед чернокожими за период рабства, хотя понятно, что современные афроамериканцы рабовладельцев видели только в кино. Стали сносить памятники генералам-конфедератам. Снесли почему-то даже памятник Колумбу и памятник Аврааму Линкольну, освободителю рабов. Снос памятника Линкольну может показаться странным, но это только по причине неосведомленности, на самом деле логика тут есть. Дело в том, что вопреки каноническому мифу, Авраам Линкольн в действительности никогда не был противником рабства. А в ходе Гражданской войны он подписал указ об освобождении рабов исключительно с целью подорвать экономику Конфедерации южных штатов, о чем впоследствии заявил откровенно: «Если бы я мог спасти Союз, не освобождая ни одного раба, я бы не сделал этого».
Протесты против расизма и расовой дискриминации перекинулись через океан, из Нового Света в Старый Свет. Там тоже начались массовые акции протеста против расизма, порой сопровождавшиеся столкновениями с полицией. В общем, все это читатели видели по ТВ и осведомлены об этих событиях из прессы. Обратим, однако, внимание на один момент, который наверняка ускользнул от внимания тех, кто черпает информацию исключительно из СМИ.
Сегодня гигантские усилия западных средств массовой информации направлены на то, чтобы представить волнения, которые начались с трагического инцидента в Миннеаполисе исключительно как проблему борьбы с дискриминацией темнокожих, которая подогревается сторонниками Демократической партии США с единственной целью свалить президента Трампа на предстоящих президентских выборах. Все это, конечно, правда, но далеко не вся правда, а только одна и очень незначительная часть ее. Социальные волнения, охватившие Штаты в эти дни, изначально имели подоплекой проблему расовой дискриминации, но сама проблема на самом деле гораздо глубже, намного масштабнее и касается всего мира, всего человечества, всех людей, невзирая на цвет кожи, уже с полным основанием можно сказать, существует ли расизм в каком либо конкретном регионе или в конкретной стране, или ее нет. Проблема эта заключается в том, что для громадного числа людей во всем мире жизнь в рамках существующей на сегодняшний день мировой экономической системы стала невыносимой и армия недовольных глобальным экономическим устройством планеты становится все больше и больше, она растет не по дням, а по часам. Вот от этого-то пугающего западный истеблишмент факта и стараются отвести внимание общественности западные СМИ, переводя стрелки на проблему расовой дискриминации, которая (не всегда), конечно, тоже имеет место быть. Это отвлекающий маневр и на его реализацию тратятся огромные силы и средства. На какое-то время этот маневр может удаться, в значительной степени он уже удался… Но надолго ли? Сама-то проблема никуда не исчезла, придет время, возможно, уже не столь отдаленное, и она снова даст о себе знать, причем в гораздо большем масштабе, и не исключено, с крайне тяжелыми последствиями.
Девять лет назад, 4 августа 2011 года в Лондоне полицией был застрелен 29-летний темнокожий Марк Дагган. Это происшествие вызвало массовые беспорядки среди цветной молодежи: горели машины и здания, протестующие били витрины магазинов, и забрасывали полицию камнями и бутылками. Волнения из столицы перекинулись в Бирмингем, Ливерпуль и Бристоль. Наблюдавший за этими событиями заведующий отделом политических исследований Center for Social Кристиан Гай рассказал о своих впечатлениях: «Мы имеем дело с принципиально новым явлением». Что же такого «принципиально нового» усмотрел Кристиан Гай? «Белые» банды грабят и бесчинствуют наравне со всеми прочими. Жертвами погромов также становятся люди независимо от своей национальной принадлежности. Беспорядки в других британских городах и вовсе не были спровоцированы никакими инцидентами на расовой или религиозной почве».
В те дни известный британский писатель и драматург Ханиф Курейши, сын пакистанца и англичанки, заявил в интервью, что понимает, что скрывается за насилием, вспыхнувшим в различных неблагополучных кварталах Лондона:
«Это районы, в которых живет множество молодых людей. Эти 30-летние, у которых никогда не было работы и которые никогда не будут работать, являются британскими гражданами, не иммигрантами, но они парии экономической системы, частью которой им так и не удалось стать… Беспорядки вспыхнули не по причине убийства полицией молодого человека, они являются следствием неблагополучия, главным образом, экономического характера. Не случайно ярость выплеснулась прежде всего против магазинов – символа доступа к благополучию, в котором им отказано… Ситуация взорвалась в том числе и по причине сокращения пособий по безработице, субсидий на молодежные центры и социальные службы... Недовольство нарастает. Нужны деньги, которых у правительства нет. Как нет их у Италии, Греции и Испании. Поэтому я думаю, что мы всего лишь в начале периода высокой социальной нестабильности» («La Repubblica», 10 августа 2011 г.).
Нынешние беспорядки в США тоже носят вовсе не исключительно расовый характер, как то стремятся представить СМИ. «Бунт поддержала и белая радикальная молодежь. Тот же актив Демпартии (противников Трампа) – только с другого фланга. Таких называют «уоук пипл» – «проснувшиеся белые», которые выступают за всевозможные права абсолютно всех меньшинств. Ну и самая мощная группировка белой леволиберальной молодежи называется «Антифа». Так они себя называют, поскольку уже 3 года видят себя борцами с властью Трампа, которую считают фашистской и расистской» («КП», 10 июня 2020 г.).
Четырнадцать лет назад в Британии в Кембриджском университете проходила международная конференция под названием «Сегодняшнее противостояние», на которую съехались политологи со всего мира. Присутствовавший на конференции российский публицист Михаил Озеров писал о дискуссии, развернувшейся на форуме:
«Где главная опасность? Как избежать ее? Об этом и шла речь. Поначалу я был уверен, что врагом № 1 объявят терроризм. Его на конференции нередко вспоминали, однако страшнее всего оказалось «пробуждение небывалой политической активности масс» (цитирую дословно одного из американских делегатов). Набирает мощь «глобальный посыл» о растущем гневе всемирной толпы. О гигантской волне ожесточения, которая смывает границы, говорили все гости. Озабоченность их понятна: это глобальный вызов, и девятый вал протестов накрыл не только Ближний Восток, но и другие части планеты… На конференции также говорили о том, что терроризм и всеобщее ожесточение масс – две стороны одной медали: бедности и экономического, расового и этнического неравенства.
…Эксперты предложили создать новую организацию, она – в отличие от «большой восьмерки» и ООН – «будет отражать сегодняшнее соотношение сил», объединит все ведущие государства. «Восьмерка», мол, запоздало реагирует на вызовы. С ООН еще хуже: попытки расширить ее СБ безнадежны. Надо бы объединить, помимо членов Совбеза, крупные азиатские государства (Индия, Пакистан, Япония), несколько стран из Африки и Латинской Америки и собирать время от времени их лидеров на консультативные форумы…» («Известия», 27 июня 2006 г.).
В общем эксперты констатировали наличие «растущего гнева всемирной толпы», отметили нарастание «гигантской волны ожесточения», и разъехались озабоченные, будучи не в силах предложить что-то конкретное. Однако то, что проблема уже обозначена – «терроризм и всеобщее ожесточение масс – две стороны одной медали: бедности и экономического… неравенства» – и названа по имени уже хорошо, раньше на Западе об этом предпочитали помалкивать, делая вид что «все к лучшему в этом лучшем из миров»… Что же, собственно говоря, происходит в мире?
Вышедшая несколько лет назад книга британского социолога Гая Стэндинга «Прекариат: новый опасный класс» стала мировым бестселлером и привлекла к себе внимание специалистов и вообще всех людей, способных задуматься над тем, в каком направлении движутся социальные и экономические процессы на планете. Куда мы идем? Что нам грозит в уже недалеком будущем? В преамбуле к книге сказано:
«Эта книга – о новой группе людей, появившейся на мировой арене, о классе, который пока еще находится в процессе становления. В связи с этим в данной работе дается попытка ответить на пять вопросов: что это за класс? Почему нас должен беспокоить его рост? Почему он растет? За счет кого он пополняется? И к чему это все может привести? Последний вопрос особенно важен. Существует опасность, что, если мы не поймем сути и назначения прекариата, для общества все это может закончиться политикой ада. И это не просто предположение, а вполне реальный и малоприятный прогноз.
Пора осознать проблему мирового прекариата, и как можно скорее. В нем зреет недовольство и обеспокоенность. Ситуация такова, что, пока прекариат рос, скрытая реальность глобализации вышла наружу во время финансового кризиса 2008 года. Прекариат еще не обрел собственного голоса и не способен предъявить свою программу. Но это не «ущемленный средний класс» (squeezed middle), не «низший класс» (underclass) и не «беднейший рабочий класс» (lower working class). Он уже осознает свою уязвимость по определенному ряду позиций и выдвинет столь же определенное число требований» (Г. Стэндинг. Прекариат: новый опасный класс. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014.).
Понятие «опасные классы» появилось в начале XIX века в ходе развития Великой французской революции и обозначило людей и социальные группы, которые не обладали ни властью, ни авторитетом, ни высоким социальным статусом, тем не менее заявляли о своем желании участвовать в политической жизни. К ним относились: численно растущий городской пролетариат Западной Европы; обезземеленные крестьяне; ремесленники, которых развитие машинного производства могло лишить средств к существованию, и нищие иммигранты из иных культурных зон. Такие группы населения в силу своего бедственного положения всегда могут внезапно даже для самих себя вдруг радикализироваться и перейти к самым активным действиям вплоть до революции. Опасность этих классов даже не в их готовности к радикальным действиям, а в их численности. Чем они многочисленнее, тем опаснее. В XIX-м и ХХ веке такими «опасными классами» считались пролетариат и крестьянство, а также маргиналы и тот слой, который принято называть «деклассированные элементы». Сегодня это место уверенно занимает прекариат, в этом уже нет никаких сомнений.
«Политическая проблема, поставленная опасными классами, была не из простых. В тот самый момент, когда развитие капиталистического мирохозяйства начало набирать обороты…, когда капиталистическое мирохозяйство распространялось по всему земному шару, опасные классы стали серьезнейшей угрозой стабильности миросистемы (что мы не хотим называть классовой борьбой, хотя это была именно она)… Три основные идеологии XIX-XX веков представляют собой три возможных способа контроля над переменами: замедлить их насколько возможно, выбрать единственно правильный темп или подстегнуть их. Они получили разные ярлыки: правая, центристская и левая. Или (что более выразительно): консерватизм, либерализм и радикализм (социализм). Их мы хорошо знаем.
…Антисистемные силы, появившиеся на политической арене в XIX веке в двух основных формах – социалистических (рабочих) и националистических движений, – действительно находились в оппозиции власти и зачастую стремились полностью разрушить ее основы… На протяжении истории противостояние между народом и властью почти всегда принимало разрушительные формы – бунты, забастовки, восстания. Почти все из них были спонтанны: происходил некий толчок, но отсутствовала подготовленная организационная база» (Иммануил Валлерстайн. Конец знакомого мира: Социология XXI века. Пер. с англ. М.. «Логос», 2003).
Гай Стэндинг указывает, что сейчас небывалую мощь начинает приобретать новый «опасный класс» – прекариат (от англ. precarious – нестабильный).
«Прекариат – это такая социоэкономическая группа, к которой отдельный человек может принадлежать, а может и не принадлежать. «Прекариат» следует определить как неологизм, образованный от двух слов: precarious (англ. – «нестабильный», «неустойчивый») и хорошо знакомого всем «пролетариат». Прекариат – это класс в процессе становления, если еще не класс «для себя» в марксистском понимании этого слова. Мысля в категориях социальных групп, можно сказать, что, если не считать аграрные общества, эпоха глобализации привела к дроблению национальных классовых структур. По мере того как усиливалось неравенство, а мир приближался к гибкому открытому рынку труда, классы никуда не исчезли. Напротив, возникла новая более дробная мировая классовая структура» (Г. Стэндинг).
Проще говоря, прекариат – это люди, неуверенные в завтрашнем дне. Сегодня они более менее нормально существуют, кое-кто из них живет даже очень хорошо, а завтра они вдруг окажутся выкинутыми в канаву за ненадобностью. И как им жить тогда? Вроде бы они сегодня работают, какой-то заработок имеют, имеют крышу над головой… Но что будет завтра? Ответа на этот вопрос прекариат не получает. Надежности нет. Осознание своего неустойчивого положения, ощущение того, что личное благополучие – реальное или мнимое – в любой момент может рухнуть, чувство своего бессилия перед происходящими процессами порождает страх перед зав­трашним днем, вызывает раздражение и стремление изменить существующий порядок вещей, стремление добиваться более стабильного состояния общества, в котором не придется бояться будущего. Таких людей во всем мире становится все больше и больше. Прекариат начинает превращаться в социальный класс – и класс опасный.
Признаки, свидетельствующие о том, что прекариат стремится оформиться организационно и заявить о себе как о политической силе, отмечены давно.
1-го мая 2001 года в центре Милана 5000 человек, в основном студенты и молодые политические активисты, вышли на альтернативную демонстрацию, задуманную как марш протеста. К 1 мая 2005 года их ряды заметно возросли, их уже насчитывалось более 50 тысяч – по некоторым оценкам, более 100 тысяч – а так называемый EuroYlayDay («Европервомай») стал общеевропейским: в этот день сотни тысяч людей, в основном молодежь, вышли на улицы городов во всей континентальной Европе. Эти демонстрации стали первыми вспышками волнений мирового прекариата.
После первых выступлений в Западной Европе «Европервомай» вскоре принял глобальный характер, причем тон стала задавать Япония. Вначале это было молодежное движение, к которому примкнули недовольные образованные европейцы, дезориентированные конкурентно-рыночным (то есть неолиберальным) курсом Евросоюза, призывавшего их к неполной трудовой занятости и навязывавшего социальную мобильность, к которой они вовсе не стремились. Но их изначальный европоцентризм вскоре уступил место интернационализму, как только они убедились: их незавидное и во многом уязвимое положение связано с тем, что происходит во всем мире. И в демонстрациях прекариата все активнее участвуют мигранты. К 2008 году европервомайские демонстрации своей численностью превосходили колонны профсоюзных активистов, марширующих по улицам в этот день.
«Те, кто принимает участие в парадах «Европервомая» и сопутствующих акциях в разных частях планеты, – это лишь самая верхушка прекариата. Есть более глубинная его часть, живущая в страхе и неуверенности. Большинство этих людей не отождествляют себя с участниками европервомайских демонстраций. Но это не отменяет того, что они тоже прекариат. Они плывут по жизненному морю без руля и без ветрил, но в какой-то момент могут дать волю гневу и метнуться в любую сторону – от политически крайне правых до крайне левых» (Г. Стэндинг).
Мы говорили об «автономной зоне», созданной в Сиэтле протестантами. Очевидец так охарактеризовал увиденное им в «автономной зоне»: «Происходящее напоминает эксперимент, когда люди пытаются жить без полиции – это частично уличный фестиваль, частично коммуна. Здесь собрались сотни людей, они слушают речи, стихи и выступления ораторов». (Потом, правда, начались и драки и перестрелки между подростками.) А один из активистов «автономной зоны», 28-летний анархист по имени Фредерикс прямо заявил в интервью: «Это – классовая война». Житель Сиэтла, американец русского происхождения Игорь Криштафович констатирует: «Ранее обитатели этой «американской Христиании» не требовали ничего, кроме права курить травку, новые хозяева Капитолийского холма вдруг потребовали, да так, что власти штата присели».
Вспомним, что «согласно опросам, проведенным YouGov в октябре 2017 года, 44% молодых американцев оказались привержены социализму, еще 7% – коммунизму» («КП», 3 января 2018 г.). И весьма многозначителен поразительный успех на праймериз 2016-го и нынешнего года сенатора-демократа Берни Сандерса, который открыто называет себя «социалистом» и «антикапиталистом» и не боится слова «революция». Это притом, что еще совсем недавно «социалист» звучало в Америке как ругательство; любой общественный деятель, признавшийся в приверженности к социализму и уж тем более к антикапитализму, мгновенно превратился бы в политический труп. Сегодня же «социалист» и «антикапиталист» Берни Сандерс открыто претендует на президентский пост в США... И добивается удивительного успеха! Времена меняются. Причем очень быстро.
Схожие процессы сегодня происходят во многих странах, фактически – во всем мире. И они набирают силу. Иначе говоря, прекариат сегодня – это очень серьезно. Гораздо серьезнее, чем могут представить себе люди, не способные заглянуть в завтрашний день. А этот завтрашний день явно готовит нам много сюрпризов самого необычного свойства.

Курман Ахметов,
экономист