• Общество
• 30 Апреля, 2020

ФОРМИРУЯ МЕЖЭТНИЧЕСКУЮ КУЛЬТУРУ

Жансеит ТУЙМЕБАЕВ, заместитель председателя Ассамблеи народа Казахстана

 События в Кордайском районе показали, насколько тонким и многогранным является вопрос развития межэтнических отношений в стране. А бытовой конфликт стал скорее поводом, чем причиной событий, которая значительно глубже, чем это представляют сейчас. 

Ныне, когда «горячая» фаза конфликта миновала и государство активно работает в режиме постконфликтного урегулирования, важным является осмысление причин случившегося и понимание, как и куда двигаться дальше, чтобы избежать повторения подобных событий. В отличие от предыдущих подобных случаев эффективно сработала парадигма «слышащего государства», реакция Главы государства была незамедлительной, вслед за ней в считанные часы к работе подключились Совет безопасности и Правительство страны. Вместе с тем в обществе началась интенсивная работа по оценке и анализу произошедшего. Необходимо отметить, что реакция определенной части комментаторов на кордайские события в полной мере подтверждает справедливость вывода психологов: когда человек не понимает происходящее, у него включаются катастрофические сценарии. Внимания требует тот факт, что алармистские настроения захлестнули не только социальные сети, известная часть аудитории которых никогда не претендовала на осмысленное восприятие действительности, живя от хайпа до хайпа. Даже многие эксперты и общественники заметались между объективным анализом и эмоционально окрашенными оценками, традиционно отметились политики, наваривающие свои проценты на капитале трагедии. Алармисты поспешили дать самый негативный диагноз проводимой государством политике в сфере межэтнических отношений. Профессионалы указали, что произошедшая трагедия имеет множество аспектов и глубокие социально-экономические предпосылки. Более того, вспышка насилия в Кордайском районе не подпадает под определение классического межэтнического конфликта, в основе которого лежат вражда и ненависть по этническому признаку. Уж такого точно за 140 лет жизни с дунганами не наблюдалось. Многие из них утверждают, что каракемерские казахи укрывали их семьи от участников массовых беспорядков. Да и за почти полутора века совместного проживания неразрешимых взаимных претензий не существовало.

О «ЗАКРЫТОСТИ» ДИАСПОР

В социологии давно известно понятие «закрытые этнические сообщества», которые формируются, как правило, в местах компактного проживания этнических групп. И кордайский случай далеко не уникален, и не только исключительная особенность Казахстана. В России, Болгарии, Западной Европе – везде, где есть этнические анклавы, подобные скоротечные конфликты являются типичным проявлением по периметру их существования. Достаточно указать на Кондопогу в России – 2005 год, арабские погромы в 2007 году, выселение цыган из Франции в Болгарию и Румынию. Даже простой перечень подобных событий может занять не одну страницу. Вместе с тем в государственных органах и компетентной экспертной среде есть четкое понимание причин подобного рода конфликтов – это наличие комплекса социально-экономических и культурных проблем, связанных с компактным проживанием этносов (этническими анклавами) и, по терминологии этносоциологов, проблемой так называемых «закрытых этносов». Как правило, такие этносы имеют свою историю, часто непростую и трагическую. В Казахстане такая форма расселения широко распространена на юге: в Туркестанской области так живут таджики, в Жамбылской – дунгане и курды, в Алматинской – уйгуры, курды, турки-месхетинцы. Отдельные анклавы есть и в городах: классический пример – микрорайон «Заря Востока» в Алматы, где живут дунгане и курды, в Таразе – дунгане, курды. В меньшей степени есть такие места и в других регионах. Что отличает эти анклавы? Как правило, социологи отмечают исторически обусловленную традицию стремления к совместному проживанию в целях сохранения языка, обычаев и культуры. Это характерно для всех этнических групп, попавших в инокультурную и иноязычную среду. Так живут наши соотечественники-казахи в России, Турции, Китае и в Монголии. Скажем, для понимания их проблем за рубежом нужно хорошо знать проблемы этнических анклавов у нас в стране. Ведь живут они вдалеке от Родины своих предков, зачастую в результате трагических исторических событий. Вместе с тем в местах компактно проживающих этносов отмечается ряд особенностей, которые в полиэтничном обществе всегда требуют пристального внимания государства. Одной из них является определенная культурно-языковая обособленность, которая возникает в результате стремления диаспор сохранить свою культуру. Обучение на родном языке, издание собственных газет, этнические рестораны, культовые учреждения формируют этническую культурную среду, в которой происходит социализация молодого поколения. Одновременно отмечается наличие внутренней иерархической системы этноса, которая определяется чаще всего его традиционной структурой либо общественными организациями – советами по направлениям деятельности, социальной поддержки. С одной стороны, это хорошо. С другой – возникает и ряд проблем. Дети, окончившие школы с национальным языком обучения, не всегда могут успешно конкурировать с остальными гражданами при поступлении в вузы и колледжи. Они остаются в своем поселке, усиливая этническую изоляцию. И очень быстро возникают еще две проблемы, которые особенно характерны для сельской местности юга. Первая из них – это перенаселенность аулов и сел. На юге Казахстана село с 10 тысяч населения – не редкость, а в местах компактного проживания еще больше – до 20, 30 и более тысяч. В других регионах страны это города, а на севере это численность жителей целого района.

СОЦИАЛЬНОЕ НЕРАВЕНСТВО И ЭТНИЧЕСКИЙ ФАКТОР

По этой диаде складывается свой вектор социальных проблем – начиная с социальной инфраструктуры, а это школы, больницы, социальное обеспечение, и заканчивая проблемой соответствия штатов акиматов аулов и сельских округов такой численности населения и вопросом охвата населения и качества оказания государственных услуг. В сельских районах юга формируется также аграрное перенаселение, встает вопрос нехватки земель сельскохозяйственного назначения – главного экономического ресурса. Естественно, это оборачивается высокой конкуренцией за доступ к этому ресурсу со стороны всех землепользователей. В качестве защитного механизма в местах этнических анклавов у населения зачастую складывается высокая степень этнической идентичности, солидарности и мобилизации. И этот механизм срабатывает в системе всех социальных связей диаспоры. При этом важно отметить, что он может играть как положительную, так и отрицательную роль. Прежде всего с позиций интеграции в общеказахстанский социум. Безусловно, очень важным моментом является экономическая специализация этноса, которая позволяет ему быть конкурентоспособным, формировать, если так можно выразиться, «экономический базис» диаспоры. Однако на практике это зачастую влечет монополизацию наиболее доходных отраслей экономики в местах компактного проживания этнических групп или, хуже того, создание предприятий на этнической основе (рестораны, гостиницы, СТО и другие предприятия малого и среднего бизнеса). И именно этот момент является одним из объективных основ формирования предпосылок конфликтов. С этим приходилось сталкиваться в Караганде, в Южно-Казахстанской, Алматинской областях, это имеет место и в Кордайском районе. Это влечет за собой множество последствий, самое главное из которых заключается в том, что на социальное неравенство накладывается этнический фактор. Очень часто мы сталкиваемся с тем, что владельцы предприятий являются представителями одного этноса, а наемными работниками выступают казахи.

ДИАСПОРАЛЬНАЯ ЭЛИТА И МЕСТНАЯ ВЛАСТЬ

Как отмечали некоторые эксперты, также активно включаются и механизмы сращивания бизнес-элиты этносов с представителями местных властей и правоохранительных органов, что только добавляет остроты вопросу. Из таких мест мы часто слышим сигналы о том, что в споре казахов и представителей этносов местные власти становятся на сторону этносов, предлагая казахам «потерпеть», «быть мудрее». Особую опасность здесь приобретает коррупция со стороны отдельных должностных лиц, сокращающая доступ местного казахского населения к экономическим ресурсам. А элита этнических анклавов получает от коррупции еще и дополнительные «бонусы», начиная от игнорирования нарушений Правил дорожного движения до решения социальных вопросов и ведения бизнеса. Это хорошо видно на примере социального контраста Каракемера и Масанчи, на что указывали многие каракемерцы на встречах с правительственной комиссией по ликвидации последствий событий в Кордайском районе. Вполне закономерно, что в такой ситуации казахское население справедливо ощущает себя ущемленным, а градус негодования поднимается еще и вызывающим социально-бытовым поведением отдельных представителей диаспоры из числа так называемых «мажоров», для которых закон не писан. На этой основе в местах компактно проживающих этносов системно проявляется этносоциальное неравенство, воспринимаемое казахами как социальная несправедливость. Это главная объективная предпосылка к систематическому перерастанию социальных и криминально-бытовых конфликтов в этнические с массовыми нарушениями общественного порядка. Таким образом, в местах этнических анклавов любой социальный, бытовой, трудовой и иной конфликт приобретает межэтническую окраску. И что послужит спусковым крючком очередного конфликта, в какой конкретно момент это произойдет – предсказать невозможно. Опыт показывает, что детонатором негодования и социального взрыва служат резонансные преступления с особой степенью общественной опасности – это убийства, изнасилования, сексуальные действия в отношении несовершеннолетних. И здесь особенно важна роль местной полиции. Как показывает практика, если преступник задержан, сидит в изоляторе и дает показания, то казахское население остается спокойным, действует в рамках закона и не склонно к насилию. На это указал Президент Казахстана Токаев, когда говорил, что преступление не имеет национальности. Если же нет, то происходит этническая мобилизация, но уже со стороны казахов, которые небезосновательно опасаются очередного «увода» подозреваемого от ответственности с использованием коррупционных схем. И тогда на место закона приходит самосуд.

«СВОЙ – ЧУЖОЙ»

В оценке событий с этническими анклавами надо четко сказать, что ни одна сторона не должна быть обвиненной в сложившейся ситуации, да еще и по этническому признаку. Этим особенно грешат наши социальные сети, где комментаторы схватывают только внешнюю картинку по принципу «свой – чужой». В той же Караганде виновным в конфликте в ресторане «Древний Рим» общественное мнение «назначило» представителя армянского этноса, было много шума, нелицеприятных слов. А следствие и суд определили вину совсем другого человека. И до сих пор идет апелляция. Решение комплекса проблем в местах компактного проживания этнических групп лежит не просто за пределами компетенций и возможностей Ассамблеи, а требует согласованных и долгосрочных усилий многих государственных органов: экономических, социальных, образовательных и культурных мер. И в этих вопросах должны осознанно работать министерства национальной экономики, сельского хозяйства, внутренних дел, информации и общественного развития, труда и социальной защиты населения, культуры и спорта, образования и науки. Ассамблея народа Казахстана продолжает решать задачу содействия интеграции диаспор в единый народ Казахстана на основе казахстанской гражданской идентичности; вокруг общегражданских ценностей и казахского народа как культурно-исторического стержня; признания всеми этносами объединяющей роли казахского языка как государственного. Она была создана по итогам распада СССР как консультативно-совещательный орган, чтобы решить задачу объединения этносов вокруг казахского народа, чтобы они восприняли Казахстан как свою Родину.