• Исторические страницы
  • 03 Июня, 2019

ЧЕРНЫМ ПО БЕЛОМУ

Мой ответ Науму Шаферу. Речь идет о мемуарном романе «День Брусиловского», увидевшем свет в 2017 году. Автор книги – публицист, коллекционер, профессор Наум Григорьевич Шафер. Как автор более 20 книг о композиторах Казахстана, исследователь творчества Мукана Тулебаева, профессор, проработавшая в Казахской национальной консерватории им. Курмангазы более 50 лет, готова оспорить утверждение Шафера о том, что оперу «Биржан и Сара» создал не Мукан Тулебаев, а Евгений Брусиловский.

Впервые с автором книги «День Брусиловского» (2017) Наумом Шафером познакомилась, читая в разные годы написанные им статьи об основоположнике профессиональной музыкальной культуры Казахстана Е. Г. Брусиловском в журналах «Простор», «Мысль». Мне они импонировали, ибо их писал филолог или журналист, которому посчастливилось посредством частных уроков по композиции общаться с самим прославленным мэтром, выдающимся педагогом Евгением Григорь­евичем Брусиловским. Однако тогда я не могла даже предположить, что Наум Шафер будет так агрессивен в своих высказываниях к общепризнанным музыкальным деятелям республики, вводя в заблуждение читателей. Так, в книге «День Брусиловского» Н. Шафер утверждает, что автором оперы «Биржан и Сара» является не Мукан Тулебаев, написавший ее, а Е. Г. Брусиловский, дававший начинающему композитору бесценные советы, вносивший коррективы в проделанную работу. Думается, он, Евгений Григорьевич, не нуждается в подобной «защите» своего авторства в этой опере, ведь Брусиловский – личность цельная и самодостаточная, и он отдавал себе отчет в том, что он делал. Только, как и все смертные люди, он был тоже «не без греха», имея в виду его не всегда лестные и прямые суждения о коллегах. Однако, совершенно очевидно, что Е. Брусиловский не мог предполагать, к каким последствиям это может привести. Посвятив много лет исследованию музыкального наследия великого классика казахской профессиональной музыки Мукана Тулебаева, досконально изучив архив двух композиторов (М. Тулебаева и Е. Брусиловского), включая личную переписку и дневники обоих композиторов, могу ответственно утверждать, что не понаслышке знаю многие интересные детали их творческого сотрудничества и общения, неизвестные широкому кругу ценителей и почитателей их композиторского таланта. Но, вернемся ко времени их знакомства. Следует отметить, что поначалу, т. е. при первом знакомстве, зимой 1941 года Евгений Григорьевич относился к Мукану Тулебаеву так же, как и ко многим молодым начинающим композиторам. Но с течением времени заметил, что Мукан Тулебаев обладал гибким и пытливым умом. Удивительно, но молодого композитора интересовало все: чем занимается оргкомитет Союза композиторов Казахстана, какие злободневные вопросы решал в период начала Великой Отечественной войны и многое другое. Е. Брусиловский был очевидцем того, как Мукан Тулебаев, будучи одаренной творческой личностью, активно включился в жизнь творческого объединения. Несомненно, что в годы войны на творчество Мукана Тулебаева большое влияние оказало общение с Евгением Брусиловским. Фактически, он как бы продолжал учиться после студии при Московской консерватории, совершенствуя свое профессиональное композиторское мастерство. В своих воспоминаниях Е. Брусиловский подробно описывает, как проходили их беседы. Он советовал Мукану: «Заниматься крупной формой еще рано… Лучше сейчас заниматься просто песней… при работе над передачей интонационного строя казахской народной музыки». М. Тулебаеву предложение маэстро импонировало и, собственно, с этого момента между ними установилась тесная творческая связь. Первоочередная задача для композиторов и поэтов в годы Великой Отечественной войны состояла в том, что нужно было создавать патриотические песни, поднимая дух народа в борьбе с врагом. Так, М. Тулебаев стал приносить Евгению Григорьевичу одну за другой песни, такие как «Соқ, барабан» (сл. К. Калиева), «Қанаттым» (сл. Н. Манашева), «Жарық» (сл. Т. Жарокова), «Аттан казақ» (cл. С. Муканова) и др. Всего более десяти сочинений. Уже 28 января 1942 года под редакцией Б. Г. Ерзаковича был подготовлен и опубликован Домом творчества сборник военных песен «Поднимайся, народ герой», куда вошли песни Е. Брусиловского, Л. Хамиди, Б. Ерзаковича и две песни М. Тулебаева. Всего было издано 22 песни, из которых 18 – казахстанских композиторов. Из российских авторов вошли «Интернационал» П. Дегейтера, «Песня о Родине» И. Дунаевского и две песни Даниила и Дмитрия Покрасовых «Поднимайся народ-герой» и «Кавалерийская». Лучшими песнями военного периода стали песни «Тос, менi тос» и «Кестелi орамал» М. Тулебаева, посвященные героическому подвигу Зои Космодемьянской, получившие на конкурсе первое место именно благодаря содержанию. Это песни, навеянные стихами К. Симонова. Все они проникнуты светлой верой в любовь и счастье, согревавшие солдатские сердца. Причем ко второй из них, нередко воспринимавшуюся как песня-романс, М. Тулебаев сочинил сначала мелодию с самостоятельным интересным сопровождением, где три куплета имеют не только разный текст, но и мелодию. Е. Брусиловский уже в этих песнях военных лет заметил незаурядный мелодический дар молодого композитора, и это послужило тому, что он предложил М. Тулебаеву совместную работу над оперой «Амангельды». Причем сам Е. Брусиловский очертил круг его обязанностей: «Ты сочиняешь мелодию, а все остальное делаю я сам». Однако в статье «Композитор Мукан Тулебаев», опубликованной Е. Брусиловским в газете «Казахстанская правда» от 8 июня 1947 года, отмечено: «Быстрота роста М. Тулебаева как композитора исключительна». Еще в 1936 году он не знал нот. А через пять лет Мукан Тулебаев вернулся из Москвы уже вполне грамотным музыкантом. И далее: «Часто бывает так, что молодой композитор, не обладающий необходимой технической подготовкой, объединяется с более квалифицированным композитором для совместной работы над крупной формой…. Соавторство же Тулебаева со мной имело совершенно иные причины… Он уже тогда мог бы вполне самостоятельно написать оперу, но ему не хватало практики, опыта. Подготавливая себя к самостоятельной работе над следующей оперой, М. Тулебаев активно участвовал в создании оперы «Амангельды». Естественно, при частых творческих встречах Е. Брусиловского с М. Тулебаевым «обычно работа не ограничивалась одной технической редактурой». В своих воспоминаниях Е. Брусиловского писал: «Мы обычно не без ядовитости спорим, что звучит по-казахски…. Мы ревниво обсуждали каждую интонацию, тот или иной гармонический прием. Что делать с терцией? Можно ли пользоваться D7 в чистом виде или в альтерированном? … Вопросов было много и все нервные. Не успев толком освоить технический уровень первой гармонии, Мукан заглядывал далеко вперед. Так от первой песни «Соқ барабан» до последней «Тос мені, тос» Мукан прошел путь возвращения из Москвы в Казахстан, выяснения стилевых, ладо-гармонических принципов казахской музыки». Так, можно сказать, что в годы войны у М. Тулебаева негласно продолжались уроки композиции у Е. Брусиловского. А, по мнению маэстро, Мукан впитывал все как «губка». Теперь хотелось бы подробно остановиться на создании музыки «Гимна Казахской СССР», где авторами музыки стали М. Тулебаев, Е. Брусиловский и Л. Хамиди. В «Воспоминаниях» Е. Брусиловский пишет: «В декабре 1942 года мы с Муканом стали часто встречаться. И, наконец, появилась перспектива для совместной работы. Решением правительства был объявлен конкурс на создание государственных гимнов СССР и Казахской ССР. Композиторы и поэты энергично принялись за гимно-творчество. Все сочиняли гимны от Москвы до самых окраин. Талантливый критик и журналист, но менее талантливый Вл. Львович Мессман поднатужился и написал аж семнадцать вариантов гимна, А. К. Жубанов – один, Л. А. Хамиди – три, Е. Брусиловский с М. Тулебаевым – три и т. д. Из всех вариантов после конкурсов осталось всего два варианта, совместно созданные с Е. Брусиловским и М. Тулебаевым. Комиссия рекомендовала сделать один из этих двух вариантов, итоговым». Далее Е. Брусиловский пишет: «Так получился наш последний вариант, в котором весь запев был мой, и весь припев целиком Тулебаева. В итоге в просмотровом зале киностудии собралась Государственная комиссия под председательством Ж. Шаяхметова. Он прослушал прошедшие конкурс гимны и из них выбрал два уже окончательных варианта – наш и Л. Хамиди. Мукан торжествовал: он был абсолютно уверен, что утвердят наш гимн. Но руководство избрало другой путь. Нас с Л. Хамиди пригласил секретарь ЦК Абдыкалыков и сообщил свое мудрое решение: для того чтобы избежать ненужных обид и соперничества, он предлагает нам объединиться с Л. Хамиди в нашем варианте, а Л. Хамиди принять нас в соавторы нашего варианта. Таким образом, какой бы вариант комиссия Москвы не выбрала бы, в любом случае мы втроем будем авторами гимна». Примечательно, что когда Государственная комиссия в Москве утвердила вариант гимна КазССР Е. Брусиловского и М. Тулебаева, то по предложению Е. Брусиловского, решили указывать авторов, начиная с представителя титульной национальности, т. е. с казаха – Мукана Тулебаева, Евгения Брусиловского и Латифа Хамиди. Такова история гимна. Думаю, Наум Григорьевич, здесь не следует ничего придумывать и искажать факты. Теперь, опираясь на достоверные факты и документы, разберемся с оперой «Биржан и Сара». В апреле 1942 года К. Джумалиев представил на обсуждение литературно-художественного совета ГАТОБ им. Абая либретто оперы «Биржан и Сара». В прослушивании участвовали видные деятели литературы и искусства – поэты, писатели, драматурги, композиторы и артисты. При чтении и обсуждении пьесы присутствовал и М. Тулебаев, которого пригласил Нигмет Баймухамедов, автор текста «Тос мені, тос», работавший тогда в театре заведующим литературной частью. Пьеса произвела огромное впечатление на присутствующих, а Г. М. Мусрепов выступил с обстоятельным положительным отзывом. Когда К. Джумалиев предложил либретто руководству оперного театра, он поставил одно условие, что он доверяет либретто только Е. Брусиловскому. Но тот сразу отказался, т. к. намеревался писать оперу «Амангельды», запланированную еще три года назад театром. Тогда либретто предложили А. О. Чишко, который в годы войны был эвакуирован в Алма-Ату. Но, последний также отказался, т. к. не знал казахскую музыку. И при очередном вызове Е. Брусиловского в театр, маэстро решает в качестве композитора рекомендовать М. Тулебаева. В своих «Воспоминаниях» Е. Брусиловский подробно описывает, как он сначала уговаривает М. Тулебаева, а затем руководство Театра оперы и балета им. Абая. Вот как подробно в «Воспоминаниях» описывает Е. Брусиловский этот эпизод. «Конечно, Биржан – яркая, романтическая личность, автор замечательных песен, один из казахских певцов XIX века – все это, безусловно, интересно, да и в либретто много удачных сцен, персонажи характерны и контрастны, но… все эти ситуации в моей практике уже были и потеряли свою новизну и заманчивость, а вот для Тулебаева этот сюжет, как говорится, в самый раз. В ладо-интонационной сфере казахской народной песни, освоился достаточно, тяготеет к лирико-созерцательности, правда, сочиняет обычно очень долго и кропотливо, но ведь можно и не торопиться, не спешить, как обычно приходится мне. Технически он совершенно не подготовлен к решению такой крупной задачи, но я буду рядом – справится. Зато, какая сенсация! Первый казахский композитор написал оперу! Первая казахская опера! Разве это не моя победа – подготовить и выдвинуть казахского композитора!» Далее он рассуждает: «Если Жубанов обладал хотя бы минимальным творческим потенциалом, даром, … мрачно замыкаясь от общения… Но он был недоступен, как Великий Могол… ревниво оберегая свое самолюбие… Что ж, не получилось с Жубановым, надо было попытаться добиться удачи с Тулебаевым. Эта была, конечно, авантюрная затея, но полезная и нужная… Он был доступней… и с ним было интересней и легче работать, тем более что это была натура исключительная восприимчивая. Все, что ему было нужно, что ему нравилось, что было ему необходимо, он схватывал на лету как Шакен Айманов. Как губка, впитывал и хорошее и плохое… Что-то в нем сидело: чисто национальное, степное, вольнолюбивое!» «Итак, – далее размышлял Е. Брусиловский – мне предстояла хлопотливая работа по осуществлению моей идеи на практике. Для начала я изложил ее самому Мукану. Предложение мое ему понравилось и испугало. После небольшого размышления он в замешательстве выразил сомнение в том, что он сможет справиться сам с успешным решением этой задачи. «Конечно, хочется, и тема моя и либретто хорошее, но сам я не потяну», – с огорчением заключил Мукан. Но я его заверил, что я его не подведу, и все будет в порядке…» Так долго они заверяли друг друга в дружбе. А в заключении Е. Брусиловский предложил в качестве подготовки к работе над «Биржаном» попробовать поработать с ним вместе над оперой «Амангельды», чтобы соответственно настроиться, усвоить масштаб, формы, разобраться в технических приемах и на ходу перейти к работе над «Биржаном». Они распределили функции: Мукан сочиняет вокальные партии и занимается подтекстовкой, а Е. Брусиловский на основе вокальных партий Мукана делает клавир оперы. Так они стали работать легко и дружно. Теперь надо было решить вопрос с либреттистом Кажимом Джумалиевым, ибо он доверял свое детище только опытному Е. Брусиловскому. М. Тулебаев решил лично встретиться и поговорить с К. Джумалиевым. Автор либретто в беседе почувствовал, что молодой композитор знает язык, обычаи, культуру своего народа, глубоко осмысливает содержание поэмы, внутреннюю логику ее поэтики. Решение созрело окончательно. К. Джумалиев доверил либретто М. Тулебаеву. Теперь оставалось согласие руководства оперного театра. А директором был Кравченко, эвакуированный из Одессы. Естественно, он не знал М. Тулебаева, а когда директор спросил у Канабека Байсеитова, в те годы работавшего в театре главным режиссером, знает ли он Тулебаева, тот ответил, что «нет». Тогда Кравченко, обращаясь к Е. Брусиловскому, недоуменно произнес: «…я человек в Алма-Ате новый и не знаю всех местных композиторов, но Канабек Байсеитович, один из создателей нашего театра, старый деятель казахского искусства, тоже Тулебаева не знает…» Они долго и шумно обсуждали все юридические тонкости и, наконец, пришли к общему соглашению: К. Байсеитов и М. Тулебаев заключают обычный договор, который Кравченко утверждает. После этого в договор вносится еще один интересный и важный дополнительный пункт: всю ответственность за художественное выполнение настоящего договора несет композитор Е. Брусиловский ... Так начиналась работа над оперой «Биржан и Сара». Мукан продолжал сочинять вокальные номера для «Амангельды» и делать подтекстовку, продумывая одновременно либретто «Биржан». Подтверждением вышеизложенного служат высказывания самого Е. Брусиловского в его статье «Мукан Тулебаев», опубликованной в газете «Казахстанская правда» от 8 июня 1947 года: «Подготавливая себя к самостоятельной работе над следующей оперой, М. Тулебаев активно участвует в совместном создании оперы «Амангельды». Совместно обсуждается либретто, разрабатывается музыкально-драматургический план оперы, вырабатываются музыкальные характеристики и, наконец, совместно пишется вся музыка оперы». Накопив некоторый опыт, М. Тулебаев принимается за свою вторую (и первую самостоятельную) оперу «Биржан и Сара». Он едет на Балхаш, в свой родной аул, беседует с акынами и кюйши, слушает и записывает народные песни и кюи. За полтора месяца в аулах Бурлю-Тюбинского и Аксуйского районов Мукан Тулебаев собрал 35 народных мелодий. Эти образцы музыкального фольклора помогли ему глубже проникнуть в характер казахской народной музыки. Примечательно, что на родину М. Тулебаев едет вместе с Н. Баймухамедовым. Несколько позже М. Тулебаев выезжает в Акмолинскую область к одному из лучших знатоков казахских народных песен – народному певцу Косымжану Бабакову, который знакомит композитора с творчеством Биржан-сала. М. Тулебаев записывает у К. Бабакова 15 песен Биржана, многие из которых использованы в опере. Далее в своей статье Е. Брусиловский рассказывает о том, что М. Тулебаев много времени, энергии и труда отдает изучению предыдущих казахских опер, постоянно присутствует на всех репетициях, особенно оперы «Абай» А. Жубанова и Л. Хамиди, премьера, которой прошла в декабре 1944 года. А через год, 18 ноября 1945 г., прошла премьера оперы «Амангельды», которая не сходила со сцены Театра оперы и балета им. Абая вплоть до кончины М. Тулебаева (1960). Е. Брусиловский в 1961 году осуществил вторую редакцию оперы «Амангельды», где были сокращены некоторые длинноты и сольные партии героев, усилена конфликтность, в связи с чем, было введено больше массовых сцен. В 1970 году театром осуществлена третья новая постановка, где серьезным изменениям подверглось либретто: 4 картины были распределены так, что в I части в действие вошли 3 картины, а во вторую – одна и был дописан Реквием. Однако оба варианта постановки оперы «Амангельды» не удержались на сцене. На наш взгляд, каждый из вариантов оперы «Амангельды» содержит ряд удачных решений, но ни одно из них не стало творческим открытием. По мнению же Е. Брусиловского, изложенного в «Воспоминаниях» (1976): «Спектакль «Амангельды» получился длинный, многослойный и в общем неудачный. Тут всего было много: и политики, и романтики, и героики, и любви, и коварства, и иронии и т. п. и т. д. А в целом для одного спектакля многовато». После премьеры «Амангельды» М. Тулебаев усиленно работает над оперой «Биржан и Сара», где музыкальные номера первого акта, по «Воспоминаниям» Е. Брусиловского, показывал ему молодой композитор. «Иногда он приносил первые опыты клавира, которые я в его присутствии приводил в порядок. Я не считал, что мы делаем шедевр, предполагал, что работа Мукана над «Биржаном» не более чем «проба пера», а в дальнейшем, обладая уже некоторым опытом, он сам напишет свою следующую оперу. Поэтому все мои переделки в клавире, особенно в первом акте, я делал, чтобы он, сидя рядом, смотрел и учился. При этом я не пытался искать новые приемы изложения, я пользовался ранее найденными фактурными приемами из старых опер «Ер-Тарғын», «Айман-Шолпан» и особенно из «Алтын астық». Таким образом, мне пришлось пройти весь клавир первого акта, и еще кое-что в других актах, в частности, в финале». Теперь внимательно и серьезно оценим, что пишет маэстро Е. Брусиловский дальше: «Отличных результатов добился Мукан с подбором песен. Это была огромная, просто решающая удача – встретиться с Косымжаном Бабаковым, выдающимся знатоком Акмолинской, Павлодарской, Каркаралинской и Баянаульской народной песни и с замечательным певцом и знатоком восточно-казахстанской песни Жусупбеком Елебековым... Вся опера пелась. Опера получилась глубоко лиричной и ярко национальной». Но первое прослушивание музыки по клавиру в театре прошло неудачно: отметили ряд недостатков, в частности, отсутствие танцев. М. Тулебаев был расстроен. Е. Брусиловский и сам не мог понять, в чем тут дело? Через несколько дней М. Тулебаев принес своему учителю народный кюй «Соқыр Есжан» и музыку для средней части танца, сочиненный самим Муканом, и сказал: «Вот Вы, Евгений Григорьевич, обещали мне поддержку и помощь. Сами настояли, чтобы я взялся за эту оперу. Вот помогите мне с этим танцем …Выручайте, если хотите довести это дело до конца». И ушел. «На следующий день с утра, – пишет в «Воспоминаниях» Е. Брусиловский, – я засел за работу. Писалось так, как будто просто я вспоминал давно сочиненное. Не было никаких остановок, сомнений, задержек. За два-три часа я написал весь танец. Ничего не переделывал и не добавлял. Сразу начал и сразу закончил, испытав приятное чувство удовлетворения…» Так отметим, этот «Танец с хором», в III действии в сцене свадьбы был написан учителем Е. Брусиловским, хотя хор в средней части был расписан позже в варианте М. Тулебаева. В «Воспоминаниях» Е. Брусиловский долго полемизирует и вспоминает, что оперу «Князь Игорь» А. Бородина досочинили А. Глазунов и Н. Римский-Корсаков (описаны и другие случаи). «Почему бы и мне не помочь? Только ему было обидно, почему М. Тулебаев это скрывает? Почему скрывает помощь дирижера Григория Арнольдовича Столярова1 в работе над оркестровкой?» Для меня, как исследователя творчества М. Тулебаева, очевидно, что композитор гордился тем, что его окружали и оказывали профессиональную помощь такие великие люди! Ведь в свое время, в 1934 году, Е. Брусиловскому в подготовке первой казахской оперы «Қыз Жібек» тоже многие помогали – режиссеры, солисты главных ролей – Куляш и Канабек Байсеитовы, Курманбек Джандарбеков и другие. Не благодаря ли такой неимоверной общей заинтересованности всего театрального коллектива, эта опера до сих пор не сходит со сцен?! Уже в 60-е годы прошлого столетия опера «Қыз Жібек» широко отмечала 1000-й спектакль! Следует отметить, что Г. А. Столяров был дирижером и премьеры оперы «Абай», и после показа оперы «Биржан и Сара» в 1949 году в новой редакции в Москве, и получения лауреата Государственной Сталинской премии двух составов исполнителей (Анварбека Умбетпаева, Куляш Байсеитовой, Байгали Досымжанова, Шабал Бейсековой), а также режиссера Курманбека Джандарбекова, художника Анаталия Ненашева и композитора Тулебаева – Г. А. Столяров силами Московского государственного радиокомитета СССР осуществил запись оперы на русском языке, которая была разостлана по всем союзным рес­публикам Советского Союза! И уже ко II декаде литературы и искусства 1958 года в Москве М. Тулебаев создал совершенно новый, последний вариант редакции, оперы «Биржан и Сара». В нем были убраны многие старые хоровые номера I действия и введены два новых коротких, контрастных по характеру хора – динамичный «Бас гармонды», приближенный к домбровому наигрышу, и веселая живая песня «Ал, жігіттер, бірге бас». Так, в результате многократных трансформаций, шлифовок значительно сократился I акт, он стал более естественным и лаконичным, – все было направлено на встречу главных героев. Значительной переработке подверглось II действие – были сняты все повторы из I акта, в том числе песня Абая «Көзімнің қарасы» в устах Биржана. В III действии снято второе проведение женского хора, заново прописана хоровая партитура в сцене «Танца»: вместо парнодублированных голосов по квинтам и квартам, появилось равномерное распределение звучности в четырехголосном хоре и перенесением его в тональность второй низкой, благодаря, чему вокальные партии приобрели большую самостоятельность и усилилось восприятие свадебного торжества. После свадебного «Танца» отсутствовала «Сцена Жиенкула и Сары». Она претерпела существенные изменения. Кардинальной переработке подверглось все IV действие: изменена «Песня Серика», в сцене темницы, введены два новых развернутых ариозо Биржана, в первой из которых раскрывается герой как поэт – борец, второе ариозо посвящено любимой. Затем естественно появление Сары с новой песней «Сал Біржан, есенбісін, сүйген жарым», убран квартет Сары, Аналық, Биржана и Естая (он перенесен во II действие) и другие сцены. Сохранено «Жоктау» матери, но, звучащее на новом музыкальном материале. Таким образом, Мукан Тулебаев над своим детищем оперой «Биржан и Сара» работал более 12 лет, т. е. до последних дней своей жизни и впоследствии в 1959 году издал клавир в Москве. Работа над оперой «Биржан и Сара» объединила усилия специалистов в области фольклора, поэзии, композиции. В окончательной редакции К. Джумалиев максимально сократил поэтический текст либретто, сделал его более лаконичным и действенным. Песни Биржана в исполнении К. Бабакова послужили отправной точкой в создании правдивого образа главного героя. М. Тулебаев, умело сочетая высокую обобщенность драматических ситуаций с применением развитых, законченных оперных форм, развернутых мелодических построений, арий, ариозо, ансамблей, хора, создал музыку в возвышенно-романтических тонах. Почему он не является автором этой оперы, как утверждает Наум Шафер в главе «История создания Восьмой оперы» своей книги «День Брусиловского» (2017)? Это утверждение не имеет под собой никаких весомых оснований и звучит как «полный абсурд». Тем более, сам Евгений Григорьевич Брусиловский нигде: ни в своей статье от 8 июня 1947 года, опубликованной в «Казахстанской правде», ни в «Воспоминаниях», состоящих из пяти тетрадей, по 100 страниц каждая, которые писал в последние годы жизни (последняя тетрадь «Алма-Ата» датируется 1976 годом, а скончался он в мае 1981 после тяжелой болезни), не высказывал подобных мыслей. И, наоборот, в дневнике «Воспоминания» Е. Брусиловский пишет о премьере: «Автор и спектакль родились под счастливой звездой – им сразу и до конца повезло на каждом этапе работы. Это был праздник казахского музыкального театра. «Биржан» сразу был благодарно принят казахской аудиторией, и каждый спектакль «Биржана» проходил с шумным успехом. Вчера неизвестный никому Мукан Тулебаев сразу стал знаменитостью, признанным и любимым казахским профессиональным композитором». Вне сомнений, у Евгения Григорьевича были обиды на М. Тулебаева, да и на других своих учеников, в частности, на Е. Рахмадиева, Б. Байкадамова, А. Жубанова и др. Но не сам ли он спровоцировал себе такое отношение? К примеру, Газиза Ахметовна всегда относилась к нему с большим уважением. Однако когда она узнала, какие гонения он устраивал ее отцу, Ахмету Жубанову, она призадумалась… Газизе Ахметовне было обидно, что такой знаток казахской музыкальной культуры недооценил роль и значение Ахмета Куановича Жубанова – первого организатора и руководителя Оркестра казахских народных инструментов, первого исследователя творчества выдающихся кюйши Курмангазы, Даулеткерея, Таттимбета, певцов – Биржан-сала, Ахан-сері, Жаяу Мусы, Ибрая и др., первого национального композитора, создавшего совместно с Л. Хамиди классическую оперу «Абай» (а позднее «Тулеген Тохтаров»). Осознавая важность поставленных задач перед музыкальной культурой Казахстана, отдавая много сил и времени общественной работе, Ахмет Жубанов стал первым ректором Алматинской государственной консерватории, первым ученым, возглавившим секцию музыковедения при открытии Академии наук Казахской ССР, первым заведующим кафедры народных инструментов консерватории и т. д. Газиза Ахметовна Жубанова, рассуждая о значении и роли Е. Г. Брусиловского в статье «Шедевры казахской оперы» в I книге «Мир мой – музыка», отмечает: «Удачи в первых операх Е. Брусиловского были в основном в эпических и лиро-эпических сюжетах, таких как «Қыз Жібек» и «Ер Тарғын». Безусловно, эти оперы подготовили «Абая» и «Биржана». Щедрый мелодизм народных песен, взятый в основу вокальных партии, неукротимая энергия и ритмическое богатство кюев, взятых в основу танцев и симфонических номеров, помогли создать первые казахские оперы, полюбившиеся народу и до сегодняшнего дня идущие на сцене...» «Рассказывают, – далее пишет Газиза Ахматовна, – что участники спектакля – Куляш, Курманбек, Канабек, Манарбек, Гарифулла напевали народные мелодии и даже давали советы маэстро – в какие места оперы их вставлять и «подгоняли» стихи либретто к этим песням». Отмечу любопытную деталь: в опере «Ер Тарғын» звучит знаменитая песня «Хорлан», принадлежавшая народному певцу и композитору конца XIX и первой половины XX вв., в «Қыз Жібек» для танцев использованы кюи композиторов, живших значительно позже легендарных событий. Принципиальное отличие «Абая» и «Биржана» в том, что в них нет такой «мешанины». В первой использованы, и это логично, напевы Абая и кюи народных композиторов XIX века, то есть авторов, живших в одну эпоху. В «Биржане и Саре» же использованы песни самого Биржана и народных композиторов того времени, когда жил Биржан. Это, безусловно, сообщает операм большую цельность, глубину, достоверность и интонационное единство. Именно это отличие, в первую очередь, ставит оперы «Абай» и «Биржан и Сара» в ряд особых явлений в истории музыкального театра Казахстана. В них социальная мощь, выявленная музыкальными средствами, звучит мощно, самобытно и неповторимо. В заключение хотелось бы обратиться к Вам, Наум Григорьевич Шафер, разве за полтора года частных уроков по композиции у Евгения Григорьевича, Вы так и не получили ценные советы по опере «Печорин». Так, рассуждая по этому поводу в книге «Дни Брусиловского», Вы показали все отрывки (номера) этой оперы, кроме окончательного либретто, по которому Вы должны были распределить все номера по порядку? Так почему же Вы не считаете Е. Брусиловского своим соавтором? Так, наверное, существует некие критерии, по которому можно судить об авторстве. Е. Брусиловский только помог М. Тулебаеву в опере «Биржан и Сара» остановиться на избранном кюе «Соқыр Есжан» и сделать переложение танца для фортепиано, но все остальное – оркестровка, весь средний эпизод доработан самим композитором. Так, почему же он должен был быть соавтором? А если вспомнить все сочинения других его учеников и хотя бы конкретно назвать по одному произведению от каждого из его учеников? К примеру, «Концерт для скрипки с оркестром» Л. Афанасьева, Симфоническую поэму «Ризвангуль» К. Кужамьярова, за которые авторы получили Государственные премии СССР; Поэму для фортепиано «На зов Абая» и симфоническую поэму «Амангельды» Е. Рахмадиева, прозвучавшие на Всесоюзном конкурсе в Москве и отмеченные дипломом; симфоническую поэму «Родина радости» С. Мухамеджанова, представленную на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Бухаресте и также отмеченную Государственной премией Казахской ССР, и много др. Ко всем этим сочинениям разве не прикасалась рука маэстро Е. Брусиловского? Но мы же не говорим, что это его произведения?! Лично я благодарна Вам, что Вы, Наум Григорьевич, написали целую книгу о Е. Брусиловском и конкретно описали методику преподавания уроков композиции. Наверняка Е. Брусиловский также подробно и предметно высказывал свое мнение по вышеназванным сочинениям своих учеников. По прочтении Вашей книги «День Брусиловского», становится совершенно очевидно, что маэстро Вас ценил, и хотел, чтобы Вы получили глубокие знания как профессиональный композитор, нацеливал Вас на то, чтобы Вы призадумались и поняли, что, имея непрофессиональное образование и, в целом, любительское отношение к сочинительству в музыке, Вам не удастся оркестровать и самостоятельно, на высоком профессиональном уровне, написать оперу «Печорин». А что касается М. Тулебаева, то он и после создания оперы «Биржан и Сара» продолжал активно работать над крупной формой – написал несколько симфонических поэм, кантату «Огни коммунизма» для солиста, смешанного хора и большого симфонического оркестра и, наконец, в последние годы приступил к созданию новой оперы «Қозы Көрпеш – Баян Сұлу». Успел завершить I действие и оставить несколько номеров для следующих картин. Отметим, что М. Тулебаев не успел закончить только последнюю оперу. Напомним, что его не стало, когда ему исполнилось всего 47 лет. А ведь азы музыкальной грамоты стал познавать только в 23 года! Все это свидетельствует об огромнейшем потенциале, трудоспособности и потрясающем таланте композитора. Но и то, что оставлено М. Тулебаевым лишь на 62 страницах клавира I действия оперы «Қозы Көрпеш – Баян Сұлу» говорит о том, что по сравнению с оперой «Биржан и Сара», в этой новой незавершенной вещи композиционная техника, гармонические краски, красота и глубина мелодической линии являются на порядок выше. Драматургия, художественный замысел и музыкальное претворение неоконченной оперы «Қозы Көрпеш – Баян Сұлу» М. Тулебаева оказались намного интереснее и динамически насыщеннее его первого опыта в данной области. Когда известный казахстанский композитор, Заслуженный деятель РК Серик Еркимбеков впервые проиграл клавир оперы, он был поражен богатством гармонии и разнообразием творческих решений, избранных для раскрытия разных образов главных героев оперы. Здесь можно встретить светлую и прозрачную гармонию с полифоническими подголосками при раскрытии образа Баян, яркие, насыщенные и драматичные партии алчного Карабая и хитрого, непредсказуемого Кодара. Другими словами, особая ценность оперы заложена в самой музыке: с одной стороны она искрящаяся счастьем, красочная, с другой – динамически насыщенная, выдержанная в классическом стиле современных европейских драматических опер. И здесь также, как и в опере «Биржан и Сара», композитор развивает и облекает в форму безупречного вкуса и высочайшего профессионализма национальное, самобытное. Отрадно, что продолжая лучшие традиции казахстанской композиторской школы, на основе клавира Серик Еркимбеков создал блестящую современную оркестровку неоконченной оперы М. Тулебаева. В таком варианте в концертном исполнении опера «Қозы Көрпеш – Баян Сұлу». М. Тулебаева сначала прозвучала на концерте в исполнении студентов Казахского национального университета искусств (КазНУИ) в Астане 20 декабря 2013 года, к 100-летию со дня рождения композитора, а также 13 марта 2016 года в Большом зале Театра оперы и балета «Астана опера» (режиссер Е. Тойкенов, дирижер Р. Баймурзин). В этой связи, высказанная Н. Шафером в книге «День Брусиловского» мысль о том, что кроме оперы «Биржана и Сары» М. Тулебаевым ничего не создано, является ложью, не имеющей с реальностью ничего общего. Музыкальное наследие выдающегося композитора насчитывает более 100 сочинений крупных и малых форм. Думается, нет необходимости перечислять все произведения, т. к. все они без исключения составляют «золотой фонд» казахской профессиональной музыки и прочно вошли в репертуар ведущих музыкальных коллективов республики и не только. В заключение хочется процитировать слова Б. Г. Ерзаковича, высказанные им в предисловии статьи «Некоторые комментарии к «Воспоминаниям» Е. Брусиловского, опубликованные в книге «Евгений Брусиловский» Н. С. Кетегеновой (к 100-летию со дня рождения, 2005): «Воспоминания Е. Брусиловского свидетельствуют об огромном природном музыкальном таланте и трудолюбии Мукана Тулебаева. Он без всякой предварительной подготовки за неполных три учебных года [Прим. Кетегеновой Н.С.: не считая два первых года – 1936–1938 гг., где он обучался на вокальном отделении] в Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского под руководством опытного педагога композитора П. С. Шехтера, а затем профессора, композитора Р. М. Глиэра в достаточном объеме овладел музыкально-творческими дисциплинами для начала композиторского творчества». В целом, воспоминания Е. Брусиловского повествуют о той трудной дороге, по которой прошел Мукан Тулебаев, стремясь к высокому мастерству, о той творческой среде, которая окружала его в годы профессионального становления как композитора, о многих лицах, оказывавших ему содействие в работе над оперой. И, в особенности, подчеркивается роль народных певцов, от которых он записывал песни и внимал их советам. Не упускает Е. Брусиловский из виду и многие трудности, с которыми сталкивался тогда еще неизвестный никому молодой композитор – Мукан Тулебаев. В настоящее время, спустя более полувека после кончины Мукана Тулебаева (58 лет) и 105-летию со дня рождения, никто не подвергает сомнению, что наследие композитора – это яркое явление в казахском музыкальном искусстве. В своем творчестве М. Тулебаев опирался на достижения европейской музыки и вместе с тем был прочно связан тесными корнями с национальной культурой своего народа, его историей, современной жизнью. Его творения отмечены глубоким знанием быта, культуры, жизни, обычаев, нравов и музыкальных традиций казахов. Мукан Тулебаев обогатил профессиональную казахскую музыку новыми темами, образами, расширил круг жанров и выразительных средств, развил основы современной национальной оперы.

Нургиян КЕТЕГЕНОВА, кандидат искусствоведения, профессор, академик МАИН РК, «Қазақстанның еңбек сіңірген қайраткері», член Союза композиторов Казахстана

2209 раз

показано

2

комментарий

Подпишитесь на наш Telegram канал

узнавайте все интересующие вас новости первыми

МЫСЛЬ №2

20 Февраля, 2024

Скачать (PDF)

Редактор блогы

Сагимбеков Асыл Уланович

Блог главного редактора журнала «Мысль»